Что это за страна?

Что это за страна?

Вскоре после приезда в Рио-де-Жанейро я пошел на городские курсы, где иностранцев обучали португальскому языку и где они могли получить элементарные знания о Бразилии. Нашим преподавателем был чудаковатый человек по имени Жоаким, высокий худощавый брюнет, на крупном лице которого с трудом держались большие роговые очки. Его суждения отличались экстравагантностью. Рассказывая об открытии португальцами земель, названных Бразилией, он поведан нам много интересного.

Высадившись на берегу удобной бухты на одном из островов, португальский мореплаватель Педру Кабрал от имени короля Португалии в апреле 1500 года вступил во владение территорией, дав ей название Земля Святого Креста. Обосновавшись в этих краях, португальцы первым делом пытались найти золото. Однако в те годы там не обнаружили ни золота, ни серебра, ни драгоценных камней. Вскоре их внимание привлекло красное дерево, которому Бразилия обязана своим названием. Португальцы стали называть его «пау-бразил» по аналогии с похожим деревом, впервые привезенным в Лиссабон из стран Востока.

— А ведь могло случиться так, что, не будь этого дерева в бразильских лесах, сегодня наша страна продолжала бы называться Землей Святого Креста или получила бы какое-нибудь другое, более благозвучное название, — сказал Жоаким, оглядывая нас своим орлиным взором. — В этом смысле Бразилия похожа на соседнюю Аргентину, где испанцы нашли много серебра, и поэтому со временем ей дали красивое название, навеянное латинским словом «аргентум» — серебро.

— Трудно представить, — робко подал я свой голос, находясь под впечатлением только что услышанного, — что судьба бразильской нации настолько зависела от какого-то дерева.

Сомнение вызывали у Жоакима и некоторые исторические факты, связанные с открытием Бразилии.

— Говорят, что первым у ее берегов в апреле 1500 года появился португалец Педру Алвариш Кабрал[10]. Но мне, — авторитетно поведал нам всезнающий лектор, — приходилось читать, что в январе того же года у северного побережья Бразилии уже побывал испанец Висенте Пинсон[11]. Когда несколько лет спустя Кабрал и Пинсон встретились в Европе, между ними разгорелся горячий спор об авторстве открытия Бразилии. В конечно итоге пальму первенства все же отдали Кабралу.

Мы не были настолько сведущи в истории открытия Бразилии, чтобы иметь свое собственное суждение на этот счет, и поэтому верили его рассказам. Значительно позже, когда я взялся за изучение бразильской истории, мне удалось выяснить, что до сих пор бытуют различные точки зрения относительно экспедиции Кабрала. Некоторые историки, например, не берутся утверждать, что он был первым мореплавателем, побывавшим в этой части Нового света. Так что у нашего Жоакима были все основания сомневаться в официальной версии, приписывающей открытие Бразилии португальскому адмиралу. Много копий историки сломали и по вопросу о том, имел ли Кабрал специальные инструкции разыскивать новые земли на Западе. Долгое время многие историки полагали, что открытие Бразилии было чистой случайностью. Однако в XIX веке исследователи опровергли прежнюю гипотезу о буре и морских течениях, из-за которых эскадра Кабрала сбилась с пути и вместо Индии оказалась у побережья Южной Америки. С тех пор в исторической науке утвердилось мнение, что португальский мореплаватель вышел из устья Тежу[12] с целью добраться до Индии и создать там форпост португальского господства. И лишь попутно, следуя наставлениям Васко да Гамы[13], который в 1497–1499 годах проложил морской путь в Индию, Кабралу поручалось заняться поисками новых земель на Западе.

Одна лекция была посвящена конституционному устройству Бразилии. Ведь ее будущим гражданам (а все мы, в конечном счете, надеялись ими стать) полагалось знать достоинства бразильской демократии, свои права и обязанности.

— Вам надо с самого начала усвоить, что Бразилия — чрезвычайно демократичная страна, независимо от того, какой у нас правящий режим, — поучал нас Жоаким. — Даже если военным надоест сидеть в казармах и беспрекословно подчиняться политикам, и они решатся взять бразды правления в свои руки, наша демократия от этого ничуть не пострадает. Но так бывает редко. Обычно страной управляет президент, которого избирают граждане страны каждые пять лет.

Из его лекций стало известно, что в 1946 году была принята конституция, гарантирующая гражданам политические и социальные права. В то время Бразилия называлась иначе, чем сейчас, — Соединенные Штаты Бразилии. Потребовалось какое-то время, чтобы бразильцы осознали, что они живут в стране, очень напоминающей другую большую страну. Такое положение самолюбивые бразильцы долго терпеть не могли. Поэтому ей было дано другое название — Федеративная Республика Бразилия.

Все бразильские штаты имеют свою конституцию, законодательное собрание, правительство во главе с губернатором. Но их автономия имеет четко обозначенные пределы, переступить которые никто не осмеливается. Федеральная власть за этим внимательно присматривает. Ее высшее олицетворение — президент страны, как некогда император в Риме, обладает огромной властью. Он сам назначает и увольняет министров, имеет большую свободу действий в вопросах внешней и внутренней политики, но даже он не рискнет проводить такой курс, который шел бы вразрез с интересами правящей элиты. Лучше всего президенту не вступать с ней в противоречие, иначе для него это может плохо кончиться.

— Вот в прошлом году, — продолжал просвещать нас профессор, — всенародно избранный президент Жаниу Куадрос[14] не захотел прислушаться к настойчивым советам военных министров и вынужден был сам попросить конгресс принять свою отставку.

А все начиналось так хорошо, с его именем мы связывали самые радужные надежды. Но лучше всего, когда президент и генерал выступают в одном лице. Тогда все спорные вопросы решаются как бы внутри семьи, полюбовно, к взаимному удовлетворению. Так что президент в Бразилии — отражение слабости и несовершенства нашей демократии.

Так рассуждал профессор Жоаким перед нами, ничего не знающими иммигрантами, о достоинствах бразильской политической системы. Спросив у каждого слушателя курсов, из каких стран мы прибыли, а все мы были из Европы, он посоветовал нам забыть причуды европейской демократии.

— У нас тропическая страна, и для демократии это не обошлось без последствий, — заявил он с умным видом. — В условиях тропиков демократия от жары размягчается. То, что на поверхности, сильно отличается от существа. Внешность нашей демократии обманчива. Провозглашается свобода слова и печати. Сейчас она ощутима, хотя далеко не безгранична. А что будет через месяц, никто не знает. Поэтому редакторы газет, например, на всякий случай вводят собственную, внутреннюю цензуру. Зачем раздражать власть? Это не всегда безопасно, — продолжал поучать нас профессор.

Объяснил Жоаким и наши гражданские права с учетом бразильской специфики. Оказывается, в этой стране каждый имеет право свободно высказывать свое мнение, но при этом лучше соблюдать некоторую осторожность, если оно не совпадает с официальной точкой зрения. Гражданам предоставляется право критиковать действия властей, но лучше заниматься самокритикой. У всех есть возможность преуспеть в жизни, хотя удается это немногим. Закон предусматривает право на равную зарплату за одинаковую работу, вот только на женщин и негров оно не распространяется. Иммигранты, принявшие бразильское гражданство, имеют одинаковые права с остальными жителями страны, кроме права быть избранными на государственные должности.

Такие реалии бразильской жизни преподносил нам профессор Жоаким на своих лекциях. Мы с интересом слушали его рассуждения, не принимая их всерьез, но в дальнейшем многое из сказанного им подтвердилось.

География была любимым предметом профессора Жоакима. Он с упоением рассказывал нам о Бразилии, которую проехал из конца в конец, хотя сделать это было непросто, учитывая ее огромные пространства. По территории Бразилия — пятая страна в мире (8,5 млн. кв. км). Больше всего Жоаким любил море, восторгался им как настоящий кариока[15]. Его восхищение таким даром природы, как пляжи, было вполне естественно. Бразильские белоснежно-песчаные пляжи, как мельчайшие алмазные россыпи, обрамляют все атлантическое побережье. Они тянутся на 7 тыс. км от самого южного штата Риу-Гранди-ду-Сул до штата Пара на севере. На них одновременно могло бы нежиться под лучами теплого южного солнца все человечество.

* * *

Через пару лет я уже приспособился к жизни в Бразилии. Памятуя советы профессора географии, мы с приятелем Фабио отправились на автомашине к знаменитому водопаду Игуасу[16], который Жоаким называл одним из чудес света. Без приключений мы добрались до столицы штата Парана — г. Куритиба. Переночевали в отеле «Палас». Рассвет еще чуть забрезжил, когда мы отправились по автостраде, ведущей к парагвайской границе. За один день предстояло преодолеть 700 км. Нам сопутствовала прекрасная погода. Автомобиль легко поглощал километры вполне приличного и пустынного шоссе, окруженного почти на всем пути зарослями девственного леса. Ландшафт преимущественно гористый. У редких придорожных селений виднелись банановые и апельсиновые рощи. На горных пастбищах паслись невзрачные на вид коровы и лошади. Поражала слабая заселенность внутренних районов Бразилии. Стоило отъехать от Сан-Паулу и Куритибы 30–40 км — и везде дикий пейзаж без каких-либо признаков деятельности человека. Ближе к Игуасу начались густые тропические леса. Дорогу окружала сплошная стена деревьев. Уже начало смеркаться, когда мы подъехали к гостинице с башнями, придававшими ей некоторое сходство с замком. Минут через десять все вокруг погрузилось в ночную тьму. Оставив вещи в номере, мы поднялись на одну из башен, чтобы взглянуть на шумящий вдали водопад. При свете луны отчетливо виднелась огромная водяная преграда, над которой нависал густой туман.

Утром следующего дня поехали к водопаду, расположенному на реке Игуасу в 30 км от ее впадения в Парану[17]. Плотный туман, исходящий от реки, не позволял его увидеть, и лишь когда солнечные лучи рассеяли завесу из мельчайших водяных капелек, нашему взору открылась восхитительная картина. Описать ее невозможно, эту красоту надо видеть. Водопад состоит из множества каскадов, растянувшихся на большое расстояние. Его наибольшая высота достигает 80 м. Падение гигантского количества воды образует густые облака, обволакивающие утесы и оседающие на ветвях деревьев и кустарников. Турист, близко подошедший к водопаду, очень быстро ощущает, как липкая влага проникает во все поры его тела. Видение всякого природного чуда оказывает на человека магическое воздействие. Можно часами наслаждаться этим удивительным зрелищем, меняя место обозрения. Хотя большая часть водных каскадов принадлежит Аргентине, полное представление о красоте водопада можно составить только в Бразилии. Правый берег реки Игуасу на бразильской стороне значительно выше аргентинского. Открывающаяся с бразильского берега панорама охватывает практически весь водопад, в том числе и его часть, недоступную взору аргентинцев. Прорубленные в откосах крутого берега дорожки и многочисленные смотровые площадки дают возможность довольно близко подойти к водопаду и разглядеть его с разных позиций. Незаметно прошел день. Утром надо было возвращаться в Рио-де-Жанейро.

* * *

В соседнем штате Мату-Гросу находится одно из самых удиви-тельных творений бразильской природы — Пантанал[18], безбрежная равнинная местность, доступная для путешественников только в сухой период года, совпадающий с местной зимой. В летние месяцы (декабрь — февраль) из-за тропических дождей река Парагвай и ее притоки выходят из берегов, превращая Пантанал в огромное озеро с едва приметными островками суши. По окончании дождливого сезона водные разливы исчезают, и по его поверхности вновь можно передвигаться на лошадях или джипах. Вот тогда сюда устремляются любители рыбалки и экзотической красоты. Охота на территории Пантанал а запрещена на протяжении всего года.

Через год после поездки к водопаду мы с Фабио, который хоть и прожил всю жизнь в Бразилии, но никогда не был в штате Мату-Гросу, собрались совершить вояж в этот диковинный регион Бразилии. Мы сели в поезд, отправляющийся с вокзала Жулиу Престес[19] в Сан-Паулу до города Корумба, у границы с Боливией. Он состоял из девяти вагонов, один из которых занимал ресторан. Мы расположились в купе на двух человек вагона первого класса. Многие пассажиры ехали в обычных вагонах без особых удобств. Поезд был старый и комфортом не отличался. Стоял сухой сезон, но москиты нещадно атаковали пассажиров круглосуточно.

Наше путешествие пролегало по южным районам штата Мату-Гросу, захватывая основную и наиболее интересную часть Пантанала. Из окна вагона хорошо просматривалась окружающая местность. Иногда создавалось впечатление, что железнодорожное полотно пролегает через озеро. Кругом простирались залитые водой поля, заросшие деревьями и кустарниками. Чем дальше на север уходил поезд, тем разливы встречались все реже, а потом и вовсе исчезли. Ландшафт стал иным — обширные с густым травянистым покровом степи. В это время распустилось желтым цветом обильно растущее в этих местах экзотическое дерево «ипэ». Саванна приобрела золотистый отблеск. Часа через три появился густой лес. За весь день мы не увидели ни одного селения. Раза три поезд останавливался на маленьких станциях для пополнения запасов воды и топлива. Утром сделали получасовую остановку во втором по значению городе штата — Кампу-Гранди. В то время в нем проживало около 100 тыс. человек. Утопающий в зелени провинциальный город был застроен одно-двухэтажными домами, среди которых одиноко возвышались пока еще редкие высотные здания.

К вечеру поезд прибыл в Корумбу. По ту сторону реки Парагвай находилась Боливия. Фабио позвонил знакомому фазендейро[20], который обещал утром прислать за нами машину. Следующий день выдался солнечный, но не жаркий, и, самое главное, — не было мучительно-липкой влажности, которая сопровождала нас в течение всей поездки по Пантаналу. Было воскресенье, в церквах звонили колокола. В костеле напротив нашего отеля, куда я заглянул, пока мы томились в ожидании машины, шла служба при большом скоплении народа. Вскоре прибыл джип с фазенды, находившейся в 80 км от города. По грунтовой дороге мы добирались до дома хозяина часа полтора. Приятель Фабио, образованный человек, свободно говорящий на английском и французском языках, встретил нас радушно. Одет он был в стиле американских фермеров: клетчатая рубаха навыпуск, джинсовые брюки с желтыми кожаными сапогами и широкополая шляпа. Ему принадлежало более 10 тыс. га. Занимался он разведением племенного скота, который поставлял на бойни Кампу-Гранди. Для внутреннего потребления обитателей фазенды выращивали кукурузу, рис, фасоль, кофе, бананы, апельсины.

За обедом хозяин угостил нас национальным бразильским кушаньем — шураско[21]. Мы сидели в тени большого раскидистого дерева и потягивали приятный на вкус напиток «кайпиринья». Готовится он из сахарной водки «пинга», мелких зеленых лимонов, сахара и льда. В Бразилии это самый популярный после пива напиток. Слуга принес и расставил на столе разные гарниры и салаты. Потом пришел черед мяса. Для приготовления шураско на железные вертела нанизывают большие куски говядины (иногда к ней добавляют баранину, свинину и птицу) и жарят на углях. Говядина четко подразделяется на различные части, имеющие свое название. Самым нежным считается купим. Эта мякоть загривка благодаря обилию жировых прожилок буквально тает во рту. Однако настоящие ценители считают вкуснее более жесткие и обезжиренные части говядины. На фазенде шураско выглядело гораздо проще, чем в ресторане. Но мясо было столь же разнообразное и в большом изобилии.

Покончив с угощением, в сопровождении хозяина мы соверши-ли прогулку по его фазенде. Растительность Пантанала необычайно богата. На берегах озера, недалеко от которого расположилась усадьба фазендейро, росли влаголюбивые деревья. Среди них выделялись раскидистые шапки манговых деревьев, дынное дерево (папайя) и различные виды пальм. В этих широтах смеркается рано. Мы остановили наш джип на берегу озера, очарованные красотой заката. Небо с мелкими облаками, скрывающими заходящее солнце, приобрело красновато-пурпурный цвет. На его фоне выступали темные силуэты огромных деревьев. Ровная гладь озера походила на сказочное зеркало, в котором отражались и ближайшие деревья, и потемневшее небо.

На следующий день после утреннего кофе хозяин повез нас на рыбалку. Над озером стоял густой туман. Изредка тишину нарушали голоса невидимых из-за тумана птиц. Их в этих местах огромное количество — свыше 650 разновидностей. Наша моторная лодка медленно пробиралась через заросли камолотов — голубых и лиловых цветов, покрывающих ковром заводи озер и рек. За два часа рыбалки мы поймали десяток крупных (по 2–3 кг) рыб, из которых повар приготовил роскошный обед. Из всех развлечений среди приезжающих в эти края самым популярным с давних времен стала любительская рыбная ловля. Располагая богатейшим выбором рыб (около 230 видов), Пантанал считается подлинным раем для рыбаков. Среди самых известных сортов — дорадо, пинтадо, пакус, куримбатас, пирапутанга.

Вечером мы провели несколько часов в просторной и уютной гостиной хозяйского дома. Рассказ фазендейро о жизни в Пантанале, находившемся в нашем воображении где-то на краю света, увлек нас. Казалось, мы прикоснулись к экзотическому и таинственному миру. Утром мы тепло распрощались с гостеприимным хозяином. Его водитель на том же джипе довольно быстро доставил нас в Корумбу. Возвращались мы в Рио-де-Жанейро на самолете, получив еще одну возможность полюбоваться Пантанал ом на этот раз с большой высоты. Далеко, насколько хватало взгляда, блестела гладь мелких и больших озер, окаймленных поросшими густым лесом сопками. Огромные пространства, оказавшиеся во власти воды, поражали воображение…

За годы жизни в Бразилии мне приходилось бывать во многих отдаленных районах. И всякий раз на память приходили уроки географии на городских курсах и чудаковатый профессор Жоаким, преподавший нам, только что приехавшим иммигрантам, элементарные знания об этой удивительной стране, где не только прекрасно уживаются люди разных национальностей и рас, но и гармонично сочетаются, казалось бы, несовместимые явления природы — все испепеляющая засуха северо-востока и сезонные ливни Пантанала тропический зной Амазонии и морозы в горах Санта-Катарины, горная гряда Серра-ду-Мар и безбрежные равнины штата Риу-Гранди-ду-Сул. В разгар бразильской зимы можно, искупавшись в теплых водах на пляжах «жемчужины Атлантики» курорта Гуаража[22], после непродолжительной езды но прекрасной автостраде добраться до городка Кампос-ду-Жордан, затерявшегося среди гор Серры-де-Мантекейра. В зимнюю пору здесь температура опускается до нуля, что влечет в эти края бразильцев, никогда не испытавших настоящего холода. В июле в этот живописный горный городок, где многие здания выстроены в швейцарском стиле, придающем ему необычный, завораживающий колорит, устремляются тысячи бразильцев, у которых деньги водятся но не в таком количестве, чтобы они могли позволить себе съездить в настоящую Швейцарию. В этой провинциальной глуши кому-то пришло в голову соорудить несколько пятизвездочных отелей, которые пустуют большую часть года, ибо в Кампос-ду-Жордан бразильцы ездят только в самый холодный месяц года, совпадающий со школьными и студенческими каникулами.