Первые опыты

Первые опыты

Александр Чижевский жил в Калуге рядом с великим КЭЦ — Константином Эдуардовичем Циолковским, одним из основоположников космонавтики. Они были очень дружны, оба — фанатики своего дела. Чижевский занимался биофизикой как любитель. По образованию А.Л. был историком, писал талантливые стихи. В 1918 году, когда страна летела к черту, Чижевский в Калуге занялся разгадкой одной тайны: почему подопытные животные в опытах военного врача Кияницына, дыша отфильтрованным воздухом, погибали? Совсем юный Чижевский в 1918-м решил у себя дома построить лабораторию и проверить: а не действуют ли на живые организмы ионы воздуха? Время было трудным: в стране началась Гражданская война. Но Чижевский с помощью своего отца, артиллериста-изобретателя и ракетчика еще царских времен, Леонида Чижевского, и своей мачехи Ольги Лесли-Чижевской, создали лабораторию в мезонине собственного дома. (Боевые ракеты Чижевского-отца применялись в 1914-м во время боев в Галиции).

Это чудо, но им удалось открыть лабораторию в голодном, тревожном 1919-м. Зарабатывала семья на опыты всеми способами: отец давал уроки математики, сам Александр писал картины на продажу, а Ольга Васильевна шила веревочные туфли на продажу. В мезонине они поставили высоковольтную аппаратуру и излучатели в виде сетки с остриями. В местной больнице они стали покупать множество белых лабораторных крыс. И первый опыт по воздействию на них воздушных ионов произошел 2 января 1919 года. Когда с юга наступали войска Деникина, а с востока — дивизии Колчака и белочехов.

Откроем воспоминания самого Александра Чижевского («Тайна живого воздуха» — Калуга, 2004 г.)

Едва только Чижевские начали опыты, по маленькому губернскому городку поползли слухи. Интернета тогда не было, но обывательское стадо и тогда показывало себя во всей красе. Мол, Чижевские выращивают своих крыс на мясо, а они — разносчики чумы. Во главе «бдительных» оказались бывший хозяин мясной лавки и бывший владелец конфетной фабрики (тогда уже — ее директор), местный учитель и другие «почтенные граждане». Слухи были один другого нелепее.

Мол, крыс будут потрошить. Или, мол, Чижевские решили дрессировать крыс и устраивать цирковые представления. «Мало нам в Калуге одного чудака — Циолковского, так еще появились новые». Когда молодой Чижевский на телеге, груженной клетками, ездил в железнодорожную больницу за крысами, за ним всегда шла толпа издевающихся над молодым ученым зевак.

«Остряки старались перещеголять друг друга, поэтому остроты их по грубости переходили всякие границы. Упустить такой случай, редкий случай, было невозможно. Но достаточно мне было это заметить, как зеваки разразились еще более неистовой бранью, осыпая меня самыми бесстыдными ругательствами. Грязные помои были вылиты на наши (мои и крысиные) головы из всех лоханок Ивановской улицы…» — вспоминал сам ученый.

Не правда ли, здорово напоминает поведение нынешней публики в Интернете и социальных сетях, готовых каждого изобретателя или смелого исследователя смешать с грязью? Просто тогда еще не было Сети. Кстати, то было еще не советское общество: зеваки происходили из той самой «России-которую-мы-потеряли», не тронутой никаким коммунизмом.

При этом Чижевский с самого начала пошел наперекор «признанным авторитетам» и маститым ученым. В 1917 и 1918 годах, будучи еще совсем мальчишкой, он пытался достучаться до профессоров со своими идеями воздействия аэроионами на организмы. Но натыкался на такое:

«— Поймите, молодой человек, — говорил мне один из профессоров, — что ваши мысли о действии ионов воздуха не имеют ровно никакого основания. Неужели вы думаете, что тысячи биологов и врачей во всем мире не заметили бы этого, если бы ионы действительно имели бы какое-либо отношение к органической жизни? Ионы воздуха — это физический фактор, не оказывающий на организм ровно никакого влияния, как, например, свет Андромеды или любого другого созвездия. Ионы воздуха обладают еще одной особенностью — они не успевают родиться, как уже умирают, их жизнь исчисляется долями секунды. Приняли ли вы этот несомненный факт к сведению и руководству? Или вы склонны настаивать на своем? Вот температура, влажность и барометрическое давление суть физические факторы, постоянно влияющие на организм, а ваши ионы, которых, кстати сказать, так мало, не могут влиять на человека или животных. Этого влияния еще никто не подметил, да и опыты XVIII–XIX веков с атмосферным электричеством, как это всем известно, не дали желаемых результатов. Таким образом, молодой человек, вы ломитесь в открытую дверь: если вы пойдете по этому пути, вы не найдете ничего, даже для более или менее сносной научной работы. Время же вы потеряете зря…»

Но Чижевский не сдавался. Он напомнил, что еще в 1904 году профессор Алексей Соколов опубликовал работу о возможном влиянии ионов воздуха на организм. Однако противники парировали: Соколов за 14 лет (а разговоры шли в 1918-м) даже не попытался проверить свою гипотезу. Чижевский пробовал апеллировать ко мнению видного гигиениста Иринарха Скворцова о том, что атмосферное электричество влияет на живые существа.

«— Точка зрения — не доказательство, — сердясь, возразил мой собеседник. — Выдумывать, воображать, фантазировать можно как угодно, но это хорошо для поэтов или писателей в стиле Жюля Верна или Герберта Уэллса, а не для человека, который претендует на ученость. К сожалению, — оборвал он наш разговор, — моя лаборатория вашим идеям помочь не может. Очень огорчен…

В таком духе, а иногда и в более грубом, ученые возражали мне, не разделяя моих «фантастических вымыслов». В очень резкой форме на мой вопрос о том же ответил и Климент Аркадьевич Тимирязев, с которым я был знаком с 1915 года.

— Это — безнадежное исследование. Не стоит браться за него.

Таково было мнение знаменитого физиолога растений: он совсем не интересовался ионами воздуха и считал их биологически инактивными. Мне не понравился ответ старого ученого, человека злобного и до конца своих дней остававшегося англоманом. Я не поверил ему — и хорошо сделал…»

Пройдет менее двадцати лет — и открытие Чижевского будет с восторгом встречено во всем мире. А в самом начале, когда юный исследователь дерзнул первым на планете исследовать действие аэроионов на организм, его чуть не заклевали авторитетнейшие, осыпанные всеми регалиями и убеленные сединами ученые. Если бы Чижевский был человеком слабой воли, он сломался бы. Но он решил вести исследования сам, дома! Слава богу, тогда еще не было нынешней Комиссии по лженауке, которая могла просто затравить смелого новатора и объявить его «шарлатаном», как она делает подобное ныне. Судьба Петрика Чижевского в начале пути не ожидала. Так что, читатель, коль вы увидите, как сегодняшние «признанные ученые» кого-то ожесточенно клюют и бранят, не спешите с выводами. Быть может, они нападают на нового гения.

Не доверять «признанным специалистам» и академикам — таков наш лозунг. Все проверять в опытах. Александр Чижевский сам оборудовал себе лабораторию. Кстати, как и Петрик семьдесят с лишним лет спустя. И начал работу, на всех начхав.

Но при этом у Александра Чижевского с ходу возник смертельный враг. Местный отставной чиновник Архангельский, бывший директор калужского реального училища. Дело в том, что он был женат на сестре профессора Соколова, который в 1904 году первым высказал предположение о благотворном влиянии ионов воздуха на организмы. Но Соколов говорил о положительных ионах. И он за все минувшие годы даже не пытался проверить свою гипотезу опытным путем. Однако его шурин Архангельский углядел в работах молодого Чижевского покушение на «интеллектуальную собственность» Соколова.

Чижевские пробовали втолковать бывшему чинуше: дескать, Соколов никаких работ не вел. Да и до него были ученые, писавшие о возможном влиянии ионов на животных и людей: Каспари и Чермак в 1902-м, Лемстрем и Принсгейм в 1900 году, Скворцов в том же 1900 г. А до них — Кияницын…

Но все было даром. Архангельский налился злобой. И принялся гадить. Он начал распускать в Калуге самые дикие слухи об опытах Чижевского. Например, что подопытные крысы распространяют чуму. Под его влиянием местная власть едва не закрыла лабораторию. И только вмешательство Луначарского, знаменитого народного комиссара (министра) просвещения, спасло работа Александра Леонидовича. «Красный министр» выдал Чижевскому «охранную грамоту». Справку о том, что лабораторные белые крысы — совсем не их корабельные «чумные» собратья, выдал тогдашний нарком здравоохранения, создатель советской медицинской системы, сам Семашко.

Поддержал молодого ученого и Циолковский, живо интересовавшийся первопроходческой работой биофизика-любителя:

«— Вот так всегда бывает. Только человек начнет делать хорошее дело, находятся люди, готовые утопить его в ложке воды. Но ничего — это знак того, что дело верное и нужно бороться за него…»

Так что первую попытку уничтожить его А. Чижевский отбил. Но если бы он мог знать, что по сравнению с тем, что ждет его дальше, она — так, легкая неприятность…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.