Гитлер и «новый порядок»

Может быть, он того и не хочет,

Может быть, он к тому не готов,

Но мне кажется, что обязательно кончит

Самоубийством Гитлер Адольф.

Николай Глазков, октябрь 1941 г.

На приход Гитлера к власти в 1933 году повлияли многообразные ободряющие заявления со стороны Англии. Они, эти знаки внимания, оправдывали самые смелые ожидания фюрера. Он неизменно придерживался разработанной в начале двадцать третьего года концепции союза с Англией. Главная идея — очередной раздел мира. Конечно, решалась она военными действиями.

Гитлер напал на СССР, убедившись в слабости Красной армии в Зимней войне 1939–1940 годов с Финляндией. Еще в конце 1939 года, выступая перед руководством вермахта, он подчеркивал, что Советский Союз — это ослабленное внутренними процессами государство, которое для Германии не представляет опасности из-за низкой боеспособности в живой силе и технике.

Но были и другие ответы на вопрос, почему фюрер вероломно вломился на нашу землю. Уже в августе 1940 года, после захвата Польши, Дании, Норвегии, Бельгии и Нидерландов и разгрома Франции, состоялись тайные переговоры между группой влиятельных английских политиков во главе с герцогом Бедфордским и уполномоченным Гесса — профессором Хаусхофером. Британцы выставили немцам предварительное условие — расторгнуть советско-германский договор о ненападении от 23 августа 1939 года. Черчилль показал готовность пойти на компромисс с Гитлером, если он признает полную независимость Великобритании и сохранение Британской империи; со своей стороны давал обещание «свободы рук» Германии в Восточной Европе!

Таким образом, он направлял нацистскую машину на СССР. Лондон понимал, что Красная империя не устоит против мощи Третьего рейха. Стремительная милитаризация экономики Германии, захват промышленности и запасов стратегического сырья на территориях оккупированных вермахтом стран, принудительное использование дешевой рабочей силы значительно повысили военно-экономическую мощь Германии.

В ходе переговоров обсуждалась идея, согласно которой Великобритания как доминирующая морская держава должна была владеть морями и заморскими территориями, а Германия, оправившаяся после поражения в Первой мировой войне, — огромным Евразийским континентом.

Военные эксперты постоянно капали на мозги фюреру, что для войны главные ресурсы — это нефть и продовольствие!

Геринг в ноябре 1940 года разъяснял генералам вермахта:

«Германии необходимо прорваться к Кавказу, чтобы овладеть кавказскими нефтяными районами, поскольку без них невозможно ведение широкомасштабной воздушной войны…»

Это подтвердил на допросе в мае 1945 года германский министр вооружений и военной промышленности Альберт Шпеер:

«Потребность в нефти, несомненно, была основным мотивом при принятии решения о вторжении в Россию».

Гитлер на совещании экономического штаба «Восток» 2 мая 1941 года заявил:

«Продолжать войну можно будет лишь в том случае, если все вооруженные силы Германии на третьем году войны будут снабжаться продовольствием за счет России».

Итак, войны развязываются не из-за идеологии или чего-то еще, а в первую очередь из-за экономических выгод и сфер влияния. Все те, кто производит оружие, всегда рады войне, а кроме оружия армии нужны еще пропитание, техника, горюче-смазочные материалы, медикаменты и т. п.

Накануне Второй мировой войны Англия не давала возможности развиваться экспорту Германии и, будучи сильной морской державой, не позволяла ей выйти на многие мировые рынки. Для Германии выход был один — война.

Но в результате на войне нажились США. После тотального экономического кризиса тридцатых годов, так называемой Великой депрессии, Америка во главе с президентом Франклином Рузвельтом, приняв программу «нового курса», поборола экономический хаос. Летом 1934 года Сталин, указывая на «инициативу, мужество и решительность» в борьбе с всеохватным кризисом американского президента-реформатора, объективно заметил:

«Несомненно, из всех капитанов современного капиталистического мира Рузвельт — самая сильная фигура».

Другие страны, такие как Италия, Япония и, конечно, Германия, выбирались из кризиса путем милитаризации экономики, и эта милитаризация стала причиной необходимости войны, что и произошло. Подготовка к боевым действиям заставляла власти двинуть технический прогресс и создать новые модели и типы оружия и боеприпасов.

Именно в 1945 году янки подмяли под себя Европу, но и СССР немного отхватил, хотя цену он отдал за это гораздо большую, чем Штаты. Победителям Второй мировой достались в числе прочего технологические разработки побежденных.

Если отбросить ширму борьбы с терроризмом и за «истинную» — американскую демократию, видим, что США сражались и сражаются за ресурсы, точнее — за нефть и газ. Но вернемся к предвоенным и военным годам.

Кстати, Америка подставляла свои «материнские груди» для питания экономики и Германии, и Советского Союза. Красная империя получала много вооружения из-за океана по ленд-лизу. Сразу надо оговориться — не бесплатно. Платили за эту крайне необходимую помощь очень хорошую цену ЗОЛОТОМ. Надо помнить нам всем, что там, где стреляют, где рвутся бомбы, снаряды и ракеты, там кто-то обязательно зарабатывает деньги — большие деньги.

1 сентября 1939 года войска Третьего рейха всей своей мощью брони и огня обрушились на Польшу, ставшую по вине своего недальновидного и агрессивного руководства первой масштабной жертвой Второй мировой войны.

Ровно через год после начала войны известный французский писатель и публицист Жорж Бернанос скажет смело пророческие слова: «С прошлого сентября я думаю о Гитлере как о мертвеце».

Итак, после начала Второй мировой войны нападением и быстрым разгромом Польши Гитлер, понимая, что в перспективе Германии предстоит иметь два фронта — Восточный и Западный, попытался наладить отношения со страной Туманного Альбиона. Но Англию напугали агрессивные устремления Германии во внешней политике. Видя, что британцы в последующем стали сторониться его, Гитлер решил действовать силой авиационных ударов по Лондону. Здесь тоже определился прокол — британская авиация оказалась на высоте. А Черчилль из предполагаемого союзника для борьбы с СССР превратился в заклятого врага.

Сенсационный перелет «совести партии» Рудольфа Гесса в Англию 10 мая 1941 года свидетельствовал, что надежды Гитлера на установление связи с Лондоном через показ силы имели продолжение. Но и он потерпел провал, породив одну из главных исторических загадок XX века, обросшую за семьдесят с лишним лет многочисленными конспирологическими теориями.

Французский писатель, участник Первой мировой войны Жорж Бернанос выступал рьяным противником буржуазного мышления, которое, по его мнению, привело к падению в 1940 году Франции с достаточно сильной армией. Будучи противником нацизма и находясь в эмиграции в Бразилии с 1938 по 1945 год, в своих печатных выступлениях он искренне поддерживал французское движение Сопротивления. Хотя оно было не таким массовым, как о нем пишут сегодня.

Писатель считал, что 1 сентября 1939 года нападением на Польшу фюрер подписал себе приговор. Но бандит был еще в плену голодных мыслей о «вновь приобретенных восточных областях»: он готовился сделать земной рай себе и своим согражданам, а покоренным народам — ад.

По мере продвижения на восток Гитлер изнашивался материально, но сознавался, что у него «всегда жила мысль о том, чтобы бить». Естественно, бить своих противников и внутри страны, и на фронтах. Его агрессивные идеи обожествляла нацистская паства. Так, газета «Фелькишер беобахтер» о выступлении Гитлера 9 ноября 1935 года писала: «Он стоит, как монумент, уже превышающий масштабы земного». Но уже через несколько лет после нападения на Советский Союз выяснится, что этот монумент непрочен, а живому фюреру приходилось не раз менять брюки…

Гитлеру пришлось заниматься изодранными штанами не 20 июля 1944 года во время покушения на «любимца богов» графа, полковника Клауса Штауффенберга в ходе проведения операции «Валькирия», а гораздо раньше. Они затрещали по швам после проигранных сражений под Москвой, в боях за Сталинград, в броневом огне в районе Прохоровки на Курской дуге. При обороне Берлина он приготовил себе пулю.

Его к такому позору готовила немецкая история. Фюрер твердил о «громадной государственной роли германских элементов» и «более низкой культуре русских». Но эти постулаты не его личная выдумка. На этом убеждении воспитывались целые поколения немцев задолго до Гитлера.

Как писал Александр Клинге в своей книге «Гитлер без лжи», отношение к славянам, и русским в частности, как к варварам берет свои истоки в раннем Средневековье, когда немцы продвигались на восток, очищая от славянских племен территории нынешней восточной Германии и западной Польши. Племена западных славян — к примеру, пруссы — уничтожались под корень.

Представление о России — Московии — как об отсталой стране, населенной варварами, проходило сквозь века. Даже Петровские реформы с разворотом России в сторону Запада ничего в этом не меняли. Подъем Российской империи наши «партнеры» приписывали исключительно воздействию иностранцев, приглашенных на русскую службу.

Статусом непререкаемой научной истины в европейской исторической науке до сих пор пользуется так называемая норманнская теория, которая гласит, что славяне совершенно неспособны создать собственное государство и потому вынуждены были пригласить скандинавских князей во главе с уже не раз упомянутым выше Рюриком.

А потому, мол, с тех пор вся русская правящая элита — западноевропейская по крови и мозгам. Только благодаря этому Россия еще существует как государство.

Но государство под названием «Русь» — Российская империя, СССР, РФ — на виду не десять, а тысячу лет. Третий рейх, мечтавший прожить такой же отрезок вечности, отметился всего лишь двенадцатью годами.

Отношение Гитлера к славянам было сугубо прагматичным — их земли должны принадлежать немцам. Для этого часть из них должна быть уничтожена — «вырезана под корень», а часть — «находиться на положении рабов». Жалеть недочеловеков нет никакого смысла, ибо они «элементарная биомасса».

Бывший баварский министр внутренних дел Карл Штютцель напророчил:

«Этот Гитлер допрыгается до того, что будет покойником».

Баварец не ошибся!

Духом античеловечности пропитано было заявление любителя покрасоваться на публике в персональной униформе и коллекционера ворованной живописи Германа Геринга во время его встречи в ноябре 1941 года с зятем Бенито Муссолини — министром иностранных дел фашистской Италии Галеаццо Чиано:

«В этом году в России умрет от голода от двадцати до тридцати миллионов человек. Может быть, даже хорошо, что так произойдет, — ведь некоторые народы необходимо сокращать».

Все говорилось в унисон фюреру, заявившему накануне войны: всего на европейской территории России должно остаться не более пятнадцати — тридцати миллионов человек. Остальные пусть переселяются на восток или умирают — как им будет угодно. Оставшихся тоже ждет незавидная участь.

Гитлер прилетал в свою очередную берлогу под Винницей — «Вервольф» («Волчье логово». — Авт.), которая действовала с 16 июля 1942 по 15 марта 1944 года, несколько раз. После крупных совещаний с фронтовым генералитетом, он, чувствуя, что до конца не выговорился, собирал узкий круг наиболее приближенных из обслуживающего персонала Ставки и философствовал в форме застольных монологов. Вот один из его перлов теоретического обоснования своих взглядов на эту тему:

«Заметьте себе, господа, что с помощью демократии невозможно удержать то, что когда-то было взято силой. Покоренные нами народы в первую очередь должны обслуживать наши экономические интересы. Славяне созданы для того, чтобы работать на немцев, и ни для чего больше.

Наша цель — поселить в местах их нынешнего проживания сто миллионов немцев. Немецкие власти должны размещаться в самых лучших зданиях, а губернаторы жить во дворцах. Вокруг губернских центров в радиусе 30–40 километров будут размещаться пояса из красивых немецких деревень, связанных с центром хорошими дорогами. По ту сторону этого пояса будет другой мир. Там пусть живут русские, как они привыкли. Мы возьмем себе только лучшие их земли. В болотах пусть ковыряются славянские аборигены. Лучше всего для нас было бы, если бы они вообще объяснялись на пальцах.

Но, к сожалению, это невозможно. Поэтому — все максимально ограничить! Никаких печатных изданий. Самые простые радиопередачи. Надо отучить их мыслить. Никакого обязательного школьного образования. Надо понимать, что от грамотности русских, украинцев и всяких прочих только вред. Всегда найдется пара светлых голов, которые изыщут пути к изучению своей истории, потом придут к политическим выводам, которые в конце концов будут направлены против нас.

Поэтому, господа, не вздумайте в оккупированных районах организовывать какие-либо передачи по радио на исторические темы. Нет! В каждой деревне, на площади — столб с громкоговорителем, чтобы сообщать новости и развлекать слушателей. Да, развлекать и отвлекать от попыток обретения политических, научных и вообще каких-либо знаний. По радио должно передаваться как можно больше простой, ритмичной и веселой музыки. Она бодрит и повышает трудоспособность».

И возникает вопрос: кто такой автор этого текста — шизофреник, нацист или безумец? Наверное, все в одном стакане.

Его заплечных дел мастер — руководитель Главного управления имперской безопасности (РСХА) Генрих Гиммлер еще до этого монолога подсуетился и ублажил фюрера созданием в 1940 году генерального плана «Ост» — обширной программы закрепления господства Третьего рейха в Восточной Европе, а по существу, колонизации и германизации восточных территорий. План порабощения России был рассчитан на тридцать лет.

По отношению к Советскому Союзу это и была оруэлловская антиутопия — хорошо продуманный план варваров XX века по созданию искусственной концентрации в нарастании негативных тенденций в Советской России из-за «неспособного к творчеству и созиданию» населения.

Как справедливо отмечал советский и российский дипломат, знаток германской истории, посол СССР в ФРГ Юлий Квицинский:

«…было бы неверным считать этот план, как и сотни других подобных ему немецких документов, шизофреническими продуктами свихнувшегося фюрера и его непосредственного окружения. Поражает глубокая, скрупулезная научная проработка как общей концепции, так и деталей этой людоедской программы…»

Дрожь в подсознании у немецкого фюрера появилась сразу после начала войны, когда ему доложили о мужестве советских воинов — защитников Бреста, оборонцев Смоленска и Москвы. Думается, тогда он уже понял, что такое «русский дух» и чем ответит Советский Союз на его вероломство. Но сознание его продолжало толкать на авантюры.

* * *

Когда немцы в октябре 1941 года вплотную подошли к Москве, то в запасную столицу Куйбышев (Самара) были эвакуированы посольства, министерства, институты, но Сталин и не думал покидать столицу.

События 16–19 октября 1941 года в Москве, происшедшие вследствие развала фронта советской обороны, стремительного приближения немцев к столице после поражения войск РККА в Вяземской операции и принятием Сталиным совершенно секретного постановления «Об эвакуации столицы СССР», накалили обстановку до предела.

Сегодня немногие знают, а некоторые, может, подзабыли, что этим сталинским рескриптом предусматривался выезд из Москвы руководства партии и правительства — СНК, Министерства обороны и Генштаба, иностранных посольств. Простых москвичей это не касалось. Но нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, и ничего не бывает потаенного, что не вышло бы наружу. Утечка информации произошла и тут. Город прорвало, как нарыв, — начались паника и массовое бегство из Москвы.

В начале колонн убегающих драпало чиновничество разных уровней: директора и финансисты, работники почты и телеграфа, учителя и врачи, торгаши и спекулянты. По городу летал «черный снег» от массового сжигания разного рода бумажных документов.

Со слов Умника, свидетеля тех событий, в бензиновой вони, в грохоте работающих моторов, в скрипе тележек и повозок, в истерическом стоне клаксонов и в серых толпах встревоженных, агрессивных и злобных москвичей шли сама истерика, недовольство и страх.

Паника усилилась после того, как по Москве поползли слухи о том, что на Поклонной горе видели немецких мотоциклистов. Она породила неразбериху, мародерство, резкий всплеск бандитизма, грабежей, хищений, взломов квартир и нападений на госбанки. Заводы закрывались — рабочие оказывались на улице. Отмечались случаи избиений партийных и хозяйственных работников. Когда из флегмоны обстоятельств вытек гной — чиновники, потекла кровь — собственно простой народ в переполненных грузовиках, перекошенных автобусах, навьюченных малолитражках, на велосипедах, мотоциклах, гужевых повозках и тележках. Шли москвичи угрюмые и потерянные пешком, сгибаясь под тяжестью мешков и узлов, оставив свои дома с нажитым имуществом, нехитрым счастьем довоенной эпохи и московскими клопами и тараканами. За народом где-то сзади отступала и армия.

Ручьи и реки машин и людей текли и текли на восток по Владимирскому тракту — шоссе Энтузиастов. Порядок в городе начали возвращать силовыми методами, только с вечера 19 октября, в том числе и расстрелами уголовников.

* * *

Командование оборонявшего Москву Западного фронта, в частности, его командующий генерал армии Г. К. Жуков запросил у Сталина разрешение отвести штаб фронта на восток — в Арзамас, а командный пункт фронта переместить в Москву — в здание Белорусского вокзала.

Сталин ответил на этот опасный вопрос командования фронтом, что, если оно вздумает еще отступать, он прикажет его расстрелять и в командование фронтом вступит сам. К этому времени немцы уже бомбили Кремль. В полку, охранявшем твердыню власти, были убитые и раненые. Однако Сталин Кремль не покидал.

Советский поэт, писатель и публицист Феликс Чуев, глубоко исследовавший перипетии того страшного для страны времени, оставил потомкам на эту тему такую стихотворную зарисовку:

Уже послы живут в тылу глубоком,

Уже в Москве наркомов не видать,

И панцирные армии фон Бока

На Химки продолжают наступать.

Решают в штабе Западного фронта —

Поставить штаб восточнее Москвы,

И солнце раной русского народа

Горит среди осенней синевы…

Уже в Москве ответственные лица

Не понимают только одного:

Когда же Сам уедет из столицы —

Но как спросить об этом Самого?

Да, как спросить? Вопрос предельно важен,

Такой, что не отложишь на потом:

— Когда отправить полк охраны Вашей

На Куйбышев? Состав уже готов.

Дрожали стекла в грохоте воздушном,

Сверкало в Александровском саду…

Сказал спокойно: — Если будет нужно,

Я этот полк в атаку поведу.

Здесь, конечно, возможны поэтические гиперболы, но суть сохранена — то, что немцы Москву взять не сумели, во многом определилось готовностью Сталина умереть, но Москву не сдать.

Немецкие стратеги, разработавшие план «Барбаросса», надеялись на молниеносную войну — блицкриг, причем планировался захват всего стратегического плацдарма, то есть огромных территорий вплоть до Урала исключительно в летние месяцы.

Но Гитлеру подставила подножку Югославия, которая, по данным сербских экспертов, спасла СССР от разгрома. По первоначальному плану нападение Германии на СССР было назначено на 15 мая сорок первого года. Все было готово… Но левый государственный переворот в Югославии 27 марта 1941 года вызвал гнев Гитлера. И взбешенный фюрер попался на эту неожиданную уловку — 5 апреля он приказал двинуть войска в Югославию и Грецию. Народы, особенно Югославии, оказали агрессору упорное сопротивление. Германская армия потратила на эту кампанию пять недель. А время не ждет — оно мчится с бешеной скоростью, когда человек торопится. Таким образом, войну Гитлер начал с опозданием. Блицкриг срывался не только в связи с «балканской отсрочкой».

Кроме того, отчаянное сопротивление воинов РККА и партизан еще несколько затормозило «блицкриговский шаг» вермахта, подведя группу армий «Центр» к Москве в условиях холодной осени. Дожди и слякоть, тягучая кашица мокрого глинозема и ранние морозы с невиданными гитлеровцам метелями вконец расстроили командование неприятеля. К тому же немцы были одеты в летнее обмундирование.

Потом журналисты разных стран будут говорить, что зима и сильные морозы спасли СССР от Германии, а тропические дожди — британцев в Бирме от Японии. Доля правды есть, но не вся — ведь все воюющие стороны были в одинаковом положении.

Итак, мы видим, что воинская судьба оккупантов распорядилась по-своему. Карма заявила о себе. Нередко вместо снарядов и теплой униформы солдаты вермахта для поддержания арийского духа получали шнапс и красное вино или даже стимулирующее средство, а по существу, наркотик — первитин (метамфетамин). Он помогал выдерживать длительные марш-броски и сражаться в самых трудных условиях.

Идея была в том, чтобы превратить обычных солдат, моряков и летчиков практически в роботов, обладающих сверхчеловеческими способностями. Использовать первитин Адольфу Гитлеру предложил глава Института физиологии Берлинской академии военной медицины Отто Ранке. Массово его стали употреблять с 1938 года. За время Второй мировой войны гитлеровские вояки приняли более двухсот миллионов таблеток первитина. Так что блицкригом Гитлер в немалой степени был обязан этому наркотику. Его употреблял и сам Гитлер, которому с 1936 года его колол личный врач Теодор Морелль. И надо сказать, что к концу войны немцы были истощены постоянным приемом этого «винта», или «танкового шоколада».

В мае 1940 года двадцатитрехлетний солдат по имени Генрих Бёлль написал письмо с передовой. Он жаловался на усталость и просил родных достать ему первитина. По его словам, всего одна таблетка заменяла литры очень крепкого кофе. После приема одной таблетки на несколько часов исчезали все тревоги и приходило счастье. Через треть века автор этого письма стал писателем и в 1972 году получил Нобелевскую премию по литературе.

Первитин, как секретнейшее оружие Третьего рейха, постоянно совершенствовался и испытывался на заключенных. К концу войны в нескольких концлагерях проводили испытания. Военнопленным давали первитин под новым названием D-IX, вешали на спину двадцатипятикилограммовые рюкзаки и заставляли проходить без отдыха по сто десять километров…

Зимой в лютые морозы в паровозах замерзала вода. По рассказам отца, воевавшего под Сталинградом, однажды пленный немецкий солдат, профессионал-железнодорожник до мобилизации, поинтересовался у него: «Почему советские паровозы не боятся морозов?» Отец ответил: «Потому что Дед Мороз — русский патриот и нападает выборочно — только на немецкие паровозы».

В дизелях немецких тягачей густела германская солярка и смазка, поэтому боеприпасы подвозились на лошадях.

Отмечались и крупные ошибки командования. Так, танковый стратег Гудериан просчитался с интендантами. Он разработал новый стремительный метод ведения боевых действий: пехота и танки — вместе по скорости наступления. Но в этом его броневом клине была существенная недоработка — отставание тыловых подразделений, в том числе по причине срывов в продовольственном снабжении. Пополнение «яйко, млеко, салё» шло в основном путем поборов местного населения.

Когда немецких интендантов спрашивали, какое у них главное оружие, те откровенно отвечали — электрошокер! Армейские полевые продовольственные склады пополнялись мясом и салом путем забоя домашних животных на оккупированных территориях. Немецкая скотобойная рота за сутки могла забить с помощью электрошокера сто двадцать свиней и пятнадцать коров, которых тщательно проверяла ветеринарная служба. Продукция перерабатывалась поварами и подавалась на стол немецким военным в виде сосисок.

Итак, по оценкам высокого руководства Третьего рейха, быстро наступившая зима и партизаны оказались злейшими врагами вермахта. Такого же мнения были генералы, офицеры и солдаты германского воинства. Позже начальник штаба 4-й армии группы армий «Центр» генерал пехоты Гюнтер Блюментрит об этом периоде битвы под Москвой напишет:

«Теперь политическим руководителям Германии важно было понять, что дни блицкрига канули в прошлое. Нам противостояла армия, по своим боевым качествам намного превосходящая все другие армии, с какими нам когда-либо приходилось встречаться на поле боя».

Рушился зимний план гитлеровского наступления под Москвой. Геббельсовская пропаганда подогревала солдат вермахта: еще чуть-чуть — и они, как и Наполеон, окажутся в Москве и пересидят с комфортом в теплых московских квартирах лютые морозы, любуясь метелями через двойные оконные стекла.

Но Дед Мороз донимал не только немцев, да и безалаберности хватало с обеих сторон. Блогер Сергей Сокуров в статье «Генерал по имени Характер» (газета «Завтра» от 4 декабря 2016 года) писал:

«Более сорока лет тому назад Маршал Советского Союза Ф. И. Голиков, работавший над книгой о битве за Москву, рассказал мне о формировании подчиненной ему, тогда генерал-лейтенанту, 10-й армии Западного фронта, которой предстояло с 5 декабря 1941 года наступать южнее Тулы от Рязани на Михайлов — Сталиногорск — Белев — Сухиничи; всего километров 250. Противостояли ей соединения танковой армии Гудериана (!).

Но за три недели до наступления тыл армии организован не был. Только начали создавать базы, склады, лечебницы, транспорт, продовольственные запасы. Командующий был обеспокоен не только практическим отсутствием в армии танков (командование выделило один Т-34 и несколько БТ) и воздушного прикрытия, недостаточным количеством средств связи, даже обычного вооружения стрелка, транспорта, но и необеспеченностью зимним обмундированием. В дивизиях имелось в наличии от 30 до 50 % положенного количества теплых вещей. Их постепенно подвозили, но нехватка ощущалась постоянно, пока армия продвигалась на запад при морозах 20–30 градусов. Так что о помощи нам Генерала Мороза можно говорить с большими оговорками. Несколько согревала надежда, что у немца было еще хуже».

Тогда кто же нам помог все-таки?

В 1942 году немецкое командование было шокировано потерями вермахта от первого боевого применения бесствольных систем полевой реактивной артиллерии — легендарных советских установок «катюша» (БМ-13).

Кейтель доложил Гитлеру о массовой гибели солдат и офицеров под Оршей. Именно там огненный рой реактивных шмелей накрыл позицию с густой концентрацией пехоты. Выгорело все пространство: люди и техника… Но главное — с этого часа стала гореть под ногами земля у захватчиков — «невинных солдат вермахта».

Тут же был вызван руководитель нацистского МИД Риббентроп, которому было приказано срочно подготовить на имя руководства СССР германскую ноту протеста.

В ней говорилось:

«В нарушение всех международных договоров Советский Союз использует термитные боеприпасы. Если Сталин немедленно не прекратит бить по немецким войскам из своих реактивных минометов — начнем применение химического оружия по советским войскам».

Когда читаешь воспоминания немецких солдат — очевидцев работы «катюш», понимаешь, что даже один разорвавшийся снаряд от такой установки вызывал у любого немца сильнейшую панику.

Говорят, Сталин сам написал текст ответной ноты. Вот ее содержание:

«Советское военное командование не использует запрещенные типы артиллерийских систем. Равно как и другое запрещенное международными соглашениями оружие. И без этого наша Рабоче-крестьянская Красная армия будет нещадно бить врага огнем, штыком и прикладом. Кто бы этот враг ни был и откуда бы он ни вторгся в границы нашей страны…»

А потом шла элементарная издевка:

«Если германское военные конструкторы не способны создать оружие, подобное советским разработкам, Советский Союз может направить в Германию своих конструкторов в качестве технологической помощи, после окончательной и безусловной капитуляции Германии. По нашему мнению, такая капитуляция — неизбежна!»

Гитлер был взбешен!!!

Сталин намеревался настоящей нотой больно ужалить фюрера. И у него это получилось. Дело в том, что такой дерзкий ответ пришел из Кремля в пору блистательных побед вермахта на полях сражений в России, хотя и была московская закавыка.

Один из адъютантов Гитлера Фриц Даргес, написавший мемуары о своей службе при Ставке Гитлера и недавно скончавшийся в Германии на девяносто шестом году жизни, вспоминал, как фюрер в ярости разорвал советский ответ и с руганью принялся топтать его ногами.

* * *

Гитлер был абсолютно уверен в своей победе над СССР. Только поэтому он заблаговременно разработал план обустройства в недалеком будущем захваченной территории. Этот документ носил название «Директива № 32».

Главной проблемой Германии Гитлер считал нехватку земель для обеспечения должного уровня процветания. Для решения этой задачи и была развязана Вторая мировая война. На западной части Европейского континента Гитлер собирался господствовать вместе с Муссолини, правителем Италии. Россия и прилегающие к ней окраины: Украина, Белоруссия, Прибалтика, Кавказ — полностью принадлежали бы «Великой Германии». Именно так он величал свою страну.

В документе от 1 марта 1941 года фюрер четко расписал план окультуривания территории от Вислы до Уральских гор. План «Ольденбург», или «Зеленая папка» Геринга, — кодовое название экономического подраздела плана нападения Германии на Советский Союз «Барбаросса» — предполагал полностью разграбить эти земли. Потом должен был произойти дележ просторов СССР на четыре так называемых инспектората:

• Голштиния (в прошлом — Ленинград);

• Саксония (в прошлом — Москва);

• Баден (в прошлом — Киев);

• Вестфалия (в прошлом — Баку).

Дальше, по его плану, Крым должен быть очищен полностью от того населения, которое там проживало в то время, и заселен исключительно одними немцами. К территории Крыма должна быть присоединена Северная Таврия, которая тоже обязана находиться в границах Третьего рейха.

В состав гитлеровской империи должна была войти Галиция, которая до Первой мировой войны принадлежала Германии как часть Австро-Венгерской империи.

Гитлер вещал:

«Область Поволжья, заселенная немцами, также будет присоединена к рейху… Мы сохраним за собою Кольский полуостров ради рудников, которые там находятся».

Экономическое и административное управление инспекторатами возлагалось на двенадцать бюро и двадцать три комендатуры. Все продовольственные и продуктовые запасы оккупированной территории переходили под управление министра сельского хозяйства и продовольствия Герберта Бакке.

В соответствии с приказом начальника штаба верховного командования вермахта Вильгельма Кейтеля от 16 июня 1941 года основная экономическая задача на захваченных территориях СССР определялась как «немедленная и полная эксплуатация оккупированных областей в интересах военной экономики Германии, в особенности в области продовольственного и нефтяного хозяйства».

Рейхсмаршал Геринг, непосредственно руководивший штабом «Ольденбург», писал:

«На Востоке я намерен грабить, и грабить эффективно. Все, что может быть пригодно для немцев на Востоке, должно быть молниеносно извлечено и доставлено в Германию… Использование подлежащих оккупации областей должно производиться в первую очередь в области продовольственной и нефтяной отраслей хозяйства. Получить для Германии как можно больше продовольствия и нефти — такова главная экономическая цель кампании».

На первых порах немцы хотели активно использовать около пятидесяти миллионов советских граждан в качестве обслуживающего персонала на фабриках и заводах. Ассимилироваться с «истинными арийцами» они не имели права. Немцы должны были жить отдельно от советских граждан.

Главари нацистской Германии считали, что чем примитивнее народ, тем он ближе по уровню развития к стаду, а потому им легче управлять… Порабощенный народ будет получать только импортную продукцию, а поэтому должен от нее полностью зависеть. Рабам не положено учиться, служить в армии, лечиться, ходить в театры, развивать свою культуру и национальную самобытность…

Надо разрешать музыку, вдохновляющую на труд рабов, разрешать среди них коррупцию — она развращает и ослабляет нацию, и ее легче держать в повиновении…

Гитлер накануне войны разглагольствовал перед своими политическими единомышленниками и элитарным генералитетом:

«Никогда в будущем не должно быть допущено образование военного могущества к западу от Урала, даже если бы нам пришлось бороться сто лет, чтобы помешать этому. Все мои преемники должны знать, что положение Германии прочно лишь постольку, поскольку к западу от Урала нет иной военной державы. Наш железный принцип отныне навсегда будет заключаться в том, что никто другой, кроме немцев, не должен носить оружие. Это главное. Даже если мы найдем нужным призвать подчиненные народы к несению военной службы, — мы должны от этого воздержаться. Одни немцы смеют носить оружие, и никто больше: ни славяне, ни чехи, ни казаки, ни украинцы».

Гитлер предполагал кормить немецкую армию и германскую администрацию первые годы оккупации продовольствием, выращенным и захваченным вермахтом в России. Массовую гибель славян от голода фюрер воспринимал как должное и крайне необходимое.

Управление западными территориями отводилось Гиммлеру, восточными — Розенбергу. В конце концов СССР делился на семь отдельных государств, заселенных немцами. На вопрос «а какова судьба аборигенов?» он отвечал с присущим пренебрежением к судьбам славян и иных наций: «Я не адвокат других народов».

Коренное население он планировал с европейской территории переправить за Урал.

* * *

Автор и законодатель нового порядка в Европе, фюрер обещал Третьему рейху тысячу лет жизни, однако он просуществовал чуть больше двенадцати. В связи с этим интересны два журналистских интервью с Гитлером: первое во время прихода его к власти и последнее — за день до смерти.

Итак, первое интервью у фюрера 21 июня 1933 года взял шведский журналист, корреспондент стокгольмской газеты «Афтонбладет» Свен Аурен. В своих воспоминаниях, написанных в 1981 году, Аурен называл Гитлера «вульгарно политизирующим немецким бакалейщиком». Хотя в 1933-м говорил с другими эпитетами, потому что был очарован им, а жизнь этих постыдных страниц истории Третьего рейха была недописана и представлялась делом будущего. Журналист описывал мистическую силу его обаяния, впечатляющую мощь человека с внутренним стержнем, сидящего в изысканном офисе. Интервью по большей части представляет собой монолог: Гитлер любил порассуждать, но Аурен некоторые ответы на свои отдельные вопросы хорошо запомнил.

Вопрос: Какова роль личности в истории?

А.Г.: В будущем личность будет играть решающую роль в политической жизни… На самом деле есть лишь одна опасность. Народ так толпится вокруг моей машины, что почти повреждает ее… У мира есть выбор между интернациональным коммунизмом и национальным интернационализмом… Немецкий национал-социализм не может быть механически перенесен в другие страны… (К великому сожалению, в последнее время он копируется в некоторых государствах радикалами-националистами. — Авт.)

Вопрос: Господин канцлер, какую роль немецкая социал-демократия будет играть в новом немецком обществе?

А.Г.: Никакой. Социал-демократы — это партия, которая достигла финальной точки развития, и ее путь идет вниз… Эта партия не находит отклика у немецкого народа… Социал-демократы сами предопределили свою судьбу своей беспрецедентной коррупцией…

Вопрос: Господин канцлер, чего Германия ожидает от Австрии?

А.Г.: Мы совершенно ничего не требуем от Австрии, но я хочу открыто сказать, что мы чувствуем себя оскорбленными тем, что с немецкими туристами обращаются как с преступниками… Никто из туристов, направляющихся в Австрию, не причастен к тому, что австрийцы называют «коричневой чумой».

Вопрос: Ну а как обстоят дела с идеей аншлюса?

А.Г.: Вопрос аншлюса не может решаться двумя народами или правительствами двух стран. Проблема аншлюса — это европейская проблема большого масштаба.

Гитлер справился с этой проблемой своим решением.

Пройдет некоторое время, и шведская газета «Афтонбладет» от 22 июня 1941 года напишет в передовице:

«Окруженная западными державами Германия разорвала свои оковы и с новыми силами вышла на свободу, навстречу своей европейской и исторически значимой миссии — раздавить красный режим, который создает постоянную угрозу самой сути свободы…

Под руководством Германии Европа поведет народную войну против красного владычества… В исходе этой войны не может быть никаких сомнений…»

История засомневалась, хотя шведы много чем помогали Третьему рейху. Вот несколько примеров. 25 июня 1941 года Швеция разрешила транзит 163-й пехотной дивизии вермахта через свою территорию в Финляндию, что являлось прямым нарушением объявленного ею нейтралитета.

20 декабря 1941 года был заключен шведско-германский торговый договор, по которому Германия к 1944 году вывезла из Швеции 38 миллионов тонн железной руды, обеспечив свои потребности на 90 %. В среднем в каждом германском орудии и танке содержалось до 30 % шведского металла. В Германию также поставлялись шарикоподшипники, лесоматериалы, ферросплавы, качественная сталь, целлюлоза, искусственное волокно, станки, электрооборудование, инструменты и морские суда.

Шведские банки предоставляли крупные кредиты для промышленных предприятий Германии, а многие шведские фирмы, производящие вооружения, в течение войны поставляли комплектующие детали в вермахт, а также в армии союзников Германии — в Венгрию, Финляндию и Румынию…

Шведы в очередной раз ошиблись в войне с Россией.

* * *

А вот последнее интервью с Гитлером, полученное швейцарским журналистом Куртом Шпейделем 29 апреля 1945 года, вскоре погибшим в Берлине при штурме рейхсканцелярии. Его записи были обнаружены нашими воинами вместе с другими документами и доставлены в Москву. Блокнот пролежал до недавнего времени в архиве Музея Вооруженных сил РФ.

Вопрос: Двадцать семь лет назад, вступая в политическую борьбу, предполагали ли вы, что вас ждет такой финал?

А.Г.: Да, уже тогда мы понимали, на что шли. Мы вступили в решающую борьбу, ставкой в которой была жизнь и существование белой расы. На карту было поставлено все, и исходов могло быть только два: либо мы победим, либо окончательно погибнем.

Вопрос: Сегодня 29 апреля 1945 года. Сознаете ли вы, что потерпели поражение?

А.Г.: Не считаю, что мы проиграли. Германия — да, она проиграла войну, вермахт потерпел поражение. Но мы дали толчок мощнейшей идее. Национал-социализм наглядно доказал свое абсолютное преимущество. Вспомните 1918 год, вспомните двадцатые годы — где тогда была Германия? За несколько лет, что мы были у власти, нам удалось создать величайшее государство в истории человечества. Мы построили экономику, воспитали здоровую молодежь — здоровую духовно и физически.

В конце концов, в истории остается только великое. Кто сейчас вспоминает о тысячах рабов, погибших при строительстве пирамид в Египте? В истории осталась только громада пирамид.

Да, мы пали в борьбе, но это падение вверх. Национал-социализму принадлежит будущее, я не побоюсь сказать, что это будет XXI век. Я не удивлюсь, если в XXI веке национал-социализм победит в России. За годы этой войны я вынужден был пересмотреть свое расовое мировоззрение.

Вот что я вам скажу, никто здесь, в Европе, не знает Россию и никогда ее не знал. Я вовсе не идеализирую русских, отнюдь, в русских все-таки слишком много азиатского. Но факт остается фактом, русская нация оказалась сильнее и выносливее в этой безумной войне, и я не удивлюсь, если спасение для белой расы придет с Востока. Это будет логично.

Вопрос: Вы сказали, что выиграли идею, но проиграли войну. Закономерный вопрос: нужна ли была эта война?

А.Г.: Вы говорите так, будто от одного меня во всем мире зависело, начать эту войну или не начинать. Я знаю, после нашей гибели на нас спустят всех собак. Нас назовут агрессорами и разжигателями войны. Но это неправда, будто я или кто-то другой в Германии хотели этой войны.

Новое поколение немцев строило великое государство, и не их вина, что им сплошь и рядом ставили палки в колеса. Англичане, американцы и евреи всего мира сделали все, чтобы начать эту войну, чтобы задушить ростки молодого национал-социалистического движения.

Только идиот может думать, что эта война была замыслом наших стратегов, Посмотрите, в тридцать девятом году мы сразу оказались в кольце врагов, превосходящих нас численно и технически. Но даже в таких условиях германский дух явил миру чудеса героизма.

Вопрос: Оглядываясь назад, вы не пугаетесь некоторых своих поступков? Скажем, так называемого еврейского вопроса.

А.Г.: В этот трагический для Германии час я не могу думать о евреях.

Вопрос: О каком решении в своей жизни вы жалеете больше всего?

А.Г.: Разгон верхушки СА в 1934 году и казнь Рёма. Тогда я пошел на поводу у собственных эмоций, сыграли роль и грязные интриги внутри партии. Эрнст со всеми его недостатками был преданным национал-социалистом и с самого начала борьбы шел со мной плечом к плечу. Без его штурмовых отрядов НСДАП не было бы.

Я знаю, многие меня тогда обвиняли в предательстве национальной революции, но, вопреки всяческим слухам, мной двигали только соображения морали и нравственности, я боролся за чистоту партийных рядов. Эрнст был моим другом и умер с моим именем на устах. Если бы он сегодня был рядом, все было бы по-другому. А вермахт просто предал меня, я гибну от руки собственных генералов. Сталин совершил гениальный поступок, устроив чистку в Красной армии и избавившись от прогнившей аристократии.

Все эти разочарования трусливого фюрера можно было бы принять за истину, если бы не звериная ненависть нацистов во главе с германским дьяволом к роду человеческому. Советский народ полной мерой познал, как началась война и что она сделала с народами Советской России. Вместо этих ответов А.Г. остались одни многоточия…

* * *

Недавно автору встретились воспоминания пехотинца добровольческой штурмовой бригады СС «Валлония» некоего Ф. Кайзергрубера.

«Мы в окружении! Над нами нависло зло. И это неотвратимо! Мы должны любой ценой удержать Днепр и свои укрепленные позиции, а русские, переняв немецкую тактику, сконцентрировали значительные силы, чтобы прорвать нашу основную линию обороны, которая на самом деле находилась в 80 — 100 километрах позади нас!..

Была еще ночь, во всяком случае день еще не совсем наступил, когда мы прибыли утром в Корсунь-Шевченковский…

На выходе из города мы обнаружили колонну, растянувшуюся в бескрайних снегах, все рода войск вперемешку — пехота, обозы и техника. Мы не прошли и часа, когда низко над горизонтом появились русские самолеты, которые на бреющем полете стали расстреливать колонну из пулеметов. Отпрыгиваем в сторону и плюхаемся в грязь, лишь бы уйти с линии огня…

Когда мы встаем, чтобы вернуться на дорогу, впереди и позади нас горит техника и к небу поднимаются столбы черного дыма… Русские самолеты возвращаются еще два раза и атакуют нас… Каждый раз все больше людей остается лежать на снегу, который станет их единственным местом упокоения. Чуть позднее — я нахожусь в нижней части Шендеровки, когда нас накрывает залпом «катюш». Эти «сталинские органы» за один залп выпускают по нас или 36, или 72 ракеты, которые прилетают с адским воем!

Земля усеяна разбитыми повозками, трупами лошадей, всевозможными обломками…»

В конце этой главы хочется привести слова политического завещания «героя» Сталинграда фельдмаршала Паулюса, который сказал:

«…поход на Сталинград был трагической ошибкой. Никогда больше война не должна исходить с немецкой земли. Пусть это будет моим покаянием перед советским народом за свершенное зло…

Я прибыл в Россию ее врагом, а покидаю — ее другом».

И это тоже месть супостату Великой Руси!

Разве можно было одолеть Советскую Россию, когда ее солдаты думали, говорили и действовали в русле слов фронтовика Иосифа Уткина, погибшего в 1944 году:

Клянусь: назад ни шагу!

Скорей я мертвый сам

На эту землю лягу,

Чем эту землю сдам.

Не сдали наши предки ни клочка своей земли. Ее предали, разрушили и сдали вчерашние партократы во главе с Ельциным, которому либералы хотят поставить в Москве второй «Ельцин-центр». Один уже сооружен в Екатеринбурге, власти потратили на него почти пять миллиардов из федерального бюджета и два миллиарда рублей из областного.

Люди и время выскажутся по этому поводу по-другому. Поэтому не говорите никогда «никогда»! А вот народ все чаще говорит: «Место Ельцина на рельсах, а не в «центрах».