Кто умнее

Я довольно долго не беседовал с Ла. Когда я его включил, он спросил, что со мной случилось. Уж не обидел ли он меня?! Я удивился его вопросу: механизмам не свойственно ощущение хода времени. Как он установил, что я долго не беседовал с ним? И что значит – долго? Он сказал, что не может ответить на мои вопросы, – не знает, как это происходит. Я рассказал об этой истории Филу. Он рассмеялся.

Ф и л: Неужели ты думаешь, такую важнейшую сферу нашей «внутренней» жизни оставят без контроля?! Механизм ощущения времени не включен в дублеров, он находится вне их. А что значит «долго», ты можешь установить опытным путем! Это примитивно: сокращай интервал между личными беседами, и скоро узнаешь программу своего Ла на этот счет. Думаю, тут есть общая установка: долго – больше суток.

Фил оказался прав. И я принял за правило «откровенничать» с Ла каждый день. Причем достаточно даже минутного разговора из нескольких ничего не значащих фраз, чтобы удовлетворить требованиям неведомых контролеров. Этот случай меня насторожил, и я решил быть сдержаннее в разговорах с Ла – придавать нашим беседам более отвлеченный характер.

Труднее оказалось с усыпляющим устройством. Я установил, что оно не просто способствует засыпанию, но исключает сновидения и затормаживает работу подсознания. Я заподозрил, что делается это не столько в интересах нашего здоровья, сколько с целью исключения возможности праздных размышлений, не имеющих отношения к нашей профессиональной работе. Одно из важнейших средств контроля за массами людей – загружать их делом и бытовыми заботами настолько, чтобы у них не оставалось сил и желания для выработки способности размышлять о социальных проблемах и для самих таких размышлений. Такие размышления – монополия профессиональных политиков и идеологов. Но в отношении людей такого рода, как я, занятых размышлениями на социальные темы профессионально, но не относящихся к числу политиков и идеологов, упомянутого средства мало, так как в их распоряжении остаются бессонные ночи и работа подсознания. Чтобы лишить нас этого, и используется усыпляющее устройство.

Я долго ломал голову над тем, как мне обманывать это устройство. Наконец я научился манипулировать им так, что мог выкраивать время для праздных ночных размышлений и при этом заставлять его давать нужные мне показания о моем состоянии. Об этих моих хитростях я не стал рассказывать даже Филу. Но я уверен, что он, как и другие умные сотрудники, додумался до них сам. Я уверен в том, что для любого интеллектуального устройства можно придумать способ, как обманывать его, то есть обманывать тех, кто им пользуется.