2
2
Прошло немного времени после разговора с Гусевым. Как-то утром, развернув газеты, Берест увидел крупные заголовки: «Добьем фашистского зверя в его логове!», «Водрузим над Берлином Знамя Победы!» Он улыбнулся: Гусев как в воду глядел! Да, надо в подразделения идти, готовить собрания. Когда Берест сказал об этом парторгу батальона Шакирову и комсоргу Фарафутдинову, те в один голос поддержали его.
– Разговоры о Знамени Победы давно идут! И вопросов много задают солдаты.
– Но мы не знали, что отвечать. Теперь все ясно!
Тут же втроем пошли в восьмую роту. Там парторгом пожилой старший сержант Сьянов Илья Яковлевич. До войны работал бухгалтером. Недавно из госпиталя вернулся. Высоко ценит старого коммуниста Берест. Никак только не привыкнет к его фамилии: вместо мягкого знака букву «и» произносит.
– А между прочим, товарищ лейтенант, у отца моего фамилия Сиянов была, – сказал как-то Сьянов.
Когда Берест удивленно взглянул на него, Сьянов пояснил:
– Со школы расхождение началось. Уже в четвертом классе учился. Вызвал меня новый учитель к доске, на которой кто-то крупно написал мою фамилию, и спрашивает: «Это что же такое?» Я перечитал по буквам написанное, ошибки нет. А почему учитель недоволен, не понимаю. Тогда он подошел к доске, взял у меня мел и вместо «и» написал большой мягкий знак. Тут же стал объяснять какое-то правило. «Понял?» А я только растерянно моргал глазами и ничего не понимал. Но учитель уверенно подтвердил: «Отныне подписывайся только так».
Отец, которому я пожаловался, сказал: «Учитель, он, сынок, человек грамотный, ему видней».
Берест рассмеялся.
Из землянки до слуха Береста донесся певучий голос Сьянова. Потихоньку вошли. Никто даже не заметил – бойцы слушали стихи, которые читал Сьянов. Сержант стоял в кругу и словно негромко пел что-то нежное и трогательное. Только в самом конце голос его взлетел и зазвучал торжественно и окрыляющее.
Но и тогда,
Когда во всей планете
Пройдет вражда племен,
Исчезнет ложь и грусть, —
Я буду воспевать
Всем существом в поэте
Шестую часть земли
С названьем кратким «Русь».
Берест вспомнил: Сьянов любил стихи Есенина.
Солдаты зааплодировали, а Сьянов, увидев замполита, смутился:
– Как говорят, хлебом не корми, а дай стихи почитать: душу трогают. Я со стихами и коллективизацию проводил. Райкомовским уполномоченным был. Приеду в село, сделаю доклад, а после обычно заковыристые вопросы задают. Наговоришься вволю и давай стихи читать. Бывало, фитиль в лампе истлевал – не замечали.
Что ж, все это – продолжение того разговора, который начал Гусев: надо изгонять казенщину. Человеческое сердце не терпит ее. Берест одобрительно пожал руку парторгу.
– Вот мечтаем, какая жизнь после победы будет, – добавил тот.
– И о Знамени Победы толкуем, товарищ лейтенант, – пояснил чернявый сержант.
– Ну что ж, самое время.
– Так вот я и говорю, – приободрился сержант, – что в Москве, наверное, уже специальное полотнище приготовили. Ведь водружаться оно будет на самом высоком здании Берлина… Небоскребов, случайно, там нет? – обращаясь ко всем, озабоченно спросил он.
Но никто ответить ему не мог.
– А может, его лучше на воздушном шаре поднять? Ведь сказано: над Берлином, – неуверенно предложил кто-то.
– Ну нет, – возразил начавший разговор. – Шар – он что, дунет ветер – и улетит. На здании надо! Знамя должно быть огромное, метров этак в десять.
– Ну, пошел молоть! Да кто же такое знамя потащит – целый взвод, что ли?
– Очень даже просто. Навернул его вокруг себя, а как на крышу забрался, раскрутился волчком – и закрепляй полотнище…
Смех заглушил последние слова солдата.
Молоденький боец мечтательно заговорил в защиту увлекшегося солдата:
– А что, ребята, может, и впрямь готовится такое знамя! Большое, шелковое, чтоб горело ярким пламенем.
Пожилой солдат, откашлявшись, заметно растягивая слова, высказал предположение:
– А может и так статься – самое простое окажется знамя-то. Как его, шелковое-то, приладишь, какой армии, дивизии или полку вручишь? Разве заранее узнаешь, кто первый в Берлин войдет?
– Все ж интересно, намечается ли какое здание? Не скажете, товарищ лейтенант?
Вначале замполиту рассуждения солдат показались наивными, но, вслушиваясь, уловил он в них одну хорошую черту – взятие германской столицы представлялось им задачей не только реальной, но и совсем близкой.
Значит, вовремя собрание о Знамени Победы задумали провести.