Временно командированные и выезжающие на гастроли и соревнования

Третья группа советских граждан, имевших валютный доход за рубежом и, соответственно, доступ в «Березки», — это люди, выезжавшие за границу с деловыми целями на недолгий срок. Это могли быть командированные от любых ведомств, а также люди творческих профессий, выезжавшие на гастроли или по обмену, и спортсмены. Представители этой группы либо получали от государства валютные суточные, либо имели гонорар от приглашающей стороны.

Конечно, в заграничные командировки в основном попадали люди, лояльные режиму, среди выезжавших значительную часть составляли высокопоставленные чиновники. Сотрудник ЦК КПСС А. Черняев в своем дневнике за 1973 год рассказывает, что на заседании Политбюро специально обсуждался вопрос «об упорядочении внешнеэкономических связей министерств и ведомств»: «Смысл был в том, что министры и их замы с б?льшим удовольствием и страстью занимаются загранпоездками, чем своим делом»[259].

К тому же многим чиновникам полагались надбавки к суточным. В первую категорию, имевшую надбавку 30 %, входили члены правительства, председатели советов министров союзных республик, а также руководители правительственных делегаций, которые выезжали за границу для подписания межправительственных соглашений. Во вторую группу (надбавка к суточным 20 %) входили заместители членов союзного правительства, члены правительств союзных республик, послы и торговые представители, депутаты Верховного совета, первые секретари краевых и областных комитетов партии и действительные члены Академии наук СССР[260].

Привилегией для людей, занимавших определенные должности, было, кроме того, право на оплату проезда за границу первым классом (на самолете, поезде или судне). Это были руководители учреждений СССР за границей и их заместители, все группы граждан, имевшие право на надбавки к суточным, а также руководители общественных организаций, народные артисты СССР, народные художники СССР и секретари творческих союзов СССР. Всем им также компенсировались фактические расходы по найму жилого помещения независимо от установленных предельных норм.

Однако за пределами надбавок к суточным, проезда первым классом и проживания в более комфортабельных условиях высокопоставленные командированные, выезжая за границу, не имели особенных привилегий. Например, на получение валюты сверх нормы им каждый раз приходилось просить разрешения: председатель исполкома Моссовета В. Промыслов писал в 1964 году председателю Совета министров СССР А. Косыгину: «Алексей Николаевич! Решением директивных органов я должен выехать на семь дней в Италию. Поскольку эта командировка осуществляется на безвалютной основе, просил бы вас, Алексей Николаевич, если имеется возможность, разрешить Министерству финансов СССР обменять мне 70 советских рублей на свободную валюту»[261]. Тогда же разрешение на выдачу валюты главным деятелям советской авиационной промышленности просил Комитет по авиационной технике: «В соответствии с распоряжением Совета Министров СССР от 29 января 1964 г. № 16 с ответным визитом в Англию 18 апреля выезжает группа советских авиационных специалистов. Прошу вас разрешить обменять деньги по сто рублей на соответствующую сумму в иностранной валюте товарищам Туполеву А. Н., Микояну А. И., Челомею В. Н., Дементьеву П. В., Ивченко А. Г., Туманскому С. К., Хрущеву С. Н., Ильюшину С. В.»[262]

Если чиновника командировали в соцстрану, выдача валюты контролировалась уже не так строго, к тому же со временем правила становились менее жесткими. Например, журналист и экономист О. Лацис вспоминал, что, когда он в 1980 году в качестве эксперта сопровождал советскую делегацию на сессию СЭВ в Чехословакию, ему был разрешен обмен рублей на кроны без ограничений[263].

Если в заграничные командировки существовал строгий идеологический отбор и только от государства зависело, кого командировать за рубеж, то выезд на гастроли и соревнования был делом более тонким. Отправлять нужно было тех, кто мог продемонстрировать на Западе величие СССР, а значит, принести валюту в казну[264]. В результате за границу иногда попадали не вполне лояльные режиму артисты и спортсмены. При обсуждении выезда артистов на гастроли сталкивались интересы Министерства финансов и Министерства культуры, с одной стороны, и КГБ — с другой. Так, в 1956 году Министерство культуры просило ЦК КПСС выпустить на гастроли балерину М. Плисецкую, а КГБ в ответ сообщал, что она «является морально разложившимся человеком» и «высказывает изменнические настроения», поэтому выпускать ее за границу нельзя[265].

Тем не менее не только Плисецкая, но и другие знаменитые советские артисты, «высказывавшие изменнические настроения», все-таки выезжали за границу. Например, музыкант М. Ростропович ездил на зарубежные гастроли даже после того, как в 1970 году передал за рубеж письмо в защиту А. Солженицына, то есть стал открытым врагом режима: в 1971–1972 годах он посетил восемь иностранных государств и, как всегда, получил за эти поездки валютные гонорары[266].

Как и в случае с советскими представителями в международных организациях, государство изымало в свою пользу вплоть до трех четвертей с каждого гонорара, который получал от приглашающей стороны советский артист, ученый или спортсмен. В документах Минфина эта практика объяснялась следующим образом: «В ряде случаев советским артистам, выезжающим на гастроли в капиталистические страны, гонорар в иностранной валюте выплачивается в размерах, превышающих потребность на необходимые расходы, связанные с пребыванием их за границей, что приводит к закупке ими различных вещей для перепродажи в СССР»[267].

В 1955 году, когда активные гастроли советских артистов стали более частым явлением, было установлено, что поскольку «выезды, как правило, проводятся за счет советского государства», то полученные за выступления валютные средства должны поступать в государственный бюджет, однако до 25 % гонорара могут идти на «материальное поощрение артистов»[268]. В 1958 году эта норма была повышена до 50 %, однако в 1964-м снова снижена до 35 % и оставалась на этом уровне до конца советского периода[269]. Было и еще одно ограничение: сумма валютного вознаграждения не должна была превышать в переводе на рубли той суммы, которую артист мог получить за соответствующий концерт в СССР[270].

Когда советских ученых приглашали для совместной работы в иностранные университеты и платили им там вознаграждение, Минфин также устанавливал им оклад исходя из собственных расчетов (в два-три раза меньше предложенного иностранным учреждением), а деньги, полученные от приглашающей стороны, также шли в госбюджет. Например, в октябре 1967 года советский физик-ядерщик В. Струтинский был приглашен в университет Копенгагена. Его зарплата от датской стороны должна была составить от 4000 до 5000 датских крон, что по официальному курсу Госбанка СССР составляло 520–650 инвалютных рублей. Однако советской стороной было решено оставить ему из этих денег лишь 227 инвалютных рублей[271].

Бывали случаи, когда суммы, заработанные за границей, целиком сдавались в бюджет. Например, в 1980 году советские автогонщики участвовали в международном ралли в Великобритании от имени объединения «Автоэкспорт» — для рекламы советских автомобилей. Они заняли второе место и получили денежный приз. Эти деньги были изъяты у них «Автоэкспортом», который затем сдал их в государственный бюджет и отчитался об этом Министерству финансов СССР. Начальник валютного управления Минфина направил в связи с этим письмо в Министерство внешней торговли, уточнив: «Минфин считает практику “Автоэкспорта” правильной и просит вас дать указание о том, чтобы по этому вопросу Минвнешторгом было дано соответствующее указание всем торгпредствам и внешнеторговым объединениям»[272].

Граждане, выезжающие за рубеж на короткий срок, еще больше (так как и времени, и денег было немного) стремились сэкономить драгоценную валюту. И небольшие суточные, и оставшиеся после вычетов государства иностранные гонорары они хотели или потратить на покупку вещей за границей, или обменять по возвращении домой на сертификаты/чеки «Внешпосылторга».

Экономили советские командированные прежде всего на еде. В отчете комиссии ЦК КПСС по поездкам за рубеж за 1959 год сообщается: «Артист ГАБТа А. Кузнецов в Австралии чрезмерно экономил свои деньги на питании, не в меру использовал бесплатное угощение, по этому поводу австралийская газета поместила сообщение о “прожорливости советского артиста”»[273]. Банкир В. Геращенко вспоминает, как он недоедал, будучи в 1973 году в командировке в Люксембурге по заданию Госбанка СССР: «Смешно вспоминать сейчас про существование советских командированных за границей, с отечественными суточными. Мой товарищ, когда нас никто не приглашал на ланч, любил приговаривать: “Солнце село ниже ели, время ср…, а мы не ели!” Я тогда предлагал сходить в магазин за помидорами, тем более что водка у нас с собой была всегда. Но он рационально ждал следующего дня: авось все-таки кто-нибудь пригласит нас на прием и суточные удастся сохранить»[274].

Неприлично экономить приходилось и артистам. Певица Большого театра Г. Вишневская в своих воспоминаниях пишет, что все ее коллеги по гастролям везли с собой еду из дома, чтобы не тратить за границей драгоценную валюту: «Когда наш советский авиалайнер спускался на чужую землю, из него вываливалась ватага, всем своим видом напоминающая цыганский табор: мешки, сумки, набитые до отказа кастрюлями, электроплитками, продуктами, сухарями, консервами и прочим вплоть до картошки»[275].

Той же стратегии придерживались и высокие советские чиновники, выезжавшие в короткие командировки. А. Черняев, заместитель главы международного отдела ЦК КПСС, так описывает в дневнике свою поездку в Нью-Йорк в 1979 году: «Очень мило нас встретили сотрудники нашей миссии в ООН. Приволокли с собой целый ящик всякой домашней еды, в том числе пирожки, испеченные женами. Всего этого нам хватило на все двое суток в Нью-Йорке. Благодаря этому мы сэкономили деньги, и я сумел даже купить себе кожаный пиджак за 100 долларов»[276].

Иногда советские командированные получали дополнительную валюту путем продажи привезенных из СССР вещей. Историк М. Прозуменщиков приводит архивные данные о том, что многие советские спортсмены, выезжая на соревнования, продавали за рубежом привезенные с собой советские часы и фотоаппараты, приобретали на вырученные деньги заграничную одежду, обувь, мохеровую пряжу и по возвращении продавали их через знакомых или через комиссионные магазины[277].

Работники транспорта (проводники и бортпроводники), также часто выезжавшие за границу, накапливали благодаря продаже в СССР заграничных вещей крупные суммы денег. Респондент из Москвы вспоминает: «У меня друг работал в экипаже “Аэрофлота”, так они скидывались всем экипажем — все свои командировочные — и покупали, например, видеосистему. Продавали ее здесь очень задорого. Из этих международных авиалиний вышло очень много богатых людей»[278].

Однако копили валюту командированные не только ради покупки за границей дефицитных товаров, но и ради обмена валютных суточных на «березочные» сертификаты/чеки. Пианист В. Крайнев вспоминал: «Как-то раз сыграл я на Кубе несколько концертов, получил деньги, а тратить-то там их не на что; меняешь на чеки с желтой полосой и потом покупаешь в Москве подарки»[279]. Модельер И. Андреева, работавшая с 1960-х годов в советских институтах, которые разрабатывали модели для легкой промышленности, в своих воспоминаниях пишет, что первая ее командировка была в Болгарию. Ей выдали суточные в болгарской валюте, а также обменяли 30 рублей на личные расходы. Получившуюся сумму знакомые советовали ей вообще не тратить во время поездки, «ведь даже болгарские левы можно было вернувшись обменять на сертификаты для магазина “Березка”, в котором, в свою очередь, можно было найти товары еще лучше, чем в самой Болгарии»[280].

О. Лацис отмечает, что для участников советской делегации, которую он сопровождал на сессию СЭВ в Чехословакию в 1980 году, главной целью было также не потратить выданные им кроны в самой Праге, а обменять их затем на чеки «Внешпосылторга»: «Для большинства приехавших советских чиновников возможность покупок в Праге — рыночном рае для рядового советского человека — была не очень интересна. Оказывается, смысл вывоза рублей был в другом: там же, в Праге, советское посольство устраивало высокопоставленной делегации обмен выменянных за рубли неистраченных крон на чеки “Березки”»[281].

Чиновник Министерства внешней торговли В. Хштоян (в 1987 году ставший директором «Внешпосылторга») вспоминал, что часто ездил в командировки за рубеж и обменивать затем валюту на чеки было для него удобнее, чем покупать что-то за границей: «Я получал суточные в валюте и прямо в торгпредстве за границей менял их на чеки, а потом в Москве, когда жене что-то нужно было, я ее сопровождал в “Березку” — купить обувь, например. В основном это было для нее, так как из-за границы я для нее почти всегда привозил неудачно»[282].

Формально обменять на сертификаты/чеки «Внешпосылторга» можно было только неизрасходованные суточные, а валюта, полученная при выезде дополнительно — в обмен на личные средства (не более 30 рублей), — не подлежала обмену. Однако ревизии во Внешторгбанке показывают, что это правило часто нарушалось и люди пытались получить суррогаты и за валюту, полученную иными путями: «При проверке кассовых документов выявлен следующий факт: на основании заявления Коршун Г. И. (по доверенности работника “Зарубежнефть” Коршуна Я. Ф.) 15 апреля 1975 г. приняты для перечисления на счет “Внешпосылторга” 321 доллар США, эквивалентный 242 рублям, как остаток от командировки в Анголу. Из предъявленной справки организации следует, что продолжительность командировки составила 20 дней, то есть по максимальным нормам суточных (7 р. 11 коп. в день) Коршун получил за время командировки сумму 142 рубля, таким образом, сданная сумма иностранной валюты превышает сумму полученных Коршуном суточных и не является в значительной части суммой командировочных расходов, а следовательно, не подлежит перечислению в/о “Внешпосылторг”»[283]. Заметим, что сумма, сданная в банк, существенно превышала выданную (даже если учесть 30 рублей на личные расходы), то есть речь, видимо, шла о некоем незаконном приобретении долларов (возможно, продаже за границей личных вещей или нелегальном приобретении долларов на территории СССР). Однако никаких санкций ни к командированному гражданину, ни к сотруднику, принявшему валюту, не применили: правление Внешторгбанка ограничилось напоминанием, что излишки валюты следует принимать от граждан только в обмен на рубли, а чеки «Внешпосылторга» не выдавать[284]. С 1976 года обмен неизрасходованной в командировке валюты был и вовсе прекращен: если не все деньги были истрачены за границей, по приезде их можно было лишь обменять обратно на рубли[285].

Также не могли иметь сертификаты и чеки «Внешпосылторга» советские туристы: при выезде за рубеж они имели право получить в обмен на рубли небольшую сумму иностранной валюты, но при возвращении должны были обменять неизрасходованное обратно на советские деньги. Однако, как и граждане, выезжавшие за границу по работе, туристы всеми силами стремились сэкономить выданную им валюту и приобрести в поездке дефицитные товары. Они также часто провозили с собой советские товары, пользовавшиеся спросом за границей, чтобы продать их и получить дополнительную валюту[286].

Еще одной потенциально «ненадежной» группой были дальнобойщики — сотрудники объединения «Совтрансавто», возившие советскую продукцию за границу[287]. Им полагались небольшие суточные на питание и гостиницу, которые они могли потратить в стране командировки или сэкономить и тоже обменять затем на сертификаты/чеки «Внешпосылторга». Родственник советского дальнобойщика вспоминает, что сотрудники «Совтрансавто» активно пользовались незаконными способами получения валютных суррогатов: «Путем подкупа “продажных капиталистов” — завышенные счета в гостинице — образовывалась неучтенка, на которую [водители] затаривались товаром, но много не накупишь — пошмонают на границе. Поэтому была сеть менял. Валюту доверенным людям оставляли за кордоном, а здесь получали у доверенных людей чеки “Внешпосылторга”»[288].

Когда суточные и гонорары менялись на чеки «Внешпосылторга», речь обычно шла о не очень больших покупках — одежде, обуви и парфюмерии. В отличие от первых двух описанных выше групп загранработников — чиновников на штатных должностях за границей и технических специалистов — люди, выезжавшие за рубеж на короткие сроки, редко могли после командировки приобрести через «Внешпосылторг» квартиру или автомобиль. Однако бывали и исключения. Пианист В. Крайнев вспоминал, что после гастролей в США в 1970 году на полученный гонорар смог приобрести через «Внешпосылторг» свой первый автомобиль — «Москвич»-универсал[289]. А бывший советский корреспондент газеты «Известия» в Нью-Йорке М. Стуруа писал, что танцовщик В. Васильев просил своего американского импресарио в конце 1960-х устроить ему побольше выступлений, чтобы хватило чеков на покупку «Волги»[290].