Мины замедленного действия

Итак, ребята, ещё раз повторяю, что я ни разу не коммунист, к большевикам отношусь однозначно плохо, однако я далека от мысли демонизировать СССР и весь советский период нашей истории. Равно, как и идеализировать его, чем сейчас занимаются очень многие и очень активно. Причём, судя по возрасту этих защитников и пропагандистов – большинство из них родилось в середине 80-х, – при СССР они, в лучшем случае пешком под стол ходили, или в коляске лежали. А значит – про Союз и жизнь в нём они знают, главным образом, из рассказов родителей, бабушек и дедушек. А я в этой стране выросла и хорошо помню советские реалии. И не сказала бы, что тогда всё было ах-ах-ах!, а сейчас всё прям ой-ёй-ёй… Было по-всякому, просто нам, тогдашним, советским, было не с чем сравнивать. Мы жили довольно изолировано, вокруг был «железный занавес», выезжать за пределы страны, даже в соцстраны, имели возможность далеко не все. Прибавьте к этому вечный дефицит блат и очереди буквально за всем… А «оттуда» нам показывали красивую картинку. И мы верили, что там, у них, всё на самом деле просто шоколадно, карамельно и прянично. И безработные в США просят милостыню не выходя из собственных авто. И мы верили. И я верила. А занавес жлезный, тем паче, со временем проржавел и начало оттуда просачиваться сперва по капле, а потом всё больше и больше. Да и наши корреспонденты, работавшие в капстранах, невольно подливали масла в огонь, повествуя о «гримасах капитализма» стоя на фоне затоваренных витрин тамошних супермаркетов. Нам, замордованным дефицитом и очередями, большинство тамошних товаров и не снилось. Кстати, штрих-коды на товарах у них появились уже в конце 70-х. А ещё – во времена моего детства и советской юности вопрос «Ты чё, идейный?» – звучал насмешливо-иронично. Идейность вызывала насмешку и откровенный глум. И среди моих друзей и знакомых и их родителей идейных не было. Зато вот только стоило развалиться Союзу, как идейные полезли из всех щелей. И принялись дружно рыдать и стенать, призывая Сталина.

А я слушала и думала: а где ж вы раньше-то были такие идейные? Почему, если СССР был таким раззамечательным – вы не пошли его защищать? Чего сейчас-то рыдаете? Молчат. Не дают ответа. Хотя – понятно. Шизгары всем захотелось. Надоело процветать, захотелось немного погнить при проклятом капитализме. Ладно, это присказка была. Теперь сказка. Сопсна, про то, как товарищи большевики одной рукой строили светлое будущее, а другой под своё же творение подкладывали мины замедленного действия, которые и рванули, как только срок пришёл. Вот о минах наша сказочка и будет. (источник:http://nextrus.ru/forum.html)

Изначально РСДРП была немногочисленна и состояла из действительно идейных, готовых пожертвовать не только своим благосостоянием, но и жизнью за идею. Она оставалась таковой вплоть до окончания гражданской войны. Тут-то и начинаются проблемы с качеством «личного состава». Большевики допустили грубую ошибку, связав членство в партии с предоставлением различных льгот материального характера, преференций по продвижению по службе и т. д. Это была их ПЕРВАЯ МИНА. Ибо если во время гражданской войны окружающие смотрели: кто кого, то после разгрома Белого движения все поняли, что Советская власть всерьёз и надолго. И процесс разложения пошёл. Это удел всех правящих партий, она как пылесос втягивает в себя проходимцев всех мастей, если у неё нет защитных механизмов. Сталинские репрессии подстегнули процесс. Мерзавцы расчищали себе путь к власти, уничтожая истинно идейных, талантливых членов партии. Хрущёв своим обещанием построить коммунизм к 80-м годам озадачил членов партии, у них возникли сомнения: а верным ли путём мы идём, товарищи? В брежневские времена уже тащили все, и чем больше был ранг функционера, тем больше он воровал. Про идею вспоминали только на партийных съездах. 80-е пришли, коммунизм, естественно, не построили. Все члены партии имели те или иные льготы. Только рядовые с завистью смотрели на тех, кто рангом повыше, ибо льгот у них было больше. Про «льготу» умереть за идею никто не вспоминал.

Ну, вот тут не соглашусь. Мои родители были идейными коммунистами, оба – секретари «первичек» у себя на работе. НИКАКИХ льгот и преференций они не имели. АБСОЛЮТНО. Мы всегда были бедными, аки церковные мыши. Папенька даже квартиру не мог выбить ни разу при переводе на новое место службы. Всё мама делала. А то ютились мы по всяким углам. Апофеоз наступил при Горбачёве. Разложение партии шло со скоростью цепной ядерной реакции. И произошёл «взрыв». Коммунистическая идея стала просто мешать легализации доходов, нажитых «непосильным трудом». КПСС развалилась, а вместе с ней рухнул и СССР, ибо и то, и другое мешали в первую очередь удельным республиканским князькам и их окружению, разжиревшим на грабеже общенародного достояния, обнаглевшим от безнаказанности. Рядовые же реализовать своё «право на смерть» за идею не захотели, ибо никого действительно идейных в партии к тому моменту не осталось. Теперь ВТОРАЯ МИНА. Ей стала насильственная и сплошная коллективизация. Россия была крестьянской страной. И одной из «заманух» на которую купился русский мужик в революцию, был знаменитый «Декрет о земле». Землю дали. Разделили по едокам, закрепили законодательно. И русский Ваня поверил. А потом землю – бац! – и отобрали! Именно так это и воспринимали тогдашние современники событий! Да, процесс коллективизации в деревне шёл все 20-е годы! Существовали самые разные виды собственников! Были ТОЗы – Товарищества Обработки Земли – те же кооперативы, были артели, были коммуны, где обобществлялось всё, вплоть до валенок и полушубков, ложек и чугунков. И были единоличники, ковырявшие свои наделы самостоятельно. Были бедняки, середняки, были «справные мужики», были «интенсивники», применявшие передовые методы ведения хозяйства… да много кого было. Русское крестьянство не было однородным. Где-то были развиты отхожие промыслы, где-то народ не занимался ничем, кроме хлебопашества. И вот эту разношёрстную и очень сильно отличавшуюся друг от друга массу – а разница между, скажем, крестьянином-помором из Архангельской губ. и хлебопашцем из Воронежской – колоссальная! – их всех принялись стричь под одну гребёнку, сгоняя в единый загон. Без учёта местных условий, привычек и хозяйственного уклада. Колхозы были оправданы в южных, земледельческих районах, в черноземье. Там этот процесс и шёл – сам по себе, стихийно и естественно. Крестьяне объединялись в артели, в складчину покупали, или арендовали технику, обрабатывали общие поля и все были довольны. А в нечерноземье, – а это большинство территории России – такие формы собственности не годились. Здесь нужно было что-то другое. Но руководство страной решило, что это другое не годится. Да ещё и индустриализация, для которой были нужны рабочие руки, а взять их можно было только из деревни. Потенциал нации оказался подорван, деревни уничтожены. Более подробно, с цитатами и конкретными примерами, я рассмотрю эту тему в главе «Сельская жизнь». Была и ТРЕТЬЯ МИНА. Так называемая «национальная политика». Грубо говоря – заигрывание большевиков с национальными элитами других наций и народностей, населявших Российскую Империю. Империя делилась на губернии, национальный состав которых был различен. Были губернии, где жили только русские, или только белорусы, или только татары, были губернии со смешанным населением, где преобладала та, или иная нация. Большевики решили, что страну надо разделить по национальному признаку. И нарезали каждой нации по суверенной республике. Были союзные республики, автономные республики в составе союзных, были автономные края и области. Только вот границы новых образований кроили по карте, как левая пятка захочет. Примером тому – русский Юго-Восток в составе Украины. К чему всё это привело – видим. Последней, ЧЕТВЁРТОЙ МИНОЙ – стало присоединение Западной Украины. Вот про Украину и поговорим отдельно. И в соответствующей главе.

Были ещё «мины» поменьше, вроде кадровой политики Хрущёва и его обещания построить коммунизм к 1980 году, или политика властей по отношению к религиозным конфессиям, не только к Православию, но и другим религиям. Все эти мины слаженно рванули в условленный срок

Данный текст является ознакомительным фрагментом.