56. Национальные меньшинства и Русская революция

56. Национальные меньшинства и Русская революция

Национальные меньшинства, как известно, сыграли важную роль в русской социальной революции 1917 года. Их активное участие историки оценивают в 40 % всей революционной действующей силы. Это одна из особенностей русской революции, которая в дальнейшем вылилась в советский интернационализм. Классовая борьба для этих слоев российского общества в большой степени носила национальный характер, нежели для русских — для них она была, прежде всего, реакцией на империалистическую бойню и слабость власти.

Русский народ боролся за свои гражданские свободы с самодержавием в течение нескольких веков, поэтому революция была социальной, социалистической, направленной на изменение политического строя и жизненного уклада. Для национальных меньшинств она стала в свою очередь самой перспективной возможностью эмансипации их ущемленного национального самосознания и реваншем за ущербность и невозможность самоопределения в жестких рамках гигантского мононационального колосса. И именно интернационализм, в пику «великорусскому шовинизму» стал той космополитической идеей их экспансии в социуме и геополитике — мировая революция пролетариата.

Отчасти он оправдал в дальнейшем их ожидания уже в процессе развития Советского государства. Но он был лишь частью радикального проекта большевизма, который помимо национальных барьеров сметал традиционные сословия и религиозные стереотипы. И хотя во всех этих пунктах программы он не добился максимального искоренения национальных, религиозных и социальных условностей и дистанций в обществе, даже более того породил новые, все же именно интернационалистические мифологемы легли в основу террора и внутрипартийной борьбы за власть внутри диктатуры пролетариата.

Шло строительство новой конфессиональной или партийной иерархии, консервация достигнутых позиций, так как мировая революция не произошла, не случилось мирового пассионарно-революционного вала, которого ожидали большевики. Что в общем-то естественно — умеренный марксизм об этом предупреждал. Но новым хозяевам жизни — «кухаркиным детям» пришлось уже играть по установленным «новой религией» правилам. Они в свою очередь не вполне удовлетворяли национальные амбиции меньшинств, и во многом им препятствовали. Можно было править трудящимися массами и народами, но нельзя было возвыситься и самоутвердиться в господстве — было провозглашено равенство.

Это-то и обмануло ожидания многих национальных меньшинств. Особенно евреев. Ведь они воспринимали изначально «диктатуру пролетариата», как идею талмудическую, за возможность реализации тысячелетнего иудейского плана — господства евреев над народами («будете пить молоко других народов»). Они давно живя в России, созерцали в душе этот шанс расквитаться за тысячелетнюю рабскую ущербность. Именно евреи стали тем широким слоем представителей низших слоев среднего класса (до 4 млн. евреев проживало в Российской империи), которые были социально ущемлены, были настроены на реализацию свержения всего «старого», в том числе и буржуазного. Ситуация очень сходная с нацистами в Германии, где именно представители низших слоев среднего класса стали опорой будущего режима. Разница евреи — представители национального меньшинства, немцы — национального большинства. Но в обоих случаях террор взращивался именно на национальной почве.

Однако Маркс, хотя и был внуком раввина, писал свою теорию далеко не для евреев и их талмудических амбиций. Интернационализм обезличивал и лишал традиционных корней как нации, так и отдельных индивидов. Он преследовал за местечковость и бытовые предрассудки, даже за самые невинные. С одной стороны это позволило свести к минимуму и преследовать антисемитизм, но с другой стороны абсолютно невозможным стало сочетать новый порядок с тысячелетним мистицизмом.

Да, евреи в общем-то неплохо устроились и развивались до поры до времени в Советской России. Но у них не хватило ни ума, ни смелости поставить своего вождя — вечный порок ущербности — боязнь ответственности. И пришлось вновь довольствоваться лишь закулисой. А между тем социальная революция развивалась по своим законам: она стала пожирать своих детей. Сталин зачищал от своих врагов партию, устанавливая культ личности. И многим «новым господам» с их ублюдочно-мародерскими замашками, всем эти «стрекозам», не стало места. Все что они получили от своей победы легко обращалось в обвинение против них же — против их мелкобуржуазного менталитета. Интернационализм и «диктатура пролетариата» стали западней революции. Невиновных не было. Все-таки коммунизм был не для евреев с их вечной мелочной заботой об имуществе и деньгах, не для народа так строившего капитализм, так любившего его плоды.

Вот тут-то многим евреям стало очень неуютно в наведенном ими же самими порядке. Началась обычная для них измена и бегство. Хотя многие довольно неплохо устроились, но лучшего, чего достиг остальной мир, им не хватало в советской действительности. К тому же антисемитские настроения усиливались, так как общество возвращалось к традиционным ценностям в быту после революционного и военного шока.

Тогда и появилось у советских евреев осознание, что нужно отмазаться от этого ужаса, который они натворили. Началось диссидентство, космополитизм и иммиграция. Вновь стал актуален древнейший стереотип жертвы, скрывающей кровавого палача. Виновных «козлов отпущения» по еврейскому обычаю нашли быстро — Маркс, Ленин, Сталин. Чтобы затушевать свою роль остальные виновные были обобщены в виде институтов и идеологии — НКВД, КГБ, строительство коммунизма, тезисы большевизма.

Было очень удачное время — после войны, когда целая плеяда еврейских либеральных ученых — Франкфуртской школы занимались «изучением» и обвинением тоталитаризма и его форм: нацизма и коммунизма. Снова пришлось стать скромными — скрывать свое величие, ради выгод образа жертвенной овцы. Теперь крысы с гордым видом могли бежать с тонущего корабля. Все кровавые достижения и тезисы еврейских коммунистов рисуются как курс аморфной партии, где лишь Ленин и Сталин плохие. Если что было хорошего в революции, тогда обязательно вспоминается еврей: Тухачевский был «великим полководцем», потому что еврей, а крестьян газом травил, так то партия приказала. И все в таком духе. Как всегда по-воровски пожинать плоды чужих заслуг, не разделяя ответственности за их воплощение.

В конце концов, сегодня евреи сами себя учат, что они вовсе не застрельщики революции, а ее жертвы и даже борцы с ее террором и диктатом. Забыть про то, как Троцкий и Бабель упивались кровавым террором, и помнить лишь как они от него же и погибли, чуть ли не в ореоле святости.