Преступность, голод, порнография…

Преступность, голод, порнография…

Изменившийся характер проблем, с которыми приходится сталкиваться сегодня средней американке, находит отражение в кампаниях общественного характера. Ими с новой силой пытаются увлечь женщин традиционные журналы. Это, конечно, не прежние акции вроде борьбы за бумажные стаканчики, а мероприятия куда более серьезные, отражающие американскую действительность 80-х годов. «Что может сделать женщина для предотвращения преступлений, сопровождаемых насилием?» Тема весьма важная — преступность в США принимает угрожающие размеры. За последние годы она возросла на 60 %. Затрагивая более трети американцев, разгул преступности ежегодно уносит примерно 22 тыс. жизней. Среди них немало и женских. Но что же может поделать с этим женщина, пожелавшая включиться в кампанию, объявленную журналом? Очень многое, утверждает «Джорнэл»: например, подписать петицию, направленную журналом самому президенту США с пожеланиями десятков тысяч читательниц положить конец этому трагическому бедствию.

Не помогает петиция? Тогда, отчаявшись дождаться от правительства эффективных мер, женщина может приобрести огнестрельное оружие, чтобы самой, без нерасторопной полиции отразить разбойное нападение. Журнал подсунет вовремя пример достойных соотечественниц, чье «мужественное сопротивление спасло жизнь им и их детям».

Об итогах подобной обработки сознания поведал журнал «Глэмор»: 65 % опрошенных читательниц высказались за владение оружием, отвергли попытки их трезвомыслящих подруг ограничить торговлю оружием в США. Возражение воинственно настроенных женщин такое: «Независимо от строгости законов преступники найдут способ добыть оружие. Значит, и запрещать продажу незачем». Удивительно ли, что результаты опроса и высказанные в его ходе соображения американок с удовольствием перепечатал журнал «Филд энд стрим», отстаивающий идеи, приносящие барыши фабрикантам и торговцам оружием, которым на руку массовый психоз самозащиты.

Примерно с таким же эффектом повелась и другая кампания журнала «Глэмор»: «Что женщины могут сделать в связи с голодом в США?» Открывая тему, журнал поместил даже снимки тех, кто вынужден питаться на бесплатных кухнях, действующих на добровольные пожертвования граждан. Вполне в духе времени. В одном из недавних выступлений советник президента Рейгана Э. Миз прямо заявил, что многие американцы пользуются услугами благотворительных центров по раздаче бесплатного супа, поскольку это-де значительно выгоднее, чем покупать продукты в магазинах.

Почему бы самому Мизу не воспользоваться столь «выгодной» едой? Быть может, он не знает, как все происходит?

«У дверей благотворительной кухни церкви Св. Апостолов, расположенной на 28-й Западной улице Нью-Йорка, выстроилась длинная молчаливая очередь, — свидетельствует нью-йоркский корреспондент газеты „Таймс“. — Бездомные мужчины, женщины и дети жадно вдыхают запах приготовленной пищи… Кухня работает три часа в день и за это время успевает обслужить более 400 человек. Приходящих сюда не спрашивают, есть ли у них деньги и чем они занимаются. Все, что от них требуется, — это поскорее съесть нехитрое блюдо и освободить место для других.

Рози, женщина средних лет, — частая „гостья“. „Я ем раз в день, — рассказывает она, — и держусь на ногах только потому, что существует эта кухня“. Эбигейл, бывшая исполнительница популярных песен, от которой отвернулась фортуна, живет с пятью детьми в ночлежке для бездомных. Голод привел на 28-ю улицу. „Мы вынуждены стоять в этой очереди, — говорит она, — поскольку там, где живем, негде приготовить пищу, а столовая или кафе просто не по карману“».

Многие «завсегдатаи» этого благотворительного центра спят прямо на улицах, ночуют на тротуарах, у вентиляционных решеток. Некоторые, чтобы согреться, часами ездят в метро, другие ютятся в обветшалых строениях, в которых муниципальные власти предоставляют бездомным семьям койки. В Нью-Йорке крыши над головой не имеет 35 тыс. человек, а по всем США таких людей насчитывается около 2 млн.

Изможденные люди в лохмотьях, усталые, серые лица…

«Они вовсе не бродяги, — замечает один из администраторов центра, У. Тринлоу. — Многим из приходящих к нам от 20 до 30 лет, есть белые и негры. Но всех объединяет одна беда — они оказались выброшенными за борт жизни…»

Конечно, и в «Глэмор» знают о том, что в сегодняшней Америке нищета и голод превратились в серьезную проблему, имеющую политическое значение: 34 млн граждан США, или 15 % населения, живут ниже «официального уровня бедности»; о том, что администрация Рейгана на миллиарды долларов урезала социальные программы, лишила сотни тысяч людей талонов на питание, заставила многие школы отказаться от выдачи детям бесплатных завтраков.

А тем временем бездомные продолжают спать на вентиляционных решетках метро, длинные очереди, как и прежде, выстраиваются у благотворительных кухонь и пунктов раздачи продовольствия. «Положение представляется крайне отчаянным», — считает экономист Бостонского колледжа Б. Блюстоун. Тысячи бездомных Нью-Йорка бродят по улицам и переполняют временные убежища, которые дают пищу и кров на ночь. Городские власти столицы США говорят о тяжелом бремени ухода за людьми, которых «выбросили из больниц без всякой материальной поддержки».

Дж. Краускопф, член комиссии департамента социальных услуг, говорит:

«Признаком бедственного положения является то, что рост числа получателей пособий и людей, приходящих в государственные убежища, продолжается…»

Даже многие имеющие работу живут на грани зависимости от пособий, потому что получают мизерную зарплату. Вашингтонской частной организации «Ради любви к детям» постоянно приходится подыскивать места в детских домах для детей тех родителей, которые не в состоянии их содержать.

«Гнетущее впечатление оставляют отели с одноместными номерами в Сан-Франциско, — свидетельствует журнал „Ю. С. ньюс энд Уорлд рипорт“. — Номер в типичном отеле в убогом, насчитывающем 40 кварталов, районе Тендерлойн, примыкающем с севера к деловой части города, имеет площадь 2 на 3 метра и обычно лишен ванной комнаты и плиты. Зачастую в этих крошечных номерах ютятся по нескольку человек… Многие из них — пожилые люди, живущие на низкий доход и зависящие от бесплатного питания в таких местах, как столовые Сан-Антони или объединенной методистской церкви Глайд мемориал.

Другие люди из числа бедноты, в особенности молодые, идут на преступления, чтобы дополнить доход от социальных пособий или низкооплачиваемой работы. В последние годы жизнь многих горожан стала еще ужаснее…»

Этот же журнал рассказал и о пожилой женщине, которая вот уже несколько лет живет на территории свалки, среди ржавеющих остовов старых автомобилей. На фотографии, которой журнал снабдил материал, хорошо видно «хозяйство» бедной женщины — горы мусора, а из соседей-обитателей лишь черный пес, приблудившийся неизвестно откуда. Имя ее не названо, зато известно, что американка, оказавшаяся на этой свалке, не одинока. Таким, как она, городские власти Сент-Луиса (штат Миссури) пошли навстречу — официально разрешили рыться в мусорных ящиках на предмет поиска пищи и одежды. Таким, как она, голодным и бездомным поставлен памятник из бронзы неподалеку от Белого дома. Художником из Балтимора Дж. Рейдом изображены двое бездомных родителей, склонившихся над своим малышом. Все их пожитки поместились в небольшой металлической тележке.

Живых «памятников» позорного явления во много тысяч раз больше. Правда, отныне бездомные американцы удостоены большой чести — они могут зарегистрироваться в качестве избирателей. Ранее такое право предоставлялось лишь в том случае, если бездомный регулярно ночевал в одной и той же ночлежке. Но после того как пятеро бездомных вашингтонцев указали в качестве своего постоянного места жительства решетку над вентиляционным колодцем в переулке за зданием Ассоциации молодых христиан и ступени у входа в штаб-квартиру организации «Дочери американской революции», их признали годными для регистрации в качестве избирателей.

Поведавшая об этом газета «Интернэшнл геральд трибюн» пишет, что беспрецедентное решение комитета по выборам, возможно, вызовет приток бездомных на пункты регистрации по всей стране. Чего ждет американская администрация от участия в выборах своих отверженных граждан? Быть может, им пообещают что-то накануне голосования и привлекут тем самым поддержать очередного кандидата богачей? Время покажет. А пока выборы не наступили, бездомные группируются возле мест, где могут их хоть чем-то накормить.

«После того как меня уволили, я прихожу сюда каждый день, — говорит Линда Таттл, жительница Сан-Франциско. — Тут кормят бедняков, и я одна из них».

На протяжении многих лет Линда перебивалась различными временными заработками, обеспечивая себя и четырех сыновей. Специального образования ей получить не удалось. Сейчас она просто не знает, чем может заняться. В ее крохотном жилище нет даже кухни, где она могла бы приготовить какую-то пищу. Пособие по безработице почти целиком «съедает» плата за крышу над головой. «остается только уповать на бога», — считает Линда, сжимая в руках большую Библию. На всевышнего остается уповать и множеству таких же, как Линда, голодных и обреченных на прозябание. Не сразу пришли некоторые из них к такому финалу.

«Я поступила в „Америкен моторс“, — рассказывает Кэти Дрисдейл, жительница негритянского района города Милуоки. — Направили на сборку: я должна была подлезать под переднюю часть машины, куда мотор ставят, с двумя инструментами — такими штуками вроде пистолетов. Сперва берешь один и проводку укладываешь, потом другим закручиваешь семь винтов. А делать все надо в темпе. Конвейер-то не останавливается».

Кэти знает, о чем говорит. Из-под машины ей необходимо было вылезать быстро, управляться не больше чем за минуту. А потом бежать обратно на место, к очередной машине. За день она успевала набегаться так, что ночью, просыпаясь, чуть не плакала. Но только повторяла: «Я должна выдержать. Ведь на работу взяли!»

Боялась лишь одного — потерять работу. На руках две дочери, и деваться некуда. Когда перевели ее в отдел контроля, на другой участок, совсем было повеселела Кэти. Но вскоре начались разговоры насчет увольнений.

«Подходят к тебе и спрашивают: „Слушай, ты сколько времени работаешь здесь?“ „Почти два года“, — отвечаю. Они говорят: „Ох, значит, тебя уволят“. Знаете, я и слушать их сперва не хотела. Мало ли что языком намолоть можно. Но ведь рабочие на заводе от кого-то это слышали, а потом передают дальше. Недели две подряд только о том и разговору было, все уши прожужжали. А я начала по-настоящему беспокоиться. Массу людей уже уволили, и я все время чувствовала, что на волоске вишу: не сегодня-завтра и меня выставят…»

Кэти Дрисдейл «выставили». К ней подошли в один из дней и сказали: «Мы попытаемся дать вам работу на той неделе, но потом вас уволят на неопределенный срок». На следующей неделе она проработала всего один день, и на этом ее труд закончился. Поначалу она еще держалась — получала пособие по безработице. В первые месяцы чуть ли не каждый день занималась дома шитьем. Привыкла, что руки всегда работой были заняты, вот и нашла себе дело.

«Теперь все время будто что-то давит на меня, — заключает Кэти. — Никаких сил во мне не осталось. Вялая вся, руки-ноги ватные, ничего делать не могу. Бывает, до полудня с постели не поднимаюсь. Терпеть не могу, когда раскидано в квартире, а убираться не хочется. Силком заставляю себя встать и за уборку приняться. Иногда сижу и на стены таращусь, покуда не начнет казаться, что они валятся на меня…»

Конец истории традиционный. Деньгам пришел конец, а работы получить было негде. Кэти и ее дочки пока держатся. Что будет дальше? Этот вопрос задает себе и Анна Монтес, проживающая с сыном в районе нью-йоркских трущоб — Нижнем Ист-Сайде.

«Работы я лишилась, когда нью-йоркские власти осуществили свою идею — закрыли городские детские сады. Мне со всех сторон говорили, что их скоро закроют, но я поверить не могла. Это казалось невероятным. Например, в Нижнем Ист-Сайде, где я работала, детский сад позарез нужен. Не знаю, бывали ли вы в этом районе, но поверьте, вид у него, словно после бомбежки. Дома разрушены. Дети играют среди развалин и мусорных куч. Тесные квартиры кишат крысами и тараканами. И так-то положение — хуже некуда, поэтому я и думала, что уж здесь детский сад наверняка останется.

И вот нам объявили, что детский сад закрывают. Люди начали собираться, протестовать, устраивать митинги. Нескольких демонстрантов полицейские арестовали, бросили в тюрьму, избили дубинками… Потеряв работу, я сильно встревожилась, хотя знала, что мне будут платить пособие по безработице, которое позволит кое-как протянуть еще год. А когда услышала, что в Нью-Йорке собираются закрыть еще восемьдесят детских садов, тут мне стало ясно, что на место в детском саду нечего и рассчитывать. У меня нет опыта ни в какой другой специальности, кроме ухода за детьми. Наверное, лучшее для меня — наняться нянькой. Ведь в этой стране полным-полно богачей, которым денег девать некуда и которым нужны домработницы».

По словам Анны Монтес, стыдиться своей принадлежности к безработным в Америке не стоит. Ведь это «все равно, что стыдиться носить очки, если ты близорук».

«Так и мы не виноваты, — горестно замечает она, — что здесь экономический кризис, что он лишает работы тех, кто должен трудиться. Поэтому мне ни капли не стыдно. По-моему стыдиться должна эта страна. Когда я проходила вчера вечером по 34-й улице, я видела не меньше десятка бездомных, которые спали прямо на улице. Это же позор! Десять человек! Десять! Клянусь вам. Они спали возле больших магазинов с огромными неоновыми вывесками и красочной рекламой. Вот чего надо стыдиться».

Добавим, что Анна Монтес — чилийка по происхождению, но уже долгое время живет в Соединенных Штатах. ее исповедь — это рассказ человека, глубоко разочарованного в порядках, царящих в государстве, кичащемся своей свободой и процветанием, но неспособном прокормить и обеспечить работой ни приезжих, ни своих собственных граждан. причем число голодающих и бездомных все растет. Изменился и их внешний облик: вместо стариков в лохмотьях и наркоманов пришли к благотворительным кухням выброшенные за дверь рабочие и служащие вроде Кэти Дрисдейл и даже разорившиеся предприниматели, потерявшие средства к существованию. Директор благотворительного центра св. Антония из Сан-Франциско Дж. Пондл рассказал журналисту финской газеты, что за время существования его организации обслужили уже около 15 млн человек.

«Приходящие сюда, — свидетельствует он, — люди, полностью разочарованные в жизни, утратившие человеческое достоинство. 45 % из них живут прямо на улицах, в заброшенных автобусах и автомобилях».

Его высказывания подтверждают и мэры многих американских городов, которые считают, что «голод — самая распространенная и коварная проблема».

За последние годы число людей, стоящих в очередях за бесплатным супом, возросло во много раз. Среди них и Джози Холт, еще одна американская женщина, обитающая в ночлежке. К счастью, одна, поскольку ее двое малолетних детей могут жить пока с родителями.

«Я не хочу никому показывать, насколько бедна, — говорит Джози журналисту. — Бесплатного питания не хватает. Вы же видите эти толпы и очереди. Жилье получить невозможно, работы нет, молодые люди копаются в отбросах на свалках. Я не хочу быть для общества чужой. У меня одно желание: иметь работу и дом для своей семьи. Я ненавижу эту жизнь. Я потеряла способность чувствовать и больше не плачу. Это ад».

Некуда идти Джози из приюта. Но она понимает, что если уж человека сюда затянуло, то выбраться и не старайся. Ничего не выйдет. Знает Джози, что в ночлежке появляется все больше больных раком, молодые девушки становятся проститутками. А ведь все не так уж плохо для Джози начиналось. Она закончила школу, затем три года училась в колледже. Она мечтала стать врачом. Потом вышла замуж, родились дети. Когда же муж покинул ее, беды все и начались. Бывшая домохозяйка с двумя детьми в 30 лет осталась за бортом жизни.

Как, впрочем, и многие из тех американских женщин, что попали в своеобразный альбом молодой американской журналистки Энн Мэри Руссо под названием «Леди „Все мое ношу с собой“». В альбоме 18 рассказов о 18 женщинах, раздавленных судьбой и американским образом жизни. Вот один из них. Рассказывает Рейна Лэндри:

«Вообще-то я не из болтливых, но иногда все-таки стоит с кем-нибудь поделиться. Вы бы только знали, что за народ в приютах, где мне приходится ночевать: почище, чем в нью-йоркской психушке. Я вот недавно узнала, что в этой психушке всего тысяча коек, а сумасшедших, которые бродят по улицам Нью-Йорка, — пятнадцать тысяч. Нормальному человеку становится просто опасно здесь жить…

Так вот, последний приют, где я останавливалась, был настоящим воровским притоном. Не успеешь зайти, как тебя ограбят… Меня столько раз грабили, что вечерами теперь боюсь выходить на улицу: мне кажется, что кто-то стоит у меня за спиной.

Я голодала… Целыми неделями сидела без еды и наружу даже носа не высовывала. Зима была морозная, а в доме не топили, и холод стоял жуткий… Всю жизнь я работала, но с тех пор как умер мой муж, найти работу так и не смогла. Теперь, когда у меня совсем нет денег, попрошайничаю. Выклянчу чашку кофе или рогалик — этим и живу, хотя терпеть не могу побираться… Когда у меня была работа, я ненавидела попрошаек, но теперь все мы потеряли гордость. А это хуже всего — потерять гордость…»

Ограбление, избиение, голод, отсутствие крыши над головой, приют, ночлежка… Америка штампует искалеченные судьбы, словно на гигантском прессе. Страдают женщины, по положению которых определяется степень прогресса общества. Если судить по историям бездомных американок, ни о каком прогрессе и речи быть не может. Разве может называться нация процветающей, если только на улицах того же Нью-Йорка год от года все растет число бездомных женщин.

Эти «леди» и в самом деле носят все свое с собой, в ветхих чемоданах и старых бумажных пакетах, ржавых сумках на колесиках и просто в котомках. Тот, кто побогаче, презрительно называет их «женщинами-мешочницами», а никак не «леди».

Ну, какая же «леди» Бетти Уэйсс? Послушаем и ее:

«Без денег комнату вам никто не сдаст. Так что я жила в поездах метро. Сколько раз мне приходилось там ночевать? Да раз тридцать… Питалась я объедками. Прямо чуть с ума не сходила.

Я частенько просила людей, чтобы мне поверили в долг, но даже чашку кофе выпросить нелегко. Есть такая поговорка: „Поверим тебе — придется поверить и десяти другим“. Я изъездила в метро весь Нью-Йорк, пока однажды не попала в больницу. Вагон сильно дернуло, и я упала с сиденья: вывихнула плечо, ушибла голову и чего-то там еще повредила. Меня отвезли в приемный покой и оказали первую помощь, но в больнице не оставили. Думаю, потому, что за это надо платить. Тридцать пять долларов за первую помощь! Денег у меня не было ни цента, а боли ужасные. Так что я опять вернулась в метро и жила в нем до тех пор, пока полиция меня не выгнала: сказали, что я нарушаю порядок…»

А вот еще одна бездомная Нью-Йорка проводит свое время не в метро, а на большом центральном вокзале. Зовут ее Фрэнсис. Она тоже никогда не думала, что будет жить на вокзале или на улице.

«Здесь по улице можно бродить много дней подряд, и никто не обратит на тебя никакого внимания, — говорит она. — Мне страшно. Когда у меня украли сумку, в полиции ничего не сделали для меня. Можно подумать, что их гораздо больше интересовала я, чем вор. А впрочем, для женщин вообще не очень-то много делают. Я поняла, что нужно самой выходить из положения. И вот стараюсь. Бывает даже, что помогаю другим: отдаю им несколько центов или окурки. Но у меня нет друзей… Я часто сплю на Пятой авеню, неподалеку от 46-й улицы. Это спокойное, защищенное место перед магазином. Там меня не трогают. На улице жить плохо. Никто не хочет жить на улице. Я хотела вновь вернуться к нормальной жизни, но началась полоса несчастий, и никто больше не помогает. А потом уже слишком поздно что-либо менять. Не знаю, что со мной будет…»

Фрэнсис удостоилась беседы с журналисткой Буффо из женевской газеты «Сюисс диманш». А вот у редакторов респектабельного американского «Джорнэл» или «Глэмор» нет никакого желания даже подходить к «мешочницам». Видно, они боятся испортить картину всеобщего женского процветания в Америке. Кампания против голода — это пожалуйста. Правда, никаких цифр, никаких имен, никаких историй, не укладывающихся в привычные стереотипы. Зачем будировать читательниц историями о бездомных и голодных Нью-Йорка, когда лучше поговорить о делах богатых? Так, для них издаются даже специальные журналы вроде «Авеню» — издания, распространяемого в районе, который владелица журнала Дж. Прайс называет «Авеню-лэнд», т. е. в широком смысле все фешенебельные адреса между 5-й и 3-й авеню, от 57-й до 86-й улицы. По данным последнего обследования подписчиков, резиденция каждого из них стоит в среднем 861 тыс. долл., а доход среднего читателя составляет 197 795 долл.

Много ли таких подписчиков? Тираж журнала — 75 тыс. экземпляров. Прайс говорит, что «Авеню» отражает ее видение мира. В номерах журнала можно найти рекламные объявления о продаже домов ценой 3–6 млн долл. Вот бы поселиться в таком бедняжке Фрэнсис и ее подружкам-«мешочницам»! Есть в этих замкнутых районах и журнал «На авеню», предназначенный перспективной, богатой молодежи. Здесь можно найти фотографию бала, на котором

«Бетси Блюмингдейл целовала Эстри Лодер, которая целовала Александру де Борчгрейв, муж которой, Арно де Борчгрейв, известный публицист, прижал к груди Рональда Лодера, высокопоставленного чиновника Пентагона, в то время как Ричард Берт крепко обнимал его жену Галу Ходжес…».

И так далее в том же духе…

Корреспондент газеты «Гардиан» пишет, что он не знает, «был ли бесплатным доступ на бал со всеми этими поцелуйчиками». Но, по его словам, «большинство подобных мероприятий устраивается за большие деньги». Торжественный прием, например, совета герл-скаутов Большого Нью-Йорка в отеле «Уолдорф Астория» в честь президента корпорации ИБМ Дж. Опела и художницы-оформителя Л. Клейборн стоил гостям по 300 долл. с носа. Дешевле пойти разве что на открытие сезона в «Метрополитен-опера» — событие немалое. Там самые лучшие места вам предложат всего лишь за 250 долл.

А в одном из последних номеров «На авеню» помещены цветная реклама фешенебельного ювелирного магазина «Тиффани» и объявление, расхваливающее английскую марку джина, о которой мало кто слышал, в следующих словах:

«Купите бутылку. За такие деньги стоит приобрести по меньшей мере одну вещь в жизни, которая абсолютно совершенна».

Нет, не пойдут в ювелирный к «Тиффани» наши бездомные «леди». Они не прочтут журнал «На авеню» — он для тех, кто живет совсем в другом мире, словно на далекой планете за пределами нашей Галактики, хотя и всего в нескольких шагах от 5-й авеню, где ночует возле магазина голодная Фрэнсис.

Практически даже по центральным улицам Нью-Йорка не пройдешь и пяти минут, не встретив брошенных на произвол судьбы женщин. Их гонят, но спустя какое-то время они снова возвращаются к центру. Здесь идет жизнь. Здесь можно хоть что-то выпросить на ужин. Ну а если не удастся, они лягут спать на свои вентиляционные решетки голодными.

Удивительно ли? С 1980 г. сочетание кризисной экономики и сокращения социальных программ привело к снижению на 9,4 % среднего дохода беднейшей части населения, а это пятая часть американских семей, сообщает вашингтонский Институт по проблемам голода. Усугубив застой экономики в конце 70-х годов, эти потери привели к тому, что зона бедности в стране неуклонно расширялась — с 11,4 % всего населения в 1978 г. до 15 % в 80-х годах. Более того, администрация предложила дальнейшие сокращения пособий, прекращение выплат семьям с несовершеннолетними детьми по достижении ребенком 16-летнего возраста, а также повышение платы за медицинское обслуживание.

Настроение бедноты можно охарактеризовать как отчаяние. Однако дальше петиций и грошовых благотворительных обедов «Глэмор» тоже не пошел. Да и никто не ожидал от него призывов к изменениям в социальной или тем паче политической сферах жизни американского общества. Кампаниями против наркомании среди подростков, побегов детей из дома, детской проституции журналы будируют американок, словно возвещая о своей осведомленности о болезнях общества, но отнюдь не в силу истинного беспокойства и желания помочь.

«Джорнэл», например, подал сигнал бедствия, поместив фото детей, используемых в качестве моделей в порнографических изданиях. Журнал остался доволен эффектом от своей демонстрации озабоченности, произведенным на читательниц. Американки прислали в редакции и сенаторам разных штатов страны 80 тыс. писем с требованиями принять закон, ужесточающий наказание владельцев порноиндустрии, утративших остатки человечности. Так наконец что-то изменилось? Можно ли игнорировать столь внушительный протест? Прогресс и в самом деле был достигнут — редакция сообщила, что под давлением читательниц число сенаторов, высказавшихся за принятие нового закона о порнобизнесе, возросло с 2 до 20, т. е. в 5 раз! Но на этом прогресс застопорился, в том числе подвели черту и под самой кампанией о «бедных детях». Закон, разумеется, не принят — сенаторов в США значительно больше. Голосовать должны сотни законодателей, а не несколько десятков из них.

Так что порнобизнесу, как и прежде, ничего не угрожает. А вот детям? «Джорнэл» печатает специальный отчет о детской порнографии в США, снабдив его броским заголовком: «Невинные — на продажу». Непонятно, чего больше в этой публикации — сострадания или желания добиться сенсационности? Сколько еще сенаторов присоединится к противникам пагубного явления? Неужто могут они сомневаться, глядя на обложки целой плеяды изданий, расплодившихся в стране. Куда как красноречивы их названия: «Чилдренс лав» («Детская любовь»), «Фазе энд дотэ» («Отец и дочь»), «Секс бифо 12» («Секс до 12») — список далеко не полный. И заметим сразу: не следует путать «детскую любовь» или взаимоотношения «отца и дочери» с теми человеческими чувствами, о которых известно всякому нормальному человеку. Именно нормальному. Но журналы, названные нами, ни о чем нормальном и не помышляют: «детская любовь» волнует их издателей с точки зрения сексуальных отношений детей и взрослых.

Обложки таких изданий украшают цветные портреты очередной юной фотомодели. возьмем, например, крошку Санни. Первые ее изображения появились, когда ей было всего лишь 6 лет. Читателям порнографического журнала доставляло, очевидно, удовольствие рассматривать белокурую малышку с невинной беззубой улыбкой и широко раскрытыми голубыми глазами. Да и само имя юной «секс-звезды» — Санни — значит «солнечная». Имя, разумеется, не настоящее. Его присвоили девочке сотрудники полицейского отдела из города Индианаполис (штат Индиана). Блюстителям порядка действительно хотелось вырвать Санни из рук растлителей. Вырвать, прежде чем она потеряет рассудок, а неизлечимые болезни разрушат ее тело.

Казалось бы, чего проще? Уж коли полицейские большого города взялись за дело — не сдобровать отравителям малолетних. Но не тут-то было: журналы, о которых идет речь, выходят подпольно. Нет на их страницах ни адресов типографий, ни имен издателей. Не случайно, конечно, сбываются они долларов по 12 за экземпляр при себестоимости в 50 центов. Те же тайны, что и в бизнесе с наркотиками, не дают возможности отыскать преступников. Вот и оставалось полиции «встречаться» с Санни лишь после выпуска очередного номера.

еще несколько лет мелькала «солнечная малышка» в журнале, а порой и в таких же подпольно изготовленных порнофильмах. Постепенно ее сияющая улыбка стала трансформироваться в натянутую искусственную полуухмылку. Все больше тускнел и взгляд небесных глаз. Все больше, по мере того как Санни превращалась из ребенка в девушку, ее использовали в качестве объекта для самых диких проявлений садомазохизма. Но вдруг она исчезла со страниц и экранов. Полицейским не оставалось ничего иного, как предположить, что Санни уже отработала свое, и ее, скорее всего, как это все чаще и чаще случается с бывшими фотомоделями, попросту выбросили на улицу. Выбросили, как отслужившие свой век старые тапочки, а на смену «подобрали» новую малышку с такой же солнечной улыбкой.

Если и жива Санни, то ее ждет участь уличной проститутки. Быть может, ее ожидает и один из тех «замечательных» исправительных домов, о которых мы рассказали ранее. Обреченные на провал, кампании «Джорнэл» и его последователей не помогут и другой жертве порнобизнеса — трехлетней Джулии Рич. Однажды, придя домой, она показала матери, в какой позе ее заставлял фотографироваться Дж. Мичэм, владелец одного из центров по уходу за детьми Лос-Анджелеса, куда родители пристроили ребенка. Взволнованная женщина кинулась к другим матерям с расспросами. Их частное расследование не оставляло никаких сомнений — большинство детей, посещавших этот центр, служили фотомоделями тайному бизнесмену от порнографии.

Полиция арестовала владельца — респектабельного мужчину средних лет, имеющего степень доктора наук. При обыске были обнаружены свыше 2 тыс. фотографий мальчиков и девочек в возрасте от двух до пяти лет, растлеваемых взрослыми мужчинами. Среди жертв была и Джулия Рич. Но не только такие крошки привлекают внимание дельцов. Среди потерпевших немало и подростков. История тринадцатилетней девочки из пригорода Нью-Джерси весьма характерна. ее и нескольких других девочек-подростков пытался убить фотограф, решивший избавиться от ненужных свидетелей. Случаев таких немало еще в Америке. По подсчетам полиции, в целом по стране миллион детей в возрасте от одного года до 16 лет фотографируется или снимается на киноленту в момент сексуальных домогательств со стороны взрослых.

«Эта болезнь существует, — признался отец Б. Ритф, основатель нью-йоркского приюта для малолетних жертв сексуальных преступлений, — так как незначительный сегмент общества хочет этого, другой сегмент получает от этого прибыль. Остальные же не предпринимают никаких мер для борьбы со злом. Может быть, мы недостаточно осведомлены или недостаточно заботимся».

Последняя фраза скорее напоминает вопрос, чем утверждение. Но мы сознательно не ставим знак вопроса, поскольку есть уверенность в том, что церковный деятель хорошо знает, о чем говорит. Знает он и положение дел в стране, как и природу людей, развращающих малолетних.

Многие исследователи этой проблемы считают, что растлители — прежде всего люди с психическими отклонениями. Д. Каро, сотрудница Федерального бюро расследований, свидетельствует, что каждый ребенок, в том числе и из самой благополучной семьи, является потенциальной жертвой, а фактор риска тем выше, чем невиннее и обворожительнее ребенок выглядит. Она указывает, что незнакомец может похитить мальчика или девочку за подачку в виде мороженого. Опасность не исключена и со стороны приглашенных присмотреть за детьми сиделок, и даже со стороны работников детских клубов или близких друзей семьи. По ее словам, это будет продолжаться до тех пор, «пока существует спрос». Слова весьма примечательные. Спрос рождает предложение! Все, как в большом бизнесе! Да и барыши усиливают сходство. Подсчитано, что годовой доход индустрии детской порнографии составляет от полумиллиарда долларов до миллиарда!

«Это чудовищное преступление. У детей нет выбора, их эксплуатируют». Кому принадлежит столь гневное высказывание, прозвучавшее со страниц «Джорнэл»? Его имя — Джо Стейнман; должность — председатель группы «Эссекс», конгломерата, специализирующегося на производстве порнофильмов с участием, правда, взрослых «актеров». Отсюда и легальность имени и звания. Порнографию для взрослых без малолетних моделей в Америке приветствуют. Но она теряет спрос, поскольку извращенный потребитель все больше обращает взор к детской порнографии. Вот и недоволен Стейнман, бичует растлителей детей, грозится даже со страниц женского журнала принять строгие меры: не принимать на работу в свою взрослую порнофабрику тех, кто замешан в порнографии детской.

Однако у порнографии «малолетней» есть свои защитники, хотя они и не выступают со страниц «Джорнэл». В Лос-Анджелесе, например, существует так называемое общество «Рене Гайон Сосайти», которое объединяет 5 тыс. членов — врачей, юристов и прочих людей с достаточно респектабельными профессиями. Их лозунг более чем красноречив: «Секс в восемь лет — иначе будет слишком поздно!» Под этим лозунгом они и развращают малолетних, нередко используя и порнографические журналы. «Общество» имеет даже специальный фонд для поддержки арестованных за «игры» с малолетними. Не о таких ли рассказывал и советский журналист В. Симонов:

«Отобрав несколько малолетних жертв, дяди-педагоги и тети-воспитатели потрошили в их присутствии живьем птичек, калечили домашних зверюшек, пока в бездонных детских глазах не оставалось ничего, кроме ужаса. Тогда с ребенком можно было делать все, что вздумается, — описывает он так называемый дошкольный центр в штате Калифорния. — А делали, говоря по-здешнему, секс. Детей растлевали. Их поставляли за плату частным клиентам. Клиенты обменивались живым „товаром“ между собой — тоже за плату. А главное, в калифорнийском детском садике работала киностудия, снимавшая порнографические фильмы, естественно, с дошкольным уклоном. Это продолжалось последние десять лет. Жертвам было от 2 до 10 лет.

По первым, на скорую руку, подсчетам, 125 мальчиков и девочек были пропущены сквозь цехи этого секс-комбината. Скандал в Манхэттен Бич взорвался бомбой. Уже ничего не стыдясь, называя страшные вещи своими страшными именами, Америка вдруг заголосила о разросшейся до национальных масштабов позорной беде. О растлении детей».

Статистика и в самом деле чудовищная. По данным, приведенным Американской академией педиатрии, каждый пятый ребенок в США становится жертвой сексуального преступления. Более полутора миллионов американцев в возрасте до 16 лет вовлечены в проституцию, так или иначе причастны к бизнесу на детской порнографии.

«С каждым годом эта грязная цифирь лезет вверх, — утверждает В. Симонов. — Д-р Роланд Саммит, психиатр Лос-Анджелесского университета, определяет проблему так: „В стране возникла целая прослойка хищников, охотников за детьми. Они готовы на все, чтобы запустить когти в наших сыновей и дочерей…“ причем не ночью. Уже среди бела дня. В трех городах страны с нагловатой солидностью вылезли наружу организации, требующие узаконить… секс с детьми. А чего, собственно, стесняться? Демократия наша, сами знаете, щедра на плюрализм. Если не на политический, то уж на сексуальный точно.

У этих мерзких клубов броские вывески, звонкие названия. На Беверли-Хилс в Голливуде обосновалось некое „общество Рене Гайона“. В Бостоне радушно распахнула двери „североамериканская ассоциация любви между мужчиной и мальчиком“.

А в Сан-Диего приглашают стать членом пока узкого, но все более респектабельного „круга детской сексуальности“. Добропорядочные растлители публично распинаются в любви к детишкам дошкольного возраста, в желании нести им „нежность“ и „тепло“. Попутно покупают прессу и конгрессменов, чтобы те проталкивали тошнотворные законопроекты. Перенасыщенное коммерческой эксплуатацией секса, общество начинает бить кухонным секачом по своим детям. В этом мире детство становится товаром, который можно рубить на куски и продавать из-под полы в розницу. Для капитала нет ничего святого».

Ну а конгрессмены, а президент? В правительстве не нашлось сил, способных защитить детей от растления хотя и грязных, но очень могущественных торговцев. По словам Д. Соубина, издателя бюллетеня «Бизнес для взрослых»,

«порнобизнес, только в легальных отраслях которого занято 100 тыс. человек, получает прибылей больше, чем все американцы тратят в год на завтраки, фрукты, овощи и пожертвования для церкви. У него такие же возможности, как и у пищевой промышленности. Спад ему не грозит…»

Добавим от себя — не грозит, пока хватает, судя по всему, средств на подкуп законодателей. Кампаниями с письмами и петициями их не переубедить. Деньги — сильнее! Да и многие иные кампании уже заранее обречены на провал по той же причине. Трудно серьезным материалам выглядеть достойно на страницах журналов в обрамлении рекламных текстов, прославляющих всевозможные дезодоранты и средства для удаления лишней растительности на теле.

Рекламодатели гребут свои доходы за счет женской периодики, реализующей, как и раньше, свои старинные пропагандистские цели — сохранение духовного и социального подчинения женщины. Воротилы бизнеса не возражают против соседства с образчиками их продукции материалов о бедных и сирых — дань времени, необходимая маскировка. Пускай себе дамы поплачут над несчастными да отведут душу за письмами президенту. Свобода в Америке гарантирована каждому, кто пожелает написать или, скажем, сказать речь на тротуаре. Какое дело, что нет от такой свободы толку: бедные остаются бедными, голодные — голодными.