Олигархи с протянутой рукой

Что ни говори, у кризиса есть свои положительные стороны. Пока больше всего потерь принес он не простому, среднестатистическому гражданину, а столь нелюбимым нами толстосумам; и это, признаемся, нас изрядно радует.

Совокупный размер убытков, которые понесли российские олигархи, исчисляется сотнями миллиардов; только фигуранты первой десятки топ-листа лишились от 150 (по версии журнала «Форбс») до 160 миллиардов долларов (по версии журнала «Финанс»),

К слову, в конце книги вы сможете сами оценить масштабы их разорений; в отличие от других, мы составили свой собственный рейтинг — не по степени богатства, а напротив, по мере его убывания.

Разные аналитики оценивают их, конечно, по-разному, но первая тройка разоренных сомнений ни у кого не вызывает.

Дерипаска Олег Владимирович (р. 1968) — олигарх.

Его необычная фамилия, похоже, восходит к славянским глаголам «дерибаться» и «дерябаться» — то есть «царапать» или «ударять». В южных украинских говорах название колючки-чертополоха — дерибас, а на Кубани, откуда родом предки олигарха, довольно часто встречаются фамилии Дерепаска, Дерепаско, Дерепаскин, Дерипас, Дерипаско, Дерибаскин…

В общем, к знаменитой одесской улице Дерибасовская (названной по французской фамилий Де Рибас, — одного из одесских градоначальников) Олег Владимирович отношения не имеет

Больше всех «потерял» Олег Дерипаска: от 25 до 35 миллиардов. Вторым оказался Владимир Потанин — 20 млрд. Замыкает пьедестал владелец «Северстали» Алексей Мордашов — 18 млрд.

А председатель совета директоров «Норникеля» Александр Волошин — даром что империи Потанина-Дерипаски трещат по швам — был премирован за ударную работу в 2008 году 5,5 миллионами долларов…

Вообще, новая «золотая сотня» кардинально отличается от всех предыдущих.

Дерипаска, еще вчера считавшийся одним из богатейших людей планеты, еле-еле сумел удержаться в первой десятке; в рейтинге «Финанса» он занимает 8-е место, а в рейтинге «Форбс» — вообще 10-е. Вылетел из числа миллиардеров «семейный» специалист Александр Мамут и все без исключения строительные магнаты. Зато самым состоятельным враз оказался любитель моделей в шампанском Михаил Прохоров.

История взлета Прохорова — это как раз тот случай, когда не было бы счастья, да несчастье помогло.

Зимой 2007-го Прохоров очутился в эпицентре международного скандала: на склонах Куршавеля его вместе с выводком неизменных моделей задержала французская полиция. На поверку девушки сплошь оказались несовершеннолетними, кроме того, у них в номерах будто бы нашлись еще и наркотики… Выпустить, конечно, Прохорова выпустили, но репутацию ему это здорово попортило.

Вот тогда-то его многолетний партнер Владимир Потанин и предложил полюбовный развод. Переговоры велись долго. В конце концов Прохоров продал свою часть «Норильского никеля» Дерипаске; кто же мог представить, что очень скоро и «Норникель», и все другие промышленные активы резко обесценятся, а живые деньги — напротив, превратятся в самое главное богатство.

В полной мере этот принцип — насчет счастливого несчастья — можно отнести и к другому удачливому миллиардеру — Сулейману Керимову.

Год назад Керимов был вынужден избавиться от своих пакетов в «Сбербанке» и «Газпроме», и не от хорошей жизни. В «Сбербанк» пришло новое руководство во главе с отставным министром Грефом. Акции от Керимова потребовали продать.

А буквально через полгода капитализация «Сбербанка» упала в разы, и оказалось, что Керимов в очередной раз поступил умнее всех. Как сказал поэт: «И пораженье от победы ты сам не должен отличать».

Конечно, не надо воспринимать потери олигархов столь буквально. Капиталы, которыми они обладали, были сугубо виртуальными. Стало быть, и убытки их — виртуальны не менее.

Для простоты объясним это на понятном каждому примере. Наверняка у вас есть квартира. Может быть, еще и дача. И даже — гараж.

Вся эта собственность имеет рыночную стоимость. В середине прошлого года, когда цены на недвижимость били рекорды (средняя стоимость метра квадратного в Москве перевалила тогда за $ 5 тысяч), вы, стало быть, имели высокую капитализацию. Может быть, полмиллиона долларов. А может, и миллион.

А теперь — цены упали. Вместе с ними снизилась и ваша капитализация. При этом как жили вы в своей квартире, так и живете, то есть для вас лично — ничего не изменилось…

Оценка капитализации бизнеса во многом напоминает анекдот про то, чем отличается «гипотетически» от «практически»: гипотетически — мы с тобой миллионеры, практически — у нас дома живут две проститутки и один голубой…

Правда, с крупным бизнесом все обстоит сложнее. Практически каждый олигарх под свои активы успел набрать кредитов и их надо теперь отдавать. А нечем!

И все равно — мучения, которым подвергаются отечественные богачи, не идут ни в какое сравнение с терзаниями их иностранных коллег. И это — еще одна положительная сторона кризиса: хоть и не любим мы олигархов, но все равно чертовски приятно хоть в чем-то осознавать национальное наше превосходство.

Считается, что кризис непременно порождает волну громких самоубийств, мол, обанкротившиеся магнаты уходят в мир иной, не в силах пережить позор. Глава Всемирной организации здравоохранения Маргарет Чан уже зловеще предрекает рост таких суицидов.

Однако Россию эта волна практически не задела; за время кризиса никто из миллиардеров или мультмиллионеров с собой не покончил, да и ни одно крупное предприятие — не обанкротилось[34].

То ли дело у них. (Когда мы пишем эти строки, началось как раз банкротство американских «Крайслера» и «Дженерал Моторе».)

Пустил себе пулю в лоб Стивен Гуд, глава одной из крупнейших американских риэлтерских компаний Sheldon Good & Company Auctions Internationa. (Как писалось прежде в его пресс-релизах, «на рынке недвижимости Sheldon Good означает то же, что Chrisie’s и Sotheby’s на арт-рынке».)

Вскрыл вены ножом для разрезания бумаг французский финансист Рене-Тьерри Магон де ла Виллегюше; его фонд Access International вложил 1,4 миллиарда клиентских долларов в пирамиду Бернарда Мэдоффа.

Бросились под поезд один из руководителей английской финансовой компании Olivant Кирк Стивенсон и немецкий миллиардер Адольф Меркле, еще недавно входивший в «золотую сотню» «Форбса». (Фармацевтический магнат, владелец фармгиганта Ratiopharm, не смог пережить роковой ошибки: накануне кризиса он инвестировал 400 миллионов евро в рухнувший «Фольксваген».)

В собственном особняке сгорел британский миллионер Кристофер Фостер, в одночасье ставший банкротом; прежде чем поджечь имение, он застрелил жену, дочь и даже любимую собаку. Таким же макаром ушел из жизни финансовый менеджер Pricewaterhouse Coopers Картир Раджарам; перед смертью он тоже расстрелял всю свою семью — мать, жену, троих сыновей.

Повесились член совета директоров банка HSBC Кристен Шнор и финансовый директор разоренного ипотечного фонда Freddie Mac Дэвид Келлерман; первый — накинул петлю в лондонском отеле, второй — в подвале своего дома.

А бразильский трейдер Пауло Серхио Сильва — и вовсе предпочел застрелиться прямо во время торгов на местной бирже; торги остановились на 15 минут, но потом продолжились как ни в чем не бывало…

Грех, конечно, радоваться чужому горю, но факт остается фактом: в России кризис ощущается не столь остро.

Более того, многие даже умудряются на нем наживаться. В первую очередь — банки.

Кризис — всегда золотое дно для банкиров. Если раньше они чуть ли не бегали за клиентами, то теперь чувствуют себя истинными хозяевами жизни. Себестоимость свободных денег резко выросла. А значит, кто распоряжается ими, тот и заказывает музыку. Появилась даже новая разновидность коррупции — «откат» банку за получение кредита. Расценки доходят до 10 % от суммы.

Так было всегда, еще с незапамятных времен. Пока Америка полыхала в огне гражданской войны, миллиардеры Морганы подсчитывали миллионные барыши. Просто потому, что именно их банк вел эмиссию «квазиденег» — «гринбэков».

Гринбэки обесценивались, вызывая отчаяние рядовых американцев, а финансовая олигархия меняла их на серебряные доллары, твердые фунты и франки.

Наши «системообразующие» полугосбанки почти так же, получая гигантские госкредиты в конце 2008 года, меняли их на доллары и с тихой радостью ждали очередного понижения курса рубля — вроде ничего не делаешь и деньги чужие, а все богатеешь и богатеешь…

То, что в банковском секторе все у нас не слава богу — вынужден был признать и президент. «Прямая государственная поддержка фондового рынка ни к чему не привела», — публично заявил Медведев. А Путин — вообще потребовал, чтобы кредиты выдавались по ставке 12 % — 14 %; вот только добиться этого на практике до сих пор не получается. Кредиты даже под 25 % считаются благоденствием; получить такой кредит без блата или взяток — невозможно.

Морганы — влиятельнейшая и богатейшая американская династия. Самый известный представитель фамилии — Джон Пьер-пойнт Морган (1837–1913).

Начинал он с торговли ценными бумагами, но поднялся на поставках во время гражданской войны в США и банковских операциях. К началу XX века Морган считался самым богатым человеком планеты. Помимо банковского бизнеса, в его владении находились едва ли не все прибыльные сферы американской экономики: банки, железные дороги, сталь, сельскохозяйственные орудия, морские перевозки, судостроение. Он создал первую американскую корпорацию («Дженерал Электрик») и первую компанию с оборотом более $ 1 млрд. («Ю.С. Стил»). Словом, наши олигархи эпохи Ельцина против Моргана — мелкая шпана.

В 1902 году президент США Теодор Рузвельт объявил войну «финансовым баронам». Главным врагом он считал именно Моргана и даже попытался привлечь его к суду за нарушения антимонопольного законодательства.

Многие видят в этом аналогию с Путиным и Ходорковским. В защиту Моргана тоже выступали тогда очень многие, особо упирая на его любовь к благотворительности (почти как проект «Открытая Россия».)

«Никакие пожертвования, сделанные из подобных состояний, — отвечал на это Рузвельт, — ни в коем случае не оправдывают преступления, совершенные при их накоплении»

Российские банкиры — вот кто больше всего выигрывает сегодня на кризисе. Безумный рост процентной ставки на долгие годы вперед обеспечивает их благосостояние.

И ладно бы они просто наживались. Некоторые банкиры умудряются еще и попадаться на банальном воровстве: все равно как Шура Балаганов, имевший 100 тысяч, но полезший по привычке в чужую сумочку.

Верхушка банка «ВЕФК», к примеру, бесстыдно умыкнула почти миллиард «пенсионных» рублей. Руководство банка «Фемели» попалось на незаконном выводе «грязных» денег за рубеж; криминальный доход банка составил свыше 9 миллиардов рублей. Обналичиванием денег через фирмы-однодневки занималось руководство «Банка проектного кредитования», через 24 фиктивные конторы они легализовали 7,2 миллиарда.

По данным Генпрокуратуры, только с октября 2008 года в отношении руководителей и работников российских банков было возбуждено более 50 уголовных дел.

Не менее «оптимистичные» данные получили мы и в Центробанке: в результате проведенных здесь проверок у 36 банков были отозваны лицензии за различные выявленные нарушения.

Собственно, то, что банковская сфера далека от идеальной — ни для кого не секрет. Достаточно вспомнить громкое убийство первого зампреда ЦБ Андрея Козлова. Козлов как раз железной рукой пресекал отмывание банками криминальных денег. По его инициативе многие потеряли лицензии, в том числе и «ВИП-банк», чей председатель совета директоров Алексей Френкель и «заказал» в отместку Козлова.

А ведь надо при этом еще учесть, что российское законодательство довольно жестко устанавливает госконтроль за банковской деятельностью; не будь его — трудно даже себе представить, какой хаос бы сегодня творился…

Или другой, не менее яркий пример — Великая депрессия. Не было в американской истории второго такого по драматичности периода. Несколько миллионов человек попросту умерли тогда от голода.

Но вот что показательно. В 1930 году 2 % американцев владели 30 % всей собственности в США. В 1940-м те же 2 % владели уже 35 % собственности.

Будем справедливы: не богачи и не монополисты организовали Великую депрессию. Поначалу она пугала их не меньше, чем остальных сограждан. Магнаты искренне боялись, что лишатся вообще всего. Но потеряли лишь малую часть, да и то ненадолго.

За 10 лет Великой депрессии ни один олигарх не разорился. Ни одна из «60 правящих семей Америки» не пошла по миру. Наоборот! Они стали еще богаче.

Так уж водится: во время кризисов богатые всегда богатеют, а бедные — беднеют.

Механизм этой несправедливости хорошо известен, чтобы понять его, не надо быть профессором экономики. Все довольно просто…

Богатства верхушки в период кризиса могут уменьшиться в абсолютном исчислении их «биржевой цены», но в сравнении с доходами большинства они все равно растут.

Корпорация стоила миллиард, а стала стоить всего двести миллионов. Однако это абстрактная цена. В действительности большие заводы и гигантские корпорации никуда не делись — они просто временно недооценены рынком. Главное, чтобы на них не висели необеспеченные кредиты. В любом случае ликвидация монстрообразующего предприятия — огромная социальная проблема, и банк вас с неохотой, но перекредитует. А в случае необходимости — подставит плечо государство.

Но ферма или заводик мелкого собственника тоже стоили миллион, а теперь — упали до ста тысяч, и если он обременен кучей долгов — ему никто никогда не поможет. Большому собственнику теперь легче купить его за бесценок. А наемный работник вообще оказался на грани голода, его труд дешевеет и, соответственно, приносит хозяину больший доход.

И потому рассказы про обедневшего Абрамовича, Фридмана, Мордашова и Дерипаску, которые скоро станут клянчить пятаки на паперти — истории… ну, скажем так, для очень наивных.

А ведь кризисы еще можно использовать! Их даже можно специально организовывать и преспокойно ловить потом жирную рыбку в мутных водах.

(Те же финансовые пирамиды — вообще от начала и до конца искусственно созданные кризисы.)

В начале XX века крупнейшие банкиры Америки, возглавляемые легендарным Джи Пи Морганом, организовали один такой искусственный кризис. Они очень хотели поглотить маленькие банки, чтобы заправлял всем частный центральный банк, принадлежащий, разумеется, им одним. А для этого требовалось внедрить в массовое сознание, что монополия — совсем не столь плоха, как кажется, даже наоборот.

В 1907 году Морган и его друзья тайно спровоцировали обвал фондового рынка. Сделать это было не трудно, поскольку большинство мелких банков собственных серьезных капиталов не имели. Сумма резерва у многих составляла менее 1 %.

Разумеется, вкладчики толпами ринулись забирать деньги, а банки — столь же массово стали лопаться. И тут на авансцену в облике спасителя отечества явился благородный Морган. И объявил, что знает, как вывести экономику из кризиса.

С согласия Конгресса Морган напечатал 200 миллионов своих частных долларов. Эти деньги он щедро инвестировал в экономику, да и сам активно пользовался ими.

Через год кризис оказался побежден. Моргана чествовали как героя. «Всех наших трудностей проблем можно было бы избежать, назначь мы специальный комитет из 6–7 государственных мужей, подобных Джи Пи Моргану, дабы решать проблемы страны», — торжественно объявил во всеуслышание президент Вильсон.

То, что кризис организовал сам «государственный муж», выяснится позднее. К тому времени, однако, в руках нескольких крупных банков сосредоточится уже вся полнота финансового могущества. Правда, наследники Моргана сохранить былую империю так и не смогли, слишком уж оказались алчными и нетерпеливыми…

Главное — уметь вовремя остановиться, но во все эпохи именно это было самым сложным. Жадность — известно — ведет к бедности…

Бояре и окольничьи Алексея Михайловича вполне могли перестать чеканить медную «неучтенку» и гордо уйти с набитыми карманами. Не ушли, потому что не нашли сил сказать себе «хватит».

Так же точно не смогли остановиться откупщики во Франции конца XVIII столетия. Откуп налогов приносил им громадные барыши… Но королевский режим пал, и счастливыми стали считать себя лишь те, кто сумел избежать гильотины.

Или взять русских заводчиков начала XX века и их сановных покровителей вроде великого князя Михаила Александровича. На кризисе они вышли в миллионщики, и могли начинать каждое утро с шампанского и устриц. А тут — революция, которой они, получается, невольно подыгрывали… И миллионер-политикан Александр Гучков из властителя дум мгновенно превратился в политэмигранта. Умер в Париже — уже повезло, что не в расстрельном подвале.

Поразительная неспособность просчитывать партию хотя бы на два шага вперед!

Высшая финансовая знать Германии времен гиперинфляции не разорилась, даже округлила свои богатства. Но у нее хватало ума делиться. Король машиностроения и металлургии Гуго Стиннес покупал новые заводы и газеты. Но еще он принимал меры к тому, чтобы остановить гиперинфляцию, и давал деньги на войну с поднимавшей голову революцией.

А вот русские богачи плохо понимали, кому надо давать деньги. Что делали русские купцы типа Саввы Морозова? Их капиталы на что работали?

Иностранные богачи, спонсировавшие нестабильность в России, действовали хотя бы в интересах собственных стран.

Широко известно, как немецкая разведка помогала большевикам. Гораздо менее известно, что еще усерднее занимались этим финансисты из США. В своей книге «Уолл-стрит и большевистская революция» американский профессор Энтони Саттон приводит буквально десятки имен[35].

Американские дельцы свято верили, что, развалив в России «старый режим», они получат доступ к ее несметным природным богатствам.

В числе тех, кто давал большевикам немалые деньги — удивительные фигуры. Например, родной дядя Льва Троцкого-Бронштейна — воротила банкир с Уолл-Стрита, некогда эмигрировавший из России за океан. Что любопытно — в конторе дядюшки Троцкого работал и сам Сидней Рейли, будущая легенда английской разведки и резидент СИС в Москве. Где-то поблизости крутился и близкий родственник другого вождя революции — Якова Свердлова.

Моролов Савва Тимофеевич (1862–1905) — владелец Никольской мануфактуры.

Один из богатейших людей России и известный спонсор социал-демократов.

БСЭ не сомневалась: «Противоречивость общественной позиции Саввы М. привела его к личной катастрофе (отстранение от дел фабрики, болезнь, самоубийство)». Однако сомнения в самоубийстве есть. «Жарко, отдохну до обеда», — это были его последние слова, с которыми он ушел к себе в номер после второго завтрака в гостинице в Канне. Был прекрасный майский день 1905 года. Когда жена Саввы Морозова услышала хлопок выстрела и вошла в его комнату, то через распахнутое окно увидела убегающего мужчину…

В общем, история с закулисными вливаниями в РСДРП темная и загадочная.

«Без финансовой, дипломатической и политической поддержки, оказанной Троцкому и Ленину их мнимыми "противниками", а на деле заинтересованными в революции союзниками — капиталистами Уоллстрита — большевики вполне могли быть сметены», — пишет Энтони Саттон.

На что, интересно, рассчитывал Бронштейн-стар ший? Надеялся, что племянничек вспомнит? Или думал вернуться в Россию на белом коне и при новой власти скупить страну по дешевке?

А ведь, помимо американцев с немцами, полешки в занимающийся костер активно подкидывали и другие наши соседи.

В 1904 году не успел еще японский флот завершить разгром порт-артурской эскадры, а вкладчики государственных сберегательных касс массово стали получать уже анонимные письма с призывом срочно спасать свои деньги.

Рейли Сидней (1874–1925) — британский суперагент.

Вообще-то настоящее его имя Зигмунд Розенблюм, и родился он в Одессе. В поисках приключений уплыл в Южную Америку, где и был завербован английской разведкой.

На протяжении многих лет сотрудничал с британскими, японскими и русскими спецслужбами. Его жизнь — сплошной авантюрный роман. Рейли «работал» в Азербайджане, Персии, на Дальнем Востоке. Во время Первой мировой войны воровал у немцев секретные чертежи, попеременно продавая их англичанам и русским. После революции приехал в Петроград, активно участвовал в т. н. «заговоре послов», но счастливо избежал ареста. Организовал еще ряд тайных операций против Советов. В 1924 году был выманен чекистами, схвачен и расстрелян. Считается, что Рейли вдохновил Яна Флеминга на создание образа Джеймса Бонда, хотя ни единой параллели между реальным персонажем и литературным героем не существует. Ну, кроме того, что оба были британскими шпионами

27 января — ровно в день начала русско-японской войны — в Санкт-Петербургскую сберкассу примчался первый такой впечатлительный адресат, история даже сохранила его имя — Филипп Воронов.

Скоро счет подобным вороновым пойдет уже на тысячи. Истеричные листовки, написанные от руки или напечатанные на гектографе, наводнили страну. Ситуация очень быстро стала критической. Толпы людей осаждали сберкассы, требуя вклады обратно. Наибольшая паника охватила Прибалтийскую, Варшавскую, Минскую, Виленскую и Гродненскую губернию — обратите внимание, территории сплошь приграничные.

В том, что организаторами этой беспрецедентной акции были именно иностранные разведки, сомневаться даже не приходится. В противном случае, откуда авторы листовок могли знать точную дату начала войны? А ведь прокламации следовало еще заранее напечатать, разослать по почте.

Расчет был выбран верный: глобальный отток средств вкладчиков непременно повлек бы за собой банковский кризис. В условиях войны это было куда страшнее любых диверсий.

По счастью, правительство не поддалось общей истерии и сумело выбрать единственно верный алгоритм действий. С одной стороны, деньги всем желающим возвращались, что порядком снижало накал страстей. С другой — была запущена массированная пропагандистская кампания, направленная на успокоение общества. Во всех сберкассах, в местах массового скопления появились объявления, что государство свои обязательства перед вкладчиками выполняет свято. То же самое писалось и в газетах. Лихорадка — постепенно сошла на «нет»[36]…

Не менее загадочными выглядят и события, предшествующие Первой мировой войне. В июле 1914-го, за неделю до ее объявления, в Петербурге вспыхнули вдруг забастовки. Никаких мало-мальски сносных объяснений им современники не находили.

«Причины этих беспорядков никому не были ясны, — пишет, например, дочь царского лейб-медика Татьяна Боткина, — пойманных забастовщиков усердно допрашивали, почему они начали всю эту переделку.

— А мы сами не знаем, — были ответы, — нам надавали трешниц и говорят: бей трамваи и городовых, ну мы и били».

«Забастовки возникали и организовывались без всяких видимых причин», — указывает в своих мемуарах и тогдашний председатель Государственной Думы Михаил Родзянко.

«Возвратясь в Петербург, — вспоминал французский посол в России Морис Палеолог, — я узнал, что сегодня, после полудня, без всякого повода, по знаку, идущему неизвестно откуда, забастовали главнейшие заводы и что в нескольких местах произошли столкновения с полицией».

Самое любопытное, что, едва только война началась, беспорядки тотчас прекратились. По свидетельству Родзянко — «как волшебством сметено было революционное волнение в столице».

Причины мировой империалистической (в терминологии 1914 года — Отечественной) войны — не тема нашей книги. Констатируем лишь, что план по максимальному ослаблению России удался на славу.

Конечно, в войну тяжело приходилось всем странам Европы, но в России кризис принял характер совсем уж глобальный. Многие предприятия закрывались из-за нехватки сырья, топлива и рабочей силы. Пришло в упадок сельское хозяйство. Сбор зерновых уменьшился на 23 %, сократилось поголовье скота, особенно лошадей. Цены скакали быстрее, чем в Европе. Начинался товарный голод.

Опять же — кто-то на этом наживался, а кто-то — доедал последнюю сухую корку…

Каждый день войны обходился российскому бюджету в копеечку: в 1914 году он стоил 10 миллионов рублей, в 1915-м — 24 миллиона, в 1916-м — 40, в 1917-?-65.? февральской революции количество денег, находящихся в обороте, выросло в 14 раз.

Революция, и в особенности октябрьский переворот — стали вполне логичным итогом раскачивания лодки. И, как это часто бывает, кризис, раздуваемый в одной стране, начал угрожать самим же его создателям.

Когда в 1918 году в Германии тоже началась революция, особенно неуютно, должно быть, чувствовали себя сотрудники разведки и Генштаба. Только что они радовались удачнейшей операции по финансированию большевиков, но получилось — навлекли беду на свою же голову. Так и американская финансовая элита в годы Великой депрессии с ужасом наблюдала за появлением у США сильнейшего экономического конкурента. Что, в общем, справедливо: не рой другому яму…

Впрочем, наших союзников по Антанте революция как раз не особо расстроила.

Во-первых, теперь делить победный пирог можно было без участия русских — значит, всем достанется гораздо больше.

Во-вторых, становилась явью многолетняя мечта европейских и американских политиков: растащить по кускам самую большую державу мира.

Одна лишь только деталь, но очень и очень показательная. Западные правительства поддерживали абсолютно всех российских сепаратистов. Британский флот, например, обеспечил провозглашение независимости стран Прибалтики. Европа — признала Финляндию, Украину, Грузию, Армению и Польшу едва ли не раньше, чем сами они осознали нежданно свалившуюся самостийность.

Да и в ходе последовавшей затем гражданской войны — иностранные власти активно помогали всем враждующим сторонам. (Российский историк Николай Стариков убежден, что Британия была намного больше заинтересована в победе большевиков, готовых для удержания власти отдавать части Российской империи, чем белых, сделавших своим лозунгом: «Мы Россией не торгуем».)

Многие исследователи — в том числе и западные — давно подметили странную закономерность: поставки белым резко возрастали, когда наступала Красная Армия. И так же резко сокращались, когда наступали уже белые.

Похоже, целью союзников было продержать Россию в состоянии войны как можно дольше.

И царскую Россию, и Сибирь Колчака, и юг России при Деникине, и Северное правительство в Архангельске они пытались опутать золотой паутиной… Примерно такой же, какой итальянские банкиры оплели Европу в Средневековье.

Все два года власти Деникина на юге, иностранцы постоянно требовали допустить их к эксплуатации российских богатств. Генералу не раз предлагались проекты совершенно кабальных концессий, обещались немалые деньги лично ему; из чего Деникин вполне обоснованно заключал что «это была уже не помощь, а просто товарообмен и торговля».

Дэвид Ллойд Джордж (1863–1945) премьер-министр Великобритании в 1916–1922 гг.

Последний премьер Британии от Либеральной партии. Когда-то в мире прислушивались к каждому его слову.

Ллойд Джордж стал премьер-министром в разгар Первой мировой. И оказался не только талантливым парламентским оратором, но и эффективным управленцем. Он образовал военный комитет из пяти членов правительства (примерно как сегодня у Путина — президиум правительства), и это ускорило процесс принятия решений. Добился создания единого командования силами союзников, что сыграло свою роль в успешном завершении войны. В 1919 г. именно он подписывал Версальский мирный договор.

Затем ушел в отставку. Во время Второй мировой дважды отказывался войти в военный кабинет Черчилля. За год до смерти был удостоен титула графа

Да, вот именно что торговля. И французы, и британцы очень активно пользовались возникшим на белом юге дефицитом. При Деникине в полный рост работали экономические и торговые миссии западных стран и крупных корпораций. Русский юг остро нуждался решительно во всем. Иностранцы это «всё» и ввозили: но отнюдь не за деникинские «колокольчики».

А еще англичане скупили большинство сахарных заводов и множество помещичьих имений. Собирались прибрать к рукам и чугунолитейные заводы, но тут армия Деникина покатилась на юг, сделки пришлось отложить до лучших времен…

В Сибири при Колчаке творилось то же самое. Иноземцы, хладнокровно заняв железные дороги, тащили из России буквально все: лес, уголь, металл, пушнину. Только в смутном 1919 году они вывезли больше 3 миллионов шкурок пушных зверей.

Никакой безвозмездной помощи белогвардейцам не было и в помине. Буквально за каждый патрон и снаряд союзники требовали оплаты, и не колчаковские бумажки, а полноценное золото.

А как иначе? Недаром, выступая в британском парламенте, премьер-министр Ллойд Джордж открыто говорил, что сомневается «в выгодности для Англии восстановления прежней могущественной России».

Вообще, Ллойд Джордж — человек был явно неглупый, хотя и насквозь циничный. Это именно он после окончательной победы большевиков изрек не менее сакраментальную фразу: «Торговать можно и с людоедами»[37].

И вот уже европейцы вместе с американцами пытаются набросить на Советскую Россию ту самую «золотую сеть» кредитов и долговых обязательств. То, что не вышло — не их вина, большевики оказались хитрее и наглее. Но они очень и очень старались…

…Помощь русской революции — хоть и ярчайший, но отнюдь не единственный пример того, как жадность эгоистичной олигархии оплачивает свою собственную погибель.

Так же глупо действовали и китайские буржуи, подручные англичан. Торговали наркотиками, помогали иностранному капиталу «осваивать» собственную страну. И достукались до того, что объединитель страны — председатель Мао — занялся ими по полной программе. Уцелели в основном те, кто успел вовремя смыться на Тайвань.

В общем, безрадостна судьба почти всех наживающихся на кризисе. Не умели они никогда уйти вовремя, и обычно не сносили голов. Рано или поздно на них обрушивался гнев и народных масс, и государства.

И это не может не радовать…