Не верьте поэтам

Не верьте поэтам

Творчество поэтов-фронтовиков - это не только уникальные страницы отечественной и мировой литературы, но образец патриотизма и нравственности, несущий мощный воспитательный потенциал. 

В каждом выпуске мы будем публиковать статьи современных писателей о фронтовой поэзии. Рубрику открывает эссе, посвящённое Михаилу ЛУКОНИНУ.

Всё-таки я не согласна с клас­сиком, сказавшим: "Не юбилейте!"

Юбилей, например, хороший повод рассказать в классе о каком-нибудь поэте, не дожидаясь, пока его будут «проходить» по программе.

Так у меня в прошлом году было с Цветаевой: рассказала, почитала стихи пятиклассникам (когда ещё они станут одиннадцатиклассниками, изучающими Серебряный век!).

А ведь есть поэты, которых не будут проходить вовсе: назовут в составе обоймы – и всё. В этом наша беда и счастье одновременно: слишком много в России – и тут я согласна с тем же классиком – поэтов «хороших и разных».

Поэтому я обязательно расскажу своим девятиклассникам о Михаиле Луконине. У меня будет всего несколько минут. По программе в это время – Баратынский, Батюшков и Дельвиг (согласитесь, неслабая «обойма»), значит, нужно выбрать самое важное и интересное – и из биографии, и из стихов. Начну, пожалуй, с заветного для каждого учителя литературы: любви юного – голодного и холодного – Миши Луконина к книгам. Его старшая сестра вспоминала, что Миша «спать ложился – книгами обкладывался». А когда она спросила: «Ты зачем с книгами-то спишь?» – ответил: «Тут система: я хорошие в голову кладу, а плохие в ноги[?]»

Не буду давить: вы, нынешние, ну-тка! Просто расскажу, а потом добавлю, что будущий поэт делил книги не только на «хорошие» и «плохие», но и на «трудные». И эти-то любил больше всего. Ещё: что в шестнадцать лет (а ровно столько моим слушателям) М. Луконин был капитаном юношеской сборной Сталинграда по футболу и что его первая поэма называлась «Футбол», а записал он её на рулоне чековой бумаги, потому что мать работала кассиром.

Михаила Луконина заметили. Первого «заметившего» дети хорошо знают – это Корней Чуковский. Второго, впрочем, тоже (его теперь проходят в школе). Не знают только, что в данном случае А. Платонов скрывался за псевдонимом Ф. Человеков, а в его рецензии говорилось, что в стихотворении молодого поэта М. Луконина «Гуси, летите!» самое поэтиче­ское – это название.

Да, «поэтическое» у Луконина было особое: угловатое и нестройное. Как сказал Лев Аннинский о нём: «Гармония не была суждена этому поколению».

Мы суровеем,

друзьям улыбаемся сжатыми ртами,

мы не пишем записок девочкам,

не поджидаем ответа…

А если бы в марте,

тогда,

мы поменялись местами,

он сейчас обо мне написал бы вот это.

Это из стихотворения 1940 года «Коле Отраде», погибшему в Финскую. Самому же Луконину выпало, пройдя Финскую, видеть битву под Прохоровкой (у которой в этом году тоже юбилей, и это вовсе не странное сближение), а потом – пленных немцев.

И написать об этом ошарашивающие строки:

…по листьям вода дождевая струится.

Орудия бьют.

По отсыревшей дороге

бредут под конвоем посиневшие фрицы,

и русская осень плюёт им под ноги.

Не «русские бабы», проклинающие врагов за сожжённые хаты и убитых мужей и сыновей, а «русская осень»! «Война не только античеловечна, она – по большому счёту – антиприродна». А поэт-то был философ!.. – подумала я, наткнувшись на эти строки. Помнится, что-то похожее сказал Баратынский, разбирая бумаги покойного Пушкина: дело ведь не в персоналиях, а в том, что «большое видится на расстояньи». Ведь вблизи виделось, как верно заметил тот же Аннинский, «зацитированное до блеска»: «Но лучше прийти с пустым рукавом, чем с пустой душой». Хотя, по мне, и это хорошо – просто и пронзительно.

А как удивило «розановское» – «готовое варенье будет стыть» в стихотворении «Август»: ведь известно, кто летом варит варенье, тот зимой будет пахать, или воевать, или писать. В любом случае жить. Во всяком случае, в России.

А ещё я обязательно прочту своим шестнадцатилетним слушателям стихотворение «Мама»:

Думал: «Мужество – это вот

прийти домой и сказать:

– Пока!

Я на войну!.. –

Улыбнуться слегка

и повернуться спиной к слезам,

к зовам маминым, –

«на вокзал!..»

Не все – к счастью! – уходят на войну, но все – и мальчики, и девочки – когда-нибудь уходят, «поворачиваясь спиной к маминым слезам» и думая, что это и есть мужество. «Отцы и дети» (матери-сыновья) – ещё одна «вечная» тема луконинской лирики.

Что же детям – не уходить?

Уходить.

Но «перед тем, как уйти на войну», добавляет поэт, «слёзы вытру, в глаза взгляну».

Это мужество.

И, конечно же, шестнадцатилетним – кому, как не им? – я прочту стихотворение «Про это»:

Никогда никого не расспрашивайте об этом –

ни друга,

ни ветер,

ни самую умную ночь.

Ликуйте или страдайте одни и не верьте поэтам,

поэты

и сами себе-то не могут помочь.

Только настоящий поэт, понимающий, что значит «сила слов», что значит «слов набат», мог сказать такое:

Не верьте поэтам…

Теги: Михаил Луконин