Украина-2014 «Рекламируйте отдых в Крыму!»

Год спустя после событий в Крыму, за «правдивое» освещение которых были награждены 300 сотрудников российских СМИ, Путин поведал миру о своей роли в грубом нарушении международных договоренностей и норм. В документальном фильме, показанном на одном из телеканалов в марте 2015 г., он рассказал о подготовке референдума в Крыму (что это, как не грубейшее вмешательство во внутренние дела другого государства?), об участии Главного разведывательного управления в оккупации полуострова, и сообщил, что в самый острый момент операции не исключал для себя возможности ядерной войны — в случае, если бы Запад решился на конфронтацию.

Оказывается, решение о «присоединении» Крыма Путин принял и огласил в узком составе в ночь перед закрытием Олимпиады в Сочи 23 февраля 2014 г. Говоря о революции 2013–2014 гг., Путин заявил, что «кукловодами» Майдана были партнеры из США: будто бы американцы готовили боевиков на территории Западной Украины, Польши и Литвы (тени не только Сталина, но также Берии и Хрущева не дают покоя Путину). Оккупацию Крыма он объяснял как необходимостью защиты русскоязычного населения, так и восстановлением исторической справедливости и «сакральным» значением полуострова… О владевших его территорией в течение трех веков турках Путин при этом не вспоминал… «Мы сделали из Крыма крепость. И с моря, и с суши», — заявил глава государства, напавшего на территорию другого государства. Он признал, что в крымской операции участвовали подразделения ГРУ и морской пехоты: они и нейтрализовали украинские воинские части на полуострове. «Нужны были специалисты, которые умеют это делать. Поэтому я дал поручения и указания Министерству обороны, чего скрывать, под видом усиления охраны наших военных объектов в Крыму перебросить туда спецподразделения Главного разведуправления и силы морской пехоты, десантников», — откровенно рассказывал Путин. Характерно, что за год до этой телетрансляции Путин начисто отрицал наличие российских спецподразделений в Крыму: на вопросы о «вежливых зеленых человечках», блокирующих украинские части в Крыму, он называл их «местными силами самообороны», купившими форму в магазине.

В марте 2014 г. Верховный совет Крыма и Севастопольский городской совет приняли «декларацию о независимости» республики. По официальным данным,16 марта 96,77 % всех избирателей в Крыму и 95,6 % избирателей Севастополя проголосовали за воссоединение с Россией. 18 марта Путин подписал договор о принятии Республики Крым и Севастополя в состав России, впоследствии одобренный Госдумой и Советом Федерации (и это преступление остается на совести каждого из тех, кто поднял руку «за» такое грубое попрание международного права). По словам Путина, конечная цель референдума, подготовленного, кстати сказать, с помощью тех же «зеленых человечков», состояла не в присоединении Крыма, а в том, чтобы «дать возможность людям выразить свое мнение по поводу того, как они хотят жить дальше».

Журналисты, комментировавшие потом эти публичные высказывания Путина[352], отметили явное противоречие: с одной стороны, жители полуострова должны были сами решить — в каком государстве им оставаться, а с другой стороны, по признанию Путина, «работа по возврату Крыма» была начата еще в ночь на 23 февраля 2014 г.

Путин обнаружил также полное непонимание всего происходящего и последствий для всей страны, когда реагировал на вопросы о санкциях: «Мы действовали в интересах русских людей и всей страны. Менять это на деньги, менять людей на какие-то блага, менять людей на возможность каких-то контрактов или банковских переводов — это абсолютно недопустимо». Но экономические интересы всей страны и прежде всего благосостояние большинства граждан были подорваны как раз тогда, когда Путин вводил спецназ на территорию Крыма, а в ответ получил такое санкционное давление, которое в одночасье обесценило все, что людям удалось накопить за долгие годы…

Окончательно одежды миротворца пали с Путина в момент, когда он объявил о своей готовности развязать ядерную войну: «Конечно, не могло быть понятно сразу [как отреагируют на воссоединение Крыма с РФ]. Поэтому я сразу на первом этапе работы вынужден был соответствующим образом сориентировать наши Вооруженные силы. Не просто сориентировать, а дать прямые указания… Мы готовы были это сделать. Мы не собирались идти напролом, но нас на это вынудили». «Не мы совершили госпереворот, это сделали националисты и люди с крайними убеждениями. Вы их поддержали. Но вы где находитесь? За тысячи километров? А мы здесь, и это наша земля! Вы за что хотите там бороться? Не знаете? А мы знаем. И мы на это готовы… Вот это — честная и открытая позиция. И поэтому я не думаю, что у кого-то было желание разворачивать какой-то мировой конфликт», — рассказал Путин, видимо, имея в виду США.

Но не только США, а практически все мировое сообщество не признало результатов референдума в Крыму, Украина же справедливо считает полуостров оккупированным. И неудивительно, что 12 марта 2015 г. премьер Украины Арсений Яценюк поручил направить фильм с рассказом Путина о крымской операции в Гаагский трибунал. «Для того чтобы международные прокуроры смогли рассмотреть заявление и начать производство, ГПУ, СБУ, Министерство юстиции Украины собирают надлежащую доказательную базу, чтобы привлечь к ответственности всех виновных в совершении нападения на Украину, аннексии Крыма и в тысячах жертв, которые вызваны российской военной агрессией», — объяснил премьер-министр.

…Ложь, которую распространяла о событиях в Украине зимой 2013/14 года российская пропаганда, была по уровню цинизма сродни той, которую использовал гитлеровский пропагандист Иозеф Геббельс. «Российские государственные телеканалы представляют украинскую революцию бандитским переворотом, участников Майдана — нацистами, новую власть называют незаконной и беспрестанно рассказывают о страданиях русскоязычного населения, будто бы изнемогающего под пятой “бандеровцев”, — сообщала радиостанция “Голос Америки” в марте 2014 г. — О том, как организована эта пропаганда, можно судить по только что опубликованным инструкциям для тележурналистов. В так называемых “темниках” им советуют рассказывать о разгуле криминала” в Украине, “нарастающей грызне за власть”, “преступности под видом Майдана”, а потом рекламировать отдых в Крыму»[353].

«Российская власть раздает ярлыки. Но не на княжение (хотя и этот процесс происходит, например, в Крыму), а на четкую маркировку врагов и политической пыли придорожной. Главное — плакатная внятность врага. / Вот, например, “бандеровец”. Такое же бранное слово, как когда-то “троцкист”. Или “фашист”… Согласно опросу ВЦИОМа… на Украине “бандеровцы” представляют реальную опасность для русскоязычного населения — считают 82 % респондентов… Можно, конечно, доказывать с цифрами в руках, что все это не так. Говорить, что русские националисты не менее, а то и более влиятельная сила в российской политике. Что русский фашизм с его “Слава России!” ничем не лучше украинского фашизма с его действительно бандеровским “Слава Украине!”. Ссылаться на мартовские данные Центра Разумкова: рейтинг “Свободы” — 5,9 %, “Правого сектора” — 2 %… Мысль изреченная, будь она сто раз ложью, становится материальной силой… Отсюда и эпидемия “золотых” ярлыков из языка вражды, примитивизация политического дискурса буквально до сталинских образцов»[354].

Как справедливо отмечали оставшиеся верными своей профессии российские журналисты, «цель всего этого информационного шума — создать впечатление, что истины не существует. Во-первых, “врут все”: “Можно подумать, американцы не передают то, что им выгодно!” — “А украинские СМИ вы вообще читали? Это же ужас, что там пишут!” — перевод разговора на действия оппонента или третьей стороны прекрасно заменяет необходимость комментировать неприятное событие. И конечно же “все так сложно, все так запутанно”: мы все равно всей правды никогда не узнаем, так что не стоит и пытаться»[355].

Действительно, все перечисленные в среде ура-патриотического путинского большинства «аргументы» были чрезвычайно полезны для оправдания агрессии: именно для этого старательно культивировался упомянутый информационный шум вокруг трагических событий в Украине. И внутри страны пропаганда делала свое дело: рейтинги Путина весной 2014 г., как и ранее летом-осенью 2008 г. в ходе агрессии на грузинской территории и после нее, приближались к 90 %. Наблюдатели отмечали, что «в росте рейтинга Путина весной 2014 г. хорошо виден самораскручивающийся механизм: пропаганда создала в обществе ожидания решительных действий, действия были предприняты, правильно поданы — и тут же одобрены. В этом аспекте и рост рейтинга на раздувание ценовых пузырей на рынках. Мобилизованные патриоты в нашем случае похожи на инвесторов, бездумно участвующих в раздувании ценового пузыря. Они же и пострадают, когда пузырь лопнет»[356].

Вот как охарактеризовал эту кампанию Евгений Киселев — бывший генеральный директор телекомпании НТВ (разгромленной и перепрофилированной путинскими сатрапами в пропагандистский агрегат), работавший в период кризиса в Украине. «С человеком, который смотрел только передачи российского телевидения, пришлось бы очень сложно разговаривать, поскольку с таким человеком (если он верит в то, что ему говорят) нужно разговаривать как с душевнобольным, — заявил в интервью радиостанции «Свобода» Евгений Киселев. — Потому что все, что происходило на экранах российских государственных каналов, — это было пропагандистское безумие. К сожалению, судя по рейтингам одобрения политики Путина, эта пропаганда, увы, возымела действие. Но, тем не менее, я бы попытался моего собеседника убедить в том, что следует забыть все, что ему рассказывал человек, которого я чаще всего называю “даже не мой однофамилец”[357], и другие российские пропагандисты»[358].

Но что же на самом деле происходило в Украине на рубеже 2013–2014 гг.?

Из интервью Евгения Киселева радиостанции «Свобода»

21 июля 2015 г.:

«Лопнуло терпение украинского народа, в стране произошла революция, сбросившая коррумпированный режим. У власти находился президент Янукович, окруженный членами “семьи” в былом российском понимании, такое политбюро, состоящее из людей, связанных дружбой или деловыми связями со старшим сыном президента — невероятно удачливым, особенно в последний год пребывания его отца у власти, бизнесменом Александром Януковичем. И вот протест против этого “капитализма для своих”, этой невероятной коррупции и вызвал взрыв народного возмущения, который привел к свержению режима. Большинство людей, которые участвовали в этой революции, большинство из сотен тысяч мирных граждан, которые выходили протестовать на центральные улицы и площади Киева, — это были обычные, совершенно нормальные, подчас невероятно далекие от какой-либо политической деятельности в недавнем прошлом киевляне, такие, как мы с вами, средний класс»[359].

В этих условиях — в условиях неприкрытого пропагандистского давления на гражданское общество внутри страны невероятно циничным выглядело заявление Путина о том, что Россия не рассматривает возможность присоединения Крыма, сделанное им на пресс-конференции в Ново-Огарево 4 марта 2014 г.[360]. Путин, с одной стороны, заявил, что Россия ни в коем случае не будет провоцировать сепаратизм в Украине: ложь, поскольку путинский спецназ уже вовсю готовил провокации в Луганской и Донецкой областях. С другой стороны, Путин отметил, что только граждане этой страны (Украины) имеют право определять судьбу своей страны, для себя имея в виду, что этим правом обладают не все граждане Украины, а именно те, которые проживают в Донецкой и Луганской областях.

Лопнуло терпение украинского народа, в стране произошла революция, сбросившая коррумпированный режим.

Но главным во всем происходившем вокруг Украины к 4 марта 2014 г. были уже не заявления Путина, верить которым, за исключением оболваненного большинства внутри России, уже никто не решался, а разрешение на очередное, после Абхазии и Южной Осетии, использование войск на чужой территории «для защиты граждан России»: это разрешение Путин получил от Совета Федерации — верхней палаты российского парламента еще 1 марта. Что, напомним, стало прямым следствием невмешательства международного сообщества в агрессию России против Грузии в 2008 г.: в Грузии Путин был также занят «защитой граждан России», и поскольку тогда, в 2008 г., это сошло ему с рук, он решил применить ту же самую тактику в 2014 г. Но для придания пущей легитимности новой агрессии Путин использовал «обращение» сбежавшего ранее с территории Украины президента Януковича: тому не оставалось ничего другого, как следовать указаниям из Кремля и подписывать любые поступающие оттуда бумаги.

И хотя до официального ввода российских войск на территорию Украины в 2014 г. дело не дошло, но если внимательно присмотреться, то и в этом случае, как и в 2008 г. в Грузии, Путин вновь использовал уже имевшиеся до того возможности. В Грузии на момент конфликта оставались части из российского «миротворческого» контингента. Так же и в Крыму, в Севастополе, на основании ранее заключенного договора, находился большой, прекрасно вооруженный и обученный российский воинский контингент. Но в обоих случаях в момент обострения конфликта Путину пришлось вводить и дополнительные силы: в 2008 г. — «официально» в ходе «операции по принуждению к миру», в 2014 г. — «не официально», когда на территории Крыма под видом «сил самообороны» появились люди в военной форме без знаков различия.

«В крымской ситуации сидящие перед телевизором россияне понимают, что официально признаваться в посылке своих военных нельзя, но что военные действительно там и показали, наконец, Западу кузькину мать. Мы их обманули и победили — примерно так… Взять, что плохо лежит, потому что иначе возьмет кто-то другой. Нарушить правила дорожного движения, пока никто не видит, чтобы получить преимущество перед другими участниками. Списать на экзамене. Не заплатить налоги. Дать взятку. / Потому что законы все равно не работают, доверять судебной и правоохранительной системе нельзя и ничего добиться с их помощью нельзя. Нельзя также доверять ближнему, не говоря уже о дальнем — особенно если он другой национальности. Архаичный приоритет неформальных практик и обычаев над правом вполне соответствует и архаичной этической системе, в которой обмануть и обобрать чужого — доблесть. В случае с Крымом россиянин, наконец, может солидаризироваться с верховной властью»[361].