Разделительная линия

Разделительная линия

Новейшая история

Разделительная линия

О необходимости национального проекта по культуре говорит в своей статье Алла Большакова («ЛГ», № 49). Насущную важность такого проекта обсуждать даже не приходится. Главное, чтобы он не стал сугубо министерским изделием, а был основан на общественном договоре о нормах культурной жизни, поддержанном народом и специалистами.

Однако есть сферы культуры, о которых в наше время крайне мало говорят. Например, философия. В обществе бытует мнение, что она просто оторвана от жизни, не имеет к реальной действительности никакого отношения. Моё первое образование – инженерное. И потом, когда уже занималась философией, я часто слышала от бывших коллег-инженеров упрёки, что они-то заняты конкретным делом, а философ… Я же с удивлением обнаружила, как далеки инженеры и другие конкретные специалисты от жизни в сравнении с философом. Да-да. Потому как философ решает вопросы жизни в целом, а не её фрагментов и частей. Потому что он занят определением ценностей и смыслов особенно в период их ломки, когда жизнь, по ощущениям «специалистов», обретает черты хаоса..

Недавно в Москве прошёл Всемирный день философии. Москва была избрана местом проведения не случайно, а в связи с 80-летним юбилеем Института философии Российской академии наук на Волхонке. К нам приехали всемирно известные философы. В то время как мы печалились о своей проблеме – угрозе отнятия нашего философского дома в пользу другой отрасли культуры – живописи, итальянец Рикардо Поззо говорил о том, что, несмотря на политическое укрепление Евросоюза, там во многих местах прекратили преподавать философию студентам-гуманитариям. В Китае же её преподают даже инженерам. Вывод, сделанный итальянским профессором, таков: пренебрежение философией в Евросоюзе свидетельствует о том, что при всей политической устойчивости он не является организмом, имеющим идентичность. Идентичностью называют самотождественность. В современной же Европе связь с предшествующей европейской историей, по мнению Поззо, утрачена. Поэтому и философия оказалась ненужной. В Китае она есть, и философия поэтому нужна.

В России её сейчас меньше: аспирантов перевели на «философию и историю науки и техники», весьма профессионально полезную, но всё же лишь отрасль философии, а не на философию в целом.

Слышу голоса протеста по поводу марксистской пропаганды, упрощённой философии советского времени и даже радикально антигуманитарное: «общественные науки и философия – это зло, с которым надо бороться». Отвечу так: многие отечественные философы и учёные-гуманитарии, пройдя обучение в СССР, работали или работают, читали или читают лекции во множестве университетов мира и были и являются столь же успешными, как и наши физики, химики, медики, компьютерщики и пр.

История института философии и место его пребывания – часть истории и культуры страны.

Но философии и истории отводится в нашей расколотой культуре место много меньшее, чем живописи пусть и блистательного и всем нам дорогого музея. А ведь первым новым проектом в ходе наших посткоммунистических переходов было издание многотомной классики русской философии, открывающей наши несознаваемые порой черты и особенности. Отечественная философия была символом свободы и наращиваемой национальной идентичности. Наш дом – исторически не менее значим, чем усадьба Голицына, которую в нём собираются воссоздать.

Европейская культура не могла осуществить своё предназначение: «дать нормативное руководство более высокому человеческому типу, который как идея должен был развиться в Европе исторически». Мы впали в российский культурный кризис, выход из которого в единстве культуры, её философских и исторических корнях.

Валентина ФЕДОТОВА, доктор философских наук