Ни одни духи не сравнятся с этим ароматом

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Ни одни духи не сравнятся с этим ароматом

Фото: РИА "Новости"

Марк ФУРМАН

Первооткрывателю  тюменской нефти, геологу  Юрию Георгиевичу Эрвье,  посвящается

Когда бываю в Кишинёве, всегда захожу в тихий неприметный двор на бывшей Комсомольской улице. Теперь он мало похож на маленький оазис, в котором прошло моё детство. Сейчас кругом лишь серый асфальт, а когда-то здесь росли груши и яблони, несколько абрикосовых деревьев, шелковица. Могиканом остался только старый орех - могучее дерево с ветвистым, склонившимся к крыше стволом. Густая крона ореха надёжно скрывает от солнца небольшую веранду и примыкающий к ней дом. Когда-то тут жила семья геологов Эрвье: отец, мать, бабушка, пятилетние двойняшки Саша и Маша, наконец, Юрка, учившийся в той же школе, что и я.

В нашем дворе только он имел два прозвища. Одни звали его Геологом, другие – Негром. На первое прозвище он охотно откликался, из-за второго часто лез в драку. Дрался Юрка отчаянно. Древней, как мир, мальчишеской традиции – драки до первой крови – для него не сущест­вовало.

С таким же упрямством он загорал под палящим солнцем, взбираясь на черепичную крышу по кривому ореховому стволу. Даже в дни экзаменов, когда остальные ребята искали тень и прохладу, Юрка не покидал излюбленного места. Одни считали, что он специально готовит себя в геологи, привыкая к солнцу. Но кое-кто, исходя из планов на лето, полагал, что Юра старается убедить отца в своей выносливости и так, морально воздействуя, надеется, что он возьмёт его в экспедицию.

Эрвье-старшего, Юрия Георгиевича, во дворе видели редко. Высокий, загорелый, с чеканным профилем и тяжёлой чёрной шевелюрой, он появлялся чаще всего в сопровождении Саши и Маши. Пока близнецы играли в песке, он читал, предпочитая, в отличие от сына, находившегося на крыше, тень в глубине веранды. Юра был в него, очень смуглый. А загорал действительно почти до негритянской черноты.

Наконец настали каникулы. И тогда ребята узнали, что Юрка на лето уезжает с отцом в экспедицию на юг республики. Накануне отъезда он отозвал меня в сторону и попросил об одолжении. Юрка так и сказал:

– Сделай одолжение, завтра нам привезут уголь на зиму, перетаскай его в сарай. Бабушке одной не справиться, а мы сегодня уезжаем. Только сразу скажи, если не сможешь, угля будет целая машина.

– Ну, что ты, Юрок, – согласился я. – Не волнуйся, всё будет в порядке.

Наутро я забыл об обещании. Не помню, какие случились дела, но, вернувшись домой, увидел в глубине двора гору блестящего антрацита, суетящуюся около него Анну Михайловну, Юркину бабушку. Стыд опалил мне щёки, и, забыв об ужине, я кинулся убирать уголь.

Тогда-то впервые заметил в их сарае деревянные ящики с песком. Похожий на пчелиные соты, большой ящик был разделён на ячейки, и в каждой из них был песок. Ящики, подобно дровам у хорошего хозяина, вздымались аккуратными рядами к потолку, занимая б[?]льшую часть сарая.

– И уголь сыпать некуда, – вздохнула Анна Михайловна. – На работе у него песок, здесь тоже песок. И сейчас, наверное, песок роет.

– А зачем? – удивился я. Сердце моё в восторге замерло: – Неужели золото ищут?

На миг, забыв о тесном полуосвещённом сарае, я почувствовал дыхание джек-лондоновской Аляски.

– Какое там золото, – отмахнулась старушка. – Нефть им, Боренька, нужна, нефть. Вот они и копают уже который год. Песок-то это не простой, а из разных мест. Пожалуй, всю Молдавию вскопали, но пока ничего путного не нашли. Теперь вот Юрочку с собой забрали. Отец говорит: он у нас вроде талисмана будет, может, с ним повезёт. Геологи, они такие, верят во всякие приметы[?]

Весь уголь я перетаскал часа за три. Теперь в сарае соседствовали куски чёрного антрацита и желтоватый сухой песок. Он всё-таки чуть-чуть, но напоминал золото. С нефтью, которую я никогда не видел, у него, по-моему, было мало общего.

Через день Анна Михайловна подарила мне книжку писателя Рытхэу "Алитет уходит в горы", на первой странице которой написала три слова: «Бореньке, за чуткость». Книгу я принял с радостью, надписью же был весьма смущён. С тех пор, читая про Алитета, старался раскрыть книгу так, чтобы эта страница не попадалась на глаза.

В начале августа Юра с отцом вернулись из экспедиции, и как-то вечером, когда уставшие после жаркого футбола мы с приятелем удобно расположились под раскидистыми ветвями ореха, я теперь уже осведомлённо поинтересовался:

– Много ли песка добавилось в вашем сарае? И как геологи узнают, что в пробах действительно затаилась нефть?

Отправив в рот горсть нежных ядрышек от расколотого ореха и потерев чёрные маслянистые ладони, Юрка не без сожаления произнёс:

– Двумя бригадами бурили под Унгенами, считай, два полных месяца, весь июнь и июль, но чёрного золотца так и не нашли. А грунта навезли много, проб с разных мест набралось не меньше сотни. Сейчас отец ящички сортирует, для Москвы отчёты пишет. А за день до отъезда случилась одна хохма. Когда брали землю из какого-то древнего кургана, наш водитель Михаил Иванович, бывший фронтовик, исподтишка плеснул в грунт чуток бензина. Его запах первым учуял наш повар. Что тут началось! Оба главных инженера, лаборанты, да и я тоже на энтузиазме перекопали всё вокруг. Вечером явился отец, который уезжал в райцентр, и мигом во всём разобрался. Смеху было не меньше, чем на концертах Райкина. Да что толку, как нет нефти в Молдавии, так и не будет, зато у нас вина навалом…

– И не будет, пацаны, – послышался с веранды чуть ироничный голос отца Юрки. – Это начальство из Москвы, сидя в кабинетах, верит в чудеса. А что до вина, пусть Юрка расскажет, как ему на голову вылили кувшин каберне. В геологи посвятили…

Ни тем летом, ни в последующие пару лет нефти в Молдавии так и не нашли. А вскоре Юра, уже поступивший на геолого-разведывательный факультет Кишинёвского университета, с родителями уехал в Сибирь. Прощаясь, он оставил мальчишкам нашего двора редкий дефицит той поры – футбольный мяч, сказав, что отца переводят куда-то под Тюмень. Его отъезд мне запомнился весьма смутно. В памяти удержался только дождливый холодный день. Из сарая выносили ящики с песком и грузили в машину. Соседи, проходя мимо, смотрели на это удивлённо. Лишь я знал, что семья геологов уезжает потому, что в нашем песке нет нефти…

Прошло несколько лет. После армейской службы я приехал в Кишинёв и спросил у мамы о Юрке.

– Разве ты не знаешь? – удивилась она. – Юрин отец нашёл в Сибири, под Тюменью, нефть. Об этом писали во всех газетах, передавали по радио. Теперь он известный в стране геолог, большой человек. Ему присвоили звание Героя, недавно дали Ленинскую премию. Вот, почитай его заметку в «Комсомольской правде», специально для тебя сохранила.

Беру аккуратно сложенную вдвое вырезку из газеты, читаю: «Не секрет, что западносибирскую нефть с большим нетерпением ждали и мы, геологи и учёные. Не знали только, где же она покажется впервые. Первое нефтяное месторождение было открыто в сентябре 1959 года, когда на моих глазах забил фонтан с глубины 1405 метров, из скважины, пробурённой бригадой Семёна Урусова. Набираем пробу. Прекрасная зеленовато-коричневая с золотистой пеной ароматическая жидкость. Разве могут сравниться для нефтяника с запахом нефти любые, самые дорогие духи! Нет, их запах в сравнении с нефтью – ничто. Берём на ладонь, растираем, нюхаем. Хочется даже попробовать на вкус. Радость, большая радость. Ведь это первая сибирская нефть!»

…А поздним вечером, перед сном, минувшее детство вернулось ко мне. Засыпая, я вспомнил ненастный летний день, полуосвещённый сарай, ящики с жёлтым песком, похожие на пчелиные соты, которые Юрий Георгиевич Эрвье подавал сыну под мелким накрапывающим дождём. Верно, эти ящики и помогли ему найти сибирскую нефть.

Николай ГОНЧАР-БЫШ

Профессия смелых

И звестно: без участия маркшейдеров не может быть построен ни один объект: будь то дорога, буровая, трубопровод или иные коммуникации. Работают эти специалисты, как правило, парами. Получили задание, встали на лыжи и – вперёд!

(Для «гуманитариев» – извлечение из словаря: Маркшейдер (нем. Markscheider) – горный инженер или техник, специалист по пространственно-геометрическим измерениям в недрах земли и на соответствующих участках её поверхности с последующим изображением на планах, картах и разрезах при горных и геолого-разведочных работах.)

Ведущий специалист маркшейдерско-геодезического отдела Управления землеустройства и маркшейдерских работ (УЗиМР) Александр Поздеев пришёл в «Пурнефтегаз» в 1990 году, когда начиналось освоение Харампурского месторождения. Он вспоминает, что дорог в то время не было, а к месту изысканий маркшейдеров чаще всего забрасывали на вертолётах. Точкой отсчёта служила первая насосная станция, так называемая ДНС-0 – от неё прокладывали дороги к строящимся объектам. Нередко приходилось ночевать посреди снегов и болот прямо в вездеходе, знаменитом ГТТ. В то славное время романтики было хоть отбавляй.

Многолетний напарник Поздеева, ведущий специалист Евгений Шабаров пришёл на Харампур немногим позже, в 1993-м. До этого за его плечами был десятилетний опыт работы в «Тюменьгипроводхозе». В начале 1990 годов геодезист Шабаров выполнял изыскания для осушения земель под строительство в новом посёлке Губкинском. Познакомился с местными коллегами, понравилась северная перспектива. Приехал на работу – да так и застрял здесь на шестнадцать лет.

Друзья-напарники гордятся тем, что им выпало осваивать с нуля Южно-Харампурское, Фестивальное, Фахировское, Кынское и другие месторождения. Сейчас работы меньше не стало: к зоне ответственности харампурских маркшейдеров добавились Ново-Часельское месторождение и магистральный нефтепровод «Ванкорское месторождение – НПС «Пурпе». А когда вахта заканчивается, незаконченные дела переходят ко второй паре харампурских маркшейдеров: Маргамову и Чудовскому, и за много лет не было случая, чтобы сменщики подвели друг друга.

Осталась ли романтика? Сколько угодно! Да, построены дороги, появилось новое оборудование – GPS-навигаторы, спутниковая связь. Маркшейдеры с нетерпением ждут российскую навигационную систему ГЛОНАСС. Во-первых, интересно сравнить её с американской GPS, а во-вторых, это будет подспорьем в работе: повысится точность определения координат на местности. Многие работы теперь можно выполнять не отходя от компьютера.

И тем не менее без выходов «в поле» никак не обойтись, в этом суть маркшейдерской работы: обозначить на местности точку, нарисованную на карте. А в полевом выходе, помимо профессиональных знаний, развитого пространственного мышления, умения ориентироваться на местности, работать с приборами и оборудованием, требуются ещё многие навыки, главный среди которых – выживание.

Историй у маркшейдеров великое множество. Например, был случай в позапрошлом году: Шабаров сопровождал группу руководителей ООО «Ванкорнефть» и представителей московского проектного института на один из участков строящегося магистрального нефтепровода «Ванкорское месторождение – НПС «Пурпе». Поездка вышла далеко не прогулочной: новенький шведский гусеничный вездеход провалился под лёд на болоте, и почти сутки люди ждали помощи на тридцатиградусном морозе. Евгений Павлович развёл костёр, возле которого и грелись, пока из посёлка Пионерного не пришёл на выручку другой вездеход. Все остались живы-здоровы.

Как-то довелось участвовать в поисках заблудившегося в тундре оператора. Тот случай вспоминается с улыбкой: двое суток команда под руководством Шабарова ходила по болотам, причём основные усилия приходилось прилагать к тому, чтобы никто из поисковиков сам не заблудился. А вот маркшейдер заблудиться права не имеет, такого горе-специалиста даже искать не будут: не дай бог, кого-нибудь тоже заведёт, да и не выведет. Конечно, это шутка, но в ней есть зерно истины: ответственность за тех, кто рядом, является непременным качеством представителей этой профессии.

Могут возникать очень серьёзные и совсем не смешные ситуации, например, встреча с дикими животными. Весной главную опасность представляют голодные после зимней спячки медведи. Летом другая опасность – медведица с детёнышами. Медвежата любопытные, лезут везде, но их мамаше ничего не объяснишь, она любого, кто окажется рядом, считает врагом. В подобных ситуациях маркшейдер может полагаться только на выработанный годами опыт, зоркий глаз да быстрые ноги. У каждого из наших героев есть неприятные воспоминания о подобных встречах. К сожалению, иметь при себе оружие для самозащиты запрещено – а не помешало бы.

Не каждый может ходить «в поле», но на вопрос о самом трудном в работе Евгений Шабаров ответил: «В конторе сидеть». Напарник поддержал его. Шабаров и Поздеев любят свою профессию и с удовольствием передают богатый опыт новичкам. Кстати, в отличие от многих производственных специальностей, в геодезию молодёжь идёт охотно. Где ещё так органично сочетается новейшее высокотехнологичное оборудование с романтикой странствий и единением с природой? Маркшейдер – профессия для знающих, смелых и мужественных людей.

Режим трубы

У Георгия Фёдорова, начальника цеха подготовки и перекачки нефти Барсуковского направления, ответственность нешуточная. Именно его подчинённые дежурят на коммерческом узле учёта, через который товарная нефть уходит к потребителям.

В хозяйстве у Фёдорова восемь установок, семь из которых расположены на месторождениях Барсуковского направления и одна находится на центральной перекачивающей станции. Каждая состоит из установки предварительного сброса воды (УПСВ) и дожимной насосной станции (ДНС). На этих технологических объектах производятся обезвоживание добываемой из скважин жидкости, её дегазация, освобождение от механических примесей (песка и тому подобного). А затем подготовленная жидкость перекачивается на ЦПС Барсуковского направления. Здесь производится окончательная подготовка нефти, после чего продукция, уже соответствующая требованиям стандарта, через коммерческий узел учёта подаётся в транспортную систему «Транснефть», по которой доставляется к нефтеперерабатывающим заводам.

Принципиально технология обезвоживания и обессоливания не очень сложная, но на практике забот у начальника цеха и его подчинённых достаточно. Например, при нарушении так называемого режима трубы (обычного количества жидкости, относительно равномерно и прогнозируемо поступающего с месторождений) случается, что с какой-то из ДНС приходит продукции больше, чем обычно. И тогда на ЦПС нужно решить, каким образом принять этот объём тяжёлой нефтяной эмульсии, как успеть её довести до товарных кондиций.

– Для разных ситуаций у нас есть свои секреты, – улыбается Фёдоров и, тут же сменив тон, серьёзно добавляет: – Каждый нештатный случай отличается от другого, и просто не может быть единого рецепта, как выйти из положения, не допустив срыва поставки продукции. Справляться помогает опыт.

Как и большинство руководителей в ООО «РН-Пурнефтегаз», Георгий Фёдоров начинал свой путь с самых низов, простым оператором на ЦПС НГДУ «Суторминскнефть». В 1999 году перешёл в «Пурнефтегаз» на ДНС-4 Барсуковского месторождения. Эту дожимную насосную станцию тогда только готовили к запуску, а Фёдоров уже имел опыт работы на установках аналогичного проекта. Знающий, по-деловому спокойный, творчески мыслящий оператор пришёлся ко двору, и уже через два года работы ему доверили руководство установкой, которую он знал в совершенстве. А в 2002 году Георгия Владимировича перевели начальником установки на центральную перекачивающую станцию.

«Тогда ЦПС была отдельной структурной единицей, а её штат состоял всего из трёх итээровцев: начальника цеха, начальника установки и старшего механика. Работали на износ, но это стало отличной школой», – вспоминает Фёдоров. Став начальником ЦППН БН в 2005 году, сегодня он один из опытнейших профессионалов в Управлении подготовки и транспортировки нефти, газа и конденсата, наставник и воспитатель молодёжи. Георгий Владимирович лёгок в общении, открыт для обсуждения новых идей. Например, недавно в цех пришёл начальник установки Рустем Валиуллин, который курирует небольшие УПСВ-2 и УПСВ-3, расположенные на Верхне-Пурпейском и Западно-Пурпейском месторождениях. Осмотревшись, внёс ряд предложений по оптимизации работы установок, Фёдоров его идеи поддержал, и сейчас некоторые из них уже реализованы.

Особое внимание в ЦППН БН уделяется работе с молодёжью. Костяк коллектива составляют опытные профессионалы, многие из которых запускали ЦПС в работу. С тех пор прошло более пятнадцати лет, одни ветераны уже ушли на пенсию, другие достигли предпенсионного возраста. В этой ситуации очень важно окружить старую гвардию молодёжью, чтобы не прервать преемственность поколений. И новая смена появляется – совсем недавно мастером подготовки и стабилизации нефти стал Марсель Мухарметов, которого в течение нескольких лет готовили к работе на этой должности. Общий высокий уровень подготовки персонала цеха прекрасно подтверждает тот факт, что практически ежегодно кто-нибудь из подчинённых Фёдорова становится если не победителем, то призёром конкурса корпоративного профессионального мастерства ОАО «НК «Роснефть» «Лучший по профессии».

– Когда ты понимаешь значимость своего пребывания на работе, то работать легко, – говорит Георгий Фёдоров. «Значимость пребывания» он понимает как меру ответственности за принятые решения и конечный результат работы. – Если я знаю своё дело – а я его знаю, – то занимаюсь решением всех оперативных вопросов с удовольствием. Здесь даже не нужны слова благодарности от кого-то, достаточно чувства удовлетворённости от выполненной работы.

В его кабинете каждую минуту звонит телефон, вопросы и запросы сыплются как из рога изобилия: звонящие сверяют количество сданной нефти, советуются по текущим вопросам. Одним словом – производство.

Охранители древностей

Пятнадцать лет назад археологи из Уральского государственного университета ( ныне – Уральский федеральный университет им. Б.Н. Ельцина, Екатеринбург) нашли в районе реки Харампур два укреплённых поселения, возраст которых определяется приблизительно в 2–2,5 тысячи лет. И вот пришло время возобновить исследования, на этот раз поблизости от города Губкинского.

В тот исторический период, когда древние римляне покоряли Европу, в наших краях, то есть на территории современного Пуровского района, было неспокойно. Об этом свидетельствуют найденные укреплённые городища в устье реки Кальпяс-Яха, впадающей в реку Харампур.

Примерно в начале нашей эры городище Усть-Кальпяс-Яха 21 стояло на высоком берегу и представляло собой кольцевую систему обороны из внутренней стены с башнями-бастионами по углам, окружённой глубоким рвом.

От хорошей жизни крепости не строят – значит, была угроза нападений, шла борьба за территории, и поэтому нужно было контролировать основные водные пути. На месте поселений найдены фрагменты керамики, каменные орудия труда и небольшой кусочек бронзы. Даже по тому немногому, что удалось найти, археологи определили, что жители поселений принадлежали примерно к той же исторической культуре, что и жители знаменитого археологического памятника Барсова гора под Сургутом. Кстати, сходство дополняется и небывалой плотностью археологических памятников: на 25-километровом участке по течению реки Харампур найдено около 70 памятников, более 500 объектов идут сплошной полосой – остатки поселений, городищ, хозяйственных сооружений, жилищ, ловчих ям. Такой концентрации памятников на столь ограниченной территории в Ямало-Ненецком автономном округе до сих пор не было известно.

В 1998 году, были обнаружены следы двух поселений, расположенных почти в черте города Губкинского. Одно находится неподалёку от дороги в сторону посёлка Пурпе на берегу реки Ету-Яха, а второе в районе водозабора. Обнаружить эти археологические памятники позволил намётанный глаз профессиональных археологов. Обычный человек, увидев небольшую ямку в лесу, ни за что в жизни не догадается, что идёт по территории древнего поселения. К сожалению, Пуровский район вообще очень слабо изучен в археологическом отношении, поэтому, без сомнения, огромное количество памятников уже уничтожено просто по незнанию.

Почему же эти объекты ждали своей очереди столько лет, подвергаясь естественному разрушению? Ответ прост: для археологической экспедиции, проведения раскопок и последующего изучения материала нужны средства. В течение пятнадцати лет их не находилось, но благодаря усилиям директора Губкинского музея освоения Севера Елены Калитенко эти объекты наконец-то попали в федеральную программу «Культура России», и в Губкинский снова приехала кандидат исторических наук Любовь Косинская, которая в своё время и нашла эти археологические объекты.

Археологи под руководством Косинской определили степень сохранности памятников и нашли её удовлетворительной, несмотря на современные грунтовые дороги, пересекающие территорию древних поселений. Определены границы памятников, установлены их географические координаты. Благодаря хорошей погоде (дело происходило в первой декаде сентября) удалось даже заложить разведочные шурфы. Выяснилось, что исторический слой не пострадал, поэтому раскопки проводить целесообразно. Программа рассчитана на два года, и, если не случится ничего непредвиденного, следующим летом в Губкинский приедет археологическая экспедиция. Результаты работы предсказать невозможно, но вполне вероятно, что наши знания о людях, живших в этих краях тысячи лет назад, пополнятся новыми деталями.

Теги: нефтяник , Роснефть