14 июля во Франции

14 июля во Франции

Для начала я сам хочу спросить: после окончания «холодной войны» какая еще страна в Западной Европе отмечает свой национальный праздник военным парадом? Неужели Люксембург? Но для нас, французов, это не просто национальный праздник, это еще и революционный! А какая же революция без армии?

Строго говоря, праздник начинается не 14 июля, а вечером 13 июля традиционным балом пожарников. Пожарники у нас — очень уважаемые люди, и не только потому что они хорошо справляются со своими прямыми обязанностями. У нас любая старушка, в случае чего, первым делом звонит не врачу, а пожарникам. Те моментально приедут, первую помощь окажут, в госпиталь, если надо, отвезут, и все за бесплатно. Итак, рядом с пожарной частью играет оркестрик. Сюда приходят жители во всего квартала. Из соседних кафе приносят лотки с выпивкой и закуской, а бравые пожарники приглашают застенчивых дам на танец. Ей-Богу, я это еще застал, я это видел собственными глазами: аккордеонист играл старые мелодии, танцевали молодые и пожилые пары, все было очень мило, по-домашнему. Теперь, конечно, все не то. Теперь, фиг кто потанцует под аккордеон. Теперь гремит из репродукторов или наяривает на эстраде рок, поп, рэп, пэп, техно, рехно и прочая англо-американская муть… Спрашивается, за что мы кровь проливали в 1789 году?

Зато 14 июля — у нас все по плану, в духе славного французского прошлого, без всякой иностранщины. Сперва президент на машине объезжает войска. Потом возвращается на правительственную трибуну, которую соорудили на площади Согласия, кому-то пожимает руки, кому-то делает просто ручкой (и все это показывается по телевидению и азартно комментируется — кому пожал, кому помахал, это же большая политика). Потом по Елисейским Полям к правительственной трибуне спускаются войска. Сначала пехом, потом на лошадях, потом на разного рода бронетехнике. Бронетехники не так уж много, ровно столько, сколько надо, чтобы продемонстрировать интересующимся новинки. Ведь Франция занимает третье место в мире по торговле оружием. Ну и конечно, воздушный парад, если погода позволяет.

25 лет я наблюдаю по телевизору парад и слушаю комментарий. Искренне сочувствую своим коллегам журналистам: сложное это дело — вести репортаж о мощи и доблести французской армии, которую, начиная с 1940 года, били все, кому не лень. Помнится, когда Франция еще принимала участие в «спецоперациях» в Африке, то комментаторы с восторгом говорили о парашютистах: вот, мол, именно эти ребята в Чаде помогли, остановили, не позволили… Нынче африканская тема не в моде. Во Франции, наконец, поняли, что в Африку лучше не соваться. Свергнешь какого-нибудь людоеда, так ему на смену придет вегетарианец, который в тюрьмах передушит еще больше народу. Последний раз журналисты с жаром отмечали, что в параде участвует все больше и больше женщин. Оно и понятно: женщины — великая сила! Резко подымают боеспособность войск.

Ну а кому громче всех аплодирует публика? Морякам? Парашютистам? Танкистам? Нет, не угадали. Самый «аплодисмент», как сказал бы Булгаков, достается колонне пожарников, которая традиционно завершает военный парад.

Далее транслируется телеинтервью с президентом Республики из Елисейского дворца. Президент рассуждает в основном на экономические темы. «Будете ли вы выставлять свою кандидатуру на второй срок?» — спрашивают журналисты. «Не знаю, пока не решил», — задумчиво отвечает президент. Потом телекамера дает общий план лужайки перед Елисейским дворцом. Две тысячи приглашенных на праздничный коктейль! Крупным планом выделяют наших национальных героев. Кто у нас сейчас в главных героях? Естественно, футболисты. Молодцы, ребята! Выиграли первенство мира и Европы! Никакому Наполеону такие победы и не снились.

Ну а вечером во всех городах Франции и на морских курортах — праздничный салют. В Париже, у дворца Шайо, салют просто замечательный. Что верно, то верно: по части фейерверков мы впереди планеты всей.

После этих красочных шумовых эффектов даже неловко спрашивать: а чего мы, братцы, празднуем? Если спросить, то конечно, ответят, но так, нехотя, скороговоркой: празднуем взятие Бастилии. И переведут разговор на более волнующие темы: дыра в бюджете социального страхования, очередное увеличение цен на бензин… И такая стыдливость понятна. С одной стороны, действительно — великая Революция. С другой стороны, в действительности, там столько наворотили, нагородили и напортачили, что лучше в подробностях не копаться! И все легенды давно развенчаны, и никаких иллюзий не осталось. Да, взяли Бастилию. А за каким хреном ее надо было брать? Освободить политзаключенных? В Бастилии, на момент штурма, сидели семеро узников, из них — четверо осужденных за подлоги, два сумасшедших, и один развратник-садист. И взяв Бастилию, сколько на радостях перерезали народу и носили на пиках окровавленные головы!

Апогеем революции была казнь короля. За что его казнили, граждане? Такой лапочка был товарищ Луи Шестнадцатый! Примерный семьянин, честнейший малый, любил постолярить и послесарить, ну еще немного поохотиться. Чего он не любил и не умел, так это — править страной. Ну просто копия, двойник российского Николая Второго. Ну хорошо, прогнали их с трона вонючей метлой, так дали бы пожить спокойно! Увы, такого в революциях не бывает. Не может быть революции без героев. Или Франция не помнит своего прошлого? Прекрасно помнит. Например, Париж окружен кольцом «маршальских бульваров», увековечены имена всех наполеоновских маршалов. Многие улицы и площади в Париже названы в честь наполеоновских побед. Стоит памятник маршалу Фошу, главнокомандующему французской армией в период Первой мировой войны. Куда же подевались французские революционеры? Хорошо поискав, найдем. Есть в Париже мост Мирабо, есть авеню Карно и Гош и есть памятник Жоржу Дантону. Немного, так давайте хоть их прославлять! Очень хочется, да только известно, что Мирабо одновременно произносил революционные речи и получал тайком деньги от короля. А революционный генерал Гош потопил в крови крестьянское восстание в Вандее. А Жорж Дантон, организатор революционных побед, был инициатором резни в парижских тюрьмах. А член Комитета общественного спасения Лазарь Карно был лишь слабой тенью Робеспьера и Сен-Жюста, которые, в свою очередь, такой жуткий террор устроили… Нет уж, месье-дам, не стоит ковыряться в прошлом. Споем лучше национальный гимн, «Марсельезу». К счастью, во Франции никто, кроме первого куплета, слов «Марсельезы» не помнит. А там дальше идет такой кровожадный текст…

В общем, французы давно осознали, что не стоило бы устраивать ту заварушку, в 1789 году. Как легко могли бы договориться, уладить все полюбовно!

Не получилось.

— Да чего же в конце концов хотят эти люди? — спросил добрый король, прекрасный семьянин, товарищ Луи Шестнадцатый, у народного представителя.

— Ваше Величество, эти люди хотят хлеба.

Король не понял. А королева Мария-Антуанетта резонно заметила:

— Подумаешь, беда! Нет хлеба — пусть едят печенье.

Это к вопросу о неизбежности революций.