КАВКАЗКИЙ СПРУТ "ВОРЫ В ЗАКОНЕ" И МЕЖНАЦИОНАЛЬНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

КАВКАЗКИЙ СПРУТ "ВОРЫ В ЗАКОНЕ" И МЕЖНАЦИОНАЛЬНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

Из криминологического исследования ГУОП и ВНИИ МВД РФ:

Сообщество "воров в законе "многонационально: 33 % — это русские, 32 % — грузины, 8 % — армяне, 5 % — азербайджанцы, 22 % — курды, менгрелы, абхазы, узбеки, казахи, украинцы и некоторые другие национальности. Появились "воры в законе" и из числа этнических немцев, чего ранее не наблюдалось…

Дополняя статистику криминологов, можно отметить, что среди "воров в законе" есть только два чеченца. Как показывает оперативно-розыскная практика, криминальные лица этой этнической группы свою преступную деятельность, как правило, строят на основе мусульманских, а не «воровских» обычаев и традиций. Пожалуй, именно в этом основная причина малочисленности среди них «законников».

В основу своих взаимоотношений «воры» берут не национальность, а приверженность «воровской» идее, правилам и традициям преступного мира. Вместе с тем следует отметить их уважение к национальным обычаям и традициям своих собратьев. Все это подтверждает вывод о существовании "воровского интернационализма", который значительно облегчает деятельность преступного сообщества, обеспечивает его приспособляемость к условиям самых разных регионов и государств.

"Воровская община" признает вором всякого, кто разделяет "воровской закон", обязуется беспрекословно его выполнять, живет только за счет воровства в рамках своей «специализации» и примыкает к одной из общин. При этом национальность, возраст и другие индивидуальные особенности роли не играют. Примерно так характеризовал "воров в законе" один из специалистов-практиков по рецидивной преступности конца 40-х — начала 50-х годов В.И. Монахов.

В то же время можно наблюдать и определенное противостояние некоторых, например, русских и кавказских «законников», но оно происходит в основном не из-за национальных различий, а по причине разных подходов к пониманию преступных обычаев и традиций, т. е. по идеологическим мотивам. Еще чаще противоречия возникают из-за раздела сфер влияния, стремления урвать от чужого пирога кусок побольше и пожирнее.

Например, кавказские «законники» из числа грузин допускают прием в «воровскую» касту новых преступников за деньги, когда кандидат на высокий сан вносит в «общак» определенный взнос — примерно от 100 до 500 тысяч долларов. В противовес этому преступники российской общины считают, что кандидат должен доказать присвоение титула безупречной «воровской» жизнью, как это было всегда. Не случайно отдельные российские «воры» презрительно называют грузинских «воров» — «лаврушниками». Но это мало мешает при организации и совершении совместных преступлений, при отбытии срока в местах не столь отдаленных. Здесь идеологические противоречия отходят на второй план и на общении и взаимодействии почти не сказываются. Таким образом, на криминальной деятельности большинства авторитетных преступников национальные различия не отражаются.

Как видно из выдержки аналитической справки ГУОПа, приведенной выше, среди «законников» больше всего русских и грузин. Если первые — преемники наиболее организованной части преступников-профессионалов послевоенной России, то вторые — результат широкомасштабной пропаганды «воровских» обычаев и традиций в Грузии в 70-80-е годы, в период так называемого застоя в СССР. Криминологами-исследователями неоднократно подчеркивалось, что именно в это время в молодежной среде закавказской республики начали усиленно культивироваться и насаждаться «воровские» традиции. Отмечались частые случаи сбора денег, даже в монетах пятикопеечного достоинства, в "воровской общак". Их несли дети, тем самым подчеркивая свою приверженность "воровскому делу". Причем случалось это не только в среде старшеклассников, но и среди учеников отдельных начальных школ. Понятно, что сами деньги в таких крохотных суммах значения не имели. Задача преследовалась иная: насаждался культ «воровского» братства с малолетнего возраста.

Кроме того, определенную роль сыграло то, что именно в конце 70-х годов власти Грузинской ССР постоянно ходатайствовали перед МВД СССР о переводе осужденных "воров в законе" в исправительные учреждения России. Как тогда представлялось, бескрайние просторы России поглотят «воров» из Грузии безвозвратно. Но все оказалось не так просто. "Воровской интернационализм" позволил грузинским преступным лидерам без труда ассимилироваться и осесть в новых для них городах и регионах. И они, безусловно, стали активно влиять на криминогенные процессы в российской глубинке, в тех местах, где отбывали наказание, а затем там, где оседали на жительство. И там и тут они утверждали в уголовной среде «воровскую» идеологию. Таким путем в России закрепились Дед Хасан — в тогдашнем Свердловске, Дато Ташкентский — в Тюменской области, Тристан — в Кузбассе, Каро — в Нижнем Тагиле…

Как и в России, на Кавказе руководящим и организующим звеном в криминальном сообществе традиционно являлись и являются "воры в законе". Разница лишь в том, что они разделены на кланы грузин, армян, азербайджанцев, абхазов и т. д. Наиболее многочисленным объединением среди них, как уже называлось, является грузинская преступная организация. Ее основу составляют "воры в законе", выходцы из городов Тбилиси, Кутаиси и ряда других. Следует отметить, что некоторые «законники», входя в грузинскую криминальную организацию, по национальности грузинами не являются. Яркий пример этому Дедушка Хасан (Усоян). Он по национальности курд. Но это ни сколько не помешало ему стать одним из наиболее авторитетных лидеров преступного мира.

Из доклада Д. Вулси, директора ЦРУ США:

После развала СССР в бывших союзных, а ныне суверенных республиках преступные структуры разрастаются и расползаются в угрожающем темпе, смыкаясь с итальянской мафией, латиноамериканскими наркокартелями и китайскими триадами.