Надворный советник изенбургского двора

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Надворный советник изенбургского двора

Современники описывают советника княжеского изенбургского двора как приземистого брюнета с красивым задумчивым лицом и располагающими манерами. Единственная не вполне приятная черта – короткий, не всегда уважительный смешок, который часто прерывал его быструю речь. Тем не менее советник считался блестящим собеседником с неисчерпаемыми знаниями в самых различных областях, и прежде всего в истории искусств и нумизматике. К тому же он владел несколькими языками: французским, итальянским, латынью и древнегреческим, но для образованного человека «из лучшего общества» в те времена знание языков не было чем-то из ряда вон выходящим, для «профессии» же Беккера оно было совершенно необходимым.

В 1815 году Беккера навестил Иоганн Вольфганг фон Гёте, и эта встреча не оставила великого поэта безразличным. В дневнике Гёте делает следующую запись: «Надворный советник Беккер в Оффенбахе показал мне значительные картины, монеты и геммы, и при этом он иногда не отказывал в подарке гостю полюбившейся ему вещи». В книге «Искусство и древность» читаем: «Господин Беккер, высоко ценимый знаток монет и медалей, собрал значительную коллекцию монет всех времён, поясняющую историю его предмета. У него же можно увидеть значительные картины, бронзовые фигурки и другие древние произведения искусства различных видов».

Гёте, как известно, сам был собирателем монет, но изделия «фабрики» Беккера его не привлекли. В знак уважения Гёте переслал Беккеру экземпляр немецкого издания автобиографии известного итальянского золотых дел мастера Бенвенуто Челлини с посвящением: «Господину Карлу Вильгельму Беккеру с благодарностью от переводчика».

Поэт-князь ещё однажды упоминает нашего надворного советника, причём даёт понять, что он знает об основной деятельности Беккера. В письме Й. К. Эрманну от 20 марта 1816 г. Гёте спрашивает своего адресата, знает ли тот некого Беккера, который проживает во Франкфурте. Очевидно, последний, как и раньше, имеет «резиденции» во многих городах, для того чтобы продолжать развивать своё «монетное дело».

Карл Вильгельм Беккер был неутомимым тружеником. Ни разу для своих подделок он не использовал отливки с настоящих монет, каждый раз чеканя монеты заново. А это значит, что для 330 монет ему требовалось свыше 600 штампов (для некоторых экземпляров он использовал аверс или реверс других монет). Некоторые монеты он делал, не имея перед глазами никаких образцов. Это его собственные изобретения, как уже упоминавшийся «антипатер».

«Пекарь античности»* не мог прибегать к помощи подмастерьев, что было бы неоправданно опасным для его промысла. Только в 1826 году, когда Беккеру начинает отказывать зрение и это сказывается на качестве работы, он нанимает помощника – Вильгельма Циндера. К этому времени чеканка Беккера уже не была тайной. Над некоторыми штампами, особенно для древнегреческих монет, он работал по 12 недель. Как Беккеру удавалось при этом выполнять обязанности библиотекаря, быть постоянным собеседником князя (до 1820 г.) и находить время для своих «деловых поездок» в Италию и Австрию, по-видимому, навсегда останется загадкой.

Продукция «пекарни» Беккера по тогдашним меркам представляла собой совершённые подделки, доведённые до грани высшего мастерства. «Ему подвластно все: элегантная грация греков, строгая красота римского искусства, оригинальность и причудливость средневековых монет» – так пишет о Беккере Поль Эдель, французский эксперт-криминалист XIX века, специализирующийся в области искусствоведения. Беккеровская серия фальшивых, или, как он сам позднее говорил, «скопированных», монет охватывала период с VII века до н.э. до XVIII века. Среди них были монеты из Сицилии, Греции, Древнего Рима и его итальянских провинций, из Карфагена, Тракии, Македонии, Крита, Пергамона, Сирии, Финикии, Египта, монеты вестготов, Меровингов, Каролингов, германских императоров и епископов из Майнца.

Для того чтобы придать своей продукции античную внешность, господин надворный советник разработал собственную технологию. На рессорах своей двуколки он разместил некую открытую ёмкость, в которой вперемешку с металлической стружкой, обильно пропитанной жиром, находились монеты. Когда двуколка проезжала по брусчатке или по непритязательной просёлочной дороге, монеты принимали обильные пылевые или грязевые процедуры и быстро старились. В дневнике Беккера, который вёлся с характерной для автора тщательностью, часто встречается запись: «Опять вывозил свои монеты».

Образцы для своих подделок Беккер заимствовал из богатой коллекции своего князя, к которой он имел доступ с 1814 года. При этом нередко происходила подмена подлинников, которые Беккер продавал по весьма высоким ценам. Аналогичный приём Беккер использовал, общаясь с другими, ничего не подозревавшими коллекционерами. Достаточно откровенно в этом смысле Беккер высказывается в своём письме, написанном ещё в 20-е годы в Альтенбург, господину фон Габеленцу, известному своей коллекцией монет. Он пишет о посылке последнему монет. «Что касается „Юлии Тити“, она настолько хорошо сохранилась, она так редка и изысканна, что мне трудно с ней расстаться. Прошу Вас проявить ещё немного терпения. Вы обязательно получите её и другие монеты, как я Вам и обещал. Делаю это потому, что рассчитываю и от Вас получить что-нибудь действительно редкое».

И в этом случае доверчивый партнёр получил взамен своих подлинников продукцию Беккера. Юлиус Фридлендер (1813-1884 гг.), директор берлинского «монетного кабинета» с 1854 года, человек, пользовавшийся большим и заслуженным авторитетом в мире нумизматики, пишет в своём посвящении отцу Й. Г. Бенони Фридлендеру и о Беккере: «Он нашёл в коллекции моего отца „свои“ серебряные монеты, обрадовался и сказал, что это, наверняка, хорошие копии, раз в них поверил такой знаток! А на следующий день в качестве „доказательства“ он прислал бронзовые экземпляры тех же монет, потому что тогда обстоятельства вынудили его признать, что изготавливает он античные монеты якобы для того, чтобы коллекционеры, которые не могут достать настоящие монеты, получили хотя бы их копии».

К 1829 году, когда были написаны эти слова, советник давно отказался от своего инкогнито и «легализовал» свой промысел.

В 1820 году умер его хозяин, князь Карл. Для Беккера начались трудные времена. Все чаще он сталкивается с разоблачением своих подделок. И директор императорского кабинета античности и нумизматики в Вене Антон фон Штайнбюхель фон Рейнвалль в 1822 году в венском литературном ежегоднике обращал внимание на подделки Беккера. Но никто не выдвигал против него обвинений, хотя некий господин К. А. Беттигер из Дрездена позднее выдвинул предположение, что Гаэтано Каттанео ещё в 1808 году рекомендовал вызвать Беккера в суд. Каттанео, однако, отказался от возбуждения дела. Беттигер ошибается по крайней мере в дате, так как Беккер встретился с Каттанео только в 1810 году, и расстались они, вполне довольные друг другом. И вот «пекарь античности» решается сам сделать первый шаг и упредить все обвинения. В 1824 году он предложил на продажу серию собственноручно сделанных серебряных монет за 300 дукатов. Он сделал другой шаг, предложив венскому кабинету купить у него его штампы, заявив о том, что никогда не преследовал корыстных целей. Посредником в этой операции по предложению Беккера выступил его знакомый Габриэль фон Фейервари. Ему же Беккер направил проект своего предложения, из которого, в частности, следовало, что он является жертвой алчных торговцев, которые выдавали его копии за оригиналы. Для того чтобы положить этому конец, Беккер решил предоставить свои штампы венскому музею всего за 8000 гульденов, хотя фирма Уильяма Фостера в Лондоне предлагала ему 2264 дуката. Кроме того, его чеканка лучше «падуанской», чьи штампы являются гордостью парижского «монетного кабинета». Штайнбюхель поддерживает сделку, затраты могли бы быть компенсированы продажей оловянных и свинцовых монет, сделанных по этим штампам, частным любителям и музеям. К тому же штампы представляли бы собой отличный сравнительный материал для выявления других подделок. В конце концов австрийский министр финансов отклонил сделку.

Факты свидетельствовали против Беккера. Общий комплект его подделок, согласно монетному каталогу, оценивался в 70 тыс. талеров, при этом торговые агенты Беккера могли провести эту сделку не один раз. Беккер сам при этом неплохо зарабатывал, даже при условии, что его торговцы присваивали себе большую часть прибыли в качестве платы за риск. Кроме того, Беккер сам изобрёл некоторые монеты, были у него и другие уникальные работы, которые представляли собой явную продукцию фальшивомонетничества.

К тому же и после венской попытки Беккер не прекратил свою деятельность, продолжив изготовление штампов для новых монет. Ещё в Вене он встретился с неким Данцем, который предложил свои услуги в качестве продавца монет Беккера «на Востоке». В этом и кроется объяснение того, почему Беккер предложил венскому кабинету 510 штампов, в то время как позднее у него было обнаружено свыше 600 штампов.

Что ни говори, а чутьё не подвело Беккера, когда он в 1824 году официально предложил свою продукцию. Спустя год появляется прокламация, которая предупреждает о фальшивках Беккера, в 1826 году выходит в свет книга итальянца Доменико Сестини, посвящённая современным фальсификациям монет. Для Беккера Сестини находит такие слова: «Этот человек обладает глубокими знаниями, к тому же он чрезвычайно одарён, талантлив и умел как гравер. Он изготовлял штампы для монет различных римских императоров и чеканил их из золота для того, чтобы поставлять английским коллекционерам. После этих первых операций Беккер продолжал изготовлять штампы различных редких монет, которые оказывались в королевском собрании в Париже. Во всех европейских музеях имеются беккеровские монеты».

По-видимому, в Оффенбахе обстоятельства складывались против бывшего надворного советника. В том же 1826 году он переезжает в Бад-Хомбург, где весьма скромно живёт до конца своих дней. Беккер не оставил никакого наследства. После того как истинный характер его «производства» стал известен в мире специалистов по монетному делу и коллекционеров, торговцы отвернулись от Беккера: на его монетах уже нельзя было заработать. Даже штампы именитого мастера не находили покупателей, В 1829 году Беккер отправляется в Берлин, чтобы предложить их за 5 тыс. дукатов прусскому королю. Но и эта попытка не удалась, так же как и предложение о продаже штампов русскому царю за 6 тыс. дукатов в 1830 году. 11 апреля 1830 г. гениальный фальшивомонетчик скончался от инсульта. Его штампы перешли во владение хомбургской семьи Зайденштрикеров. Коллекция в 331 штамп была продана за 30 рейнских гульденов. Позднее часть этих штампов оказалась в «монетном кабинете» в Берлине, где они находятся и сегодня.

У Карла Вильгельма Беккера ещё при жизни нашлись защитники. Среди них Вильгельм Доров, один из именитых в своё время немецких историков, который в 1827 году утверждал, что Беккер стремился лишь проиллюстрировать прогресс в производстве монет. Другие, например уже упоминавшийся директор венского императорского «монетного кабинета», придерживались противоположных взглядов. Но и спустя 100 лет нашлись люди, которые снимают вину с Беккера на том основании, что при жизни против него ни разу не выдвигалось официальных обвинений и он не был под судом, а поэтому – честный человек.

У Беккера, несомненно, были золотые руки. Его копии имели лишь один дефект: они были слишком совершенны, слишком правильны. Кроме того, его серебряные монеты имели сине-чёрный оттенок, который их как бы слегка затуманивал. И, тем не менее, очень многие эксперты – современники Беккера были введены им в заблуждение.

Изенбургский надворный советник ни в коем случае не был последним в ряду «великих» фальшивомонетчиков. Многие из его не столь знаменитых коллег использовали менее трудоёмкую технологию: они делали отливки настоящих монет, а потом в полученные формы заливали жидкий металл. Но таким путём никогда не удавалось достичь той степени идентификации, которая получалась при настоящей чеканке. Поверхность «слиточных» монет выдавала их происхождение, под лупой она выглядела зернистой, встречались и следы воздушных пузырьков. Но эти улики иногда удавалось скрыть за счёт специальной техники старения монет, и тогда они легко находили доверчивых покупателей.

Подделка монет и сегодня является «золотой жилой». Современная техника облегчила труд бывших ремесленников, используется гальванопластика, специальное литейное и прессовое оборудование. Оборот достигает таких масштабов, о которых Беккер и другие старые мастера не могли и мечтать.

Огромные цены, которые любители нумизматики готовы выплачивать за раритетные монеты, подталкивают развитие и расширение бизнеса фальшивомонетчиков. В свою очередь, и уже известные подделки становятся раритетами. Есть специальная отрасль нумизматики: коллекционирование фальшивых монет.

Продукция известных мастеров-фальшивомонетчиков продаётся сегодня по вполне приличным ценам. Так, на проходившем во Франкфурте-на-Майне в 1972 году аукционе 11 монет, изготовленных Беккером, были проданы по цене от 180 до 800 германских марок каждая*.

Только в ФРГ на рынке ежегодно появляются сотни фальшивок, которые нередко оказываются настолько безупречными, что распознать подделку не удаётся и экспертам. Иногда их может выдать лишь микроскопически мелкая деталь. Многие фальшивые монеты как подлинные давно вошли как в частные, так и в государственные коллекции.