Степь

Я наш весёлый век приемлю,

Хоть он кощунственно суров:

Мы камнем покрываем землю,

Что стала матерью ветров,

Дышала, бредила травою,

Скрывавшей вольный бег коня.

Мне б увидать её живою,

Какой бывала до меня!

Кочевья туч друг к другу жались,

И нарастал к полудню зной,

И мои волосы мешались

С летящей гривой вороной.

И покорители народов

Завоевать нас не могли,

Простых бесстрашных скотоводов,

Хозяев солнечной земли.

Душа за кругом солнца мчалась…

Но самый дивный час, когда

Ночь на кочевья опускалась

И возвращались все стада,

Справляли памятный обычай,

Шумели дети у шатров,

Брели охотники с добычей

И мясом пахло от костров.

Звук наших песен над пустыней

Прохладный ветер относил

К луне, таинственной богине

И госпоже незримых сил.

Шаман, берегший все святыни,

Как должно, был суров и хмур,

И с терпким запахом полыни

Мешался запах потных шкур.

Костры горели до рассвета,

В ночи был слышен вздох коней…

А ныне всё — в мечте поэта

Да в крови варварской моей.