Возрождение производственного капитала

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Возрождение производственного капитала

Компенсационный налог: восстановление справедливости

15 лет национального предательства, разврата и коррупции погрузили Россию в ложь и недоверие. Большинство россиян не признает право горстки лиц, которых правящие коррупционеры назначили миллиардерами, на недра страны и предприятия, созданные поколениями советских людей.

Общество расколото на ограбивших и ограбленных. Переделить или вернуть государству собственность (за исключением отдельных предприятий — экспортеров сырья и оборонных предприятий) после стольких лет их частного существования — значит вызвать хаос.

Национальное примирение будет достигнуто согласием общества на сложившуюся структуру собственности в обмен на признание крупным бизнесом своей ответственности, проявляющейся в его участии в реализации национальных приоритетов, инвестировании в Россию и, главное, — в компенсаций нанесенного приватизацией ущерба в виде компенсационного налога.

Он равен сумме, недоплаченной при приватизации в бюджет, индексированной на величину инфляции. Выплата компенсационного налога осуществляется в рассрочку в течение не более чем 10 лет. Рассрочка устанавливается в зависимости от состояния предприятий и конъюнктуры рынков. При срыве платежей или подготовке предприятий к преднамеренному банкротству они отчуждаются в собственность государства.

Принципиально важно понимать, что выплата деньгами сопряжена со многими трудностями. Без рассрочки она резко ухудшит финансовое положение предприятий и приведет если и не к их краху (с потерей соответствующих рабочих мест), то, во всяком случае, к их серьезному ослаблению в глобальной конкуренции.

Определение же рассрочки должно осуществляться индивидуально не только для каждой отрасли, но и для каждого конкретного продукта; более того, изменение конъюнктуры мировых рынков автоматически будет создавать предпосылки для изменения условий рассрочки. Помимо прямой угрозы коррупции, это создаст многочисленные споры и обиды, не говоря уже о том, что это весьма сложная и трудоемкая задача и с чисто технологической точки зрения.

Для избежания этой опасности возможно рассмотреть взимание компенсационного налога не деньгами, но акциями соответствующих предприятий, специально эмитируемыми для этой цели.

Поэтому если национальное примирение не будет достигнуто на основе денежной выплаты компенсационного налога — в принципе не важно, в результате нежелания крупного бизнеса на деле, а не на словах признать свою ответственность или же в результате нежелания общества признать сложившуюся структуру собственности, — выплату этого налога придется осуществить пакетами акций соответствующих предприятий.

По сути дела это будет означать ограниченную национализацию части сырьевого сектора, имеющей стратегическое значение, что полностью соответствует современным тенденциям глобального развития.

Важным вопросом при выплате компенсационного налога станет защита интересов добросовестных приобретателей (в том числе мелких инвесторов), приобретших эти акции у приватизаторов. Российское государство должно обеспечить им всю необходимую юридическую поддержку для получения необходимых компенсаций от приватизаторов, а при определенных обстоятельствах и само представлять их интересы; физическим же лицам — представителям «среднего класса» и малообеспеченным — государство должно компенсировать их потери из сумм компенсационного налога или из получаемых по акциям дивидендов.

Кроме того, важно учитывать, что профессиональные либо высокостатусные приобретатели акций приватизированных предприятий не могут не знать историю приватизации в России и, соответственно, могут рассматриваться не как добросовестные приобретатели, а как скупщики и перекупщики заведомо краденого имущества. Эта категория лиц (что соответствует и российскому, и международному праву) не только должна, но и может в силу своего имущественного и социального положения вполне самостоятельно нести риски, связанные с восстановлением законности и справедливости.

* * *

Природную ренту экспортеры сырья должны возвращать государству через экспортные пошлины и налоги. Сейчас этот механизм работает в отношении нефтяников; необходимо его распространение как минимум на газовую промышленность, цветную и черную металлургию.

При этом необходимо дополнение экспортной пошлины налогом на добычу полезных ископаемых, в соответствии с мировой практикой дифференцированным по горногеологическим и климатическим условиям.

Программа развития и размещения производительных сил: ГОЭЛРО-2

В капиталоемких секторах, в первую очередь инфраструктурных, длительность окупаемости инвестиций в сочетании с их высокими объемами делают политические риски запретительно высокими для частных инвесторов. Единственный способ привлечения средств (только в эти сферы, чтобы не возникло недобросовестной конкуренции с частным бизнесом) — гарантии, а при их недостаточности — кредиты и даже прямые инвестиции государства с жестким перекрестным контролем за их использованием.

Программа развития и размещения производительных сил (ГОЭЛРО-2) должна определять направления развития указанных сфер, в первую очередь инфраструктуры, задавая тем самым бизнесу как стратегические приоритеты, так и непосредственные условия развития.

Источники средств вполне прозрачны, а сами средства — вероятно, впервые в истории нашей страны — достаточны для решения этой задачи даже с учетом необходимости решения масштабных социальных задач. Это прежде всего: избыточная с точки зрения обеспечения стабильности валютного рынка часть золотовалютных резервов Центробанка (на начало июня 2007 года, по самым консервативным оценкам, — эквивалент более 200 млрд. долл.), неиспользуемые остатки средств федерального (на начало мая 2007 года — более 140 млрд. долл.) и региональных (более 5 млрд. долл.) бюджетов, ограничение масштабов воровства, кредиты госбанков, средства модернизированной пенсионной и страховой систем.

Составными элементами этой программы должны стать:

• содержательная (в отличие от принятой на период до 2020 года) Энергетическая стратегия, нацеленная на обеспечение максимально эффективного использования энергоресурсов (ее основы будут описаны ниже);

• Транспортная стратегия, обеспечивающая запуск транзитных маршрутов при срыве любой ценой и любыми способами проектов организации глобального транзита в обход России;

• Технологическая стратегия, определяющая, какие технологии государство будет развивать, а какие — импортировать, задающая ориентиры политике в сфере высшего и среднего образования. Она должна создать механизм широкомасштабного поиска и внедрения сверхэффективных технологий. Нужно создание в рамках Министерства науки и технологий специального государственного агентства, занимающегося поиском этих технологий, оценкой их эффективности, при необходимости — доработкой, рекламой и распространением, а при отсутствии заинтересованности со стороны субъектов рынка — созданием предприятий, эксплуатирующих их.

Следует превратить Сбербанк в полноценный банк развития — ключевой инструмент реализации программы развития производительных сил. Деньги населения должны финансировать развитие страны, а не идти на погашение внешнего долга или спекуляции с госбумагами.

После достижения суммой государственного внешнего долга приемлемого уровня (этот уровень уже давно достигнут) его снижение может осуществляться лишь при решенности более приоритетных задач. Средства, являющиеся потенциальным профицитом, должны направляться на восстановление инфраструктуры и государства (то есть проведение административной реформы).

Справочно

Стабилизационный фонд: глупость или предательство?[1]

Газета «Завтра». Почему власти не устают заявлять, что «ищут инвестиции», почему российские корпорации берут кредиты в иностранных банках — а собственный Стабфонд при этом не используется? Чем одни доллары отличаются от других?

М. Делягин. Инвестиции приносят прибыль не тем, кто о них говорил, а тем, кто их сделал. Поэтому инвестиции, сделанные иностранными корпорациями, приносят прибыль им и служат инструментом выкачивания денег из России. Кредиты иностранных банков заставляют российские корпорации делиться своими прибылями с этими банками и также выкачивают деньги из России. Инвестиции же из Стабфонда, то есть из бюджета, приносили бы прибыль бюджету, то есть, при разумном управлении, гражданам нашей страны.

Политика правящей бюрократии показывает: она не хочет, чтобы Россия работала на себя. Она хочет, чтобы Россия работала на Запад и, по сути, была его рабой. Это катастрофически наглядно проявилось уже в 2006 году: именно когда частный капитал после бегства, продолжавшегося почти все годы реформ, впервые буквально хлынул в Россию — превышение его притока над оттоком составило 41,6 млрд. долл. — государство начало стремительно вывозить капитал в виде средств Стабфонда и вывезло за год все 99,97 млрд. долл… За январь-май 2007 года чистый приток частного капитала в Россию составил 45 млрд. долл., больше, чем за весь прошлый год, — и усилия правящей бюрократии по его вывозу усилились.

Более того: главный приоритет бюджета — замораживание средств налогоплательщиков в Стабфонде, который за 2007 год намечено увеличить в 1,6 раза — с 2,35 до 3,69 4238,6 млрд. руб., что составит более половины (52,9 %) доходов бюджета. Это значит, что главный приоритет государства — вывоз национального капитала за границу для поддержки наших стратегических конкурентов.

Но, думаю, это все же не заговор, а результат мотивации тех, кто служит не общественному благу, а только личному потреблению. Поскольку потреблять на Западе намного комфортней, чем в России, они волей-неволей, часто даже не признаваясь в этом сами себе, подходят к любой проблеме с точки зрения не России, но своих денег, а это значит — с точки зрения Запада.

Почему средства Стабфонда нельзя вкладывать в социально-экономическую инфраструктуру: ЖКХ, дороги, связь, больницы, институты, — в те жизненно важные для страны отрасли, которые разваливаются на глазах из-за отсутствия средств?

М. Делягин. Вы хотите, чтобы я повторял вам ложь, которой травят наш народ официальная пропаганда и хор недоучившихся преподавателей якобы экономики?

Средства Стабфонда — часть средств бюджета, средств налогоплательщиков. Средства налогоплательщиков должны работать на них, на их страну, на Россию — по крайней мере, пока страна находится в таком ужасающем состоянии, как наша. 13 % населения, по данным центра Левады, испытывает нехватку денег на покупку еды: это нищета. 87 % — на покупку простой бытовой техники: это бедность. Число бездомных детей сопоставимо с их числом после гражданской войны — вот уже 7 лет сопоставимо, и государство не делает практически ничего! Только захлебывается от нефтедолларов.

К выборам государственные инвестиции намечено увеличивать небывалыми темпами: на две трети за 2 года! — с жалких 1,8 % ВВП в 2005 году и 2,1 % ВВП в 2006 году до не менее жалких 2,67 % ВВП в 2007 году, после чего (что подтверждает предвыборный характер роста инвестиционных расходов) они начнут снижаться: до 2,43 % ВВП в 2008 и 2,34 % ВВП в 2009 году. Ничтожность даже максимального уровня госинвестиций иллюстрирует уровень более благополучных стран, не испытывающих такой острой нехватки инвестиций, как Россия. Наш максимум будет ниже уровня госинвестиций Норвегии (2,9 % ВВП), Финляндии (3,0 %), Португалии (3,1 %), США и Франции (по 3,2 % ВВП), Испании (3,4 %), Польши (3,5 %), Японии (3,8 %), Мексики (4,8 %) и либеральной и ухоженной Чехии (5,0 % ВВП), не говоря уже о Корее (5,9 %).

Масштабы российских госинвестиций по-прежнему не будут компенсировать накопленного износа основных фондов и не защитят от угрозы техногенных катастроф, вызванных этим износом.

И при этом выделяемые в России на инвестиции средства бюджета не используются, в том числе потому, что правящая бюрократия даже не разрабатывает инвестиционные программы, под которые выделяет деньги — где уж их исполнять! Минэкономразвития, ответственный в том числе и за государственные инвестиции, в 2006 году использовал лишь 18,1 % средств, выделенных ему бюджетом, — 15,6 из 86,2 млрд. руб.! Это пахнет не столько экономией средств, сколько нежеланием исполнять свои прямые обязанности. При таком исполнении бюджета его впору для удобства пользования сразу печатать рулонами — и на туалетной бумаге.

Если Стабфонд — действительно «копилка на черный день», почему он устроен таким образом, что отдача от него минимальна (3 % в РФ, 14 % — в Норвегии), и за годы существования Стабфонда в нем «сгорело» порядка 30 % активов?

М. Делягин. На 1 июня 2007 года средневзвешенная доходность Стабфонда составила, по данным Минфина, которым пока нет оснований не верить, 8,04 % годовых. Для сверхконсервативных вложений в первоклассные госбумаги, за надежность которых приходится платить низкими доходами, это невероятно высокий результат, позволяющий сомневаться в надежности вложений. Кстати, в Норвегии несколько лет назад их аналог нашего Стабфонда за год потерял из-за неудачных вложений 22 % своей стоимости, так что с чисто бухгалтерской точки зрения осторожность можно счесть оправданной.

Но сама идея «копить на черный день» с экономической точки зрения — бред. Наша задача регулярно озвучивается всеми руководителями вот уже 20 лет — развить обрабатывающие производства, диверсифицировать экономику, чтобы слезть наконец с «нефтяной иглы»!

Путь очевиден: разработайте «план ГОЭЛРО-2», инвестируйте в модернизацию экономики и, ослабив зависимость от цен на нефть, сделайте «черный день» невозможным в принципе! Деньги на это, едва ли не впервые в истории нашей страны, есть.

Вместо этого деньги сначала складывались в кубышку, где они «сгорали» от инфляции, а теперь инвестируются в наших стратегических конкурентов, что, кстати, делает уплату налогов уже не бессмысленным, а просто вредным, самоубийственным занятием! И нам с гордостью говорят, что, если нефть подешевеет, денег хватит на пару лет, а то и больше.

Но понятно, что они, как всякая «заначка», кончатся — и страна рухнет. Мне единственный раз ответили на вопрос о том, что будет потом. Один высокопоставленный чиновник мне внятно разъяснил, что, пока страна будет проедать Стабфонд после падения цен на нефть, он лично успеет «соскочить» с госслужбы и найдет себе сладкое место в крупном бизнесе, так что к моменту катастрофы все забудут, что он имел к ее организации хоть какое-то отношение.

Таким образом, выбирая между избежанием катастрофы при помощи модернизации и простым откладыванием этой катастрофы, либеральные фундаменталисты последовательно выбирают второе.

Интересно, что отдельному человеку в аналогичной ситуации — есть деньги, но работа скоро будет оплачиваться намного хуже — либералы говорят все правильно: модернизируй себя, вложи деньги в переобучение, в освоение новой специальности, которая будет востребована. А стране говорят строго наоборот— отложи деньги «на черный день», чтобы просто сдохнуть, когда они кончатся. Возможно, потому, что отдельно взятого человека некоторым из них все же жалко— ведь все человеческие чувства так сразу не вытравишь никакой идеологией, даже либеральной. В конце концов, и многие эсэсовцы, как мы сейчас читаем в их мемуарах, в глубине души жалели евреев, которых они уничтожали. И многие либеральные фундаменталисты сегодня жалеют отдельно взятых людей. А вот страну, в которой эти люди живут и частью которой они являются, — уже нет.

И, думаю, здесь они правы: Россия действительно не их страна и никогда не будет их страной.

Что произойдет со Стабфондом, если в России или в мире действительно случится «черный день»: например, крах доллара, обвал фондовых рынков и т. п.? Чем и как в подобной ситуации эти деньги смогут реально помочь нашей стране?

М. Делягин. При колебаниях доллара относительно евро потерь не будет: сколько потеряет вклад в одной валюте, столько приобретет вклад в другой. Но при масштабных катаклизмах — общем обесценении валют развитых стран или падении котировок их ценных бумаг, хотя такое отнюдь не неизбежно, — средства Стабфонда обесценятся вместе с инструментами, в которые они вложены. Пока они вложены в России, они зависят от российских рисков, которые наше государство как минимум может предвидеть. При инвестировании на глобальных рынках средства Стабфонда начинают зависеть от глобальных рисков, которых наши бюрократы даже не представляют.

Рассуждения о «сувереннойдемократии», о суверенитете России — как они согласуются с тем, что фактически контроль и доходы от продажи российского сырья на Запад оказались, благодаря тому же Стабфонду, в руках западных монополий?

Контроль за продажей российского сырья — а. руках наших продавцов. Стабфонд — это не все доходы от продажи сырья, а только часть доходов бюджета от этой продажи. Так что картина не столь апокалиптична.

Но не надо путать пропаганду с реальностью. От отталкивания союзников и закатывания истерик заведомо более сильным конкурентам суверенитета не прибавится. А «суверенная демократия» имеет и к суверенитету, и к демократии такое же отношение, как «заслуженный отдых» к обычному. Реальный смысл этого термина в том, что правящая бюрократия собирается делать все, что ей взбредет в голову, но хочет звать это «демократией». И при этом хранит на Западе уже не только личные сбережения, но и средства государства в виде Стабфонда, что делает зависимым от давления и угроз развитых стран уже не чиновников как личностей, а все государство как целое.

Почему деньги нашего Стабфонда сегодня работают на чужую, прежде всего американскую экономику, прямо или косвенно финансируя войну в Ираке, оккупацию Афганистана, расширение НАТО с военными базами вокруг России и создание систем «звездных войн»?

М. Делягин. 45 % средств Стабфонда вложено в долларовые активы, 45 % — в активы, номинированные в евро, 10 % — в фунтах стерлингов. При величине Стабфонда на 1 июня 2007 года в эквивалент 116,85 млрд. долл. 51,38 млрд. долл. вложено в экономику США и эквивалент 65,47 млрд. долл. — в экономику стран Евросоюза.

Средства российских налогоплательщиков работают на чужие экономики потому, что, вероятно, руководство нашей страны считает поддержку развитых стран более важным для себя делом, чем поддержку своей собственной страны. Иного стратегического объяснения его действиям просто нет.

Могут ли деньги Стабфонда вообще использоваться Рос сией? Вернутся ли они когда-нибудь «в страну происхождения или Минфин и Центробанк во главе с Кудриным и Игнатьевым просто выполняют функции «баскаков нового ига»?

М. Делягин. При сегодняшних правилах использования средств Стабфонда, установленных указанными персонажами, это маловероятно до начала падения цен на нефть, когда инвестировать в модернизацию — просто из-за сокращения текущих доходов — станет на порядок сложнее.

Теоретически статья 96.3 Бюджетного кодекса позволяет использовать средства Стабфонда не только на «финансирование дефицита федерального бюджета при снижении цены на нефть ниже базовой» (установленной п.2 ст.96.1 того же Кодекса в 27 долл. за баррель сорта «Юралс»), но и на «иные» цели — если объем Стабфонда превышает 500 млрд. руб… Эта же статья 96.3 Бюджетного кодекса заботливо предусматривает, что эти иные цели должны содержаться в федеральном бюджете, причем не абы каким, а только таким, проект которого был внесен в Госдуму правительством.

Это существенная оговорка. Если вдруг случится чудо, и Госдума примет внесенный не правительством, а одной из фракций бюджет, ставящий Стабфонд на службу стране (правительство, пока в нем работают личности, подобные Кудрину, не внесет такой бюджет никогда!), и Совет Федерации одобрит, а президент подпишет этот бюджет — он все равно не вступит в силу в части использования средств Стабфонда. Ведь Бюджетный кодекс позволяет тратить его только на основе бюджетов, внесенных в Госдуму именно правительством, а не партиями, — а при противоречии кодекса и закона, пусть даже закона о бюджете, выполняться будет именно кодекс!

Бюджеты же, подготавливаемые правительством, из года в год дают правительство право (по его желанию) направлять средства Стабфонда только на «выплаты, сокращающие долговые обязательства Российской Федерации», на практике — на бессмысленные досрочные выплаты ло внешнему долгу, за которые в 2006 году, например, Россия заплатила 1 млрд. долл., а в 2007— еще 100 млн. долл. штрафов.

Почему структура активов Стабфонда засекречена не только от общества, но даже от депутатов Госдумы? Кто и каким образом осуществляет контроль за использованием средств Стабфонда? Защищены ли они от злоупотреблений?

М. Делягин. Статья 96.4 Бюджетного кодекса устанавливает, что средствами Стабфонда управляет Минфин в порядке, устанавливаемом правительством. При этом правительство может на договорной основе передавать отдельные полномочия по управлению этими средствами Центробанку. В общей форме Минфин ежемесячно отчитывается о состоянии Стабфонда, и эта статистика общедоступна.

Правительство утвердило Правила перечисления в Стабфонд средств бюджета, то есть — порядок формирования Стабфонда, еще 23 января 2004 года, постановлением № 31, а порядок управления средствами Стабфонда — лишь 30 сентября 2004 года постановлением № 508. Порядок так и не заработал, и через полтора года 21 апреля 2006 года постановлением правительства № 229 был утвержден новый порядок, который начал применяться со второй половины июля, когда началось инвестирование средств Стабфонда в иностранные активы.

22 мая по исполнении этого постановления были подписаны два приказа Минфина — № 157 и 158, — которыми устанавливались пределы допустимых отклонений от валютной структуры вложений Стабфонда и метод приведения ее к нормативу, а также то, что иностранные госбумаги могут приобретаться не ранее чем за 3 года до их погашения и должны продаваться не менее чем за 3 месяца до этого момента.

Средства Стабфонда могут вкладываться в надежные госбумаги 14 стран. Правда, к ним наряду с высокоразвитыми странами отнесены и такие финансовые «гранды», как Португалия и Греция.

Надо сказать, что перед правительством Минфин ежеквартально отчитывается достаточно подробно, вплоть до наименования и основных характеристик приобретаемых иностранных госбумаг, но обществу эта информация не сообщается. И сокрытие от глаз конкретной структуры вложений Стабфонда, естественно, вызывает подозрения. Сейчас ведь идет дискуссия о том, какова «норма распила» средств относительно прозрачного в целом федерального бюджета — то ли 20 %, то ли 25, то ли вообще уже 30 %. А вы говорите о почти непрозрачном Стабфонде! Многим кажется оскорбительным для наших финансовых умельцев предположение, что они никак не используют эти колоссальные средства для личного блага.

Может ли появиться реальная программа использования средств Стабфонда, которая, вопреки утверждениям Кудрина, не раскручивала бы гиперинфляцию, а помогала модернизации российской экономики?

М. Делягин. Для этого надо уволить Кудрина и других деятелей, которые разбираются в экономике, примерно как известное животное в апельсинах, а затем открыть толковый учебник макроэкономики. Важно не перепутать последовательность действий, потому что зачитывать учебник людям, которые умеют читать только то, что заранее хотят прочитать, бессмысленно.

Прежде всего, инвестиции, в том числе государственные, в модернизационные проекты не ускорят инфляцию просто потому, что эти проекты в силу своего долгосрочного характера — разумеется, если не допускать воровства — «свяжут» направляемые на них деньги, увеличив предъявляемый экономикой спрос на них.

Данные вложения еще и будут долго и гарантированно высокорентабельными; так, модернизация ЖКХ в крупных и средних городах— подлинное «золотое дно». Другое дело, что инвестиции, как и всякие инвестиции в инфраструктуру, будут окупаться долго — и именно это из-за политических рисков (не только каждый новый президент, но и каждый новый мэр кардинально и непредсказуемо меняет все «правила игры») делает их непривлекательными для бизнеса. Но государство — и, кстати, лишь оно одно — может гарантировать эти проекты от политических рисков! Это позволит решить и не решаемую сегодня проблему гарантирования не. только сохранности, но и доходности пенсионных взносов населения.

Кстати, инфляция в современной российской экономике не имеет ни малейшего отношения к увеличению расходов федерального бюджета. У нас в конце декабря каждого года ставится грандиозный эксперимент, когда в экономику за 2–3 недели из-за дурного управления бюджетом вбрасывается дополнительно 260–270 млрд. руб. бюджетных денег. Нехватка денег в сегодняшней российской экономике такова, что этот чудовищный вброс денег мгновенно «всасывается» и не оказывает никакого влияния на инфляцию! Эти суммы сопоставимы с тем, что нужно для того, чтобы при равномерной трате в течении всего года искоренить нищету — обеспечить всем россиянам прожиточный минимум и тем самым гарантировать их право на жизнь.

Последствия «стерилизации» денег в Стабфонде ужасны. За три последних года «естественная» убыль населения России составила 2,3 млн. чел.; главные причины — социальные, в первую очередь удушающая бедность, созданная отказом государства тратить деньги на нужды страны. Таким образом, даже если принять логику Кудрина, за снижение официальной инфляции на 3 процентных пункта — с 12 % в 2003 до 9 % в 2006 году, которую экономика в силу как его небольшого масштаба, так и вероятной его фиктивности просто не почувствовала, было хладнокровно заплачено жизнями более 2 млн. россиян.

Плата за чисто статистический результат жизнями миллионов сограждан представляется инфернальным деянием, вызывающим в памяти политику гитлеровцев — по отношению, правда, не к своему народу, а к тем народам, которые они считали своими врагами.

Возвращение полноценного пенсионного обеспечения

Пенсионная система должна быть основана на государственных гарантиях сохранности пенсионных взносов граждан в реальном выражении. Эти гарантии должны быть основаны на направлении части пенсионных инвестиций в надежные проекты модернизации инфраструктуры (в том числе ЖКХ), не представляющие интереса для частного капитала вследствие относительно высокой капиталоемкости и длительной окупаемости.

Таким образом, пенсионные взносы населения станут основным долговременным источником финансирования модернизации России (в отличие от Стабилизационного фонда и золотовалютных резервов, которые по своей природе носят краткосрочный характер и могут использоваться, лишь пока мировые цены на нефть остаются высокими).

Для кардинального сокращения дефицита Пенсионного фонда и перелома тенденции к его нарастанию следует отказаться от регрессивной ставки Единого социального налога, превращающей честность в почти исключительную привилегию имущих (так как налогообложение доходов бедных людей и даже «среднего класса» становится запретительно высоким, составляя с учетом подоходного налога 34 %), и снизить его уровень в соответствии с предложениями бизнеса с сегодняшних 26 % до 15 %, Омерзительно классовый характер этого налога делает его вопиюще несправедливым, а значит, крайне неэффективным.

Справочно

Бюджет 2008–2010: Робкая революция

Разработка проекта трехлетнего федерального бюджета безусловно позитивна, так как повышает предсказуемость развития и устойчивость государственной политики, закрепляемой бюджетом.

При оценке адекватности бюджета надо учесть, что занижение инфляции (9 % в 2006 году, 7 % в 2008, 6,5 % в 2009 и 6 % в 2010 году) ведет не только к занижению ожидаемых доходов (инфляционные доходы будут дополнительными, создающими для бюджета «резерв прочности»)» но и к недостаточности заложенных в бюджет расходов. Ведь выделяемые средства окажутся недостаточными для покупки нужного объема товаров и услуг из-за их более быстрого, чем предполагается, подорожания. Но ущерб от этого, вероятно, покрывается ущербом от коррупции.

Профицит, прощай!

Проект бюджета революционен, так как декларирует отказ от идеологии «замораживания» денег в бюджете в виде так или иначе дурно используемой «заначки» — «финрезерва» или Стабфонда.

Этот отказ вынужден ожидаемым удешевлением нефти (с 61,1 долл/барр Urals в среднем за 2006 год до 55 долл/барр в 2007, 53 долл/барр в 2008 и 50 долл/барр в 2010 году), которое снизит доходы бюджета с 23,2 % ВВП в 2006 году и 22,3 % ВВП, намеченных на 2007 (правда, в январе-апреле удалось собрать лишь 21,2 % ВВП), до 19,0 % в 2008 году, 18.8 % в 2009 и 18,1 % ВВП — в 2010 году.

Соответствующее сокращение профицита, намеченного в 2007 году на уровне 4.8 % ВВП, при сохранении прежнего уровня расходов, было бы логичным в рамках сегодняшней политики поддержания низких расходов бюджета и «замораживания» денег, излишних из-за отказа от модернизации.

Однако при сокращении доходов на 14,8 % (в отношении к ВВП) расходы не то что не сократятся, но вырастут— с 15,8 % ВВП в 2006 году и 17,5 % ВВП, намеченных на 2007 год (при использованных в январе-апреле 15,3 % ВВП — так что изменение бюджетной политики было намечено еще на 2007 год, но пока не начато) до 18,8 % ВВП в 2008, то есть на 7,4 % (в отношении к ВВП). Этот уровень будет выдержан и в 2009 году; в 2010 расходы будут снижены, но в меру сокращения доходов — до 18,1 % ВВП.

Государство отказывается от идеологии накопления профицита. Составивший в 2006 году чудовищные 7,4 % ВВП и намеченный на 2007 год в размере 4,8 % ВВП (по итогам I квартала, несмотря на недобор доходов в 9.6 %, или 150 млрд. руб., все равно удержанный на баснословном уровне 7,0 % ВВП, а в январе-апреле — уже 5,9 % ВВП), профицит в 2008 будет сокращен до незначительных 0,2 % ВВП, а в 2009 и 2010 годах будет равен нулю. Для бюджета «годы Путина» — это годы профицита: с их завершением закончится и профицит.

Ключевая причина смены политики — невозможность в преддверии политической неопределенности, связанной с назначением преемника и первым этапом его работы, игнорировать мнение не только общества, но и элиты. С одной стороны, Стабфонд из-за своей абсурдности стал основным направлением содержательной критики «либералов», с другой — механизмы разворовывания бюджетных денег выстроены, и представителям обеих кланов, а также более мелкой сошке не терпится снять свою персональную долю сливок с нефтедолларов, — хотя бы в условиях резкого сокращения их притока.

Смена бюджетной стратегии и увеличение расходов бюджета важны и тем, что Минфин, прекратив в преддверии выборов байки о том, что увеличение расходов якобы ускоряет инфляцию, тем самым признал изначальную и откровенную лживость всей пропаганды, нацеленной на недопущение модернизации и социального обустройства страны и «замораживании» нефтедолларов в Стабфонде.

Основная часть Стабфонда по состоянию на конец 2007 года — 10 % ВВП, или 3,067 млрд. руб. — будет переименована в Резервный фонд. В отличие от Стабилизационного, он имеет цель: в течение 3 лет, необходимых для корректировки бюджетной политики (о модернизации речи по-прежнему нет), поддерживать бюджетные расходы на запланированном уровне при падении цены нефти Urals с 51,7 долл/барр— средней цены, предусмотренной бюджетом на 2008–2010 годы— до 29,4 долл/барр (среднегодовая цена за предшествовавшие 10 лет: с 1997 по 2006 годы; этот ориентир избран вполне произвольно и не учитывает никаких реальных факторов, — в том числе весьма серьезного снижения покупательной способности доллара). Резервный фонд фиксируется на уровне 10 % ВВП. Соответственно, к концу 2010 года он вырастет в 1,45 раза — до 4,447 трлн. руб.

Будет создан и претенциозно названный Фонд будущих поколений (он же Фонд национального благосостояния), доход от размещения средств которого пойдет на софинансирование добровольных пенсионных накоплений (то есть на стимулирование и без того более обеспеченной части общества) после принятия закона об этом. Допускается и возможность финансирования из этих доходов и дефицита Пенсионного фонда — вероятно, основное направление использования его средств.

Величина его неясна и, похоже, никого в правительстве не интересует. В пояснительной записке к бюджету говорится, что на 1 февраля 2008 года его величина составит незначительные на фоне Резервного фонда 470,73 млрд. руб. Однако в расчетах к бюджету указывается, что 1 января 2007 года в него будут вложены 2 % ВВП (623,6 млрд. руб.), оставшихся после того, как 10 % ВВП будут переименованы из Стабфонда в Резервный фонд. За 2008 год величина Фонда будущих поколений вырастет до 637,7 млрд. руб. (1,8 % ВВП), но затем начнет сокращаться: в 2009 — до 569,1 млрд. (1,4 % ВВП), в 2010 год — до 559,9 млрд. руб. (1,3 % ВВП). В номинальном выражении он уменьшится за 3 года на 10.2 %, а с учетом даже официальной инфляции — на 24,6 %.

Социальный, а не военно-полицейский бюджет

Крайне интересна структура приоритетов бюджета 20 082 010 годов. При общем росте расходов по сравнению с уровнем бюджета-2007, на 48.1 %, в наибольшей степени выросли расходы на социальную политику (на 74,1 %) и трансферты внебюджетным фондам, в первую очередь Пенсионному, — на 73,6 %. Это безусловные приоритеты бюджета, носящие предвыборный характер. Велика вероятность, что в силу их противоречия либеральной идеологии они будут под тем или иным предлогом изменены после укрепления власти преемника Путина (как после победы Ельцина в 1996 году основная часть его обещаний была отменена уже в августе). Однако пока к 2011 году планируется довести наконец минимальную оплату труда до уровня прожиточного минимума; несмотря на неоправданное затягивание сроков реализации этой назревшей (и отнюдь не дорогой для бюджета) меры сама по себе она, как и повышение пенсий (социальная пенсия должна превысить прожиточный минимум с 1 октября 2009 года), заслуживает всяческого одобрения.

Приоритетом являются и процентные расходы, выплаты по которым вырастут на 57,6 %.

Средний уровень роста расходов наблюдается на безопасность и правоохрану (на 50,8 %) и оборону (на 44,9 %). Это значит, что бюджет не является военно-полицейским.

Ниже среднего вырастут расходы на здравоохранение (на 33.0 %), образование (22,7 %) и госнужды без процентных расходов (на 22,1 %). При официально прогнозируемой инфляции за 3 года в 21,0 % это пороговый уровень, ниже которого расходы будут не расти, а сокращаться в реальном выражении.

Это абсолютные «парии» бюджета: межбюджетные трансферты (без учета помощи внебюджетным фондам, которая так же достается регионам, что отчасти компенсирует незначительный рост расходов по этой статье), величина которых в номинальном выражении вырастет лишь на 11.6 %, экономика, расходы на которую вырастут на 9.5 % и культура, расходы на которую в 2010 году в номинальном выражении будут на 0,4 % ниже, чем в 2007 году— 67,5 против 67,8 млрд. руб..

Кто там хватался за пистолет при слове «культура»?

По годам по большинству статей расходы монотонно растут; исключение — наименее приоритетные по итогам трехлетки статьи: экономика, культура и межбюджетные трансферты.

Межбюджетные трансферты вырастут в 2008 году на 17,2 % — до 919,2 млрд. руб. с 784,0 млрд. в 2007 году. Но затем они снизятся на 4,8 %— до 874,8 млрд. руб. в 2010 году. Вряд ли за 2007–2008 годы удастся так сгладить региональную дифференциацию, чтобы можно было сокращать помощь регионам.

Расходы на культуру и СМИ вырастут в 2008 году на 22,0 % (при общем росте расходов на 20,3 %) — с 67,8 до 82,7 млрд. руб. А в следующие два года сократятся до прежнего уровня. Возможно, увеличение их финансирования в 2008 году, как и увеличение финансирования регионов, связано с обеспечением политической поддержки назначению преемника и его закреплению во власти.

Расходы на экономику вырастут в 2008 году на 44,5 % — с 497,2 до 718,2 млрд. руб. (для сравнения: на безопасность и правоохрану в 2008 году будет выделено 771,2 млрд. руб.). В 2009 году расходы увеличатся еще на 11,7 % — до 802,0 млрд., а в 2010 они сократятся на 32,1 % — до 544,2 млрд. руб.

Политический смысл в том, чтобы не просто «финансово подготовить» выборы 2008 года (многие расходы — например, индексация оплаты труда — осуществляется с 1 января), но и облегчить новому президенту вхождение в должность и укрепление на этом посту на протяжении всего следующего года.

Экономический смысл, вероятно, в том, чтобы за 2 года осуществить инвестиции, которые изменят деловой климат и затем начнут окупать сами себя.

Такой подход драматически недооценивает масштаб модернизационных задач и существенно переоценивает возможную эффективность как госинвестиций, так и осуществляющих их госкомпаний и госуправления в целом. Кроме того, отсутствует комплексная система приоритетов и проработанная система механизмов. Грубо говоря, государство уже решилось наконец тратить деньги, но еще пока не удосужилось определить, как оно будет их тратить, на что и для чего.

Заведомо неэффективный механизм госинвестиций

Средства на развитие экономики во многом идут на увеличение уставных капиталов соответствующих государственных корпораций, в том числе:

• ОАО «Федеральная сетевая компания Единой энергетической системы»— 21,3 млрд. руб. в 2008 и 48,0 млрд. руб. — в 2009 году;

• ОАО «Федеральная гидрогенерирующая компания» — 6,0 млрд. руб. в 2008 и 12,0 млрд. в 2009 году;

• ОАО «Системный оператор — Центральное диспетчерское управление Единой энергетической системы» — 2,7 млрд. руб. в 2008 году;

• ОАО «Калининградская ТЭЦ-2» — 0,5 млрд. руб. в 2008 году;

• ОАО «Колымаэнерго» — 1,35 млрд. руб. в 2008,1,4 млрд. руб. — в 2009 и 1,5 млрд. руб. — в 2010 году;

• Евразийский банк развития— до 15,54 млрд. руб. в 2008 году;

• ОАО «Росагролизинг» — 8 млрд. руб. в 2008 году и 4 млрд. — в 2009;

• ОАО «Россельхозбанк» — 5,7 млрд. руб. в 2008 году;

• ОАО «Агенство по ипотечному жилищному кредитованию» — 6 млрд. руб. в 2008 и 8 млрд. — в 2009;

• ОАО «Особые экономические зоны» — 17,2 млрд. руб. в 2008, 12,1 млрд. — в 2009, 1,7 млрд — в 2010;

• ОАО «Объединенная авиастроительная корпорация» — по 6 млрд. руб. в 2008, 2009 и 2010 годах;

• ОАО «Сангтудинская ГЭС-1» — по 2,5 млрд. руб. в 2008 и 2009 годах;

• ОАО «Объединенная судостроительная корпорация» (Санкт-Петербург)— 1,8 млрд. руб. в 2008, 2,5 млрд. — в 2009 и 4,0 млрд. руб. — в 2010 году.

Кроме того, в управление Российской корпорации нанотехнологий уже с 2007 года будет передано 130 млрд. руб. (по-видимому, из средств Стабфонда).

Это обеспечивает неэффективность использования этих средств, так как государство не контролирует госкомпании. Средства пойдут на проекты, выбираемые ими самостоятельно, вне единой государственной стратегии и системы приоритетов (которых просто нет), то есть будут в лучшем случае разрозненными и не связанными друг с другом, «ударом растопыренной пятерней». При этом в силу отсутствия целостной государственной системы приоритетов, «единого взгляда» государственные корпорации смогут без труда убедить государство в наибольшей целесообразности именно таких трат.

Значительная часть этих средств неминуемо пойдет на нецелевое использование — в лучшем случае на раздувание административных расходов: строительство новых роскошных офисов, приобретение представительских автомобилей, загранкомандировки, приглашение высокооплачиваемых ненужных или просто безграмотных иностранных экспертов, повышение зарплат и раздувание штатов.

Наконец, часть средств будет разворована — как прямо, так и через не контролируемые способы, включая заказ своим партнерам бессмысленных исследовании и пиар-кампаний высоким с откатом.

Важно, что госсредства для госкомпании — даровой ресурс, который в отсутствие жесткого контроля расходуется неэффективно. Клинический пример — Бурейская ГЭС, которая строилась в значительной степени на госденьги и деньги всей страны (в инвестиционную составляющую тарифа на электричество для всех потребителей включалась плата на это строительство), а в итоге оказалась в собственности частного (хотя и с участием РАО «ЕЭС России») акционерного общества. Кроме того, РАО «ЕЭС России», так как в России «неожиданно» не оказалось потребителей ее энергии (что ведет к сбросу воды и грозит затоплением земель), пыталась экспортировать электроэнергию в Китай по демпинговому тарифу в 2,9 цента за кВт. ч (при оптовой цене внутри Китая в 4 цента), дотируя тем самым китайские производства, в том числе и те, которые производят товары для импорта в Россию.

Предполагается прекратить нацпроекты (кроме наиболее значимого политически «Доступного жилья»), консолидировав их средства обратно в соответствующие расходные статьи бюджета, откуда они были вырваны в рекламных целях в преддверии кампании 2007–2008 годов. С проектами «Образование» и «Здравоохранение» это случится в 2010 году, а с «развитием АПК» — уже в 2008 году.

Подкармливание «своих» банков за счет налогоплательщиков

Проект бюджета предусматривает резкое увеличение внутренних займов (в виде выпуска госбумаг): с 293,6 млрд. руб. в 2007 году до 463,3 млрд. в 2008 и 671,4 млрд. в 2010 году. Объем внутреннего госдолга вырастет вдвое: с 1,4 трлн. руб. по итогам 2007 года до 2,8 трлн. руб. в конце 2010 года.

В результате снижение госдолга с 9,0 % ВВП в 2006 и 8,5 % в 2007 году и до 8,4 % ВВП в 2008 году сменится ростом до 9,1 % ВВП в 2010 году.

Цель займов— загадка. Масштабных погашений внешнего долга не планируется, а отсутствие дефицита бюджета исключает возможность направления займов на нужды общества. Единственный вывод — пополнение ими Резервного фонда, возможно — Фонда будущих поколений. Экономического смысла эта конструкция не имеет, так как доходы этих фондов вряд ли превысят расходы на обслуживание внутренних займов (особенно есть учесть накладные расходы).

Единственное рациональное объяснение — стремление таким изощренным способом развить за счет бюджета фондовый рынок. Вероятно, государственные финансовые институты получат возможность предоставлять займы в первую очередь и, по сути дела, будут получать гарантированную прибыль за счет федерального бюджета. Объем потенциальных доходов солиден: процентные расходы бюджета увеличены более чем в полтора раза— со 156,8 млрд. руб. в 2007 до 247,1 млрд. в 2010 году.

Таким образом, в целом складывается ощущение, что расходы бюджета в 2008–2010 годах поддерживаются на относительно высоком уровне и даже существенно увеличиваются ради стимулирования не столько модернизации, сколько коррупции.

Естественные монополии — на службу Родине!

Условие выживания России — полный пересмотр реформирования РАО «ЕЭС России» и остальных естественных монополий. Прежде всего, нужны полная финансовая прозрачность естественных монополий, включая аффилированные структуры, контроль за структурой их издержек и обоснованностью тарифов. Цель государства — минимизация тарифов при обеспечении надежности и необходимого для развития страны предложения услуг естественных монополий. Их технологически обусловленное единство (на уровне вертикально-интегрированных компаний) надо сохранить или, в тех случаях, когда оно разрушено псевдорыночными реформами, последовательно восстановить.

Единый технологический комплекс электроэнергетики должен быть на деле возвращен государству, отключения света без решения суда — запрещены.

Прекращение произвола монополий

Комплексная антимонопольная политика должна эффективно обеспечивать:

• быстрое и неотвратимое наказание за злоупотребление монопольным положением (особо нетерпимая ситуация сложилась на рынке лекарств), включая длительный «профилактический» контроль за издержками и ценами корпораций, допустивших подобные злоупотребления;

• реструктуризацию естественных монополий и рост их тарифов (включая тарифы ЖКХ) только при условии обеспечения их финансовой прозрачности (включая связанные с ними структуры);

• восстановления статуса Министерства и нормализацию работы остающейся (под прикрытием отдельных «громких дел») крайне слабой, несмотря на все усилия ее руководства, антимонопольной службы.

В составе Министерства антимонопольной политики следует создать Федеральную инспекцию цен, которая будет вести мониторинг цен наиболее значимых товаров и услуг.

При их резком росте государство должно иметь право временно снижать их, расследовать причины роста и при необоснованном завышении цен снижать их уже окончательно, возбуждая при этом расследование о злоупотреблении монопольным положением. Этот механизм (действующий, например, в Германии) нужен потому, что антимонопольное расследование может идти годами, в течение которых монополии будут завышать цены, нанося ущерб потребителям (в том числе населению), подрывая честную конкуренцию и разрушая основы рыночных отношений.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.