Жизнь взаймы / Дело

Жизнь взаймы / Дело

Жизнь взаймы

/  Дело

«Ни у банков, ни у нас нет достоверной информации о зарплатах россиян», — говорит гендиректор Национального бюро кредитных историй Александр Викулин

Одним из немногих драйверов роста экономики, как считают эксперты, остается потребительский спрос. Покупать наши граждане, что и говорить, любят. Но все чаще — в кредит. Что происходит на рынке потребительского кредитования, «Итогам» рассказал генеральный директор Национального бюро кредитных историй Александр Викулин.

— Александр Юрьевич, в этом году в первом полугодии рост потребительского кредитования составил 15,9 процента. Это сейчас самая быстрорастущая отрасль в российской экономике. С чем это связано?

— На это влияет много факторов. Самый главный — мы растем с очень низкого старта. По сути, развитие потребительского кредитования в нашей стране началось только в 2000-х годах. С нуля расти всегда легче, чем тогда, когда в стране все население уже закредитовано и перекредитовано. Отмечу, что у нас довольно развитое законодательство, имеющее отношение к кредитованию. В первую очередь я имею в виду закон о кредитных историях. Теперь банки могут оценивать свои кредитные риски более точно. Кроме того, за последние 5—10 лет наши банки усовершенствовали свои механизмы кредитования. То есть подходят к заемщикам индивидуально, и ставки для каждого из них различны. Такого, как раньше, когда за плохих заемщиков платили хорошие, уже нет. Наконец, сами банки живут в условиях жесточайшей конкуренции. Это заставляет их бороться за каждого платежеспособного клиента.

— Зато пугает другое. При таком потребкредитовании не происходит адекватного роста рынка розничных услуг. На что в таком случае идут деньги?

— «Мгновенные», оформленные прямо в магазине, и денежные кредиты занимают 48 процентов в структуре обязательств населения. Еще 13 процентов приходится на кредитные карты, 25 и 14 процентов — соответственно на ипотеку и автокредиты. Кроме того, уже появилась значительная доля граждан, которые берут новые займы, чтобы погасить старые. Рост количества таких заемщиков заметен. Хотя пока и не критичен.

— Давайте определимся с терминами. На мой взгляд, закредитованность — это ситуация, при которой большая часть населения в силу разных причин теряет способность платить по долгам банкам. А на ваш?

— Вы не правы. В классическом понимании закредитованность — это превышение допустимого уровня соотношения ежемесячного платежа по кредиту и ежемесячного дохода заемщика. Например, если он больше 50 процентов, то считается, что долговая нагрузка для человека запредельна. Так полагают американцы. И, на мой взгляд, правильно.

— Александр Юрьевич, в отличие от США разрыв в доходах самых богатых и самых бедных в России грандиозен. Он один из самых больших в мире. Получается, что при определении уровня закредитованности мы не можем брать среднюю зарплату и судить о ней по объему выданных кредитов к ВВП.

— Я говорил про соотношение кредитной нагрузки и конкретной зарплаты. Поэтому разницы, получает человек 100 или 10 тысяч, в данном случае нет. Если человек платит 20 процентов, то у него все равно остается 80 процентов. Мы, к сожалению, не можем рассчитать классическую закредитованность. Потому что ни у банков, ни у нас нет достоверной информации о зарплатах россиян. Проблема в том, что заемщики приходят и, заполняя заявку на кредит, предоставляют справку с места работы о своих доходах, но эти документы часто подделывают. Совсем недавно читал интервью президента ВТБ24 Михаила Задорнова, в котором он говорил, что если бы у банков была информация о доходах, то ставки по кредитам могли бы сразу снизиться на 0,5—1 процент. Это существенно. Но информация эта есть только в Федеральной налоговой службе и в Пенсионном фонде, а они ее не предоставляют. Хотя такая информация нужна еще по другой причине. В случае форс-мажора погашение кредита для человека может оказаться не первоочередной задачей. Ему надо платить за свет, за воду. В конце концов, одежду надо покупать. Поэтому я говорю не о кредитных обязательствах, а об уровне текущей долговой нагрузки человека. И если банки будут знать ее, то изобретать что-то новое нам не придется.

— При нынешнем росте потребительского кредитования через какое время может наступить порог закредитованности?

— Трудно сказать. Кредитами пока охвачено, по разным оценкам, от 60 до 80 процентов экономически активного населения. То есть рынку еще есть куда расти. Правда, в то же время увеличивается и количество людей, которые одновременно обслуживают два кредита и более. Но пока я бы не сказал, что ситуация близка к критической.

— Что означает рост количества людей, которые обслуживают одновременно несколько кредитов? Они пытаются перебиться до зарплаты?

— Такие люди идут не в банки, а в микрофинансовые организации (МФО). МФО, кстати, тоже с нами сотрудничают. Даже назову вам их точное количество — 864. Они запрашивают у нас кредитные истории заемщиков. Плюс с нами работают все без исключения банки, занимающиеся кредитованием. Так вот, банки не дают людям займы, чтобы перебиться до зарплаты. Когда кредитор смотрит кредитную историю человека, то видит, сколько у него действующих кредитов, сколько он по ним платит в настоящее время. И если размер кредитных платежей превышает определенный уровень, гражданину автоматически отказывают в кредите.

— Вы хотите сказать, у нас банки не рассылают кредитные карты по почтовым ящикам?

— Нет, рассылают. Но это все-таки немного разные вещи. К тому же сейчас в массовом порядке, как было несколько лет назад, это уже не делается.

— АРБ в своих подсчетах учитывает уровень доходов кредитующихся?

— Думаю, АРБ, как и мы, исходит из общего количества трудоспособного населения. По данным НБКИ, в России есть несколько регионов, в которых практически все экономически активное население вовлечено в кредитные отношения. Это Свердловская, Иркутская и Челябинская области, Республика Башкортостан и Алтайский край. С одной стороны, это положительная характеристика регионов, так как в них люди не боятся брать кредиты, уверены в завтрашнем дне, с другой — чрезмерно быстрый рост кредитования, вовлечение в эти процессы людей, не умеющих рассчитывать свою нагрузку и, как следствие, с трудом обслуживающих свои обязательства, приводят к росту просроченной задолженности.

При этом не во всех регионах, где кредитованием охвачено практически все экономически активное население, наблюдается и самая плохая платежная дисциплина. Регионы, в которых наиболее высокая доля просроченных кредитов, — это Пермский, Красноярский края, Ростовская, Самарская и Иркутская области.

Отмечу, что совместно с американской компанией FICO мы рассчитываем индекс кредитного здоровья. Так вот, самый плохой его уровень был в 2009 году. Значение коэффициента составляло 100. Потом оно улучшалось постепенно до 115 — по состоянию на начало 2012 года. Сейчас его значение упало до 104. Мы помним, что было четыре года назад — массовая безработица и так далее. Но все же не рушились банки. Поэтому до критических значений нам еще далеко.

— Зато есть опыт впавшей в кризис Испании, в которой ставки кредитов не двузначные, как в России. У нас испанский синдром не повторится? Собираетесь проводить стресс-тестирование регионов?

— На самом деле это не наша задача. Задача НБКИ — вовремя информацию собрать, проанализировать и передать нашим клиентам. Что мы и делаем. А что касается оценки качества риск-менеджмента в банках, это задача Банка России. Сейчас ЦБ собирается дифференцировать нормы резервирования для банков в зависимости от степени риска по каждому выданному кредиту. Ставки выше — значит, и в резервы банк будет отчислять больше. На мой взгляд, гораздо важнее понять, какие все-таки у нас риски, предоставить банкам всю информацию. Прежде всего об уровне доходов граждан. Чтобы эти данные были прозрачны для банковской системы.