Виктор Земсков «АРХИПЕЛАГ ГУЛАГ»: ГЛАЗАМИ ПИСАТЕЛЯ И СТАТИСТИКА
Земсков Виктор Николаевич (1946–2015, 21 июля) — выдающийся российский историк и демограф, главный научный сотрудник Института российской истории РАН. В 1989 г. вошёл в состав комиссии по определению потерь населения СССР, возглавлявшейся членом-корреспондентом АН СССР Ю. А. Поляковым. Комиссия получила доступ к ранее засекреченным фондам ОГПУ-НКВД-МВД-МГБ, хранившимся в Центральном государственном архиве Октябрьской революции (ЦГАОР СССР, ныне Государственный архив Российской Федерации). В ходе этой работы В. Н. Земсков впервые выявил и опубликовал целый ряд ценнейших документальных материалов, положивших начало научному изучению истории политических репрессий в СССР. Интервью В. Н. Земскова, данное еженедельнику «Аргументы и факты» в ноябре 1989 г., стало первой публикацией, разоблачавшей тенденциозность «Архипелага ГУЛАГ» Солженицына. В дальнейшем В. Н. Земсков осуществил фундаментальные исследования как о лагерной системе в целом, так и об отдельных категориях репрессированных (ГУЛАГ: историко-социологический аспект // СОЦИС. 1991. № 6-7; «Кулацкая ссылка» в 30-е годы //СОЦИС. 1991. № 10; Ответ С. Максудову//СОЦИС. 1995. № 3; Спецпоселенцы в СССР. 1930–1960. М.: Наука, 2003 и др.). Ученый не гонялся за сенсациями, однако опубликованные им материалы перечеркнули многие «черные мифы» о масштабах и характере политических репрессий в Советском Союзе. Статистические данные и выводы В. Н. Земскова ныне признаны в мировом научном сообществе.
Публикация в «Новом мире» глав из книги Александра Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ» — событие для нас не только литературное, но и политическое.
«Опыт художественного исследования», как определил свой труд сам мастер, сегодня в центре внимания. И какова бы ни была читательская реакция — ужас, негодование, удивление, слёзы, возмущение, сочувствие, — за ней вопрос: «Где документы того трагичного времени?» Надежд на гражданскую статистику, хотя она, по утверждению, пожалуй, самых талантливых шутников тех кровавых лет Ильфа и Петрова, знает всё, у нас маловато. Могла ли «служанка» сталинских «побед» во всём придерживаться истины? Другое дело — статистика бериевского учётчика. Наложить бы её, как кальку, на «Архипелаг ГУЛАГ» и достоверно разобраться в величайшем преступлении эпохи.
Зловещий архив бронированные сейфы хранят надёжно. Только вот неизвестно, в силу каких причин (не будем домысливать) значительная часть гулаговской документации оказалась в гражданском архиве, среди самых безобидных бумаг. Обнаруживший их учёный — кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института истории СССР АН СССР Виктор Земсков — ознакомил с ними редакцию «АиФ».
С. Чолак, «АиФ»: Виктор Николаевич, можете ли вы внести документальную ясность: что же это такое — «удивительная страна ГУЛАГ, географией разодранная в архипелаг, но психологией скованная в континент, — почти невидимая, почти неосязаемая страна»?
Виктор Земсков: По состоянию на 1 марта 1940 г. ГУЛАГ состоял из 53 лагерей (включая лагеря, занятые железнодорожным строительством), 425 исправительно-трудовых колоний (в том числе 170 промышленных, 83 сельскохозяйственных и 172 «контрагентских», т. е. работавших на стройках и в хозяйствах других ведомств), объединяемых областными, краевыми, республиканскими отделами исправительно-трудовых колоний (ОИТК), и 50 колоний для несовершеннолетних.
Наряду с органами изоляции в систему ГУЛАГа входили так называемые «бюро исправительных работ» (БИРы), задачей которых являлась не изоляция осуждённых, а обеспечение выполнения судебных решений в отношении лиц, приговорённых к отбыванию принудительных работ.
Общий контингент заключённых, содержавшихся в лагерях и исправительно-трудовых колониях ГУЛАГа, определялся, по данным централизованного учёта на 1 марта 1940 г., в 1 668 200 человек. Из этого числа в исправительно-трудовых колониях содержались 352 тыс. (в том числе в промышленных и сельскохозяйственных — 192 тыс.).
По характеру преступлений заключённые распределялись следующим образом (1 марта 1940 г.): за контрреволюционную деятельность — 28,7 %; за особо опасные преступления против порядка управления — 5,4 %; за хулиганство, спекуляцию и прочие преступления против управления — 12,4 %; кражи — 9,7 %; должностные и хозяйственные преступления — 8,9 %; преступления против личности — 5,9 %; расхищение социалистической собственности — 1,5 %; прочие преступления — 27,5 %.
— «Я не дерзну писать историю Архипелага: мне не досталось читать документов», — оговаривает свою работу Солженицын. Вы их читали, и в этом свете насколько точен был нобелевский лауреат?
— Чтобы быть конкретнее, предлагаю ограничиться пока рамками начальных глав, опубликованных в 8-м номере «Нового мира». Приведу отдельные строки и их «расшифровку».
«Те, кто едет Архипелаг охранять, — призываются через военкоматы».
В начале 1940 г. военизированная охрана ГУЛАГа насчитывала около 107 тыс. человек, стоимость содержания которых в год определялась суммой в 790 млн. руб. Администрация лагерей и колоний из года в год испытывала трудности в связи с набором вольнонаёмных работников в охрану и поэтому нередко привлекала к этому делу заслуживающих доверия заключённых. В январе 1939 г. число стрелков охраны из заключённых составляло 25 тыс., а к началу 1940 г. снизилось до 12 тыс. человек.
«В натужные налитые 1945–1946 годы, когда шли и шли из Европы эшелоны и их надо было все сразу поглотить и отправить в ГУЛАГ…»
В течение 1946 г. в проверочно-фильтрационных лагерях проходили проверку 228,0 тыс. репатриантов. Из них к 1 января 1947 г. было переведено на спецпоселение, передано в кадры промышленности (в «рабочие батальоны») и отправлено к месту жительства 199,1 тыс. Остальные 28,9 тыс. репатриантов продолжали подвергаться проверке (помимо проверочно-фильтрационных, часть из них находилась в исправительно-трудовых лагерях).
«Не боюсь, однако, ошибиться, сказав: поток тридцать седьмого — тридцать восьмого ни единственным не был, ни даже главным, а только, может быть, — одним из трёх самых больших потоков, распиравших мрачные зловонные трубы вашей тюремной канализации.»
Справка «Движение лагерного населения ГУЛАГа» говорит сама за себя.
Кроме этого, есть ещё справка об общей численности заключённых в лагерях НКВД.
«Обратный выпуск 1939 года — случай в истории Органов невероятный, пятно на их истории! Но, впрочем, этот антипоток был невелик, около одного-двух процентов взятых перед тем…»
В 1939 г. из ГУЛАГа были освобождены 327,4 тыс. человек, в том числе из лагерей — 223,6 тыс., из колоний — 103,8 тыс.
«…Ведь оставались матери <…> жёны и дети. Пользуясь непогрешимым социальным анализом, легко было представить, что у них за настроение после ареста глав семей. Тем самым они просто вынуждали сажать и их!»
И сажали. Число содержавшихся в ГУЛАГе членов семей «изменников Родины» (на 1 января): 1939 г. — 13 172; 1940 г. — 13 044; 1941 г. — 12 128; 1942 г. — 12 429; 1943 г. — 8817; 1944 г. — 6033; 1945 г. — 5698; 1946 г. — 2197; 1947 г. — 1014.
«Некоторые из них (заключённых. — Прим. ред.) сумели пробиться небольшим обратным потоком — встречным! Это были те, кто помнил, что жизнь даётся вам один только раз и ничего нет дороже нашей жизни.»
В июле 1947 г. удельный вес агентурно-осведомительной сети в ГУЛАГе охватывал около 8 % заключённых, или 139 тыс. человек, из них 10 тыс. резидентов, 4 тыс. агентов, 65 тыс. осведомителей и 60 тыс. — противопобеговая агентурно-осведомительная сеть.
Цифра 8 % составляла предмет особой гордости статистики, так как ещё десять лет назад она была в восемь раз меньше.
— А как обстояло дело с «всеподметающей» пятьдесят восьмой статьёй, давшей силу «всей многолетней деятельности всепроникающих и вечно бодрствующих Органов»? Сколько человек изведало на себе её «всеохватывающие объятия»?
— Удельный вес осуждённых за контрреволюционные преступления в составе лагерных заключённых ГУЛАГа составлял: в 1934 г. — 26,5 %; 1935 г. — 16,3 %; 1936 г. — 12,6 %; 1937 г. — 12,8 %; 1938 г. — 18,6 %; 1939 г. — 34,5 %; 1940 г. — 33,1 %; 1941 г. — 28,7 %; 1942 г. — 29,6 %; 1943 г. — 35,6 %; 1944 г. — 40,7 %; 1945 г. — 41,2 %; 1946 г. — 59,5 %; 1947 г. — 54,3 %; 1948 г. — 38,0 %.
Имеются данные и по отдельным подпунктам этих статей. Бериевские учётчики были скрупулёзны в своих подсчётах. Они высчитывали своих заключённых и по возрасту, и по национальностям, и по полу. Они бесстрастно высчитали рост смертности заключённых из-за сокращения в военные годы «нормы питания по калорийности», определяли ежегодно изменение «жилой площади на одного заключённого».
— Что вас больше всего поразило в найденном?
— В преамбулах к годовым отчётам ГУЛАГа постоянно подчёркивалось, что ГУЛАГ — не столько карательный орган, сколько воспитывающий. В представлении составителей этих документов «архипелаг» выглядел чуть ли не благотворительным учреждением, помогающим заблудшим гражданам стать активными строителями социализма. Сводные отчёты ГУЛАГа — стостраничные тома — походят скорее на отчёты народнохозяйственных предприятий. В них учтено даже количество гвоздей, ушедших на сбивку тары…
«Аргументы и факты», 1989 г., № 45.
ДВИЖЕНИЕ ЛАГЕРНОГО НАСЕЛЕНИЯ ГУЛАГ
