Скромное очарование маленькой Бретани

Скромное очарование маленькой Бретани

Когда я читаю объявления на булочной — «Наши круассаны изготовляются только на масле», — я несколько удивляюсь, но понимаю логику булочника: свой товар надо как-то рекламировать. И хотя в выпечке круассанов особой мудрости нет, булочник подчеркивает: «Я не экономлю, не добавляю маргарин, у меня все на чистом масле!» Впрочем, возможно, он и прав. Кто-то, хитроумный и жадный, добавляет маргарин и тем самым выгадывает по полсантима с круассана — в конце концов, все бывает в этой жизни. Когда я вижу объявление: «Наша пицца жарится только на древесном огне», — я мобилизую все свое писательское воображение: значит, так, происходит конкурс, пицца, составленная из одних и тех же ингредиентов, жарится на электрической плитке, на газовой, на керосинке, на примусе, на каменном угле и, наконец, на древесном. И мудрые эксперты, обладающие дьявольским даром различать малейший вкусовой оттенок, единодушно приходят к выводу: пицца на древесном угле — лучше! Но когда в ресторанных меню Круазика и Геранда — маленьких городков в Южной Бретани, я каждый раз натыкаюсь на сноску: «Наши блюда приготовляются только на местной соли», — то я ничего не понимаю и тут мое писательское воображение бессильно. Чем отличается местная соль от той, которую они потом отправляют в Париж? Или по дороге эта соль высыхает, утрясается, гниет, становится сладкой? Что-то не верится — соль не персики, от долгого хранения не портится. И какая чертова экспертиза может определить разницу? И тем не менее, между Круазиком и Герандом, на обочинах дорог стоят пакетики с местной солью. Тормозните машину, из-за кустов вылезет хозяин или его сын и охотно продаст вам пакетик по цене, в три раза больше парижской. Зато потом, в Париже, вы выставите эту соль на стол, с гордостью подчеркивая: «Местная, из Геранда!». И гости, ошалев от счастья, будут класть ее в чай…

Суров и неприхотлив климат приморской Бретани. Острые скалы на берегу, обточенные океанским приливом. Деревья, согнутые бурями. Ничего хорошего не растет на этой земле, зато испокон веков добывалась соль. Море через пойму заливало низкий берег, на делянках вручную воздвигались земляные плотины, море уходило, вода оставалась, выпаривалась, лопатами выскребалась соль. Технология соляного промысла осталась как в пятнадцатом веке. Кстати, в пятнадцатом веке соль была достаточно ценным товаром, ее развозили на подводах по всей Франции, за солью в Круазик приплывали парусники из Испании, Португалии, из городов немецкой Ганзеи, и через Ла-Манш, из другой Бретани, которая потом провозгласила себя Великой — Великобританией. Пришлось даже Геранд обнести каменной крепостной стеной, а то ведь являлись охотники за солью не со звонкой монетой, а с мечом… Однако все это в прошлом. В 30-х годах нашего столетия соляной промысел Геранда и Круазика потерял свое промышленное значение (видимо, стало выгоднее ввозить соль с других промыслов на Средиземном море), и большинство местных жителей вынуждены были менять профессию. Ну хорошо, кто-то ушел в море ловить рыбу, но трудно выдержать конкуренцию традиционных рыболовецких портов. А что делать остальным? Податься на заработки в Париж или Нант, запереться дома и пить с горя кальвадос?

Для сравнения: найдите какой-нибудь глухой уезд в центральной России, который еще при царе Горохе славился тем, что там так искусно плели лапти. Потом отменили крепостное право, началась промышленная революция и другие революции, более известные, и вскоре массовая продукция фабрик «Скороход» и «Красный треугольник» начисто лишила уезд заработка. Что произошло в уезде? Правильно, угадали: люди разбежались или запили горькую. Теперь представьте себе иную картину: люди не разбежались, привели в порядок старые избы, исправно плетут лапти, жгут лучину, крутят веретено, открыли кафе и рестораны, где потчуют заезжих гостей местными блюдами — щами, борщом, кашей, грибной солянкой, медовухой — и уезд процветает. От туристов нет отбоя, потому что это экзотика, это старина, это интересно. Невероятно! — скажете вы. — В России такого быть не может. Правильно, для России — картина фантастическая, а для маленькой Бретани — реальная жизнь.

Ну вот, к примеру, соляной промысел. Кажется, смотреть не на что. К тому же, бедные работяги жили скверно, в приземистых домах, вросших в землю, с одной комнатой, с маленькими окошечками и носили грубую деревянную обувь — сабо, по сравнению с которой наши лапти — верх элегантности. Так что вы думаете? Устроили специальный туристский маршрут, причем сначала надо ехать на лодке, потом в старой коляске, запряженной лошадьми (моим маленьким внукам дали править вожжами, они были в восторге) — и вот она, деревня со странными домами, но это теперь воспринимается как музей! В отдельной палатке сидит дядя, с важным видом вытачивает сабо — покупайте, народный промысел! На солнце сверкают белые горки соли, возьмите в руки маленький кристаллик, облизните — интересно! Купите пакетик на память, соль в хозяйстве пригодится. Аккуратно разложены лопаты, мотыги, скребки — так это не допотопные инструменты, это музейные экспонаты. А рядом кафе, ресторан (большой выбор блюд, от омаров и лангустов до обыкновенного мороженого), маленькие лавки, где продаются медные кастрюли, глиняные горшки, наборы стаканов и рюмок, деревянные кораблики, бусы, куклы, домики из ракушек, рыболовные веревочные сети, кружевные высокие бретонские чепцы, вышивные платки, расписные косынки — словом, всякая всячина, которую вы, естественно, можете купить и в других местах, но покупаете здесь, ибо это — сувениры.

Как только на море непогода, народ со всего побережья устремляется в Геранд. Центр города — сплошные торговые ряды, выбор товаров — смотри перечисленное выше. Но ведь вы гуляете внутри старой крепости, за каменными стенами — праздничная атмосфера ярмарки. Скажем, Геранду повезло: защитники города, воздвигая сторожевые башни пять веков тому назад, позаботились о своих далеких потомках — есть чем заманивать публику. А вот в Круазике нет крепостных стен. Не беда, найдут что-нибудь примечательное. И нашли. Поставили на холме заржавленную пушку. Подумаешь, невидаль, заржавленного оружия в Европе навалом, сколько войн прогрохотало! Но тут главное — придумать легенду. И гид красноречиво вам объяснит, что это старинное орудие, поднятое с затопленного французского фрегата, и наткнулись на него случайно: в одном месте рыбаки вытаскивали крабов бронзового, золотистого цвета. Заинтересовались феноменом, спустили водолазов. Оказалось, что в дуле орудия поселились крабы, и ржавчина давала им такой оттенок. Простенькая история, но для туристов — наживка.

В Круазике, Геранде, Баце — церкви XV века. Хороший козырь для экскурсионных агентств. Однако церкви, помимо своего прямого предназначения, то есть религиозных служб, используются еще как концертные залы. Во-первых, со всей Европы приезжают мастера органной музыки, во-вторых, гастролируют камерные ансамбли (передо мной афиша чешского квартета, в программе — Бах, Моцарт, Дворжак, Бородин, Римский-Корсаков) или, например, исполнители ирландских народных песен, или… музыкальный ансамбль донских казаков и одесский народный хор, — эти как сюда затесались?

В порту Круазика, перед центральной набережной, — маленький остров. Что на нем было раньше, мне не ведомо. Но сейчас там с утра до ночи, в любую погоду, сидят чайки и орут, скандалят, как соседки в коммунальной квартире. У меня подозрение, что чайки, сидя на зарплате у мэрии, привлекают туристов.

Но если бы в Круазике ничего не было — ни церкви, ни пушки, ни чаек, то остался бы резерв главного командования (как у Дмитрия Донского — запасной полк боярина Кучки), местное чудо-юдо: «крепы». «Крепы» — это тонкие блины из гречневой муки, которые тут же, при вас, пекутся на круглой металлической плите. На мой непросвещенный вкус, в них нет ничего особенного. Зато есть реклама, а реклама гласит: а) «наши крепы жарятся только на сливочном масле», б) «наша плита разогревается на древесном угле», в) «наше тесто приготовляется на местной соли». Реклама — двигатель торговли, и у прилавков, где дымятся «крепы», выстраиваются длинные очереди.

В десяти километрах южнее Круазика — знаменитый международный курорт Ла-Боль, с роскошными песчаными пляжами, с шикарной набережной, застроенной многоэтажными домами, фешенебельными гостиницами, морским лечебным центром, казино. Летом в Ля-Боле — столпотворение, но жители Круазика не жалуются, не завидуют своему богатому соседу: «Зато у нас — дикая природа, и любители ее всегда найдутся». Показатель — в Круазике, как грибы, растут новенькие каменные виллы. Значит, у городка есть будущее.