Что почём?

Что почём?

Институт русского языка РАН им. В. Виноградова

Если вчитываться в опыт истории (и не только нашей собственной), то нетрудно обнаружить, что времена больших и продуктивных реформ случаются не так уж часто. Когда реформа удалась, когда её механизм заработал исправно и бесперебойно, успех, как правило, определяется достаточно длительным сроком осуществления задуманного. Здесь не пауза, не короткий промежуток, тут приходит пора для ровного, глубокого дыхания, свободного хода, собирания плодов. Не потому ли само понятие "реформа" у людей по традиции связывается с представлением о большом жизненном достижении, о неоспоримом благе. Уточним только: всё ещё связывается.

Мы помним, что последнее десятилетие существования СССР прошло под гомон подхлёстывающих одна другую реформаторских инициатив, получивших общее, теперь звучащее одиозно имя «перестройка». Дальше - больше. Вот уже почти четверть века постсоветская Россия, её народы вынуждены существовать в режиме намеренно сбитого сердцебиения.

Страсть к безостановочному реформированию во имя пущего реформирования по сути своей, безусловно, патологична. Такая страсть рано или поздно становится смертельно опасной и для тех, кто ею обуян, и для тех, кому аритмию реформирования непрестанно навязывают.

В облике спасительных доктрин, постановлений, указов, концепций обрушивались на ошеломлённую страну рецепты всеобщего обогащения, дармового счастья, умилительного комфорта. Обгоняя одна другую, реформы вываливались как из рога изобилия: свободный рынок, ваучеризация, суверенизация, реструктуризация, модернизация... Все эти блестящие серии трещали, как тасуемая колода карт, пытаясь заглушить грохот вызванных ими же неминуемых провалов, финансовых афер, скандалов всесветного ранга.

Но всё, оказывается, мало. Очередные позывы и понуждения к скоропалительному реформированию не дают России передышки и в новом столетии. Армия, медицина, образование... Наконец Академия наук. Тут даже нет смысла вдаваться в детали. Всё и так у всех на виду и слуху.

Но в нашем письме никак нельзя не остановиться пусть лишь на нескольких подробностях. Остановиться хотя бы потому, что они касаются гуманитарной области, а она непосредственно соотносится с писательским трудом.

На сегодня во всезнающих средствах массовой информации ни словечка не прозвучало о том, что, по сути, втихомолку отправлен в небытие один из крупнейших и, безусловно, уникальнейший из издательских домов страны. Речь идёт о «Военном издательстве», которое верой и правдой служило родной армии на протяжении более восьмидесяти лет, под грифом которого выходили мемуары наших выдающихся военачальников Великой Отечественной войны, тома военных энциклопедий, карманного формата уставы, памятки и инструкции для каждого солдата, курсанта и офицера...

В течение нескольких последних лет соответствующие штабные чины и услужающие им дамы планомерно скукоживали издательство, отправляя на улицу опытнейших редакторов и корректоров, отнимая этаж за этажом семиэтажного корпуса. Пока наконец не выдворили малую горстку издателей на одну из окраин мегаполиса, чуть ли не на вчерашний пустырь.

Тем, и кто положил глаз на имущество Академии наук и под видом заботы о более эффективной деятельности академиков готовит под аукцион немалый список зданий, занятых её известными всему миру научно-исследовательскими учреждениями.

Одно из таких зданий – в центре старой Москвы, на улице Волхонка, как раз через дорогу от храма Христа Спасителя. В старом трёхэтажном особняке, чудом уцелевшем при пожаре 1812 года, трудятся сотрудники самого, пожалуй, русского и самого славянского из всех русских институтов, потому что это – Институт русского языка РАН, носящий имя академика В.В. Виноградова. В его стенах на протяжении десятилетий готовятся не только новые редакции учебников по русской грамматике, не только современнейшие пособия для учителей и школьников. Здесь осуществляются и словарные проекты поистине всемирного звучания.

За выходом их очередных томов внимательнейше следят русисты и слависты Европы, Азии, Америки. Стоит назвать хотя бы «Словарь русского языка XI–XVII вв.», издаваемый с 1975 года и насчитывающий уже 29 томов (дошли до слов на букву «Т», так что завершение не за горами). Ещё более масштабен, но и трудоёмок по исполнению «Этимологический словарь славянских языков», начатый в 1974 году и на сей день доведённый до 38-го выпуска. Идея и воплощение этого уникальнейшего лексикографического труда принадлежат выдающемуся русскому учёному-слависту академику Олегу Трубачёву и группе его сподвижников, которые продолжают трудиться над очередными томами уже после кончины зачинателя проекта.

Трубачёву принадлежат поистине пророческие слова о «русском языковом союзе». О явлении, которое, несмотря на крушение Союза политического, было и по сей день остаётся могучей духовной скрепой, собирающей воедино для общего созидательного труда не только русских людей, но и всех на Руси и за её пределами, кто любит нашу речь, красоту и благородство нашей литературной классики. А между тем в стенах почтенного института, среди его сотрудников-гуманитариев, в эти недели преобладают настроения, близкие к унынию, а то и панике. Уже говорят повсюду, что нужно всерьёз готовиться к выселению, упаковывать громадные картотеки со словарными статьями, которые начали собирать ещё выдающиеся словарники XIX века, наследники Владимира Даля, Измаила Срезневского, Шахматова, Соболевского. Куда выселят, когда?

Но, главное, за что? За какие и перед кем вины? Так или почти так – в ожидании реформаторского выдворения – живут и сотрудники Института философии РАН (тоже на Волхонке), и литературоведы из Института мировой литературы им. А.М. Горького РАН (на Поварской), и творческие люди разных призваний из Академии художеств на Кропоткинской. И ещё многие-многие другие, кого из занимаемых ими для работы зданий под разными предлогами жаждут вырвать, как репу из гряды, и спешно пересадить подальше с глаз, благо мегаполис простирается всё шире.

Но ведь в таком реформаторском остервенении можно пойти и дальше. Разве иные из наших московских министерств не обитают в старых ампирных особняках, стоимость коих на аукционах недвижимости просто несопоставима с мизерной творческой отдачей населяющих эти хоромы чиновников?

В конце-то концов всему-всему можно подыскать долларовый эквивалент. Даже площадке Лобного места на Красной площади. Даже её брусчатке. Даже старому часовому механизму Спасской башни. Но мы надеемся, что есть и всегда пребудут в России ценности, о которые обломятся зубы и самых рьяных реформаторов. И это не только материальные ценности. Это богатства её тысячелетней культуры. Сокровища её Словаря, который по рангу своему подобен гимну, гербу, знамени. 

Теги: народный собор