ПРЕДИСЛОВИЕ

ПРЕДИСЛОВИЕ

Книга «Кто не молчит, тот должен умереть», написанная писателями ГДР Клаусом Полькеном и Хорстом Сцепоником и выпущенная в свет в Берлине в 1975 г. издательством «Милитэрферлаг», ставит своей задачей показать, что между капитализмом и преступностью существует органическая связь. Авторы не претендуют на исследование коренных причин возникновения и развития организованной преступности в мире капитала. Опираясь на богатый фактический материал, они знакомят читателей с историей одной из старейших преступных организаций, «Общества чести» («Онората сочьета»), или, иначе, мафии, с основными этапами ее развития: зарождением этой организации на Сицилии в период борьбы угнетенного народа острова против иноземных поработителей; перерождением сицилийской мафии в банду грабителей и убийц, ставшую орудием феодалов и реакционной сицилийской буржуазии; становлением и весьма бурным «расцветом» мафии на благодатной для развития преступности американской почве.

Началом активизации мафии в США обычно считается период действия так называемого сухого закона 1920 г. Именно в это время начинается ожесточенная борьба за власть в мафии между отдельными группами преступников, стремившихся получить максимальные доходы от промысла, запрещенного «сухим законом». Книга знакомит читателя с драматическими перипетиями этой борьбы, с ключевыми фигурами мафии, раскрывает связь американской и сицилийской мафии. За калейдоскопичностью эпизодов из истории преступной организации четко прослеживается мысль, что мафия превратилась в огромную экономическую и политическую силу.

Не будет преувеличением сказать, что деятельность организованной преступности сегодня — это разновидность бизнеса. С некоторым упрощением можно констатировать, что в правовом плане эта деятельность отличается от деятельности легальных капиталистических предприятий лишь тем, что она запрещена уголовным законом США.

Оценивая «преступный бизнес» с экономических позиций, можно обнаружить, что он подчиняется тем же законам, что и деятельность любого из предприятий легального бизнеса в капиталистической системе хозяйствования. Подобно тому как свободная конкуренция мелких предприятий при капитализме превращается в монополию, создавая крупное производство и вытесняя мелкое, заменяя крупное крупнейшим, конкуренция мелких и разрозненных организаций «преступного бизнеса» приводит к образованию крупных преступных синдикатов.

Чтобы правильно представить себе, как влияет столь сложное социальное явление, как организованная преступность, на буржуазное общество, необходимо прежде всего это социальное явление определить, дать его дефиницию.

Федеральный уголовный кодекс США гласит: «Организованная преступность представляет собой противоправную деятельность членов высокоорганизованной дисциплинированной ассоциации, занимающейся обеспечением незаконными товарами и услугами, что включает — но не ограничивается этим — гемблинг, проституцию, выдачу ссуд под большие проценты, распространение наркотиков, рэкет в области трудовых взаимоотношений и иную противоправную деятельность членов таких организаций».[1]

В Соединенных Штатах существуют и другие определения организованной преступности, сформулированные законодательными и исполнительными органами власти как на федеральном, так и на штатном уровне. В основном они сходны с приведенным выше.

Однако любое определение условно и относительно. Одна из основных и существенных неточностей приведенного определения заключается в том, что его авторы, по-видимому, имели в виду лишь наиболее мощную преступную организацию, которую чаще всего называют мафией. Тем не менее организованная преступность отнюдь не является синонимом мафии, а мафия не имеет монополии на преступную деятельность даже в США. Организованной преступной деятельностью в этой стране занимается большое число отдельных групп. Обычно они делятся по сферам преступного бизнеса, например торговля наркотиками, извлечение доходов из азартных игр, проституции и т. п. «Разделение труда» существует и в каждой из сфер, например получение сырца наркотика, его лабораторная обработка, транспортировка, продажа и т. п.

Самой старой, наиболее крупной, лучше других организованной преступной группой на территории США является мафия, называемая также «Коза ностра» («Наше дело»).[2]

Американский «Синдикат преступников», или «Коза ностра», первоначально был филиалом знаменитой сицилианской мафии и до сих пор сохраняет некоторые архаические черты последней. Современная структура этого преступного синдиката в общих чертах начала складываться начиная с 1931 г. В результате беспощадной конкурентной борьбы, в ходе которой происходило физическое уничтожение соперников, разобщенные банды объединялись в «семьи» с жесточайшей дисциплиной. Так, члена группы за разговор о существовании «Коза ностры» с непосвященным лицом ожидала смертная казнь, так же как за нанесение удара товарищу или насилие, совершенное над членом его семьи. Этим путем синдикату удается сохранять строгую дисциплину и контролировать своих членов, сообщников и жертв.

Значительную роль в организации этого преступного синдиката сыграл Сальваторе Лучано, прозванный Лаки (Счастливчик). Человек холодного, трезвого ума, с большими организаторскими способностями, Лучано, с которым читатель поближе познакомится на страницах книги, поставил цель объединить гангстерские шайки. В период действия «сухого закона» Лучано заключил соглашение с семью боссами Атлантического побережья и, опираясь на молодые динамичные элементы преступной организации, в сентябре 1931 г. устранил главарей «старой» школы. Затем Лучано собрал своих собратьев в Нью-Йорке. Тогда и был учрежден своего рода административный совет, члены которого избираются среди главных патронов и пользуются равными правами. Этот совет — настоящее правительство — разрешает споры между «семьями», определяет генеральную линию политики синдиката и рассматривает вопросы, интересующие всю организацию. Нарушителей правил судит верховный суд мафии, а приведение приговора в исполнение возлагается на группу убийц; во главе ее стоит «мистер убийца» (долгое время им являлся Альберто Анастазия).

Второй съезд синдиката состоялся вскоре после первого и проводился в Канзас-Сити (штат Миссури), одной из столиц гангстеров. На нем присутствовали главари преступного мира, и среди них — «король Чикаго» Аль Капоне. С этого момента синдикат гангстеров организационно оформляется в общегосударственных масштабах. Неудивительно поэтому, что созданная в 1951 г. комиссия по изучению деятельности организованной преступности под руководством сенатора Кефовера «убедилась в том, что мафия играет важную роль, придавая определенное единство деятельности двух главных преступных синдикатов, а также многих второстепенных банд и отдельных преступников на всей территории страны. Где бы ни работала комиссия, она всегда нападала на след этой неуловимой, тайной и зловещей организации».[3]

В настоящее время во главе конфедерации «Коза ностра» стоит комиссия, которая наделена «законодательными», «судебными» и «арбитражными» полномочиями, а также обладает рядом функций правления делового предприятия. Члены конфедерации рассматривают комиссию как высшую власть по организационным вопросам. Комиссия формируется из лидеров наиболее сильных «семей» и состоит обычно из 9 — 12 человек. Однако это не представительный и не выборный орган, ее члены не пользуются равными правами. Высший руководящий орган — совет, включающий наиболее опытных членов каждой «семьи». Такие советы действуют в Нью-Йорке, Детройте и Чикаго. Старший в совете именуется доном или директором. Он может и не быть членом комиссии.

С образованием конфедерации входящие в нее организации частично утратили свою самостоятельность. Каждая из «семей» «Коза ностры» имеет четыре, а иногда пять ступеней в иерархической лестнице. Во главе стоит босс (капо, дон), обязанность которого заключается в поддержании порядка в «семье». Босс имеет заместителя. На том же уровне иерархической лестницы находится так называемый советник. Как правило, это место занимает старый, опытный член организации, непосредственно не участвующий в преступном бизнесе. Ниже стоит «буфер», через которого происходит передача приказов босса, денег и информации в целях оградить босса не только от полиции, но и от членов организации. За «буфером» следует «лейтенант» (капитан, капореджиме) — шеф оперативной единицы — «десятки» (хотя в его подчинении может быть и иное число людей), имеющий одного или двух помощников, не разделяющих с ним, однако, административной власти. Иногда ниже «лейтенанта» значится «начальник секции». На низшей ступени иерархической лестницы находится «солдат» (член, человек). «Семьи» насчитывают от 20 до 600 «солдат». «Солдат» может быть хозяином нелегального предприятия либо иметь собственное законное предприятие и выплачивать боссу проценты от прибыли. В каждой «семье» выделяются специальные лица, занимающиеся организацией подкупа должностных лиц, а также лица, ответственные за приведение в исполнение приговоров, вынесенных в отношении как членов организации, так и иных людей.

По данным Федерального бюро расследования, «Коза ностра» — относительно небольшая организация. «Ядро» ее состоит примерно из 5 тыс. человек, образующих 24 «семьи».[4] Считается, что лица, входящие в «ядро», — итальянцы, подавляющее большинство которых — выходцы из Сицилии.

Разумеется, организованных преступников, связанных с «Коза нострой», многие тысячи человек самых различных рас и национальностей.

Во многих работах американских авторов, посвященных исследованию организованной преступности, в официальных документах и прессе настойчиво подчеркивается, что организованная преступность — явление, завезенное в США извне. Более того, «стопроцентных американцев» стремятся убедить в том, что специфика явления организованной преступности — в его итальянском происхождении. Однако это явно противоречит действительности. Комиссия Кефовера в свое время уже обратила внимание на то, что преступный синдикат действует в тесном контакте со многими лицами несицилийского происхождения. «Необходимо самым энергичным образом подчеркнуть, — говорится в отчете комиссии, — что в мафию входит весьма небольшой процент лиц сицилийского происхождения».[5]

Чтобы убедиться в этом, достаточно ознакомиться с организованной преступной деятельностью израильских иммигрантов, обосновавшихся в западных штатах США. В штате Калифорния, например, активно действуют крупные преступные группы, которые американцы стали называть израильской мафией. Преступники совершают профессиональные убийства и бандитские нападения, осуществляют контрабанду наркотиков и торговлю ими, занимаются вымогательством и тому подобной деятельностью, ничем не отличающейся по характеру от деятельности «Коза ностры». Они поддерживают регулярную деловую связь с преступными группами, функционирующими в отдельных районах США, Латинской Америке и на Ближнем Востоке.[6]

Можно упомянуть также мексиканскую мафию, «Армию черных горилл» и другие преступные организации,[7] возникающие и процветающие на почве капиталистической Америки. Организационная структура и деятельность такого рода преступных организаций сходны со структурой и деятельностью «Коза ностры», и в этом нет ничего удивительного, ибо каждое преступное сообщество стремится к организационному совершенству, которое позволяет с минимальным риском получать максимальную прибыль от преступного бизнеса.

Западноевропейские исследователи проблем борьбы с организованной преступностью обычно соизмеряют уровень организованной преступности в Западной Европе с уровнем организованной преступности в США, а так как американский уровень еще не достигнут, некоторые из них ставят под сомнение существование самостоятельно возникающей национальной организованной преступности в странах Западной Европы; наличие же таковой в Европе объясняют проникновением ее из США. Складывается любопытная ситуация, когда американские исследователи обвиняют европейцев, и особенно итальянцев, в возникновении организованной преступности на территории США, а европейские — относят возникновение организованной преступности в Европе на счет США.

В действительности же для зарождения и развития организованной преступности как в США, так и в странах Западной Европы имеется единая основа — капиталистические отношения; она порождена буржуазным обществом со всеми присущими ему пороками в экономике, политике и идеологии.

Как явствует из сообщений Интерпола, в большинстве капиталистических стран преступность приобретает организованный характер, причем возникновение и развитие групп организованных преступников происходят не только на национальном, но и на международном уровне. Преступные организации ряда стран нередко действуют в контакте с преступными организациями США, получая свою долю прибыли. Правда, достаточно окрепнув и чувствуя себя в силах получить большую долю дохода, такие организации могут вступать в конкурентную борьбу за сферы влияния либо в пределах своей страны, либо на базе нескольких стран. В свою очередь американский преступный бизнес расчищает себе рынок различными способами, в том числе и путем насилия.

Организованная преступность становится важной проблемой, например, для Великобритании, о чем свидетельствует проведенное в 60-х годах министерством иностранных дел расследование гангстерской деятельности в стране.[8]

Аналогичное положение складывается в Федеративной Республике Германии. Так, Франкфурт-на-Майне считается одной из самых крупных перевалочных баз наркотиков в Западной Европе. В этом регионе действуют до 30 преступных групп, причем активное участие в распространении наркотиков принимают представители стран Ближнего Востока.[9]

Главная цель организованной преступности — нажива, получаемая от торговли запрещенными товарами или от запрещенных услуг. Как показывают многие исследования по организованной преступности, монополизация торговли такими товарами или услугами гарантирует высокие доходы. Происходит выколачивание прибылей из крупнейшего потенциального резервуара — порока. Распространение порнографии и проституции, торговля наркотиками и организация азартных игр, ростовщичество и вымогательство — вот только некоторые виды преступного бизнеса, имеющего опору в самих потребителях. Стремясь к получению максимальной прибыли, дельцы, функционирующие в преступном бизнесе, применяют современные методы «стимулирования торговли». Они прибегают к помощи рекламы, благодаря которой вводят в моду пороки, из которых можно извлечь барыши, искусственно создают рынок и используют его.

Одним из источников дохода организованной преступности является так называемый гемблинг — организация азартных игр.

Гемблинг широко распространен не только в США, но и в капиталистических странах Европы. Федеральное законодательство США считает гемблинг противозаконным, однако в ряде штатов деятельность игорных заведений разрешена официально. Не удивительно поэтому, что большинство американцев не относят азартные игры к числу преступлений.

Гемблинг является одной из основных финансовых и даже политических операций, проводимых организованной преступностью, так как обеспечивает прогнозируемый объем дохода, источник которого практически неистощим. Обычно деньги, полученные от гемблинга, используются для финансирования всего сложного комплекса операций организованной преступности.

Бизнес, основанный на гемблинге, относительно публичен и не порочит лиц, замешанных в нем, поэтому осуществляющие гемблинг организованные преступники являются наиболее активными вкладчиками денежных средств в кассы политических партий США.

В свою очередь политический босс, который влияет на должностные назначения и продвижения по службе, например в полицейском управлении, обладает возможностью помогать гемблерам. Политический босс весьма заинтересован в периодическом пополнении партийной кассы, а потому добивается того, что полиция не преследует гемблеров, финансирующих политическую машину.[10]

Таким образом, гемблинг существует и развивается без помех со стороны полиции, а иногда и под ее охраной. В сходном положении находятся и некоторые другие виды преступного бизнеса — проституция, букмекерство, рэкет и т. п.

Баснословную прибыль приносит организованной преступности незаконная торговля наркотиками. В США, например, она дает около 300 % прибыли. Естественно, что при таких условиях преступный бизнес расширяется и совершенствуется. Именно торговля наркотиками ярче всего обнаруживает международный характер преступного бизнеса.

Организованная преступность получает значительный доход также от лоуншаркинга,[11] то есть дачи денег взаймы под высокие, «акульи» проценты. Типичный заем может быть сделан из расчета 20 % в неделю, причем он выдается в понедельник утром и должен быть возвращен с процентами к середине дня в пятницу. Если должник не в состоянии выполнить свое обязательство, его здоровье и даже жизнь могут оказаться в опасности. Впрочем, если должник обладает чем-то, что может заинтересовать организованную преступную группу, займ может быть «рефинансирован»: в этом случае должнику разрешается выставить в качестве гарантии имущество, принадлежащий ему ресторан или предприятие и т. п.

Чаще всего в паутину ростовщиков попадают мелкие бизнесмены, предприятия которых легальные банки и финансовые компании отказываются финансировать, так как считают их недостаточно надежными. В трудную минуту такой бизнесмен вынужден обращаться за займом к представителям преступного мира и нередко попадает в ситуацию, из которой он не в состоянии выпутаться. В некоторых случаях необходимость добыть деньги, чтобы выплатить долг, приводит до того ничем не опорочивших себя людей к совершению преступлений. Оказавшись не платежеспособным, должник лишается своего предприятия, которое попадает в распоряжение организованной преступной группы. В свою очередь, захватив предприятие легального бизнеса, организованная преступность превращает его в фасад, которым маскируются различного рода незаконные операции. Впрочем, продолжая функционировать, такое предприятие, например ресторан, дает организованной преступности и легальный доход.

Одним из видов деятельности организованной преступности является так называемый рэкет. Так принято называть систематическое вымогательство денег у владельцев мелких легальных предприятий, например кафе, магазинов, прачечных и т. д. Вымогательство осуществляется посредством запугивания, применения насилия и иных средств незаконного давления. Иногда вымогательство достигает столь значительных масштабов, что владелец предприятия, не имея возможности оказать сопротивление организованной бандитской группе, фактически оказывается в ее полном подчинении. Нередко такое вымогательство облекается в форму денежного вознаграждения за «покровительство» или «защиту» от других преступных групп.

Дань, которую предприниматели уплачивают за «покровительство», в большинстве случаев перекладывается на плечи налогоплательщиков и покупателей. Это достигается путем увеличения на соответствующую сумму стоимости продаваемых товаров или услуг, а также усиления эксплуатации рабочих и служащих, занятых на предприятиях, которые находятся под «покровительством» рэкетиров.

Мафия охотно вкладывает свои огромные капиталы в обычные, легальные предприятия. Происходит так называемая инфильтрация организованной преступности в легальный бизнес. Эти операции дают двоякое преимущество: приносят доход и создают респектабельный камуфляж преступной деятельности. Такие предприятия оказываются идеальной средой, через которую можно «очистить», «отбелить», легализовать деньги, полученные в результате преступных операций. Они позволяют членам групп организованных преступников «вылезать на поверхность», выступая под маской респектабельных бизнесменов, уважаемых членов общества.

Как установил конгресс США, инфильтрация в легальный бизнес происходит во всевозрастающей степени. Так, по данным министерства юстиции США, в 1977 г. мафия являлась собственником не менее 10 тыс. легальных предприятий.[12]

Усиливается проникновение и в профессиональные союзы, где организованные преступники вымогают деньги у предпринимателя, запуская одновременно руку в кассу профсоюза.[13]

Техника проникновения в профсоюзы была разработана до войны одним из боссов преступного мира — Луисом Лепке, по прозвищу Бухалтер, о котором Эдгар Гувер говорил, что он является «самым опасным человеком в США». Это, кстати, единственный «патрон», который был казнен на электрическом стуле. Рассказ об этом читатель встретит на страницах книги.

Лепке набил себе руку в профсоюзе рабочих фабрик готового платья, который объединял в то время 75 % рабочих и служащих предприятий готового платья США. Он по своему произволу устраивал забастовки на этих предприятиях, выдавал членские билеты или отказывал в их выдаче и ежегодно клал в свой карман, за вычетом всех расходов, примерно 350 млн. долл.

Затем вместе с Лучано Лепке занялся рэкетом на предприятиях по выделке кроличьего меха, в булочных (Лепке получал по 2 цента с каждой булки, продававшейся в городе с семимиллионным населением), кино, кожгалантерейных магазинах, среди шляпниц, в обувной и кожевенной промышленности, среди шоферов такси, в ресторанах и т. д.

«Метод» не исключал убийств, о чем свидетельствует покушение в 1948 г. на Уолтера Рейтера, который в то время был руководителем профсоюза рабочих автомобильной промышленности и которого хотели заменить «своим человеком».

Организованная преступность располагает не только огромными наличными средствами, которые вкладывает в легальный бизнес и использует для коррумпирования в своих интересах различных звеньев государственного, партийного и профсоюзного аппарата, но и кадрами профессиональных убийц. Захватывая командные позиции в различных отраслях торговли, обслуживания и промышленности, «синдикатчики» не только широко пользуются методами и приемами недобросовестной конкуренции, но и прибегают к чисто уголовным способам вытеснения из оборота представителей легального бизнеса: к прямому мошенничеству, поджогам, избиениям и т. п. Все это в возрастающей степени тревожит американскую общественность.

Преступная деятельность, выражающаяся в организации азартных игр, торговле наркотиками, ростовщичестве, вымогательстве и т. п., создает «Коза ностре» прочную экономическую базу. По мнению бывшего президента США Никсона, высказанному им в послании конгрессу от 23 апреля 1969 г., доходы синдиката колеблются в пределах от 20 до 50 млрд. долл. Первая цифра составляет более 2 % валового национального продукта, вторая — превышает весь федеральный бюджет на 1951 финансовый год.[14] По данным ФБР, к 1977 г. синдикат имел по меньшей мере 48 млрд. долл. ежегодно.[15] Для сравнения: самая большая индустриальная корпорация в США — «Экссон» заявила о своем доходе в 51,6 млрд. долл. По подсчетам одной из президентских комиссий, доходы синдиката от одних только азартных игр в 1965 г. составили от 6 до 7 млрд. долл.[16]

Ворочая миллиардами долларов, преступный синдикат с неизбежностью пронизывает всю общественную жизнь страны. «Ни один географический район США не свободен от организованной преступности, ни один аспект жизни общества не оказывается не затронутым ею».[17]

Организованная преступность оказывает возрастающее вредное влияние на экономические и политические институты буржуазного общества. В. И. Ленин писал, что «американские тресты есть высшее выражение экономики империализма или монополистического капитализма. Для устранения конкурента тресты не ограничиваются экономическими средствами, а постоянно прибегают к политическим и даже уголовным».[18] Стоит ли удивляться тому, что в свою очередь, «когда организованная преступность приступает к операции в законном бизнесе, она обычно привносит все те методы насилия и запугивания, которые применяются в противозаконном предпринимательстве».[19]

Таким образом, «деятельность организованной преступности в США ослабляет стабильность экономической системы страны, мешает свободной конкуренции, ложится тяжелым бременем на торговые отношения между штатами и иностранными государствами, угрожает внутренней безопасности и подрывает общее благосостояние страны и ее граждан».[20]

Как писал бывший генеральный прокурор США Р. Кларк, организованная преступность столь широко распространена и активна в своей деятельности, что «не может процветать без защиты со стороны правоприменяющих органов. Как самый минимум, местные правоприменяющие органы должны быть нейтрализованы».[21] Нейтрализация правоприменяющих органов происходит посредством коррупции. Разлагающая деятельность преступных синдикатов проникает в различные слои американского общества. Их коррумпирующее влияние «проникает с городских улиц в залы конгресса».[22]

Будучи сама порождением капиталистической системы, организованная преступность активно использует и резко усиливает пороки этой системы, оказывая разлагающее влияние на отдельных граждан. Преступные синдикаты разлагают столь многих людей и столь различными способами увеличивают преступность, — что «их влияние фактически подобно раку в системе города».[23] Например, активное распространение наркотиков приводит к постоянному увеличению числа наркоманов, представляющих опасность для общества. Наркоманы не только разрушают свое здоровье и превращаются в нетрудоспособных людей, они нередко становятся преступниками, так как в поисках средств для покупки наркотиков готовы воспользоваться любыми средствами. Таким образом рост числа наркоманов ведет к росту так называемой общеуголовной преступности.

Понимая, какую опасность организованная преступность представляет для страны, законодательные и исполнительные органы США периодически объявляют организованной преступности войну: производятся расследования, происходят слушания в конгрессе США, возбуждаются уголовные преследования и т. п. И тем не менее преступный бизнес развивается, организованная преступность растет и совершенствуется, а на скамье подсудимых оказываются чаще всего второстепенные члены групп организованных преступников.

Конгресс США дает этому такое объяснение: «Организованная преступность продолжает расти из-за недостатков правового процесса по подготовке обвинения, мешающих получению допустимых по закону доказательств, необходимых для вынесения уголовных и иных санкций и мер в отношении незаконной деятельности тех, кто занимается организованной преступностью», а также вследствие того, что «санкции и меры, имеющиеся в распоряжении правительства, неоправданно ограничены по масштабам и последствиям».[24] Таким образом, решение вопроса представляется весьма простым: надо усилить наказание за участие в организованной преступности и упростить правовую процедуру сбора судебных доказательств, иными словами, «развязать руки полиции».

Признать безнадежность борьбы органов буржуазного государства с социальным явлением, которое буржуазным обществом порождается, буржуазные правоприменяющие институты позволить себе не могут.

Американские исследователи также пытаются дать свое объяснение этому явлению. Чаще всего оно обосновывается коррупцией сотрудников местных правоприменяющих органов, призванных бороться с организованной преступностью. Типичное решение проблемы следующее: коррумпированных сотрудников следует заменить честными.

При этом американские исследователи этой проблемы вынуждены в той или иной мере ссылаться на трудности, кажущиеся второстепенными, совокупность которых, однако, лишь подтверждает безнадежность попыток ликвидировать организованную преступность в США.

Некоторые из этих трудностей заключаются в следующем.

1. Борьба с организованной преступностью не получает поддержки населения. В представлении рядового американца основное назначение правопорядка состоит в обеспечении уважения к его личности и имуществу. Вот почему в отличие от общеуголовной организованная преступность мало беспокоит широкую публику: эта преступность весьма законспирирована и, кроме того, предоставляет обывателю товары и услуги, противозаконный характер которых либо не заботит потребителя, либо принимается им (азартные игры, наркотики и т. п.).

Более того, даже в США, где развитие организованной преступности достигло уровня, значительно более высокого, чем в капиталистических странах Европы, многие рядовые американцы все еще просто не верят в существование преступных синдикатов.

2. Находящиеся в распоряжении организованной преступности значительные материальные средства дают возможность обеспечивать высококвалифицированную юридическую помощь тем членам групп организованной преступности, в отношении которых начато уголовное преследование. Входящие в систему организованной преступности специальные группы гангстеров помогают им избежать осуждения, запугивая или физически уничтожая свидетелей, коррумпируя сотрудников полиции и суды и т. п.

3. Структура преступных синдикатов соответствует конспиративному характеру организации, а потому предусматривает, в частности, строгое разделение обязанностей и отсутствие контакта между лицами, действующими на низшем и высшем уровнях системы. Так, гангстеры — члены синдиката не занимаются, например, непосредственной торговлей наркотиками на улицах. Их задача — контролировать оптовые рынки наркотиков. Поэтому, когда полиция задерживает на улице торговца наркотиками, «толкача», нить на нем и обрывается.

4. Средние и высшие эшелоны руководителей обычно маскируют свою преступную деятельность легальным бизнесом, что придает им респектабельность и затрудняет разоблачение.

5. Преступный синдикат выделяет специальные средства для коррумпирования властей. «Коррупция обнаруживается ныне в большом разнообразии ситуаций и в условиях многих различных типов правительственной деятельности».[25]

В основном коррупция связывает, с одной стороны, гангстеров и, с другой — местных правительственных чиновников, а также сотрудников правоприменяющих органов, то есть представителей тех самых органов государственной власти, которые ответственны за защиту граждан от преступной деятельности.

Периодически в американской печати появляются сообщения о вымогательстве и получении взяток сотрудниками полиции,[26] а регулярные выплаты, которые преступный синдикат делает полицейским администраторам для «защиты» от возможных неприятностей со стороны закона, фактически приводят к тому, что коррумпированная полиция сама становится частью преступного мира, так как разделяет его доходы.

Однако коррумпирование местных правительственных институтов представляет собой лишь низшую ступень лестницы. Коррупция имеет место на всех ступенях государственной власти, начиная с рядового полицейского и кончая видным политическим деятелем. Неудивительно поэтому заявление бывшего председателя Верховного суда США Эрла Уоррена, что «коррупция фактически лежит в основе организованной преступности».[27]

6. Одним из важнейших условий жизнеспособности организованной преступности является ее связь с политическими партиями, и в частности с политическими боссами, оказавшимися во главе политической машины.

Тесные связи между промышленными монополиями и правительством приводят к тому, что политический контроль над ключевыми должностями приобретает для соперничающих группировок все большее значение. Так, в США межпартийная борьба на всех уровнях — федеральном, штатном и местном — подогревается в значительной мере системой «дележа добычи», в соответствии с которой ключевые и доходные должности замещаются сторонниками партии, одержавшей победу на выборах. Следовательно, контроль над голосами избирателей означает контроль и над распределением должностей в органах государственного управления. А это в свою очередь означает контроль над полицией, судьями, прокурорами, инспекторами различных ведомств, членами городских советов, шерифами, мэрами городов и т. п.

Борьба за власть, происходящая между соперничающими партиями, между группировками внутри партий, требует значительных материальных средств. Деньги для этого поступают из различных источников: от предпринимателей, церкви, различного рода организаций, т. е. от всех, кто по деловым соображениям заинтересован в выдвижении той или иной кандидатуры. Организованная преступность также вкладывает часть своих денежных средств в политическую машину, чтобы через своих ставленников добиваться безопасности и максимальной материальной выгоды. Для этого она избрала верный метод: она «играет на всех досках». По замаскированным каналам ее деньги двигаются в кассы обеих политических партий, особенно партии, стоящей у власти.[28]

Таким образом, организованная преступность становится партнером в союзе легального бизнеса и политической машины. Когда обе крупные партии и соперничающие внутри них группировки сходятся в вопросах основной политики, разногласия, с которыми они обычно выходят на суд публики, оказываются не столь значительными. В этих случаях их представители начинают манипулировать такими понятиями, как «чистое правительство» и т. п. Когда же борьба политических группировок как внутри двух основных партий, так и между ними обостряется, тогда любая из этих группировок, не колеблясь, применяет оружие, которое попадается под руку, включая разоблачение коррупции.

Однако уличенная в коррупции политическая машина может оставаться у власти в течение многих лет, претерпевая лишь различные сдвиги в управлении. Политическую машину сломать трудно, так как она работает за кулисами, действует через выборных чиновников и в крайнем случае готова принести в жертву нескольких из них, сделав вид, что производится «очистка».

Таким образом, синдикаты организованной преступности, обеспечив себе безопасность с помощью регулярных взносов в кассы политических партий, а также коррупции полицейских и судебных органов, получают возможность уклоняться от уголовно-правового принуждения, с одной стороны, и правительственного регулирования — с другой. В результате лица, занятые в бизнесе организованной преступности, действуют в своего рода внеправовом мире.

Вместе с тем, будучи отлично налаженным аппаратом насилия, синдикат представляет постоянную угрозу эффективного и неконтролируемого вмешательства в борьбу политических сил внутри американского общества. Он является своего рода государством в государстве, или, как его иногда называют американские исследователи, «вторым правительством».

7. Преступный синдикат имеет международные связи, что существенно затрудняет работу национальных органов борьбы с организованной преступностью.

Полиция США, например, не в силах искоренить разветвленные преступные организации. Она может нанести удар лишь какой-либо американской ветви этой организации. При этом любой удар, нанесенный преступной организации, будучи локальным, местным, частичным, сразу же компенсируется включением в сферу преступного бизнеса новых участников и фактическим восстановлением поврежденной части этой организации. Самый сильный удар, нанесенный организационной преступности в США, может привести лишь к временной приостановке ее активной деятельности, временно ослабить американскую организованную преступность, облегчив тем самым проникновение на американский нелегальный рынок преступных организаций других стран. Те в свою очередь будут искать себе сообщников в США, привлекая новые группы американцев к нелегальному бизнесу. Поэтому, например, борьба с незаконным распространением наркотиков в настоящее время может быть решена главным образом на основе многосторонних международных соглашений в сочетании с мерами внутригосударственного и национального характера.

Проанализированные трудности борьбы с организованной преступностью характерны не только для США. В равной степени, как показывает богатый материал, приведенный авторами книги, они существуют и на родине мафии. Сицилийская мафия превратилась, по словам прогрессивного итальянского деятеля Микеле Панталеоне, «в политическую и экономическую силу, стремящуюся к завоеванию политической власти на местах и к проникновению в высшие сферы национальной политики».

Предлагаемая читателю книга написана в публицистическом ключе и читается с интересом. Своими оценками и ненавязчивым комментарием деятельности мафии авторы убедительно показали порочность капиталистической системы, порождающей организованную преступность и способствующей ее процветанию.

В. М. Николайчик,

доктор юридических наук