Отправка

Как только не называли люди узаконенное убийство! Правосудием, очищением, казнью, вторым крещением, исполнением (экзекуцией). Во второй половине XXI века его стали называть «отправкой». Мало кто знал, что на борту космических зондов в темноте и тишине летели люди. Не в собственных телах, разумеется, а в виде компьютерной записи. На Земле незадачливому кандидату в «астронавты» вскрывали череп и обнажали мозг. Мощный лазер атом за атомом ощупывал его и считывал структуру. Но учёные не смогли обойти не только Эйнштейна, но и его научного противника Гейзенберга, чей принцип неопределённости гласил: начиная с определённого размера, объект нельзя исследовать, не изменяя его. В данном случае объект (мозг) попросту испарялся. Тело утилизировалось в биолаборатории. Оставалась компьютерная копия: атом есть – атома нет (0 или 1); если есть, какой атом и в каком он состоянии (ещё три сотни параметров). Говорят, когда один из первых удачных подопытных разразился потоком брани с оптического носителя, у пары учёных не выдержали нервы, и они покончили с собой. Было от чего: процедура длилась полгода, и представляла собой растянутую во времени мучительную смерть. С последующим воскрешением непонятно где. С тех пор процесс усовершенствовали: три месяца вместо шести и купирование самых неприятных психологических последствий. Но много копий всё равно получались дефектными; их приходилось стирать. Грубо говоря, в процессе копирования люди полностью сходили с ума.

Матрицы сохранивших разум «отважных покорителей космоса» закладывали в капсулы космических зондов. Из 10–12 капсул одна-две содержали личности. Их число зависело от высмотренных в телескопы перспектив района, куда направлялся зонд. На первом этапе две трети зондов терялась, а несчастных «звездоплавателей» ждала вторая мучительная смерть. Остальные капсулы несли радиомаяки. Зацепившись за планету или иное тело, маяк слал сигналы, дающие точное направление. Копию личности можно было передать остронаправленным радиолучом. В отличие от зондов, радиоволны в космосе летят со скоростью света. После радиопередач также отмечались случаи безумия – мало ли в пространстве искажающих полей, а часть информации при передаче всегда теряется. Но это был лучший вариант. В итоге достичь далёких планет во вменяемом состоянии могла примерно половина поддавшихся на «космическую» рекламу на Земле.

Затем начиналась работа. Колонист оказывался во враждебной среде, запертый в памяти примитивного компьютера. Единственным источником энергии служила тонкая плёнка на поверхности прибора, преобразующая любое излучение в электричество. Зато колонист имел банк адаптированных технологий. Но в телескоп многого не разглядишь, а точность прицеливания в космосе всегда оставляет желать лучшего. Скажем, если бы зонд посылали на Землю, то сочли бы её прекрасной, очень перспективной планетой. Но маяк мог воткнуться в Антарктиде или, что вероятнее, посреди Тихого океана. Приходилось импровизировать, для чего и требовался человеческий интеллект. Там, где гибли роботы, хитрая зверушка – человек – умудрялся выживать. Ему предстояло построить первого мини-серва (манипулятор) и с его помощью начать добычу местных ископаемых. Затем следовало создать инфраструктуру запуска зондов. Последней задачей значилось создание приспособленного к условиям среды тела для себя. Земля своих не бросала: на маяк время от времени передавались копии новейших сервов. А то и новых колонистов.

– Вы назвали мою рекламу отправки «пошлостью». Согласен, но одновременно я ею восхищён и щедро вознаградил дизайнеров, – разглагольствовал князь Иванов, когда они с доктором Николосом лежали в суборбитальной яхте князя, спешащей в кенотаф. – Реклама должна будить мечту. Пока все наши зонды предназначены для запуска других зондов. Бред! Целью является пригодная для жизни планета; Земля-2! Мы ищем её, как свинья трюфели. И когда найдём, это окупит все затраты.

Доктор молчал. Как психиатр, он давно решил, что паранойя – профессиональная болезнь власть предержащих, особенно князей. Но князь Иванов выделялся даже на их фоне. «Законченный маньяк», – поставил возмущённый доктор не столько медицинский, сколько человеческий диагноз. С другой стороны, Гидеон Николас не мог не признать, что в словах князя присутствует если не правота, то логика. Потому он и злился: на себя, на князя и на весь белый свет. Как врач он понимал своё состояние: человека убедили делать то, чего он категорически не желает. Но от этого было не легче. Оставалось делать вид, что подавлен перегрузками. Благо на яхте комфорт принесли в жертву скорости. Она была переделана из десантного корабля и имела крейсерскую скорость в 17 раз быстрее звука, а на форсаже могла легко уйти на орбиту. От Монти до кенотафа в районе бывшего Мурома она добиралась за 2 часа, и ощущения были не из приятных. Но на князя, похоже, напал приступ болтливости, и доктор решил, что злить покровителя-нанимателя негоже.

– Я слышал, подобных Земле планет в космосе много, – выдавил он.

– Ага! Вот вы и попались на мою рекламу! – веселился князь. – Конечно, много. Их миллиарды, только в нашей Галактике. Это правда.

– Тогда в чём подвох? – наконец заинтересовался доктор.

– В том, что вы, подобно многим, не представляете себе космических масштабов. Цифры вы видели; их не скрывают. Но что реально означают эти миллионы и миллиарды километров? Предположим, вы точно знаете, что на поле чудес, площадью в гектар, зарыт крупный бриллиант. Вы даже знаете, что его закопали не глубже трёх метров. Сервов или экскаватора у вас нет; помощников вы привлекать не хотите – могут ограбить. В вашем распоряжении лопата и сито. Вы просеиваете за день 2 кубометра. Когда разбогатеете? Не трудитесь считать: в среднем за 3 года, в худшем случае за 5 лет. Бриллиант должен быть очень ценным, чтобы вы на такое решились, не правда ли? В космосе «поля» гораздо больше, но и приз дороже всего, что можно представить. Открою вам страшную тайну, доктор: нам невероятно повезло: мы нашли Землю-2!

– И засекретили?!! – возмущению доктора не было предела.

– Ага! – безмятежно улыбался князь. – Планета очень похожа на Землю. Даже жизнь есть, белковая, между прочим. Но я голосовал за секретность, как и большинство кровожадных монстров в Совете Восьми.

– …??!! – доктор не находил слов.

– Закавыка в том, – продолжал князь, насладившись эффектом, – что Земля-2 молода. Учёные твердят какой-то термин, кажется, «сидерий». Наша планета была такой 2,5 миллиарда лет назад. В воздухе нет кислорода; атмосфера в основном из метана и аммиака. Она непрозрачна; на поверхности вечный мрак. При этом нет озонового слоя, и жёсткое излучение проходит. Не хотите ли пожить на дне радиоактивной выгребной ямы глубиной в 150 километров? Там сейчас 7 маяков и около 200 колонистов. Знаете, как они называют свой дом? Вонючка! – князь расхохотался. – Потому и засекретили: нельзя убивать мечту. Что до белковой жизни, то никаких инопланетянок, ждущих, когда мужественные земляне спасут их от космических пиратов, там нет. Анаэробные бактерии и водоросли в мелком тёплом океане. Мы решили подтолкнуть эволюцию; разработали программу терраморфирования. Учёные доложили о прорыве: вместо 2,5 миллиардов лет потребуется всего 400 миллионов. Совет Будущего пожал плечами, но финансирование не сократил. Предложил бы вам отправиться туда, изучать чужую жизнь, но вы слишком ценны для копирования. А клоны неэффективны, поскольку живут недолго.

Во время этой тирады гнев доктора достиг такой степени, что прояснил мозг. «Он рад, но чему? – холодно и отстранённо думал он. – Заполучил меня; решил проблему с Иваном. Но этого недостаточно для веселья. Тут что-то ещё». Немного поколебавшись, доктор Гидеон решился задать прямой вопрос:

– Чему вы радуетесь, князь? Скоро я начну разбирать вашего сына на запчасти, а вы смеётесь. Похоже, есть то, чего я не знаю. Просветите меня, иначе я откажусь.

– Наконец-то догадались! – князь мгновенно посерьёзнел. – Любой проект даёт побочные эффекты, пользы от которых часто больше, чем от достижения основной цели. Мой третий сын Иван – гениальный программист и хакер. Евгенические программы иногда срабатывают; можете не кривиться. Вы знаете, что личные сервы-охранники ходят «с запаянной башкой»: команды им отдают голосом и жестами, других каналов связи нет. Но рядовые боевики имеют радиосвязь и прочее. Управление ими можно перехватить. Теоретически. Мой бедный Иван делал это практически. Его программа выручила меня у Эскобара. Она парализовала обычных боевиков, а личные сервы подводного дона оказались слабоваты против моих. До катастрофы Иван работал над искусственным интеллектом. Вас не удивило очень рациональное поведение серва, который его спас? Да, это эксклюзивная модель для личной охраны. Но робот принимал верные решения в неопределённой обстановке при катастрофическом дефиците времени. Таковы типичные условия на дальних базах. Нам очень нужен искусственный интеллект, док. Я знаю, что умственные способности Ивана сохранились. Он не хочет их использовать, поскольку считает себя диктатором. На базе, куда мы его отправим, он им и будет. Ему придётся думать, чтобы выжить. Я прошу, именно прошу вас по возможности сохранить его способности. К тому же, эта база очень перспективна. Там ужасные условия, док, Земля-2 показалась бы курортом. Но в границах достижимости зонда с этой базы три планеты, подобные Земле.

– Кем вы меня считаете? – взвился доктор Николас. – О сложности копирования вы прекрасно осведомлены. Мало того, что в данном случае отправляется сумасшедший, так ещё с поражёнными участками мозга, частично заменёнными электроникой. Такого никто никогда не делал! Теперь вы просите сохранить его способности. Да я не знаю, выживет ли он вообще!

– Я считаю вас лучшим на планете специалистом по человеческому мозгу, – произнёс князь размеренно и устало. – Может быть, вы излишне импульсивны, но других нет. Если этого не сделаете вы, не сможет никто. Требовать от вас гарантий глупо. Скажу лишь, что даже неудача даст уникальный материал для исследований. Вы берётесь?

– Попробую, – буркнул доктор.