Михаил Лобанов МОЯ ПОЗИЦИЯ (Письмо в редакцию “Завтра” с необходимым уточнением)

Михаил Лобанов МОЯ ПОЗИЦИЯ (Письмо в редакцию “Завтра” с необходимым уточнением)

В предыдущем номере "Завтра" (№ 15, апрель 2000 г.) опубликована статья Евгения Ростикова "Время сожжения книг" — о реакции различных слоев общественности на выход в Минске книги "Война по законам подлости". Я целиком солидарен с православно-патриотической позицией автора (одинаково близкой всем нам — белорусам, русским, украинцам), обращенной против "мирового порядка" и его агентов. Признателен я и за включение в текст статьи моего отзыва о названной книге. К сожалению, при этом оказались в нем слова, которые мне не принадлежат.

У меня было сказано: "Недаром эпиграфом поставлены слова Сергия Радонежского, благословлявшего Дмитрия Донского на битву с завоевателями". Автор статьи добавил к имени преподобного Сергия имя писателя Валентина Распутина: "Недаром эпиграфами к ней, помимо обращения князя Дмитрия Донского к Сергию Радонежскому: "Что делать?" — "Русь защищать!" — стоят и слова великого русского писателя нашего современника Валентина Распутина: "Если соберем волю каждого в одну волю — выстоим! Если соберем совесть каждого в одну совесть — выстоим!" "Если соберем любовь к России каждого в одну любовь — выстоим!"

Эти слова Валентина Распутина наряду с призывами к русским людям Сергия Радонежского, Иоанна Кронштадтского в качестве эпиграфов открывают книгу "Война по законам подлости", откуда и взял свое "добавление" автор статьи. Не рановато ли канонизировать имя талантливого прозаика, ставя его в один ряд с нашими величайшими христианскими святыми? Увы, не могу я обольщаться и патриотическими штампами вроде "совести России", тем более, когда знаешь, как труден подвиг "выстоять" на этой "прямой стезе", говоря словами Священной книги... За несколько дней до государственного переворота, до сокрушения нашего великого государства я писал в предшественнице нынешнего "Завтра" — газете "День", август, 1991 год (статья "Слепота"): "Ведь чтобы завоевать этот авторитет, нужны годы, иногда целая подвижническая жизнь. Поколебать, подорвать, потерять его — достаточно одного изменнического поступка, ложного нечеткого слова, политиканского расчета.

Надо ли говорить, как это особенно опасно для писателей, которые, в отличие от чуждых нравственности политиков, призваны выражать глубинные моральные интересы людей, народа.

В газете "Славянский вестник" (№№ 8-9, май, 1991 год) опубликовано интервью с В. Распутиным. На замечание собеседника, что "сегодня идет критика Горбачева", Распутин говорит, между прочим, о президенте СССР: "Это вообще очень мудрый человек". Видимо, Валентину Григорьевичу как бывшему члену президентского Совета лучше знать, чем нам, президента, если он так высоко оценивает его. Но здесь у меня, как у простого смертного, рядового нашей страны, возникают вопросы: в том ли "мудрость", чтобы развалить в считанное время страну?"

Не хотелось верить, что "ода мудрости" Горбачеву воздавалась уже после Рейкьявика, после Мальты с их тайными сговорами, после сдачи Восточной Европы, Восточной Германии, капитуляции перед НАТО, после развала военно-промышленного комплекса, политики разжигания национальной розни, после предательства Горбачева как генсека партии и как президента государства. Я уже приводил в своей статье в журнале "Молодая гвардия", говоря о Горбачеве, слова Горького о том, что тифозная вошь оскорбилась бы сравнением ее с предателем.

Печально, что ныне Валентин Григорьевич возносит акафист другому "мудрецу" — Александру Солженицыну, как несравненному учителю "жить по правде" (название его статьи к 80-летию Солженицына, газета "День литературы”, декабрь 1998 г.). О Солженицыне, как апологете предательства, враге исторической России, прислужнике американских заправил "мирового порядка", о фальши, лицемерии его поучений "жить не по лжи", — я подробно и доказательно говорил в своем интервью "Светоч или лжепророк?" (газета "Советская Россия, 24 декабря 1998 г.). Именно этот учредитель либеральной "антитоталитарной" премии своего имени одобрил расстрел 3 октября 1993 года.

С нелегким чувством на душе пишу я это письмо, прекрасно зная заслуги Валентина Распутина перед русской литературой и Отечеством, но, повторяю, не могу признать себя автором слов, мне не принадлежащих.

14 апреля 2000 г.