Аналитическая корреспонденция

Журналисты российской прессы понятие «корреспонденция» употребляли уже в XVIII в. Однако надо иметь в виду, что достаточно долго корреспонденциями называли любые публикации на страницах газет, журналов (заметки, письма читателей, отчеты и т. д.). Лишь в конце XIX в. это понятие стало связываться с определенным жанром. Сущность этого жанра становится понятной в результате выявления особенностей публикаций, «подводимых» под него[17]. Предметом аналитической корреспонденции могут быть какие-либо события, явления, феномены. В этом отношении она близка таким, например, жанрам, как репортаж, отчет, информационная корреспонденция.

Однако аналитическая корреспонденция отличается от названных жанров степенью «присутствия» в тексте других жанрообразующих факторов. Например, цель репортажа — дать наглядное, «живое» отображение «предметного» события (поэтому репортер использует главным образом при сборе материала метод личного наблюдения; нет наблюдения — нет репортажа). Цель отчета — точно отобразить «информационное событие» (выступления, доклады, отчеты), изложив все происходившее в точной последовательности (или даже проанализировав происходящее), используя при этом фрагменты выступлений или сообщений. Цель информационной корреспонденции — сообщить нечто о «предметном» событии, используя при этом (в отличие от репортажа) не столько «живое» наблюдение, сколько «свернутый» пересказ происходившего.

Цели аналитической корреспонденции иные. Она также содержит в себе сообщение о событии, явлении. Это сообщение может включать в себя как «живое» наблюдение, фрагменты каких-то выступлений, так и «свернутый» пересказ происходившего. Однако само сообщение не является самоцелью. Оно лишь дает представление о событии, предваряющее его истолкование. Именно это истолкование отличает в первую очередь аналитическую корреспонденцию от репортажа, отчета, информационной корреспонденции.

Истолкование представляет собой выяснение причин события, явления, определение его значимости, ценности, прогнозирование его развития и т. д. В силу этого автор аналитической корреспонденции неизбежно использует теоретические методы познания — анализ, синтез, индукцию, дедукцию и др. Двусоставность современной аналитической корреспонденции (сообщение о явлении плюс его истолкование) сближает ее с другим жанром — комментарием. Но между аналитической корреспонденцией и комментарием есть существенное различие.

Оно заключается в том, что «первоисточником» сообщения для аудитории о каком-то явлении, событии (которое затем истолковывается) в корреспонденции всегда является автор публикации. Именно он «корреспондирует» с места события, он же интерпретирует происшедшее, опираясь при этом на мнения участников и свидетелей события, на свои собственные непосредственные наблюдения. Комментарий же всегда публикуется по следам уже известного данной аудитории (например, из оперативного информационного сообщения) события. При комментировании истолкование события основывается в большей мере на других известных фактах или относительно общих мнениях, предположениях, оценках, которые чаще всего высказывает авторитетное для аудитории лицо, специалист-эксперт.

Аналитическая корреспонденция отличается также и от статьи.

Цель статьи — обосновать суждение (суждения) по поводу какого-то общезначимого явления, процесса, ситуации, имеющих место в жизни общества, в каких-то сферах деятельности. Причем такие события, процессы, ситуации, как правило, имеют большие последствия для общества, отдельных социальных групп. Поэтому предметом статьи являются не отдельные факты (события), а те закономерные причинно-следственные отношения, которые порождают такие (обычно однородные) факты, события. В ходе доказательного рассуждения автор как раз и устанавливает связи между отдельными фактами, возникшими на «поверхности» жизни, событиями, явлениями и теми закономерностями, теми причинами, которые их порождают и остаются скрытыми от прямого наблюдения.

При этом приводимые факты, обсуждаемые события, явления служат аргументами в пользу общего суждения об их причинах, о закономерностях, их породивших. В аналитической же корреспонденции речь идет о каком-то одном событии. Оно всесторонне обсуждается, выявляются его качества, ему выносится оценка, прогнозируется его развитие, указываются его причины.

Таким образом, центральным предметом аналитической корреспонденции является один значительный факт, все остальные детали, примеры, суждения служат «вспомогательным» материалом для его всестороннего освещения. Названные обстоятельства четко разграничивают жанр аналитической корреспонденции и жанр статьи. Присущие аналитической корреспонденции характерные признаки отличают ее и от других жанров.

Из публикации «Поцелуй молнии»

(Комсомольская правда. 8 сентября. 1999)

«Иди домой, иди!» — весь вечер уговаривала Далю мама. Та только отмахивалась: некогда. Работы на огороде невпроворот, лето нынче в Литве стоит жаркое, только успевай поливать. И как на небе вдруг громыхнуло! И далеко-далеко впереди одиноко сверкнула молния. Это был последний «кадр» из жизни молодой литовской женщины Дали Ралене. Из ее первой жизни.

Что было дальше, ей потом рассказали соседи. Словом, никто толком так ничего и не понял: на землю не пролилось ни капли дождя. Все слышали, как замычала корова (просто вприсядку сплясала — рассказывали мужики), и видели, как с огорода Довидайтисов взметнулся к небу пыльный столб. А потом мама Дали Доната поворачивается и видит: лежит ее дочка на земле белая-белая, а одежда на ней вся порвана и кроссовки на ногах — будто собаки драли…

Но чудо вовсе не в том. Чудо будет потом, когда Доната закричит над полумертвым дочкиным телом. Во-первых, с соседних грядок моментально прибежит медсестра Рома Гидрайтене и быстро начнет делать массаж сердца. Во-вторых, соседи сообразят тут же позвонить в городскую больницу — и через три минуты(!) на поле влетят сразу две машины «скорой помощи». Потому что (это уже в-третьих) хорошо знал дорогу шофер — у него у самого огородик там же. В общем, фельдшер Альдона Лякавичене прикрикнула на Далину маму, которая, мешая, простодушно пыталась прикрыть дочкину наготу, и без промедления начала делать искусственное дыхание… Сама же Даля не была в тот момент ни на том свете, ни на этом. Наконец она в первый раз вздохнула. «В машину!» — скомандовала Альдона. И тут Далино сердце, будто засомневавшись, стоит ли ему возвращаться в этот мир, остановилось еще раз… Даля рассказывала потом, как было ей хорошо-хорошо, как не бывает, а где-то вдалеке ласково и нежно светился незнакомый добрый свет…

«Может, выживет, а может, и нет», — неопределенно сказали Далиным родителям в реанимации. Молнии в Литве этим летом охотились за многими. Вот так же точно убило двух женщин примерно того же возраста, что и Даля. Но чтобы после такого мощнейшего удара человека удавалось вернуть к жизни, медики не помнят. Родители Станиславас и Доната Довидайтисы, в ту ночь так и не заснули… Отец приходил в себя от радости — ему-то прокричали с улицы, что дочку убило, а она хоть и не шевелится, но вроде бы жива. Мать, наоборот, плакала от ужаса и без конца вспоминала утренний сон, вдруг оказавшийся пророчеством: приснились ей умершие родители. И с ними Даля в разорванной одежде — точь-в-точь, как она несколько часов спустя лежала на поле.

А утром Даля неожиданно для всех открыла глаза. «Наверное, умирать мне еще было не время, — философски объяснила она потом свое воскресение. — Что со мной, где я?» — спросила она медсестер, напряженно вслушиваясь в их слова, — уши у нее как будто бы были заложены ватой. «Не может быть! Это просто солнечный удар!» — категорически отрезала после их рассказа. Потом посмотрела на безобразное красное пятно на шее, от которого тянулась, опутывая тело и выныривая где-то под коленкой, длинная кровавая веревочка, на опаленные волосы, на перепуганную дочку и постаревших родителей — и только тогда по-настоящему испугалась.

Божья кара? Или отметина?

Вообще говоря, гром и молния в литовских поверьях означают больше, чем просто стихию. Помните сказку про русалку Юрате и рыбака Каститиса? Будто бы полюбили они друг друга, а самый главный литовский языческий бог Перкунас разгневался, напустил на них молнии и разрушил янтарный замок — вот почему Балтийское море кусочки янтаря на берег и выбрасывает. Шутки шутками, но в литовских поверьях до сих пор считают, что если в твой дом ударила молния, значит ты круто нагрешил — просто так небо тебя наказывать не будет. Молний боялись, а маленьких детей в деревнях заставляли креститься, как только с неба неслись первые громовые раскаты. Мне рассказывали историю одной реально существовавшей в Литве женщины по прозвищу Московчиха, которая в несчастном 1924 году написала донос на своего двоюродного брата Савелия Малиновского — на имущество позарилась. Того сослали в Сибирь, а алчную сестрицу всю жизнь потом преследовали молнии. Сначала во время грозы сгорел дом — она переселилась в хлев. Через полгода молния ударила и туда. Переехала в баню — еще через некоторое время небо испепелило баню. И умерла она страшно: прокляв все на свете и распродав имущество, поехала к дочке в Ленинград.

Тело вернули на родину с полдороги. Поэтому Даля Ралене теперь страшно мается: ну что она сделала в своей жизни не так? Не цеппелины же с котлетами, рядом с которыми проходит ее профессиональная жизнь в школьной столовой! А может наоборот, Бог таким странным образом хочет намекнуть, что есть у нее в жизни какая-то важная миссия, кроме борщей и щей, если вопреки всем законам природы небо оставило ее жить?

Врачи-материалисты считают, что небо тут ни при чем, а спасло Далю Ралене стечение обстоятельств. Во-первых, то, что перед самым выходом из дома она упрямо искала на чердаке резиновые кроссовки — хотелось ей пойти на поле именно в них, и все тут. А во-вторых, то, что рядом оказалось железное ведро — молния, выпрыгнув из Далиного тела, нашла объект поинтереснее да там и затихла. Ну а Далина мама Доната, женщина набожная, верит своим святым и молится теперь сразу трем женщинам — деве Марии, медсестре Роме и фельдшеру Альдоне.

Просто небу понравилась эта семья.

Тридцатишестилетняя Даля — человек молчаливый и застенчивый, теперь вроде как местная знаменитость. Во всяком случае, найти ее в аккуратном городке Кяльме, где тихие улочки криво разбегаются в стороны от роскошного католического собора, не представляет труда: дом ее родителей знают все. То журналисты разыскивают эту улицу, то паломники: почему-то считается, что после возвращения к жизни Даля должна стать провидицей, ведьмой, или, на худой конец, — экстрасенсом. Сама Даля такого внимания к себе стесняется. Поскольку никаких чудодейственных сил в себе не ощущает, наоборот, спит все время, как маленький ребенок, и плачет по пустякам и без. Единственное — чувствует себя при этом на десять лет моложе, чем раньше. Наверное потому, что раньше ей казалось, что жизнь наполовину прошла, а теперь — что стрелки опять в самом начале циферблата. До того злополучного вечера думалось: все мечты сбылись (они, кстати сказать, были нехитрыми: окончить школу, выучиться на повара и выйти замуж), а теперь: ну нет, мы еще поживем, если так!.. В общем, вторая жизнь Дале Ралене нравится куда больше, чем первая. И дней рождения теперь у нее будет два: один — 6 июня, вместе с Пушкиным, второй — 19, вместе с молнией, которая столь необычным образом разукрасила ее тело и биографию.

Через несколько дней после того, как ее выписали из больницы, небо над городом вновь затрепетало под ударами грома, Даля сжалась вся, а потом успокоилась: это не к ней. На поле в первый раз тоже немножко боялась идти — на том месте, где она упала, мама вбила колышек и крестится на него сейчас, как на церковь. А вот разорванную одежду и кроссовки они сразу выбросили — закопали от греха подальше.

Между прочим, семейная легенда хранит воспоминания Далиной бабушки, как та, будучи ребенком, смотрела на грозу у открытого окна, и шаровая молния, влетев в комнату, обожгла ей живот, надолго оставив на теле след в виде вишневой загогулинки. «Так, может, молниям просто нравятся женщины вашего рода? И они теперь будут бегать за вами всю жизнь?» — обрадовалась я сенсации.

Даля вздрогнула. — Может, все-таки больше не будут? — тоскливо прошептала она. И опасливо покосилась на красный шрамик на шее.

Кстати, как объяснили нам в Санкт-Петербургской Главной Геофизической обсерватории им. Воейкова, на сегодняшний день наука не знает причину привязанности молнии к человеку. Что касается конкретного дома, сарая или сада, в которые Зевс с завидным постоянством посылает небесный огонь, — с этим как раз все ясно: молнии выбирают места повышенной проводимости почвы. Так что, судя по всему, на огород Дали Ралене они теперь будут прилетать регулярно. Но почему некоторых людей молнии не оставляют в покое даже после смерти, разрубая надгробия и сжигая кресты, преследуя бабушку и внучку или поочередно убивая всех мужей болгарки Марты Майкия, — наука пока объяснить не в силах. Единственный способ уберечься от этого огненного поцелуя — присесть во время грозы на корточки. Молния любит выбирать самую высокую точку и ставить на место того, кто не склоняет перед ней головы.

В основе этой публикации лежит описание достаточно необычного события — спасения человека, пораженного ударом молнии. Именно этому событию посвящена основная часть публикации. Описывая его, журналист использует информацию, полученную от самой пострадавшей, ее родителей, ее спасителей, других людей. Описанием самого события дело не ограничивается. Автор осуществляет причинно-следственный анализ случившегося, ищет ответ на вопросы, которые мучают Далю Ралене, ее родителей, их знакомых: почему молния угодила именно в эту женщину? Почему она все-таки оказалась живой?

На пути этого поиска журналист обращается к воспоминаниям семьи Довидайтисов о том, что в их роду уже были пострадавшие от ударов молнии. Возможно, причина происходящего — на небесах? — спрашивает себя журналист вместе с жителями провинциального литовского городка. Может, боги рассердились за что-то на Ралене? Или же хотят намекнуть, что она занимается в этом мире не тем делом, каким надо? В конце публикации приведен комментарий специалистов, который дополняет попытки мистического объяснения события отчасти известными, реальными физическими законами.

Причинно-следственный анализ в публикации сопровождается оценочными и прогностическими суждениями, рекомендациями, как вести себя при встрече с молнией. Все это — методы истолкования предмета отображения, присущие именно аналитической журналистике.

Особенностью данной публикации является то, что она написана живым эмоциональным языком и, кроме всего прочего, дает наглядное представление о событии.

Возникает вопрос: а нельзя ли в связи с этим отнести текст к разряду репортажа? Вероятно, подобное можно было бы сделать, если бы автор лично наблюдал все происходившее и ограничился бы при этом только описанием события, не углубляясь в причинно-следственный анализ. Хотя следует сказать, что в практической журналистике не всегда обращают внимание на такие «тонкости» и живо написанные корреспонденции нередко публикуются под рубрикой «репортаж» (часто это происходит и в силу того, что настоящих репортажей изданиям обычно не хватает).