Геннадий Иванов ПРИЧАСТЬЕ

Геннадий Иванов ПРИЧАСТЬЕ

***

Стоят у деревни три стога.

Как три рассуждающих бога…

И есть им подумать о чём –

Ведь жизни всё меньше кругом.

Всё меньше заботливых рук,

И глуше пространство вокруг.

И мы на крыльце рассуждаем,

И выхода тоже не знаем.

Глядим на вечернюю тень –

Темнеет, кончается день.

Темнеют холмы и луга.

Сливаются с небом стога.

***

До последнего дня, до последнего мига

Пусть во мне сочиняется новая книга.

Будет исповедь, даст Бог, и будет причастье,

И строка промелькнёт – как последнее счастье.

ДОРОЖНЫЕ ЖАЛОБЫ

Когда огни столицы позади,

По сторонам густая тьма ночная,

Так хочется вернуться с полпути,

Сидеть в Москве, о суете болтая.

Но поезд мчит по просекам зимы,

И от мороза стынет занавеска,

И, как могилы, снежные холмы

Порой блестят и холодно и резко.

И лес такой, как в саване мертвец,

И всё такое дикое, глухое,

Что хочется забраться наконец

В свою постель и нервы успокоить.

Но я к окну холодному приник,

И оттого мне хочется заплакать,

Что я почти от родины отвык

И ничего не вижу, кроме мрака.

ИЗ ДАВНЕГО НЕОПУБЛИКОВАННОГО

***

Неужели все у нас масоны

Наверху – и никого там нет,

Кто бы вдруг нажал на все клаксоны

Да на всё пролил бы яркий свет!

И народ бы зашумел не робко,

А на всю Россию – до Курил…

И летел бы президент, как пробка,

Понимая, что он натворил.

Нет, конечно, там не все масоны,

И не раз нам проливали свет,

Нажимали громко на клаксоны –

Только отзвука в народе нет.

Президент самодовольно вспучен,

Все шустрят, и процветает вор…

Видимо, народ наш так измучен,

Что пока не в силах дать отпор.

1994

***

На карте неба – тучи, тучи, тучи.

Как бы в движенье страны все пришли.

Россия где? Россия там, где лучик,

Как Божья милость, сходит до земли.

Россия вновь окружена валами

Недобрых сил, они её теснят…

Но вот сверкнуло между ними пламя,

И безоглядно молнии летят.

Как будто бой объял и близь и дали.

И гром гремит, и ангелы с трубой.

Вы говорите, что Россию взяли

Враги без боя… Неизбежен бой!

1997

***

Хочу я в Рим, хочу в Париж…

Но снова – остаётся лишь

Деревня, милая деревня,

Куда и снова, и опять…

Где осмотрел я все деревья,

Где всякую земную пядь

Я исходил – холмы, низины,

Где изучил реку до дна.

Где тёти Паши, тёти Зины…

Моя родная сторона.

А в стороне родной уныло.

А в стороне родной темно.

Там людям выживать постыло…

Там будто кончилось кино

На веки вечные – не будет

Теперь иллюзий никогда.

Тоска там клонит в сон и будит.

Там жизнь разрушена – беда.

Беда, беда – озноб по коже…

Но там ещё родной простор!

Там догорающий, но всё же

Мне душу греющий костёр.

1996

О НИКОЛАЕ ТРЯПКИНЕ

Что-то мелко да илисто тут,

Молодёжь где недавно купалась…

Тряпкин вычерпал весь этот пруд,

И воды в нём почти не осталось.

Он как будто на свете один –

Всё он пишет и пишет, и пишет,

До седин и уж после седин,

И завистливых вздохов не слышит.

Всё он вычерпал, всё захватил,

Остальные горюют на кочках.

…Боже, дай и ещё ему сил –

И Тебе хорошо в его строчках!

1990

***

На белом свете рядом с морем Белым

На Беломорской улице давно

Стоял наш дом на берегу скалистом,

И я смотрел на море. Как в кино

Смотрел – уходят корабли, приходят,

Встают под кран, горят прожектора…

Смотрел и думал о своём о чём-то.

Порой смотрел до самого утра.

И что я высмотрел?

А высмотрел я море.

Оно во мне теперь живёт повсюду.

Во мне живут из детства поле с морем…

Мне кажется, что это хорошо.

И потому я думаю, что детство

Моё, при всех, при всех переживаньях,

Прекрасным было детством, даже можно

Сказать, что детство было золотым!

КАНДАЛАКША

До свиданья, город Кандалакша!

Доберусь до станции пешком.

Cевер мне сиянием помашет

Робко, словно девушка платком.

И пойдут упорные колёса

Всё быстрей, уверенней стучать.

Будет снег с обветренных откосов

Мне вослед неудержимо мчать…

Сколько раз я уезжал отсюда.

Сколько раз я приезжал сюда.

Кандалакша – северное чудо!

Я тебя запомнил навсегда.

Я привык прощаться и встречаться.

Мне порою кажется уже,

Что моя судьба – всё время мчаться,

Чтобы было весело душе.

Но куда бы в мире я не мчался,

Беломорский этот городок

Памятным для сердца оставался,

Чтоб сюда я возвращаться мог.

Кандалакша, ты легла на душу

Заполярным светом, стариной…

Здесь я в детстве вьюги твои слушал,

Слушал чаек радостных весной.

Потеряться в этом мире страшно.

Надо в сердце обрести покой.

До свиданья, город Кандалакша!

Мы ещё увидимся с тобой.

***

Поэты мешаются под ногами.

Когда вокруг такое движение.

Такие реформы…

Когда крутятся такие деньги.

Когда так просто

Стать хозяином жизни…

Когда сброшены все приличия…

Поэты мешаются под ногами

И настаивают на вечных истинах.

Кто их слушает? Кто им платит?

Никто.

Но они всё равно мешаются под ногами.

И странным образом

Эти великаны,

У которых они мешаются под ногами,

Потом куда-то исчезают…

А те, кто мешается под ногами,

Растут, вырастают

В больших поэтов,

В национальную гордость и радость –

И с ними считаются

Подлинно великие люди.

И не важно, что нередко это происходит

Уже без самих поэтов.

***

Звёзды чиркают небо, сгорая.

Над рекой догорает костёр.

Засыпаю под утро в сарае,

И мне снится такой разговор.

– Ты себя не обманывай, в мире

Было много таких же, как ты,

Тоже что-то бренчали на лире,

Но понять этот мир не могли.

Что поймёшь ты, то капля всего лишь.

Так зачем себя мучить, скажи?

Вдохновенно себя ты – неволишь…

– Я неволю себя для души.

А она и живёт только этим.

Что, прикажешь мне жить без неё?

Без неё одиноко на свете,

И бессмысленно всё бытиё.

– Что душа? Это выдумки ваши,

Всё метафора только одна,

Чтобы мир-то обманывать краше…

Я проснулся, вокруг тишина.

Добрым солнцем туман был просвечен,

От костра чуть струился дымок.

И опять я ходил по-над речкой

И чего-то понять я не мог.

А потом мне почудилась песня.

Этой речки? Травы? Камыша?

И была, слава Богу, на месте –

Где, не знаю – на месте душа.