ЛЮК

ЛЮК

«Посмотрите на наш склад, где живут греки, — сказал мне хозяин предприятия. — Не бойтесь. Посмотрите на это свинство. Постели не убраны. К работе они не приучены. Приходят — и валятся на соломенные матрасы. На работе и то за ними надо убирать. Лучше всего — немецкая уборщица!.. Тяжелый случай. У женщин еще ничего. Но у мужчин…»

Я прошла шесть лестничных пролетов — узких каменных пеналов, полных окурков, отбросов, бумаги, мусора. В течение многих лет здесь не красили стен и не мыли окон. (Впрочем, когда я спустя пару недель вновь оказалась здесь, чтобы запечатлеть для телефильма состояние лестницы, она уже была чистой. Оказывается вечером того дня ожидался приход представителя греческого консульства при Гамбургской бирже труда. Контрольный визит.) Наверху — длинный коридор, справа и слева комнаты, затем стена, отделяющая женскую половину от мужской. В стене — запертая дверь. Если ее открывают нелегально, на заводском дворе тут же взвывает сирена (сигнализация!) — и «черный воронок» появляется быстрее, чем мужчина у женщины. Здесь живут 150 мужчин и 30 женщин, часть из них — совершенно официально семейные пары, разделенные запертой дверью. Поэтому в стене догадались сделать люк, именуемый на высоколитературном немецком «раздаточным окном». «Надо понимать нужды людей. Нельзя же быть такими бессердечными».

Конечно, мужья навещают [через это окно] своих жен — несмотря на запрещающие таблички на немецком и греческом языках. Руководство завода предпочитает не вмешиваться: «Это портит моральный климат на предприятии».

«Да, по воскресеньям мой муж здесь, и по субботам тоже. И тогда мы разговариваем. И тогда те, что там, наверху, говорят: почему твой муж здесь, а мой муж здесь нет? Они еще хотят, чтобы мы были спокойные. А на другая кровать, может быть, сидит другая со свой муж, и еще одна. А мы тут сидим и хотим с мой муж куда–то пойти, а нам никуда нельзя пойти. Потом мы [порознь] выходим — в кино или в город, и там говорим обо всем».

Сейчас она на девятом месяце беременности. «Нам не дают комнату. А что делать с ребенком? Ребенка отдадим одной женщине. Я буду приглядывать». Она не хочет возвращаться домой. Она хочет остаться со своим мужем. Где она будет жить через восемь недель после родов, она не знает. Она говорит: в приюте, она называет какую–то клинику, она почему–то уверена, что там все найдется. Ей об этом рассказала другая гречанка, у той была аналогичная ситуация. Правда ли это, она не знает, но поступит в точности так, как та гречанка. Все это очень сомнительно. Но сама она не сомневается, что все получится.