Что в меню духовной пищи?

Что в меню духовной пищи?

вернемся теперь к изданию, занявшему лидирующее место в женской печати после бесславного ухода со сцены реакционного «Годис». «Лейдис хоум джорнэл» («Женский домашний журнал») появился в 1883 г. Журнал повел свою «партию» значительно тоньше, хотя и на его страницах хватало места недовольству по поводу женских претензий на полное равенство с мужчинами. Но вместе с тем, и это особенно бросалось в глаза, борьба велась по новым правилам. Каким? Отныне в мире журнального бизнеса диктатором стала «ее величество Реклама». Именно «Джорнэл» (как его сокращенно называют) проложил остальным женским изданиям дорогу, по которой они пришли к коммерческому успеху и снискали себе славу некоего социального феномена. Говоря же иначе, «Джорнэл», существующий и поныне, стал типичным образчиком издания, делающего бизнес на оболванивании американок. С него начал основание своей империи один из магнатов американской печати — С. Кэртис. Редактировать журнал он пригласил датчанина Э. Бока, кичившегося непревзойденным умением управлять женским рассудком. Так ли это?

Надо отдать должное Боку. При определении читательского адреса журнала он не ошибся, посвятив страницы «Джорнэл» не элите общества, как это делали его предшественники, а одной из наиболее многочисленных социальных групп — среднему классу. Разумеется, Бок и не помышлял о женском равноправии, о разрушении прочно укоренившихся форм зависимости средней американки. Напротив, он, по свидетельству современников, был прямо-таки одержим «бабушкиным синдромом», тосковал по «старому доброму времени», когда якобы существовала порода превосходных жен и матерей — образцов добродетели и совершенства, умевших держаться за своих мужей и дома?. Он не скрывал, что, как и большинство мужчин своего времени, придерживался мнения, будто «женская независимость — лишь золотая мечта». Считай — несбыточная.

С правом женщин голосовать на выборах редактор смирился только тогда, когда это стало неизбежной реальностью. Как и с тем, что одинокие девушки зарабатывали порой на хлеб насущный. Это не мешало Боку заниматься привычным делом — внушать читательницам негативное отношение ко всем видам деятельности, выходящим за рамки семейной сферы, а значит, ведущим к экономической независимости от мужчины.

«Деловая атмосфера, — писал он, — разрушительно воздействует на чувствительную женскую натуру и уравновешенность рассудка».

Бок фарисействовал ради «вечной цели» — затолкать американок обратно в колониальную эпоху.

«Превосходство женщины, — убеждал он, — заключается в праве, данном ей от рождения, — быть любящей женой и заботливой матерью».

Это-то право и обеспечивает якобы женщине всю полноту свободы и власти.

Старая песня. И увы, весьма популярная. Мягко говоря, в этом отношении Бок не был новатором. Зато он придумал нечто другое. Журнал соглашался, что облагораживающее влияние женщины должно все-таки простираться за пределы ее дома! Противоречия здесь нет. Дом, как и прежде, признавался главным местом обитания. Выходить же за его пределы, по мнению «Джорнэл», следовало только ради высоких общественных интересов государства. Каких? Ну например, разве не может увлечь американок борьба против многоразового использования стеклянных стаканов для питья в общественных местах и за внедрение бумажных стаканчиков? Или… борьба против моды на украшение дамских шляпок страусовыми перьями? Ладно бы Бок искренне жалел птиц. Ему было важно придать активности дам нужное направление.

Бок проявлял чудеса изобретательности, придумывая все новые и новые мероприятия. Очередная кампания проходила уже под лозунгом «За красивую Америку!». Журналу, сумевшему разжечь пламя женского гнева, удалось, например, предотвратить установку рекламного щита на краю Большого Каньона. «Красота Америки спасена», — немедленно поведал Бок читательницам. Удачно завершилась и массовая кампания за разбивку нескольких клумб в городах Линн и Массачусетс.

Победа следовала за победой. В ходе «битв» решалась судьба десятка-другого страусов или нескольких гектаров городских свалок. Бушевали почти настоящие бури, хотя по большей части они закипали в стакане воды. Принятые меры существенно ничего не меняли в антисанитарной обстановке больших городов. Основных источников загрязнения — заводов и фабрик, чадящих в городах, журнальные волны протеста не достигали.

«Бок только прополаскивал грязное белье, — пишет упоминавшаяся нами Э. Вудворт, — но никогда не отстирывал его дочиста».

Однако игры в общественную активность способствовали росту его популярности, как, впрочем, и еще один из используемых резервов — реклама. Благодаря ей суммы, поступающие от реализации тиража, перестали быть главным источником доходов издания. Журнал даже снизил подписную плату до 50 центов за год и стал продаваться ниже себестоимости. Все издержки покрывали доходы от рекламных объявлений.

Нельзя сказать, что о рекламе не знали, например, издатели «Годис». На его последних страницах можно отыскать немало объявлений вроде объявления многодетной вдовы, просившей покупать сделанное ею мыло, и т. п. Все меняется неузнаваемо. В «Джорнэл» и характер объявлений, и их владельцы уже иные, несмотря, однако, на то, что самые первые рекламные тексты тоже относились к мылу. Только теперь рекламируемый товар изготовлялся не одинокой вдовой, а в цехах солидной корпорации, поглотившей в свое время множество мелких мыловарен. Чему удивляться, капитализм в Америке вступил в монополистическую стадию развития.

Жестокая конкуренция привела к тому, что практически в каждой крупной отрасли господствовали 2–3 влиятельные корпорации. В эпоху же, когда радио и телевидение еще не существовали, а газеты в США не выходили за пределы регионов, только журналы, распространяющиеся по всей территории страны, могли стать идеальным средством рекламы товаров. Кстати, характерную связь между индустриализацией, возрастанием экономической роли рекламы и значением женских изданий в формировании потребительского спроса населения обнаружили не только сотрудники «Джорнэл», но и авторитетные эксперты корпораций. В интересах тех и других требовалось соединить массовую рекламу и такого ее неизменного компаньона, как массовая культура. Женские издания идеально подходили для этой цели.

Уже в 1878 г. было создано первое агентство, отвечавшее за рекламные тексты, оплату услуг их составителей и выход на страницы журналов. Принцип «кто платит, тот и заказывает музыку» тогда же возвели в ранг закона, действующего в отношениях рекламодателей с издателями журналов. Первые ждали всяческой помощи в проталкивании продукции к потребителям, а вторые, кто успешнее всех справлялся с этой задачей, — самого жирного куска рекламного пирога. Успех в рекламном бизнесе сопутствовал наиболее оперативным, умеющим быстро донести информацию до возможно большего числа потенциальных потребителей. «Джорнэл» обошел всех, так как добыл и удержал самую большую аудиторию — его тираж достиг миллионной отметки уже в 1903 г. Этот журнал для женщин вошел в историю Америки как первый массовый журнал.

Одновременно с ним еще три женских журнала входили в десятку журналов, пользовавшихся наибольшей благосклонностью рекламодателей в начале века, но, повторяем, «Джорнэл» не имел себе равных. Если стоимость первых объявлений на его страницах равнялась 200 долл. то в 1903 г. она была уже 4 тыс., а еще через шестнадцать лет, когда тираж достиг 2,5 млн экземпляров, — 9 тыс. долл.

Забегая вперед, скажем, что ныне за публикацию цветного объявления размером в страницу «Джорнэл» получает до 40 тыс. долл. Возрастают не только цены, но и влияние журнала на американок. Подавляющему большинству из них и сегодня трудно представить себе подлинные масштабы заговора, жертвами которого все они становятся в той или иной степени. Нынешнее место штаб-квартиры «заговорщиков» — на нью-йоркской Мэдисон-авеню, где находятся конторы крупнейших рекламных агентств. Отсюда регулируют многомиллиардные потоки долларов, идущих от корпораций на оплату услуг тех, кто владеет бойким пером составителей рекламных текстов, кто имеет возможность протолкнуть их на страницы печати, в эфир, на экраны телевизоров. В среднем на рекламу в США ежегодно уходит до 60 млрд долл. Эту сумму возместят из своих карманов покупатели, прежде всего наиболее поддающиеся влиянию — женщины.

О влиянии на представителей «прекрасного пола» никогда не забывал редактор «Джорнэл». Иначе как бы добился он своих рекламодолларов? Требовалось давать подписчицам и добротный журнальный «товар», чтобы подогревать их интерес к чтению, превратить редакционные статьи в гарнир к рекламе — основному блюду в меню духовной пищи, которым отныне регулярно потчевали читательниц женские издания.

Все тот же Бок придумал, например, такую хитрость. Самые интересные статьи стали разбивать на кусочки, с тем чтобы между ними дать побольше рекламы. От этого новшества чтение превратилось в гонку по всему номеру. Зато ни одна реклама не могла проскочить мимо женского глаза.

Каков же «гарнир», заставляющий читательниц настойчиво искать его среди рекламных торосов? Не только кампании Бока за «чистоту и красоту Америки». Как считали многие, Бок имел немало способов подбирать ключик к сердцам американок. Раз или два в неделю он обязательно изучал письма читательниц. Что им больше всего понравилось? От чего отвернулись? Что хотели бы прочесть? Все интересовало Бока в редакционной почте. Копался в письмах он не зря. Вывел для себя главное, что значительно позднее одна из американских специалистов по женской печати, С. Уайт, сформулировала так:

«В условиях существующей социальной системы домашние хозяйки и матери… одиноки, изолированны и нуждаются в поощрении, одобрении, понимании и дружбе».

Нуждаются! причем в условиях неизмеримо возросших средств общения. Парадоксально, но факт — коммуникабельность людей, несмотря ни на что, снижалась. «Одобрение», «понимание», «дружбу» и предложил американкам вездесущий Бок и его «Джорнэл»:

«Если вы растеряны, не знаете, как поступить, обращайтесь к Рут Ашмор, которая разделит все ваши проблемы, поможет советом искреннего друга».

Под женским псевдонимом сердечные услуги предлагал сам редактор, провоцируя читательниц на откровения. Не ведая подвоха, они писали «подружке Рут». Взамен получали ее советы по неограниченному перечню проблем: от интимных сторон замужества до хозяйственных секретов. Добрая «Рут» не упускала возможности приложить догмы старого морального кодекса о женских добродетелях к возможно более широкому кругу новых жизненных ситуаций.

Интимность, задушевность оказались таким ходким товаром, что, по примеру «Джорнэл», их стали предлагать читательницам все женские издания.

Успех «сердечной переписки» буквально ошеломил Бока. По мере того как писем становилось все больше, а вопросы задавались все более интимного свойства, ему пришлось нанять целый штат сотрудников, чтобы помочь уставшей «Рут». Крепко натянутая струна взаимопонимания не должна была оборваться. Заметим также, что и сегодня американские женщины позволяют журналам заглянуть в свою душу куда глубже, чем это удается сделать психотерапевту.

В американской исследовательской литературе отношения женского издания с читательницами получили специальное название — «раппорт» (в буквальном переводе — связь, дружеские отношения). Вряд ли стоило упоминать этот термин, если бы не явная его аналогия с термином медицинским. Так, в психиатрии «раппортом» принято обозначать психическую связь особого рода, которая устанавливается в процессе контакта между гипнотизируемым и гипнотизером. Суть его заключается в том, что испытуемый, погруженный в глубокий сон, не реагирует ни на какие внешние раздражения (глух и к голосам окружающих), но проявляет обостренную восприимчивость ко всему, что исходит от гипнотизера. Он слышит только голос гипнотизера, ему одному отвечает во сне. Гипнотизер становится как бы посредником между загипнотизированным и окружающим миром. Вот роль такого посредника между американками и окружающей их буржуазной действительностью и взяли на себя женские издания.

Посредничество это простирается на все сферы жизни американок, включая самые обыденные: расходование семейного бюджета, оборудование жилища, приготовление пищи, уход за одеждой и внешностью и прочие домашние заботы и личные нужды. Ведь читательницы «Джорнэл» не аристократки. Им приходится действовать без помощи прислуги. Так почему бы журналу не помочь? Целый штат сотрудников Бока трудился в созданном им «Бюро добрых услуг». Чаще всего рекомендации его экспертов затрагивали вопросы приобретения различных вещей для улучшения быта либо преодоления нехватки средств: «Лучший обед за 1 доллар на четверых», «30 способов приготовления супа без мяса», «Экономное использование съестных остатков», «Новые идеи в отношении прошлогодних нарядов» — самые типичные заголовки статей тех лет.

И по сей день многие американки принимают такие советы за чистую монету, надеясь сэкономить. На самом же деле подавляющее большинство рекомендаций «Джорнэл» дает обратный эффект, влечет все новые расходы. Известная нам Э. Вудворт также подтверждает, что с наступлением рекламной эпохи служебные статьи женских изданий превратились в «смесь профессиональных советов домохозяйкам и скрытого внушения».

В меню духовной пищи, поставляемом «Джорнэл» и его коллегами, и целое море советов по уходу за внешностью. Они традиционны для женских журналов с давних времен. Правда, если прабабушкам читательниц «Джорнэл» советовал делать простые и дешевые маски, например, для лица — маску из яичного белка, а для смягчения рук — розовую воду, то их правнучкам для тех же целей навязывают значительно более дорогие средства.

«Кто будет рекламировать белок яйца сегодня? Или пакетик соды стоимостью 10 центов, когда есть долларовый крем? — задаются вопросом исследователи американской печати и тут же дают ответ: — Редакторы прекрасно осведомлены о полезных свойствах прежних средств. Но какая выгода об этом рассказывать читательницам? Журналам надо жить!»

Вот они и живут, и надо сказать, не бедно.

По подсчетам Т. Петерсона, автора исследования «Журналы в XX веке», реклама косметики составляет 11 % общего объема всей национальной рекламы и концентрируется главным образом в женских изданиях. Но будет ли фирма-рекламодатель, производящая косметику с торговой маркой «Клиарол», платить, например, «Джорнэл» 40 тыс. долл. за публикацию цветного объявления размером в страницу, если редактор, ответственный за раздел «Красота», станет расхваливать продукцию конкурирующих фирм? Ответ ясен. «Джорнэл» не делает секрета, наглядно демонстрирует, где лежат его интересы. На одной из страниц помещается реклама массажера, выпускаемого фирмой «Клиарол», а буквально на следующей журнал дает уже собственную рекомендацию — пользоваться помадой той же фирмы.

С годами, правда, подобная открытая поддержка становится более замаскированной. Стремясь избежать критики в свой адрес, редакторы в передовых статьях и на митингах-распродажах не упускают случая заверить американок, что якобы «никогда не обесчестят себя ради доходов от рекламы», решая, до какой степени уступить рекламодателям, придерживаются критерия «верности высшим интересам — интересам своей аудитории».

Небезынтересно разобраться, кому же все-таки оказывает услугу «Бюро добрых услуг» — женщинам или рекламодателям? Почему дом американки все больше становится объектом столь всеохватывающей и далеко не бескорыстной заботы большого бизнеса, а домоводство возводится чуть ли не в ранг науки? Отчего столь заботливой стала, например, и компания «Дженерал электрик», даже открывшая кулинарные курсы для домохозяек? Не потому ли, что вместе с рецептами приготовления блюд давались и настоятельные советы купить кое-какие электроприборы?

Вопросов можно задать еще не мало. И ответ на них отнюдь не сводится к одной лишь материальной выгоде журнала и промышленных дельцов, жаждущих выманить лишний доллар у доверчивой американки. Есть и другая сторона медали. Вовлекая женщину в механизацию домашнего труда, подчиняя ее диктату массового рынка и придавая занятию домашним хозяйством статус профессии, якобы требующей от женщины специальных навыков, американку снова пытаются удержать на «своем исконном» месте. Дескать, в родном доме она кем только не является — и косметологом, и диетологом, и поваром, и кондитером, и дизайнером, и гигиенистом…

Женщина в который уже раз изображалась своеобразным «менеджером домашнего уюта», неважно, что в действительности она оставалась рабочим домашнего конвейера. Домоводство, ставящееся на все более индустриальную основу, не сокращало временных и физических затрат американки, которая продолжала трудиться по дому не меньше своей бабушки. Искать удовлетворение и самореализовываться исключительно в домашней сфере, как если бы это было конституционной обязанностью, — вот лозунг для американки, переживший века. Степень полезности для дома и домочадцев — единственный критерий, по которому предлагалось и впредь оценивать ее социальную значимость.

Женщина как исполнитель извечных сугубо семейных ролей нужна была прежде всего и рекламодателям. Это их эксперты пришли к выводу:

«Что бы вы ни продавали, кусок мыла или лимузин, успех зависит от женщины-домохозяйки. Или она сама покупает этот товар, или оказывает влияние на того, кто его приобретает».

Специальные исследования показали также, что американки, занятые не на ниве домашних работ, а в общественном производстве, в подметки не годились первым по целеустремленности и податливости в потребительстве товаров. Подсчитали, что домохозяйки из обширной социальной прослойки семей со средним уровнем

доходов принимают 80 % всех решений, связанных с приобретением вещей, и отдают предпочтение товарам, подкрепленным рекламой, прежде всего в женских изданиях. Не зря же «Джорнэл» долгое время носил горделивый подзаголовок: «Журнал, которому женщины доверяют».

Многие американки и не подозревали, что им рекламируют не то, что на самом деле лучше, а продукцию фирм, наиболее щедрых в финансовой поддержке журнала. Кстати, редакционно-рекламный синдром, как назвал известный исследователь американской печати Р. Уолсли практику замаскированной рекламы, продолжает процветать в женских изданиях. Что из этого получается? Растет протест женщин против так называемой коммерческой правды, или попросту лживой рекламы ради денег. Журналы вынуждены реагировать на разоблачения низкого качества разрекламированных изделий.

Пальма первенства в этом отношении принадлежит, однако, не только «Джорнэл», но и другому журналу для женщин — «Гуд хаускипинг» («Правильное ведение домашнего хозяйства»). Его также можно считать одним из наиболее последовательных подражателей стиля «Джорнэл». «Гуд хаускипинг» не откажешь в высоком самомнении: «Журнал, по образцу которого живет Америка» — такой подзаголовок поместили издатели на своем детище. Этим не ограничились, изобрели еще «Печать одобрения». ее удостаиваются изделия, прошедшие якобы строгую проверку в лабораториях, принадлежащих журналу.

Как видим, нет предела совершенству. Казалось бы, ну что может прибавить в доходах какая-то «Печать одобрения», коей проштамповывают рекламные журнальные страницы? Многое. Она сильнейшим образом действует на психологию американки, заставляет ее испытать благодарное чувство уверенности в качестве приобретаемых вещей. Как говорится, каждому свое: женщинам — радость, журналу — доход.

Интересно, что товары «на экспертизу» фабриканты посылают в «Гуд хаускипинг» бесплатно. Зато потребительский союз, независимая от рекламодателей организация, созданная ради защиты интересов американских потребителей, вынуждена все приобретать за наличные. Нетрудно понять, чья «экспертиза» больше по душе производителям. «Печатью одобрения» журнал скорее скрепил не качество товаров, а свой собственный успех, поскольку вышел на первое место по объему публикуемой рекламы и барышам от нее. За соответствующую мзду журнал готов отдать свою печать даже напрокат для «одобрения» изделий, рекламируемых в других средствах массовой информации.

Есть у этой печати и еще один секрет. Она может одобрить не только то, что поддается хоть какой-то проверке, но и даже такое рекламное заверение:

«Только девушка, ставшая блондинкой с помощью краски фирмы „Клиарол“, может хорошо проводить время».

Вот пойди и проверь, американка, на деле: реальны ли шансы на успех? Сбывать товар любой ценой помогает и такой четко усвоенный принцип:

«Рекламируя товар, никогда не посещайте фабрику, где его производят, и не наблюдайте за людьми в процессе труда. Если вы узнаете правду о его внутренней сущности, истинную правду, вам будет очень трудно придумать поверхностную похвальбу, которая одна только и способна продать товар».

Добавим к этому и еще одно откровение американской печати:

«Будущее бизнеса зависит от его способности производить потребителей точно так же, как и сами предметы потребления».

Как видим, забота о сбыте товара все время идет параллельно с заботой о тех, кто его должен покупать. Иначе нельзя. Не случайно ни на одну другую отрасль буржуазной периодики рекламодатели не оказали столь решающего влияния, как на женскую. Как уже говорилось, именно американки больше всего волнуют воображение большого бизнеса.

Помимо «Джорнэл» и «Гуд хаускипинг» американскую женщину стали опекать и такие журналы, как «Макколс» («Журнал Маккола», 1870 г.), «Редбук» («Красная книга», 1904 г.), «Вумэнс дэй» («Женский день», 1931 г.), «Фэмили серкл» («Семейный круг», 1932 г.), и целый ряд других. Однако названные нами справедливо причислить к ведущим. Их разовый тираж — около 40 млн экземпляров. А главный объект обработки — все та же домашняя хозяйка, которой совершенно ни к чему, как считают журналы, приобщаться к миру науки, политики, искусства, профессиональной деятельности, общественной жизни и тому подобным «пустякам». В этом вопросе все они единодушны. Но с течением времени их создатели все острее ощущали необходимость разделить сферы влияния как можно четче. Такое встречалось и раньше. Вспомним верность одних аристократкам, других — женщинам средних слоев.

На данном же этапе разделиться следовало изощреннее — появилось куда больше, чем прежде, различных групп американок, находящихся на разных ступенях социальной лестницы, отличающихся по уровню образования и доходу, семейному положению. Скажем, журнал, публикующий рецепты приготовления дешевых блюд и выкройки для шитья, не имел шансов привлечь дам из высших слоев или даже молодых девушек, коим неведомы еще проблемы семейной жизни. И так далее. Законы же бизнеса не допускали, чтобы хоть одна группа женщин вышла из-под контроля. Отсюда и метаморфозы отрасли женской периодики, которая становилась все более многочисленной и разветвленной, обеспечивая тем самым рекламодателям большую степень выборочности рынка и предсказуемости потребительского поведения американок.

Женская печать все больше напоминала слепок с американского общества. Вниманием не обошли ни одной возрастной, социальной, этнической группы женщин, объединенных рядом общих признаков: девушек-подростков, учащихся колледжа, невест, молодых матерей, жительниц пригородов, жен военнослужащих, негритянок, представительниц элиты, американок из рабочего класса — каждая из них могла считать «своим» один или сразу несколько журналов. Но в каждом читательница обнаруживала, как правило, только один из трех традиционных «гарниров», которыми женские издания общего типа снабжают основное рекламное блюдо, — или моду, или домоводство, или беллетристику. Статьи по данным вопросам тщательно приноравливались к возрастным, экономическим или семейным запросам американок.

Журналы мод, издающиеся концернами Херста, Ньюхауза, «Конде наст пабликейшнз», заслуживают того, чтобы сказать о них несколько слов. Они не однородны. «Харперс базар» («Базар Харпера», 1867 г.) и «Вог» («Мода», 1892 г.) — своего рода библии международной моды. Финансовые возможности их читательниц намного превосходят возможности тех, кто пользуется журналами «Мадемуазель» («Мадемуазель», 1935 г.), «Глэмор» («Очарование», 1939 г.) и «Севентин» («Семнадцатилетняя», 1944 г.). Если у первых тиражи доходят до полумиллиона экземпляров, то у последних — раз в пять больше. Богатых дам числом поменьше.

Ситуация с журналами мод характерна и для изданий по домоводству. Например, «Хауз бьютифул» («Красивый дом», 1896 г.) и «Хауз энд гарден» («Дом и сад», 1901 г.) поражают совершенством иллюстраций, на которых дорогие коттеджи, лужайки, бассейны, праздничные столы и богатые интерьеры, — своеобразная показательная витрина американского образа жизни (разумеется, толстосумов). Роскошь их быта находится вне пределов досягаемости среднего американца, но сильно будоражит его воображение. А на страницах их двойников по домоводству — «Беттер хоумс энд гарденс» («Лучшие дома и сады», 1922 г.) и «Америкэн хоум» («Американский дом») — все куда скромнее — и дома, и угощение, что компенсируется, однако, изобилием практических советов о том, как подешевле обновить жилище, обставить его, украсить и т. д. Бесчисленные варианты милого сердцу домашнего благоустройства, подаваемые под девизом: «100 идей в пределах 100 долларов», разработаны опять-таки с учетом интересов соответствующих фирм-рекламодателей. Никуда от них не денешься! И надо сказать честно, многие американки клюют на эту приманку.

еще два вида женских изданий заслуживают упоминания: журналы для невест — «Брайдс мэгэзин» («Журнал для новобрачных»), «Модерн брайд» («Современная невеста») и для молодых матерей — «Ер нью беби» («Ваш новый ребенок») и «Беби толк» («Детский разговор»). Их тиражи невелики, в пределах 200 тыс. экземпляров каждый. В силу понятных причин читательский контингент постоянно обновляется. Реклама захватила до 90 % всей журнальной площади. Оставшееся место используется редакцией также для «продажи» невестам и молодым матерям сентиментальных иллюзий, оправдывающих разорительные траты якобы во имя соблюдения правил хорошего тона.

Перечень женской печати был бы неполным и без упоминания журналов для беднейших слоев американского общества. Эти журналы появились намного позже прочих. Оборотистые рекламодатели не сгорали от желания выйти на их страницы. Что может купить беднота? Но все же хоть как-то субсидировать журналы данного типа их заставило извечное желание капиталиста выжать последний цент из тощих кошельков рабочего люда. Первый такой журнал назвали «Тру стори» («Правдивая история», 1919 г.). Создать его и в самом деле имело смысл — столь разными оказались интересы женщин из разных социальных кругов общества. Так что же им можно предложить?

Нашлось в «благословенном» обществе и для них болеутоляющее средство в упаковке романтической сублитературы. Заметим, что ныне в США издается свыше 40 так называемых исповедальных журналов для бедноты, тираж которых превышает 16 млн экземпляров. Почему исповедальных? Уже в названии первого («Правдивая история») и последовавших за ним изданий-близнецов с аналогичными заголовками, буквальный перевод которых — «Конфиденциальные признания», «Романтические исповеди», звучит вполне определенная нота. Якобы все их материалы написаны самими читателями, а не какими-то профессионалами от пера. Прислать в редакцию «живые исповеди» американок якобы побудило некое чистосердечное желание поделиться с подругами драматическим жизненным опытом. Как показали исследования американских специалистов, читательницы верят в этот трюк и с большим доверием относятся к преподносимым в исповедях «нравственным урокам». Да и как не поверить, если исходят они не от голливудских звезд, а от таких же, как они, забитых жизнью бедолаг.

Непросто сочинять за женщин душещипательные истории! Борзописцами выработаны строгие принципы создания исповедей, их «жанровые» черты. Какие? Во-первых, непременное обилие мелодраматических ситуаций, ходульных и преувеличенных по напряженности страстей. Во-вторых, неизменный «хэппи-энд» — счастливый конец, приносящий долгожданную психологическую разрядку. Почти каждый сюжет этой сердечной почты может быть объединен под условным заголовком: «Разбита жизнь безжалостной судьбой». Так, одна из якобы исповедующихся признается, как терзалась подозрениями, что муж ненавидит ее еще не рожденного ребенка. Другая чуть не покончила жизнь самоубийством. Третья поведала о страшной болезни, приковавшей ее к постели сразу после счастливо проведенных каникул, и т. д. и т. п.

Стоит ли говорить, что в конце рассказов подозрения одной героини улетучиваются, другая обретает радость бытия благодаря поддержке окружающих, неизлечимо больная излечивается и становится на ноги. Герои побеждают злой рок прежде всего потому, что умеют терпеливо страдать, принимать судьбу такой, какая она есть, и находить в любви к ближнему величайший источник утешения. «Исповеди» сфабрикованы таким образом, что трагедии ни при каких обстоятельствах не имеют социальных корней. Они исходят только от других людей или неотвратимого стечения обстоятельств. «Наша жизнь в руках бога», — не устают повторять журнальные поводыри американок.

Каков же пропагандистский эффект воздействия на них исповедальной печати? Начитавшись журнальных статей, американка уже не считает собственную жизнь беспросветно тяжелой. В первую очередь потому, что ей кажется, будто удалось избежать многих бед, обрушивающихся ежечасно на других таких же, как она, женщин. Кроме того, разве помешает запастись на всякий случай знаниями о том, с помощью каких средств «исповедующиеся» в журнале решают свои проблемы?

Так ли уж безобидна и благостна исповедальная литература? далекая от жизни, она, по свидетельству американского литературного критика Л. Косински, –

«вредный дурман, который обезоруживает читательниц перед лицом куда более жестоких реальных конфликтов, уводя их на путь социальной изоляции».

«Исповеди» эти служат лишь противоядием от социальной и экономической несправедливости, царящей в американском обществе.