IV.

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

IV.

Так мы плавно переходим к истории противостояния пятидесятников и властей. «Ну а чего тут рассказывать? Поставили вот в этом поле армяне-пятидесятники свой лагерь. Человек шестьдесят их было. Звуковые колонки вывели, оттуда молитвы. Конечно, местные всполошились. Причем инициаторами коллективного письма к властям с требованием „остановить порабощение земли русской“ выступили дачники-москвичи. Они не стеснялись в выражениях, легко пользовались словом „черномазые“, - Дмитрий смущенно показывает копию этого письма. - Молитвы же наши называли „бесовскими“. А вот местные бабушки и дедушки, лесник дядя Витя, какие-то чудом уцелевшие крестьяне из соседних деревень - никто не подписал этого письма».

Вместе с ФСБ, МЧС и МВД (ОМОН, разумеется, тоже был) в Чичево приехали и священники из РПЦ. Священников вызвали в качестве экспертов, чтобы дознаться, не сатанисты, не экстремисты ли эти пятидесятники. Дмитрий протягивает мне копию заключения этих экспертов: «В беседах, касающихся вероисповедания, сильно путаются. Из чего можно сделать вывод, что люди прикрываются религиозной организацией». Это заключение клирики вынесли, в частности, потому, что не обнаружили в доме икон. «Но ведь мы, пятидесятники, не поклоняемся иконам! - первый раз за всю нашу беседу Гаврилов срывается на гневный тон. - Это так же мы можем говорить, что эти священники прикрываются религией, поскольку у них иконы и бороды, а в Библии об этом нигде не сказано! Да и какие мы сектанты, у нас же по России уже 1300 церквей!»

Пятидесятников-армян все же прогнали, а реабилитационный центр «Ковчег» остался на месте. Как ни странно, очень помог местный участковый. Он в какой-то момент поверил в эффективность методики центра и привел туда своего приятеля. Никакой надежды, что тот вылечится, не было, а он взял да и бросил наркоманить. Еще участковому ужасно не хотелось портить статистику: ведь с приходом сюда пятидесятников, как уже говорилось, практически прекратили фиксироваться кражи не только в Чичево, но и по всему Ильинскому сельскому поселению. «Молва бежала впереди нас. Была пара случаев, когда люди поняли, что не только с нами не стоит связываться, но и вообще навещать с криминальными задумками эту местность», - не вдаваясь в подробности, говорит Гаврилов, а я смотрю на его наколки и понимаю, что скорее всего все сказанное им - правда.

Предстоящим летом пятидесятники-пациенты задумывают взяться всерьез за обустройство этой местности. «Бог же не любит пустоты», - объясняет Гаврилов. По примеру других реабилитационных центров, они планируют взять в аренду землю, завести лесопилку или еще какой-нибудь небольшой заводик. «А потом и люди к нам потянутся. В моем Белово ведь так же все было - посреди всеобщей наркомании, пьянства и разрухи вдруг появилась первая церковь в бывшем Доме культуры, кусты подстриженные, цветы, бесплатная столовая для неимущих. Люди впервые увидели живых американцев, кто-то за рукав их трогал, не верил, что те вообще существуют, - вспоминает с ностальгией Гаврилов. - И вообще, я жениться надумал, на армянке из „Божьего ковчега“, летом на этом поле с ней и познакомился. Надо вот только добрачные курсы пройти, как у нас принято». Он, кажется, краснеет. Но потом юношеское смущение проходит, и он твердым голосом добавляет: «Здесь тогда и останусь жить! Не брошу же я своих заблудших агнцев».

Агнцы тем временем выстроились в ряд во дворе дома, с топорами, ведрами, пилами. «Ну помолимся, братья, и за работу!» - наставляет их Гаврилов.

На обратном пути Олимпиада Ивановна машет мне платком - человек со стороны в деревне всегда желанный гость, если только это не проверяющие или воры. Кстати, Олимпиаде Ивановне пятидесятники тоже поставили спутниковую тарелку с God TV. Бесплатно.