Денис Тукмаков УДУШЕНИЕ ОППОЗИЦИИ
Денис Тукмаков УДУШЕНИЕ ОППОЗИЦИИ
Путин не боролся, не дискутировал с оппозицией. Он ее подавил. Одним из важнейших проектов, предрешивших думскую и президентскую победу Путина, оказались планомерные действия по нейтрализации его главного и непримиримого врага — левой оппозиции и лично Геннадия Зюганова. Летом 1996 года свершалось грандиозное сражение лидеров двух антагонистических идеологий, наполненное ненавистью и страстью, искренностью и истерией. В нынешние выборы кремлевская машина, выступавшая под лицемерными лозунгами сильного государства, патриотизма и всеобщего примирения, была нацелена на полное подавление выхода всех оппозиционных энергий и соков. Удар был нанесен по трем направлениям.
Первое, наиболее важное из них, вылилось в тотальный контроль Кремля над ведущими телевизионными СМИ. Подавляющее число каналов находилось к решающему моменту в руках Путина. Цербероносный ОРТ, возрожденный РТР, переметнувшийся ТВЦ, либеральное НТВ, березообразный ТВ-6, — все они работали на одного кандидата. Вся левая оппозиция вновь оказалась отрезанной от телекамер.
Подобное, разумеется, было и раньше, однако по сравнению с 1996 годом тактика прокремлевских медиа-технологов претерпела серьезные изменения. Тогда полумертвый Ельцин просто физически не мог напоминать о себе с экранов телевизоров, поэтому основной удар был направлен на демонизацию его конкурента и коммунистическо-патриотической идеи в целом как некоего мощного, но крайне опасного для России начала. С этим еще можно было смириться, поскольку критика из уст врага — бальзам на душу. На этот раз все было по-другому.
Живчика Путина демонстрировали стране 24 часа в сутки, по поводу и без повода. Из телепрограмм создавалось впечатление, что Россия держится исключительно благодаря активности Путина, белкой мечущегося по стране. Чем ближе к выборам, тем более неистовым становились и.о. и еле поспевающая за ним машина пропаганды. Подобное нагнетание ситуации особенно лицемерно смотрелось после вальяжного отказа Путина от предвыборной агитации.
В любой стране, претендующей на статус демократической, кандидата в президенты, идущего вторым, показывают в новостях и приглашают в студии как минимум не реже, чем фаворита. При гексогенной демократии главный лидер оппозиции оказался на задворках путинской медиа-империи.
Все это доказывает по крайней мере одно: победить на выборах невозможно, не владея собственным телевидением.
Имея на ТВ полный картбланш, в редкие моменты, не занятые идеализацией Путина или трепанацией Лужкова с Примаковым, можно было продемонстрировать и патриотических лидеров. В самом способе показа Зюганова и его единомышленников заключалось второе направление удара по оппозиции. Какое отличие от 96-го года! Никакой борьбы идеологий, никакой битвы титанов — как Ельцина и Зюганова — не было и в помине. Никакого антикоммунизма и критики прошлых времен. Никого не стращали "поворотом вспять" в случае победы коммунистов. О КГБ отзывались исключительно с пиететом. Чествовали Андропова, оглядывались на Сталина — а сегодняшних коммунистов изображали при этом сермяжными, лубяными, в слюнявчиках и кокошниках. Вот Зюганов ест каравай с солью, вот он пляшет с народным ансамблем, вот возится с пчелами, — за три последних месяца СМИ иезуитски выверенно создали образ безопасной, импотентной, скучной оппозиции. И тут же, на контрасте, как яркое противопоставление: Путин мчится на истребителе, уходит в рейд на подлодке, смотрит в бинокль с палубы военного корабля, торопится на Новый год в Чечню. Решив первоначально сыграть на противоречии "больной Ельцин — активный Путин", кремлевские устроители телеигрищ пошли дальше и навесили ярлычки маленьких ельциных на всю левую оппозицию.
Весь народный протест, все его неистовство и горе постарались запихнуть в маленькую фигурку и.о., который стал вдруг олицетворять мощь и величие российского государства, ныне попранного, но вот-вот возродящегося. Это привело к удивительной ситуации, когда люди на улицах вполне искренне выражали в телеинтервью свою поддержку Путину за то, что он в силах вернуть стране былую славу — как в советские времена. "Я верю, с Путиным у нас будет армия, как раньше!" "Я надеюсь, что он запустит ВПК!" "Я уверен, он вернет бесплатные соцльготы!" Из всех кандидатов Путин изображался чуть ли не самым советским, патриотическим, имперским. Коммунисты же выставлялись чуть ли не главными пособниками ельцинизма. И это тот самый Путин, при котором в спринтерском темпе приняли СНВ-2, при котором наши суда захватывают американские морпехи! Поистине, патриотизм — последнее прибежище негодяев.
И третье направление — то, чего им не удалось совершить в 96-м: столкнуть лбами оппозиционных лидеров. Тулеев, Подберезкин, Говорухин, выступая с подчеркнуто левыми лозунгами, злейшим врагом своим по предвыборной гонке считали Компартию и лично Зюганова. Еще раньше точно так же поступали мелюзговые партейки, отнявшие у КПРФ на выборах в Госдуму решающие проценты голосов. И хотя оппортунисты не могли всерьез расчитывать на большой процент голосов, их предательство сильно покоробило образ единой левой оппозции, что не могло не сказаться на результатах решающего сражения.
И все равно многое зависит от самой оппозиции, ее воли и интеллекта. Собирается ли она терпеть унижение или будет сражаться, когда все против нее? Принятие СНВ-2 явилось для КПРФ тем вызовом, на который она обязана ответить. Варианта лишь два. Либо коммунисты встраиваются в систему и играют роль обиженного меньшинства, мимо которого протаскивают преступные законы. Либо наша левая оппозиция резко и кардинально модернизируется, превращаясь в яркое и мощное движение качественно нового типа.
Денис Тукмаков
жк телевизоры sony 7