Женщина в колониальной Америке
Женщина в колониальной Америке
О том, зачем крестьяне и мастеровые бежали из полуфеодальной Европы в далекую Америку, написано уже немало — от рабских условий труда, национального гнета, религиозных преследований. Были и другие причины, заставившие людей искать спасения в Новом Свете. Но, обретя его, переселенцы, не слишком рассуждая о добродетели, сами стали вскоре угнетателями. Недаром в Америке бытует поговорка: «Пилигримы вначале бросились на колени, а потом — на индейцев». А чуть позже — на чернокожих, которые рабским трудом умножали богатство белых хозяев.
Однако дискриминация по расовому признаку была не единственной. Угнетали и по признаку пола. Неравными сразу же стали женщины, хотя, казалось бы, этого не должно было случиться в Америке. Нет, не в силу джентльменского отношения к слабому полу. Просто по законам времен колонизации поселения, возникающие на фронтире (границе продвижения переселенцев с Атлантического побережья на Запад), переставали считаться временными и приобретали постоянный статус только тогда, когда там удавалось создать определенное количество семей. Почему? Семья означала выживание, служила не только физической поддержкой, но и психологической опорой для поселенцев. Ведь они утратили привычные связи с прежней родиной, не наладили еще новые. Но женщин в Америке не хватало.
Откуда же взяться семьям? Примечателен такой факт, засвидетельствованный американскими историками: первые белые женщины, пересекшие океан в 1619 г., были выкуплены владельцами кораблей из английских тюрем или же похищены прямо с лондонских улиц. Но если одних такое «переселение» в какой-то степени устраивало, то что говорить о других? Попав в Америку, женщины должны были семь лет отрабатывать собственный выкуп, и только потом их отпускали на свободу. Правда, без средств к существованию. Но и это казалось благодеянием по сравнению с тем, что выпадало на долю черных женщин, составлявших треть всех рабов, вывезенных из Африки. Как правило, их продавали в услужение в дома белых, причем навечно. До конца дней оставались они бесправными, давая жизнь все новым поколениям рабов. Типичное объявление той эпохи:
«Продается девушка 21 года с двумя детьми женского пола. Очень плодовита. Редкая возможность для любого, кто пожелает обзавестись поколением сильных и выносливых слуг».
Но особый спрос был на женщин белых. Беззастенчивые вербовщики слали на родину приглашения одиноким девушкам, уверяя, что в Америке их ждет райская жизнь с богатыми холостяками, мечтающими жениться.
Вербовщики, которых в Европе называли «агитаторами за новые земли», старались превзойти друг друга, описывая потенциальным иммигрантам Новый Свет.
«Они способны были убедить любого, — пишет американский исследователь Фрэнк Р. Диффендерфер, — что в Америке нет ничего, кроме Елисейских полей, изобилующих дарами природы, добывание которых не требует никакого труда, что в горах много золота и серебра, а колодцы и родники наполнены молоком и медом; что любой иммигрант, отправляющийся туда в качестве слуги, станет богачом; девушка-служанка превратится в грациозную леди».
Нельзя сказать, чтобы приглашения оставались безответными. Очередной корабль доставлял невест-«новобранцев». Многие же погибали в пути из-за нечеловеческих условий.
Что же представляла затем жизнь в Новом Свете? Новоявленная американка предельно нагружалась работой в поле и по дому. Но тяготы эти не шли ни в какое сравнение с гнетом моральным.
Вступая в брак, женщина по сути переставала быть хозяйкой своей судьбы: только мужчина в колониальной Америке мог владеть частной собственностью — землей и орудиями производства. Жена же находилась от мужа в большей зависимости, чем любой батрак, гнувший спину ради пропитания.
Понятно, что отношения между супругами складывались по-разному. Нередко возникала и подлинная духовная близость между людьми, вместе боровшимися за выживание. И все же не ограниченная законами власть мужчины-собственника, как правило, превращала его в деспота. Особенно отчетливо это проявлялось в семьях южных плантаторов. Белая женщина — жена землевладельца находилась на положении наложницы в гареме из чернокожих рабынь. Разница была лишь в том, что ее дети становились наследниками имущества, а собственных темнокожих детей плантатор чаще всего распродавал с аукциона.
С годами мало что менялось. Как и прежде, американка не имела права распоряжаться собственностью, доставшейся ей в качестве приданого или завещанной по наследству. Все, что у нее было, поступало в полное распоряжение мужа, равно как и заработок. Замужняя женщина не могла подписать контракт, чтобы заняться каким-либо видом частного предпринимательства, не могла прибегнуть к судебному разбирательству ни по какому поводу или подать на развод. В случае расторжения брака по инициативе мужа к нему переходила не только собственность, но и дети. Только муж мог представлять жену перед законом и церковью.
Сказать, что женщина колониальной Америки была «гражданкой второго сорта», — значит ничего не сказать. Ведь не только закон, но и буржуазная идеология закрепляла и оправдывала дискриминацию женщины, провозглашала ее неполноценность в биологическом, психическом, интеллектуальном и моральном аспектах. Эффективным проводником этих взглядов была религия. Вспомним хотя бы библейскую легенду о том, что женщина сотворена из ребра Адама и по ее вине весь род человеческий навечно изгнан из рая. Представления о греховности женской природы, о якобы слабости ее рассудка по сравнению с мужским оборотистые церковники перевели на практическую основу. Устами апостола Павла они провозгласили: «Жены подчиняются своим мужьям как господу богу». Посему любое несогласие с мирским и религиозным статусом рассматривалось как самое страшное преступление, какое только могла совершить женщина. Соответственно предусматривалась и кара.
Что же тогда говорить о таких «пустяках», как права женщин в политической области. По сравнению с другими дискриминационными порядками отстранение американок от участия в выборах не могло служить даже темой обсуждения. Голосовали только мужчины, имеющие собственность. Да и как могло быть иначе, если сам Т. Джефферсон, известный представитель американского Просвещения, находился во власти тех же всепредрассудков, считая, что «женский рассудок и характер не приспособлены для серьезных занятий». Какой уж тут интеллектуальный рост, политическая активность! Но жизнь есть жизнь. Несмотря на преграды, женщины осваивали профессии, не требующие формального обучения, они все чаще преподавали в школах и на дому, вели акушерскую практику, пытались участвовать в общественной жизни страны.
Американки создают массовую организацию «Дочери свободы», рассчитывая, что после победы в Войне за независимость, которую вела страна с Англией, будет положен конец и законам, обрекающим их на гражданскую смерть. Надежды своих соотечественниц выразила Э. Адамс, жена одного из отцов-основателей Соединенных Штатов — Дж. Адамса:
«Я страстно желаю услышать о провозглашении независимости, — писала она мужу. — Однако мне хотелось бы, чтобы в новом кодексе законов, который, как я полагаю, вам необходимо будет составить, вы помнили о леди и были более великодушны и благосклонны к ним, чем ваши предшественники. Не вверяйте столь неограниченную власть в руки мужей. Помните: каждый мужчина станет тираном, если для этого будут созданы условия. Если особая забота и внимание не будут уделены женщинам, мы решимся поднять бунт и нас не сдержат никакие законы, по которым у нас нет ни права голоса, ни представительства».
Дж. Адамс, ставший вскоре президентом Соединенных Штатов, ответил недвусмысленно:
«Что касается Декларации независимости, подождите немного… А вот над Вашим необычайным кодексом законов я не мог не посмеяться… Известно, что дети и подмастерья проявляют непослушание, что индейцы выказывают неуважение блюстителям порядка, негры дерзки со своими хозяевами. Но в Вашем письме содержится первое сообщение о том, что еще одно племя, более многочисленное и влиятельное, чем все остальные, выражает недовольство».
Сигнал Э. Адамс не дошел ни до одного из авторов Декларации независимости. В важнейшем документе буржуазной революции, принятом в 1776 г., хотя и говорилось, что все люди «сотворены равными и имеют неотъемлемые права на жизнь, свободу и стремление к счастью», но женщины к этим людям не были причислены. По-прежнему они обрекались на полное бесправие. Новым поколениям американок еще предстояла нелегкая борьба за свой минимум гражданских свобод. Но к этой борьбе готовились не только они, но и правящий класс страны. Истории было угодно, чтобы именно в Филадельфии — колыбели Соединенных Штатов, в городе, где были подписаны Декларация независимости и Конституция страны, появился вскоре журнал — первый из тех многочисленных изданий, которые вот уже почти два столетия оказывают влияние на поведение американских женщин, выступают в роли идеологического оружия буржуазной пропаганды.