VI. ЧО-ОЙЮ

VI. ЧО-ОЙЮ

1951 г. Английская экспедиция под руководством Э. Шиптона, проводившая разведку пути на Эверест с юга, установила возможность выхода на Южное седло через ледопад Кхумбу. После этого участники экспедиции Меррей и Бурдиллон в середине ноября вышли из Намче-Базара с целью разведки пути подхода и восхождения на Чо-Ойю. Несмотря на то что эта вершина считалась одним из наиболее «легких» восьмитысячников, ни одной попытки восхождейия на нее не было.

18 ноября Бурдиллон и Меррей с тремя шерпами прошли долину Бхоте-Коси и поднялись на перевал Нангпала (5806 м). С перевала не было видно Чо-Ойю, и им пришлось спуститься на север до места слияния ледников, спускающихся с перевала Нангпала и с безыменной вершины 6300 м. Отсюда уже открывался вид на Чо-Ойю, и Меррей установил, что существуют два варианта подъема на эту вершину — по северо-западному гребню и по северо-западному склону.

1952 г. На основе разведки Меррея Английский альпийский клуб организовал экспедицию на Чо-Ойю. Были поставлены и другие задачи — тренировка кандидатов для экспедиции на Эвересте 1953 г. и проверка новых образцов обмундирования, снаряжения и в особенности кислородной аппаратуры.

Экспедицией руководил Э. Шиптон, в ее состав были включены Кэмпбелл Секорд, А. Грегори, Том Бурдиллон, Р. Колледж, Ч.Р. Эванс, Гриффит Паф и три новозеландца — Э. Хиллари, Д. Лоу и Э. Риддифорд.

31 марта экспедиция вышла из Джайнагара и через 17 дней достигла Намче-Базара, где был организован продовольственный склад. После дня отдыха экспедиция прошла длинную долину реки Бхоте-Коси через селения Тхами и Чхули (4875 м). Здесь из-за сильного снегопада пришлось задержаться на несколько дней.

После улучшения погоды экспедиция поднялась до Лунака, нежилых и полуразрушенных хижин, расположенных на высоте 5180 м. 22 апреля, несмотря на еще глубокий снежный покров, две группы отправились на разведку. Первая группа (Грегори и Эванс) должна была исследовать подходы к Чо-Ойю с юга и возможности восхождения по южному склону, вторая (Хиллари и Лоу) — проверить возможности подъема по западному склону.

Грегори и Эванс в сопровождении четырех шерпов поднялись на безыменный перевал высотой в 5 800 м в гребне между долинами Бхоте-Коси и Нгоджамба. Восточнее этого перевала альпинисты нашли хорошее место для наблюдения за южным склоном Чо-Ойю и пришли к заключению, что с этой стороны восхождение невозможно. На следующий день они вернулись в Лунак.

Хиллари и Лоу вернулись только 28 апреля и были настроены более оптимистично: подъем с запада казался им возможным. Тогда Секорд, Грегори и Эванс установили лагерь на Зазамбе (5 485 м) у языка ледника, спускающегося на юг с перевала Нангпала, и совершили восхождения на две безыменные вершины (6100 и 6430 м), откуда открывался превосходный вид на западный склон Чо-Ойю и подходы к нему. Эванс констатировал, что восхождение возможно, но будет связано с организацией ряда промежуточных лагерей и длительными забросками грузов, на что экспедиция не располагала временем. Тем не менее было решено штурмовать вершину, и 6 мая Секорд, Грегори, Бурдиллон, Хиллари, Лоу и Эванс перешли перевал Нангпала и установили лагерь в лощине ледника под западным склоном Чо-Ойю на высоте 5 950 м. На следующий день, несмотря на непогоду, они поднялись по осыпям, снежным и ледовым склонам на западный гребень и установили лагерь на высоте 6 450 м. 10 мая к ним присоединились Риддифорд и Шиптон, и 11 мая они вместе отправились вверх. Поднявшись по гребню примерно на 150 м, они издали увидели ледяной сброс высотой, как им показалось, около 300 м, преграждавший дальнейший путь.

Не считая нужным разведывать пути обхода этого барьера, Шиптон решил, что восхождение на Чо-Ойю с этой стороны невозможно или потребуется по меньшей мере две недели на то, чтобы проложить путь через сброс. Экспедиция отправилась в обратный путь. Следует отметить, что через два года шерп Пазанг Дава Лама преодолел эту в действительности далеко не трехсотметровую стену всего за час.

По всей вероятности, англичане при известней настойчивости поднялись бы уже в 1952 г. на Чо-Ойю, но они, по-видимому, не считали это своей главной задачей. Их больше интересовала тренировка будущего состава экспедиции на Эверест и испытание снаряжения и кислородной аппаратуры.

1954 г. Известный гималайский путешественник австриец Герберт Тихий с помощью Австрийского альпийского клуба и частично правительственной дотации организовал экспедицию на Чо-Ойю. Это была самая маленькая экспедиция, вышедшая на штурм восьмитысячника. В нее входило всего три европейца — Герберт Тихий, Иозеф Йохлер, Гельмут Хойбергер — и семь шерпов под руководством одного из сильнейших альпинистов Индии Пазанга Дава Ламы.

Интересно отметить, что инициатива восхождения на Чо-Ойю принадлежала в основном Пазангу. Осенью 1953 г. Тихий с Пазангом и еще тремя шерпами совершил четырехмесячное путешествие через весь западный Непал и поднялся на несколько шести- и пятитысячников. В один из последних вечеров Пазанг предложил Тихому: «Приезжайте снова, я знаю одну очень высокую гору, Чо-Ойю, на которую мы могли бы подняться вместе». Так появилась мысль об этой экспедиции. В январе 1954 г. Тихий подал правительству Непала заявку на восхождение на Чо-Ойю осенью 1954 г., а в апреле получил положительный ответ. Тихий избрал послемуссонный период, основываясь на опыте своего путешествия 1953 г., когда даже в декабре стояла совершенно ясная и не слишком холодная погода с умеренными ветрами. Он предполагал, что именно осенью, когда сильные ветры сдувают со склонов и гребней глубокий снег, во время непродолжительного затишья может создаться идеальная обстановка для восхождения на Чо-Ойю. Это мнение разделял и Э. Шиптон.

Малочисленность состава экспедиции объяснялась не только материальными затруднениями. Тихий не сторонник больших экспедиций. Он был убежден, что и небольшая группа со скромными средствами может достичь вершины одной из высочайших гор, и хотел доказать это восхождением на Чо-Ойю.

Альпинистская часть экспедиции была поручена Йохлеру, одному из сильнейших восходителей Австрии. Научные наблюдения возложили на Хойбергера. Тихий был начальником экспедиции, но при этом отнюдь не злоупотреблял своими правами. «...когда нужно было что-либо решить, мы усаживались вместе и обсуждали этот вопрос. В большинстве случаев решающим оказывалось мнение Пазанга как наиболее опытного из всех нас», — пишет он.

Австрийская экспедиция на Чо-Ойю была не только самой малочисленной, но и самой «легкой» гималайской экспедицией — весь ее груз составлял всего 960 кг, причем Тихий предусмотрел полный комплект альпинистского снаряжения и обмундирования для всех шерпов.

Экспедиция пользовалась снаряжением и обмундированием, принятыми в настоящее время всеми гималайскими экспедициями, за исключением кислородной аппаратуры. Она имела всего два баллона кислорода для медицинских целей.

В августе австрийцы высадились в Бомбее и отправились в Дели, где их встретил Пазанг. Весной он руководил группой шерпов аргентинской экспедиции на Дхаулагири и после двухнедельного отдыха в Дарджилинге снова был готов отправиться в путь. Остальные шерпы — Аджиба, Анг Ньима, Гиальцен, Ками Лама, Пурбу Гиальцен и Пемба Бхутар — присоединились к экспедиции на границе Непала в Раксауле. Здесь произошла задержка — дороги размыло муссонными ливнями и наводнениями, а самолеты на Катманду отправлялись нерегулярно.

28 августа экспедиция прибыла в Катманду и 2 сентября в сопровождении 45 носильщиков тронулась в путь. Переход от Катманду до Намче-Базара занял 17 дней. В Намче-Базаре была оставлена часть продуктов (на обратный путь), носильщики из Катманду были заменены местными, и экспедиция направилась к перевалу Нангпала.

Из последнего населенного пункта, селения Марлунг, Тихий, Йохлер, Гиальцен и местный носильщик, знавший путь через перевал Нангпала, вышли вперед. Переночевав на Зазамбе, они на следующий день перешли Нангпала, спустились на восток и перед ними открылся величественный массив Чо-Ойю. Вернувшись на Зазамбу, они встретили там подошедший караван носильщиков.

На следующий день все грузы экспедиции были переброшены через перевал Нангпала и установлен базовый лагерь (5500 м). Это было 27 сентября. 28 сентября было выбрано место для лагеря 1 — на скальном острове у подножья западного гребня Чо-Ойю (5800 м). 30 сентября был установлен лагерь 2 (6200 м) на стыке северо-западного и юго-западного гребней вершины.

Путь от лагеря 1 до лагеря 2 проходил по крутым смерзшимся осыпям и не менее крутому фирновому склону. Заночевав в лагере 2, Тихий, Йохлер, Пазанг и еще двое шерпов 1 октября произвели разведку пути до того места, где предполагалось установить лагерь 3 у подножья ледового барьера (6 600 м). Снежный гребень с большими карнизами технически был не труден, альпинисты шли не связываясь, но из-за больших перепадов высот и рыхлого снега, в котором они местами проваливались по пояс, подъем был весьма утомителен. До подножья сброса оставалось немного, но у разведывательной группы не было ни сил, ни времени для дальнейшего подъема. Во всяком случае сброс не показался им непреодолимым.

В этот день они спустились в лагерь 2 — у них не было ни снаряжения, ни продуктов для оборудования лагеря 3. Йохлер, не поднимавшийся до этого на большие высоты, чувствовал себя плохо и решил спуститься вниз.

Утром 2 октября свирепствовала буря и пришлось отсиживаться в палатках. В середине дня ветер несколько стих, Йохлер отправился в лагерь 1, шерпы принесли снизу недостающие палатки и продукты.

На следующий день Тихий, Пазанг и пять шерпов поднялись с грузом по проложенным следам. В середине дня они достигли того места, где предполагалось установить лагерь 3. Все были утомлены, но Пазанг, едва сбросив рюкзак, начал доставать ледовые крючья и карабины — он хотел в тот же день выйти на разведку сброса.

Пазанг, Тихий и Аджиба поднялись по двухсотметровому крутому снежному склону и вплотную подошли к основанию ледового барьера, который высился перед ними шестидесятиметровой стеной, прорезанной глубокими трещинами. Поиски обхода не увенчались успехом, и Пазанг решил подниматься «в лоб», используя трещины.

Он поднялся на 15 м прямо вверх и исчез в глубокой расселине, которая как бы делила стену на две неравные части. Только по медленному движению веревки можно было угадать, что он продолжает подниматься. Глухо, как бы издалека, звучит его голос: «Здесь пути нет».

Пазанг выходит из трещины и по крутому ледяному склону траверсирует влево к другой расселине. Тихий поднимается к нему. Затем Пазанг забивает еще два крюка для страховки и поднимается по трещине, как по камину, прямо вверх. Снова медленно скользит веревка и вдруг сверху раздается радостный крик: «Дорога есть!»

Остальные быстро поднялись по веревке и увидели перед собой некрутой склон, ведущий к следующему взлету. Пазанг прошел дальше, преодолел еще одну двадцатиметровую стенку — и перед ним открылся свободный путь к вершине. Альпинисты едва могли поверить своему счастью: этот участок был ключом к победе. Пророчество Шиптона не оправдалось — для преодоления ледового барьера, к тому же без всякой предварительной подготовки, потребовалось не более часа. Убедившись, что дальнейший подъем уже не представит серьезных технических трудностей, они спустились обратно в лагерь 3, навесив на сложных местах веревочные перила и вырубив ступени.

5 октября погода была сравнительно хорошей, небо безоблачным, хотя дул сильный ветер. Тем не менее Тихий, Пазанг и шерпы вышли с грузом из лагеря 3. Двигаясь по подготовленному накануне пути, они сравнительно быстро преодолели ледовый барьер и поднялись по склону, ведущему к подножью вершинного купола. Подъем был очень утомительным, они часто проваливались по пояс в снег, к тому же каждый нес до 22 кг груза. В 16 часов они достигли ровной площадки на высоте около 7000 м и установили лагерь 4. Двое шерпов вернулись в лагерь 3, Тихий, Пазанг, Аджиба и Анг Ньима остались в лагере 4.

Маршрут восхождения на Чо-Ойю

Пока Аджиба и Анг Ньима готовили пищу, Пазанг и Тихий разрабатывали план штурма. Они собирались вдвоем рано утром почти без груза выйти на восхождение, Аджиба и Анг Ньима должны были двинуться следом с палаткой, спальными мешками и продуктами и установить на высоте около 7500 м палатку, которой в случае необходимости могла бы воспользоваться при спуске штурмовая двойка.

Все были уверены в том, что следующий день будет ознаменован покорением Чо-Ойю. Однако ночью Тихий был разбужен диким воем и свистом ветра. Стойки палатки были сломаны, оттяжки сорваны. Впрочем, оснований для особого беспокойства пока еще не было: часто за ночной бурей следовал ясный безветренный день.

Когда же дневной свет проник через стенку палатки, буря усилилась. Чтобы выяснить обстановку и принять решение — отсиживаться ли в лагере или спускаться вниз — Тихий и Пазанг с трудом выбрались из палатки. Их глазам представилось удивительное зрелище: на синем безоблачном небе сияло солнце, взошедшее часа два назад, но иногда все скрывалось за пеленой снега, срываемого ураганом со склона. Не только Тихий, но и Пазанг ни разу не видел такой бури. Хойбергер, поднявшийся в этот день из лагеря 1 в лагерь 2 и измерявший скорость ветра, оценивает ее в 120 км/час. Было 30—35° мороза.

Палатка Аджибы и Анг Ньимы также была опрокинута, и они едва выползли из нее. Все четверо скорчились на склоне, не зная что же предпринять.

Вылезая из палатки, Тихий не обратил внимания на то, что у него соскользнули рукавицы. Пока он держал руки в карманах, пальцы не ощущали холода. Но внезапно порыв урагана подхватил палатку шерпов, грозя окончательно ее унести. Тихий бросился на нее, пытаясь ее удержать; его руки попали в снег. Двух-трех минут оказалось достаточно для того, чтобы он сильно обморозил руки. Его спутники пытались их оттереть, но было уже поздно.

Вопрос о спуске был теперь решен окончательно. Быстро уложив рюкзаки, все четверо связались одной веревкой (шерпы надели Тихому кошки и взяли его в середину связки) и отправились вниз. При спуске особенно сказалась предусмотрительность Пазанга, который подготовил такую «дорогу» через ледовый барьер, что даже при ураганном ветре был возможен безопасный спуск.

В лагере 3 спускавшуюся четверку встретил Йохлер, поднявшийся туда накануне. За это утро он неоднократно пытался подняться через барьер, чтобы прийти на помощь группе в лагере 4, но каждый раз ветер сбрасывал его вниз. Увидев обмороженные руки Тихого, он настоял на немедленном спуске; лагерь 3 был эвакуирован и все без отдыха прошли до лагеря 2. Здесь находился Хойбергер, который немедленно сделал Тихому несколько уколов для восстановления кровообращения. Несмотря на то что Хойбергер доктор не медицины, а географических наук, его умелое врачевание спасло Тихому руки.

Тихий не мог в этот день продолжать спуск. Вместе с Йохлером и двумя шерпами он остался на ночь в лагере 2; остальные дошли до лагеря 1. На следующий день весь состав экспедиции собрался в лагере 1.

Для организации второй попытки штурма не хватало продовольствия. Пазанг с тремя шерпами отправился в Намче-Базар за оставленными там продуктами. Он должен был вернуться не ранее, чем через 10 дней. За это время остальные могли отдохнуть, починить разорванные бурей палатки. Тихий отлеживался и лечил руки, Йохлер и Хойбергер предприняли разведку западного склона Чо-Ойю и совершили первовосхождение на красивую безыменную вершину высотой 6300 м. После возвращения Пазанга австрийцы собирались снова попытаться покорить Чо-Ойю.

Однако события стали развертываться иначе. 11 октября у подножья Чо-Ойю совершенно неожиданно появилась швейцарская экспедиция под руководством Р. Ламбера[99], которая после неудачной попытки восхождения на Гаури-занкар хотела совершить восхождение на Чо-Ойю, не имея, правда, на это разрешения от правительства Непала.

Пути восхождения на Чогори (К2)

Канченджанга с юга из района Дзонгри и маршрут восхождения

Швейцарцы предложили Тихому совместное восхождение, но он отказался. В конце концов после длительных переговоров было решено, что ближайшие десять дней австрийцы сохраняют свое право первенства, а швейцарцы за это время организуют свои высотные лагери до 7000 м.

Впервые при восхождении на восьмитысячник получилась своеобразная гонка. Во всяком случае появление экспедиции Ламбера значительно ускорило действия австрийцев. Тщательно подсчитав свои запасы, они, не дожидаясь возвращения Пазанга, приступили к подготовке второго штурма. Наученные горьким опытом, зная, что палатки не являются достаточной защитой от сильного ветра, они решили рыть для лагерей снежные пещеры.

15 октября в лагере 3 была вырыта большая пещера и сосредоточен достаточный запас продуктов и горючего.

16 октября Йохлер и двое шерпов попытались подняться к лагерю 4, но были вынуждены вернуться из-за непогоды, Тихий, несмотря на то что он едва держал ледоруб и не мог ни надеть, ни снять кошек, тоже поднялся в лагерь 3.

17 октября продолжавшаяся непогода не дала возможности продолжить подъем.

Тихий надеялся, что Пазанг возвратится вовремя и сможет принять участие в штурме, хотя это было почти невозможно.

Утром 18 октября буря улеглась и начались сборы — в этот день должен был быть восстановлен лагерь 4. В это время один из шерпов увидел поднимающуюся по гребню тройку. Все вылезли из пещеры, но на большом расстоянии было трудно установить, кто это — швейцарцы или Пазанг с шерпами.

Вскоре Пазанг и двое шерпов пришли в лагерь. Пазанг совершил, пожалуй, единственный в истории альпинизма переход. В Марлунге он узнал, что швейцарская экспедиция вышла в район Чо-Ойю с целью совершить восхождение. Почти без отдыха с тяжелым грузом он за один день добрался из Марлунга через перевал Нангпала (28 км по горизонтали с перепадом высот более 1800 м) до базового лагеря, а утром следующего дня поднялся в лагерь 3.

Через полчаса после прибытия Пазанга, который даже не казался слишком усталым, все вышли в лагерь 4. Особенно тяжело было Тихому, который с трудом держал в руках ледоруб. Но условия подъема на этот раз были гораздо лучше — твердый, спрессованный снег; местами на наиболее крутых участках приходилось даже рубить ступеньки.

Лагерь 4 был установлен на 50 м выше, чем в первый раз. Снег был слишком твердым и пещеру вырыть не удалось, пришлось снова устанавливать палатки. В лагере остались три австрийца, Пазанг, Аджиба и Гиальцен, остальные спустились в лагерь 3. На следующий день, 19 октября, Пазанг и Йохлер должны были выйти на штурм; Тихий сначала намеревался ожидать их возвращения в лагере 4, но затем решил также принять участие в восхождении.

Все провели почти бессонную ночь: в двухместных палатках разместилось по три человека. Задолго до рассвета Пазанг, Тихий и Йохлер начали готовиться к выходу. В 6 утра они покинули лагерь. Снег был твердым, и им пришлось идти на кошках.

Впереди шел Пазанг, который оставался ведущим до самой вершины. Альпинисты шли не связываясь, иногда на значительном расстоянии друг от друга. Они начали подъем прямо вверх от лагеря 4 по крутому снежному склону. На высоте около 7500 м они подошли к небольшому поясу скал, преграждавшему путь к вершине. Этот скальный участок пришлось идти со страховкой. Пазанг выбрал наиболее удобный путь, но тем не менее в двух местах были забиты крючья. Тихого, который не мог лезть по скалам, вытянули на веревке.

Выше скал восходители траверсировали ледовый склон крутизной в 45° и протяженностью около 800 м; в отдельных его местах Пазангу пришлось забивать крючья для страховки и вырубить большое количество ступенек. В дальнейшем поднимались в основном по снегу, лишь изредка встречались выходы нетрудных скал, большинство из которых Пазанг обходил. На плече вершины альпинисты сделали первый и единственный привал и подкрепились кофе из термоса Пазанга.

Высота и усталость ощущались все сильнее, движения становились все медленнее. Наконец, крутизна склона стала уменьшаться. Пазанг, который на последних 100 м ушел далеко вперед, вернулся с сияющим лицом — вершина! Его ледоруб с укрепленными на нем флагами Австрии, Индии и Непала был воткнут в снег. В 15.00 все трое стояли на высшей точке массива.

Пазанг закапывает в снег дары богам — шоколад и печенье, Йохлер фотографирует. После получасового пребывания на вершине группа начинает спуск.

Было уже довольно поздно, и покорители Чо-Ойю спешили до темноты спуститься в лагерь 4. У скального пояса их встретили Хойбергер и Аджиба. Они принесли сюда палатку и спальные мешки, чтобы в случае позднего спуска штурмовая группа могла бы здесь переночевать. Однако это оказалось излишним: в семь часов вечера все находились уже в лагере 4.

Утром 20 октября опять был сильный ветер и спуск пришлось отложить до второй половины дня. Медлить далее было нельзя: Тихий чувствовал себя неважно, а у Йохлера были основательно обморожены ноги. Через ледовый сброс Тихого пришлось спускать на веревке. В 7 часов вечера они достигли лагеря 3, где их поздравили поднявшиеся сюда швейцарцы.

Переночевав в снежной пещере, все спустились в лагерь 1. После дня отдыха экспедиция отправилась в обратный путь и 27 октября прибыла в Намче-Базар.

Швейцарская экспедиция избрала другой путь подъема, несколько севернее маршрута Тихого, и только у места лагеря 2 австрийцев их маршруты соединились. Холод и пурга вынудили и швейцарцев оборудовать все лагери в снежных пещерах. Они намеревались сразу же после возвращения австрийцев повторить штурм вершины.

21 октября австрийцы спустились, теперь путь к вершине был открыт для швейцарцев, но днем 23 октября было 25° мороза при сильном ветре, днем спустя —30°, в последующие дни не лучше. 28 октября Ламбер и Коган сделали отчаянную попытку подняться на вершину из лагеря 4 (7150 м), но холод и ветер вынудили их повернуть назад с высоты около 7700 м. Зима вступила в свои права, для восхождения на Чо-Ойю было уже слишком поздно. Пришлось довольствоваться тем, что Клод Коган установила новый мировой рекорд высоты для женщин.

Экспедиция 1954 г. не была последней встречей Тихого и Пазанга. В сентябре 1955 г. Пазанг со своей молодой женой приехал в Австрию. Г. Тихий и его непальский друг совершили восхождение на высочайшую вершину Австрии Гросс Глокнер и путешествие по стране. В ряде городов по настоянию прессы Пазанг был вынужден давать интервью, в Линце выступал по радио (Пазанг свободно владеет английским языком). Он был принят австрийским альпинистским клубом и министром просвещения.

По возвращении в Вену участники австрийской экспедиции на Чо-Ойю дали торжественный обед в честь Пазанга и его супруги. Пазанг пригласил своих друзей снова в Гималаи, чтобы опять вместе подняться еще на одну «очень высокую гору». Кроме Австрии, Пазанг побывал также, в Швейцарии и Германии.