Там, в народной глуши…

Подпоясаны дни то вожжой, то тесьмой.

Живы хлебом и небом разлук.

Деревянными буквами пишут письмо

В министерство почётных наук:

Как построить за баней Егора сельмаг,

Институт благородных колёс,

Чтоб прислали на почту казённых бумаг,

Чтоб земную помазали ось.

Дескать, время скрипит, будто ржавый засов,

Отстаёт от метро и ракет –

Длится день двадцать семь с половиной часов,

Ночь? – единого мнения нет.

Непонятного свойства часы и труды.

То ль ночуют кудесники тут?

На неделе семь пятниц, четыре среды,

Дни другие – в сарае живут.

Из дремучих подворий, бурьянов глухих

Бесполезный айфон голосит.

И колхозное знамя побед трудовых

Над избой комбайнёра висит…

Там за Лысой горой – царство вечных болот,

Где по воле небесных огней

Истребительских войск утонул самолёт

И поэт евразийских кровей.

А за взгорком – простор! Свет небесный высок,

В синеве соловейки полёт.

Берендеевым солнцем пронизан лесок,

И душа пасторали поёт!

Выйдет в поле старик, ветхой жизни жилец,

И вглядится в сияющий зной.

Так глядит далеко, словно видит дворец,

Где Господь проживает с семьёй.

В остальном, как и всюду: изба, огород

И следы заплутавших колёс.

На кривое крыльцо выйдет в валенках кот,

Спросит вежливо: – Рыбу принёс?

Голосистый петух известит в лопухах

Об итогах хозяйских забот.

Электронное время придёт в сапогах,

Постоит… И обратно уйдёт.

Там, в народной глуши, бродит хмелем трава,

Облака серебрятся вдали.

Там для песни полезной сыскали слова,

только музыку к ним не нашли.

Там закатных коней стерегут до сих пор

На зелёном в ромашках лугу…

Я б срубил там избу или даже собор,

Да топор подобрать не могу…