Семейная роль американки

Семейная роль американки

Феминистки приложили немало усилий, чтобы показать, почему традиционная семейная роль не может удовлетворить современную женщину, к каким поистине трагическим последствиям для нее, детей и семьи в целом она приводит. И одновременно им удалось показать, каким силам выгодно превращать женщину в покорную домашнюю рабыню, в «предохранительный клапан в системе буржуазной эксплуатации».

Сегодня, в годах 80-х, как и в разгар культа «истинной женственности», только в еще более тонкой и изощренной форме популярные издания сеют иллюзии о «самой лучшей женской доле» — роли домохозяйки. Это-де «самая доступная и творческая» для американок работа, и, быть может, не стоило бы в который уже раз повторять избитые хвалы домохозяйским обязанностям американской женщины, но повторять приходится. Потому что такова история женщин Америки, история их борьбы. Что поделать, если почти на всех временных отрезках, за очень редкими исключениями, американку пытались удержать дома. Пытаются и теперь, не очень-то стараясь обновить методы для достижения все той же цели.

Феминистки не жалеют сарказма, описывая официальные картины семейного «счастья», которые, дескать, ожидают мечтающую о супружестве американку:

«Она видит себя очаровательной, одержимой выдумкой домохозяйкой, которая обставляет свой дом а-ля „Хауз бьютифул“ и готовит изысканные блюда, — иронизирует Б. Деккард. — Нарядно одетая, она радостно приветствует возвращение с работы домой своего улыбающегося супруга. Они проводят вместе мирные интимные часы, обсуждая события минувшего дня. Она, вне всякого сомнения, заинтересованный и отзывчивый слушатель. Он, безусловно, стремится поделиться с ней всеми проблемами своей производственной жизни и чутко прислушивается к ее советам. Время от времени они принимают приглашения развлечься от других, таких же красивых и общительных пар, как они сами. В иные вечера собирают гостей у себя…

Она ожидает, что в браке сможет дать выход своей истинной природе как любящая жена и мать. Она видит забавного улыбающегося младенца, с которым сможет играть, водить на прогулку и показывать своим друзьям… Бывают ли у молодой женщины другие мечты относительно того, чем наполнить свою жизнь? Она уверена, что по меньшей мере сможет читать серьезные книги. Это обеспечит ей интеллектуальную стимуляцию и позволит сохранить к себе интерес мужа…»

До чего же прекрасная картина нарисована одним из наиболее видных идеологов феминизма! В чем ирония? А в том, что Б. Деккард изобразила здесь не саму жизнь, а представления о ней молодых женщин, сложившиеся под влиянием буржуазных проповедников. На деле же все оборачивается разочаровывающей прозой. Американка обнаруживает, что брак принес с собой далеко не то, чего она ожидала. Пропасть между идеализированными представлениями и реальностью слишком велика, чтобы пагубным образом не сказаться на судьбах семейного института в целом. Буквально с первых шагов женщина подвергается стрессам — брак в его американском варианте несет с собой «психическую травму, шок для женщины», утверждает профессор социологии, автор многочисленных исследований Дж. Бернард.

«Образно говоря, вступая в брак, американка как бы подписывает личную „декларацию зависимости“. Когда мы повторяем супружеские клятвы в любви, верности и послушании, мы обещаем исполнять свою роль домашней прислуги и сексуально доступного объекта в обмен на его финансовую поддержку. Эта поддержка рассматривается мужчиной как подарок или пособие по безработице»,

— сетует и группа феминисток в коллективном воззвании по проблемам брака и семьи.

Не будем перечислять и всех проблем, столкнувшись с которыми разлетается в пух насаждаемая буржуазными идеологами иллюзия о якобы сплошном блаженстве материнства для американки. И здесь куда больше разочарований, чем радости. Не случайно, конечно, нынешняя демографическая ситуация в США характеризуется как «кризис материнства». По данным Национального центра статистики здравоохранения, с конца 60-х годов вплоть до настоящего времени уровень рождаемости остается неизменно ниже необходимого даже для воспроизводства населения страны. В среднем 15,7 ребенка на тысячу человек, по данным на 1985 г. Растет число сознательно бездетных пар. «Это явление — неизбежное следствие той модели материнской роли, которая утвердилась в американском обществе», — заявляют борцы за женское равноправие.

Модель эта слишком проста. Мужчины, поощряемые официальной пропагандой, целиком устраняются от ухода за детьми, перекладывают всю ношу на женщин. Особенно больно такая модель сказывается не только на матерях, но и на детях, находящихся в течение первых лет жизни исключительно в обществе женщины, доведенной до состояния тяжелой депрессии.

«В самой природе положения женщины в нашем обществе, — призналась в ходе опроса одна молодая мать, — лежит стремление переносить свои разочарования на маленьких, беззащитных детей, принимающее подчас форму тирании».

Справедливость этих слов подтверждает даже беглый взгляд на полосы американских газет, сообщающих о случаях полного пренебрежения детьми или жестокого обращения с ними. Но вообще в Америке говорить об этом не любят. Иное дело — в материнской любви искать выход из тупика, в котором оказывается семья, воспитывающая детей.

По данным Всемирной организации здравоохранения, каждый год в Соединенных Штатах от побоев и жестокого обращения погибает более двух тысяч детей. У кого же поднялась рука? Нет, не у страшных профессионалов «киднепинга», специализирующихся на похищении юных американцев. Калечат и убивают детей их собственные родители, в том числе и матери. Сотрудники специального центра по вопросам неправильного обращения с детьми (есть и такое учреждение в Америке) могут назвать множество примеров того, как, доведенные до полного отчаяния, женщины творят расправу над беззащитными созданиями. Вряд ли стоит перечислять методы насилия, анализировать технологию издевательств — внимательное знакомство с документами названного учреждения может вызвать шок у неподготовленного читателя. Ограничимся статистикой. По данным Американской ассоциации за прогресс науки, от рук собственных родителей в той или иной степени пострадали более 5 млн детей. Национальный институт психиатрии, по материалам журнала «Ю. С. ньюс энд Уорлд рипорт», указывает на цифру 6,5 млн! Как утверждает доктор Ф. Грин, заместитель директора детской больницы при Национальном медицинском центре в Вашингтоне, «на детей сейчас требуется больше затрат, и они все чаще рассматриваются как обуза для семьи». Специалисты отмечают, что у матерей сегодня меньше желания, чем в прошлом, идти ради своих сыновей и дочерей на жертвы. Какие? В данном случае речь идет о жертвах материальных. Ведь в настоящее время для семьи со средними доходами обеспечение, воспитание и обучение ребенка до 18-летнего возраста обходится почти в 150 тыс. долл. и более чем в 225 тыс., если он получает образование в частном колледже. причем год от года суммы эти имеют тенденцию к значительному увеличению — жизнь дорожает.

Удорожание жизни, тяготы одиночной борьбы за семейное благополучие усугубляются для американки нехваткой учреждений по уходу за детьми. Они малочисленны и дороги: плата за ребенка составляет там от 40 до 80 долл. в неделю. Многим матерям это не по карману. Доктор М. Шоппер, врач-психиатр и секретарь Ассоциации по детскому психоанализу, прямо заявляет:

«У нас в стране положение с дневными центрами по уходу за детьми самое плачевное».

Компетентные исследователи подтверждают, что случаи жестокого обращения с детьми множатся из-за того, что родители, находящиеся в бедственном материальном положении, вымещают на них свое отчаяние. Официальные лица штата Миссисипи подчеркивают, что только в начале 80-х годов число случаев плохого обращения с детьми возросло на 20 %. В штате Иллинойс эта цифра достигла 38 %, а в Орегоне, который особенно пострадал от экономического кризиса, — 46 %.

Следует отметить, что увеличились не только случаи жестокого обращения с детьми, но и сама степень жестокости. Одно из исследований, охватившее всю страну, показывает, что на каждых 100 родителей приходится трое-четверо, которые угрожают своим детям ножом или другим оружием. До 15 тыс. детей ежегодно становятся калеками после домашних экзекуций.

Не вынося издевательств, все большее число американских детей и подростков решают свести счеты с жизнью. По данным Национального центра США по контролю над заболеваниями, среди этой категории самоубийц за десять лет (с 1970 по 1980 г.) произошло 50-процентное увеличение подобных случаев. А всего за тот же период в Америке зарегистрировано свыше 287 тыс. самоубийств. По мнению специалиста по детской и подростковой психиатрии из Миннесотского университета Б. Гэрфинкела, одна из основных причин роста числа самоубийств — «неспособность обращаться за поддержкой к окружающим», в том числе и к собственным матерям. Он указывает, что среди американских подростков широкое распространение приобрела «убежденность в бессмысленности и бесцельности жизни». Кроме того, по мнению Гэрфинкела, тревоги и заботы, характерные для «американского образа жизни», сводят на нет само понятие «детство».

Последствия, проистекающие от женской неустроенности в семье, прямо или косвенно имеют отношение и к такому явлению, как исчезновение детей из дома. По признанию социологов и педагогов, это «подлинная эпидемия». Так, в одном лишь Сан-Франциско ежегодно исчезают 2 тыс. детей. И хотя точной статистики о положении в целом по стране нет, предполагается, что пропадает не менее 50 тыс. детей в год. Примерно 5 тыс. из них продают бездетным родителям на «черном рынке».

Эти сведения также не стоит искать в респектабельных женских журналах. О них поведал английский еженедельник «Санди таймс», который не столь заботлив по отношению к имиджу американской «счастливой семьи». Он же саркастически отметил, что у американской полиции прекрасно налажена служба по розыску похищенных автомашин, но не существует системы для поиска исчезнувших детей. И дети продолжают исчезать. Их гонят из дому матери, убегают они и по своей воле. Немудрено, что в американские тюрьмы для взрослых ежегодно попадает более полумиллиона детей, а еще полмиллиона содержится под арестом. Многие из них, пишет американский психиатр С. Чавкин, оказываются за решеткой, не совершив никакого преступления. Их могли арестовать за то, что они допоздна бродили по улицам.

Вот чем оборачивается семейная роль американки для ее сыновей и дочерей. Все взаимосвязано в этом мире. Одна несправедливость порождает другую, нередко еще более губительную. Но журналы типа «Джорнэй» не заостряют внимания своих подписчиц на этой взаимосвязи. А неплохо было бы миллионам читательниц знать о том, что случается с их отпрысками тогда, когда тех выбрасывают за порог отчего дома. Для детей, попавших в беду, рассказывает американский общественный деятель Г. Джеймс, существуют специальные заведения. Дом, или центр, заключения служит для содержания в нем правонарушителей до того времени, как суд сможет открыть процесс по их делам.

После суда подростков отправляют в исправительные школы. Г. Джеймс приводит высказывания авторитетных американских деятелей по детским проблемам:

«Для всех заинтересованных лиц было бы лучше, если бы детей не преследовали, не арестовывали и не помещали в такие заведения. Очень многие из них становятся хуже от такого обращения с ними» (М. Лужер, президент Национальной ассоциации по делам несовершеннолетних правонарушителей).

Аналогичных мнений немало.

Но ничего не меняется. По иронии судьбы именно благодаря системе судопроизводства в США дети подвергаются столь жестокому обращению. Суды для несовершеннолетних были созданы примерно век назад с целью избавить детей от уголовного суда для взрослых.

«Однако, — указывает Г. Джеймс, — исследования показали, что со многими закоренелыми преступниками в судах обращаются лучше, чем с несовершеннолетними. Чиновники рассказывали мне, что несовершеннолетний может быть схвачен ночью и заключен в тюрьму. Рано утром он предстанет перед судьей для несовершеннолетних, и еще до ленча его в наручниках отправляют в исправительную школу… Во многих судах… оттягивают судебное рассмотрение, а тем временем дети неделями и месяцами сидят за решеткой. Теория судов такова: в случае если ребенок отправляется в заведение как правонарушитель, его надо заклеймить на всю жизнь».

Добавим от себя, что, даже если ребенок убежит из дома от жестокого обращения родителей, он все равно войдет в разряд так называемых «статусных преступников», дескать, их «семейный статус» свидетельствует о неблагополучии. Ну а раз так, зачастую «статусные» арестанты, хотя и не совершившие никаких уголовных преступлений, попадают не в исправительные учреждения, а в тюрьмы. Правосудие же целиком игнорирует причины, побуждающие детей к побегам, поскольку их разбирательство явно не входит в судебную компетенцию, ведь суд вершится по законам конкретного общества, где созданы совершенно конкретные предпосылки для того, чтобы семья была такой, какая она есть. Отнюдь не случайно американские феминистки столь пристально изучают проблемы этой основной ячейки буржуазного общества, стремятся определить законы, по которым развиваются семейные отношения мужа, жены, детей. В женской роли в семье участницы движения разглядели новую форму антифеминизма. Не оспаривая необходимости постоянного ухода за детьми, они указали, что последние не в меньшей степени нуждаются в отцовской заботе, чем в материнской. Вполне убедительный довод за то, чтобы семейные роли мужчины и женщины были скорректированы.

Противники женского раскрепощения выдвигают встречный аргумент: семья с мужем-добытчиком во главе и подчиненной женой-домохозяйкой является моделью, в рамках которой достижимы наиболее значимые отношения между ее членами. Так ли это? По меткому выражению Дж. Бернард, на деле такая семья оказывается не чем иным, как «моделью супружеского несчастья». Это же подтверждает и статистика разводов. По данным Национального центра статистики здравоохранения, в 1985 г. в США было заключено 2,425 млн браков и состоялось 1,187 млн разводов. Таким образом, количество разводов в стране выросло на 2 % по сравнению с 1984 г., в то время как число браков сократилось на 3 %.

Почему же рецепты буржуазных идеологов оказались в прямом противоречии с практикой? Да потому, что антагонизмы капиталистического общества, перенесенные в сферу взаимоотношений супругов, выливаются в семейные конфликты. Большие возможности, которые получил мужчина по сравнению с женщиной во всех сферах, мягко говоря, не обернулись для семьи благом. Оставленная дома женщина далека от проблем, с которыми сталкивается ее супруг, и не всегда может его понять.

О какой моральной поддержке, о какой особой функции женщины в семье может идти речь?

«Она сама в смятении, психически подавлена и в не меньшей степени нуждается в успокоении. Но в лице супруга неизменно сталкивается с натренированной неспособностью разделять чужие эмоции и сочувствовать чужому горю в полном соответствии с внушенными ему с детства представлениями об истинной мужественности, — замечает социолог Лилиан Рубин. — Супруги обнаруживают, что у них остается все меньше общих точек соприкосновения и тем для разговоров. Общность интересов разрушают различные образы жизни, которые муж и жена ведут фактически порознь друг от друга. Она обнаруживает, что с каждым годом все глубже погружается в социальный вакуум. Их друзья — это „его друзья“ или коллеги, в компании которых она просто его жена. Разрыв между интеллектуальным уровнем супругов и их запросами приводит к росту отчужденности, охлаждению взаимоотношений между ними».

Кризис супружеских отношений, замешанных на патриархальном деспотизме мужчины и женской зависимости, имеет немало проявлений, но об одном из них упомянем особо: 3,3 млн американок — жертвы домашнего насилия. Зверства мужей стали массовым явлением. причем случаи, поступающие в суд и, следовательно, поддающиеся учету, — лишь верхушка айсберга. Служащие полиции признают, что избиение жен — один из наиболее тщательно утаиваемых видов преступлений. Многие жертвы годами, а то и пожизненно скрывают это от окружающих — из ложного стыда, страха дальнейшей расправы, боязни разбить семью, призрачной надежды на перемены к лучшему. Полиция же рассматривает избиение жен как частную привилегию супружеского дисциплинирования.

Буйствуют в семье отнюдь не одни алкоголики, а чаще всего вполне добропорядочные и уважаемые отцы семейств. В последние годы по инициативе благотворительных организаций в штатах Калифорния, Мичиган и ряде других даже созданы так называемые «женские дома», где жертвы домашних тиранов находят временное пристанище. Здесь они обретают относительный душевный покой, помогают друг другу в уходе за детьми, вместе готовят пищу, а нередко ищут постоянное жилье и работу, чтобы начать новую жизнь.

Кто же выигрывает от брака — мужчины или женщины? Таким вопросом специально задалась группа исследователей под руководством М. Комаровски. Опросы показали, что втрое больше мужчин, чем женщин, сообщили об удовлетворенности своей семейной жизнью.

«Больше жен, чем мужей, говорят о разочаровании и неудовлетворенности от брака, о негативных эмоциях; больше жен, чем мужей, считают свой брак несчастливым, помышляют о сепарации или разводе, сожалеют о том, что вступили в брак, и меньшее число жен признает наличие позитивных, дружеских взаимоотношений в браке»

— таковы выводы исследователей.

Характерно также, что большинство американских вдов не собираются вновь выходить замуж. Это показал опрос в Чикаго. Сослались на нежелание терять свободу и независимость их нового положения 30 % женщин. Опрос американок старше 65 лет засвидетельствовал, что замужние завидуют вдовам, имеющим возможность по собственному усмотрению распоряжаться жизнью.

Так в чем все-таки причины неудовлетворенности женщин браком и семейной жизнью? Подчеркнем еще раз — в традиционном разделении ролей, ставящем женщину в зависимое, подчиненное положение. Л. Холмстром приводит в подтверждение слова одной из опрошенных:

«Я очень завидую прерогативе мужчин целиком посвящать себя карьере, в то же время получая все выгоды от семейной жизни. Это страшно несправедливо, что он может иметь и то и другое, а я могу только горько сожалеть, что мне это недоступно».

Свидетельство, прямо скажем, не утешительное для тех экспертов, которые утверждали, что конкуренция между мужем и женой в плане профессиональной карьеры наносит удар по единству семьи.

В исследовании В. Оппенхеймера было установлено, что в семьях с «двумя карьерами», где роли и обязанности между супругами распределены симметрично, уровень супружеского счастья и стабильности гораздо выше, чем там, где властвует традиционная структура. В очередной серии исследований американские специалисты попытались установить связь между степенью удовлетворенности семейной жизнью и состоянием душевного здоровья человека. Были исследованы четыре категории населения: женатые мужчины, замужние женщины, одинокие мужчины и женщины. Женатые мужчины продемонстрировали лучшие результаты по всем основным показателям психического здоровья, нежели холостяки и замужние женщины. Не это ли подтверждение выгоды от брака для представителей сильного пола?

Процент психических отклонений среди замужних женщин значительно превышал заболеваемость среди остальных групп населения. А может, причины коренятся в природе женщины, а не в характере брачно-семейных отношений? Сколько говорили о предрасположенности «слабого пола» к таким заболеваниям, но результаты опровергли эти домыслы. По тем же самым показателям незамужние женщины оказались более здоровыми, чем их подруги, состоящие в браке, и одинокие мужчины. У одиноких женщин реже наблюдались такие признаки психологических дистрессов, как нервные срывы, раздражительность, вялость, бессонница, ночные кошмары, обмороки, и т. п.

А разве не интересно, что незамужние женщины намного превосходили холостяков по всем показателям душевного здоровья. Исследователи пришли к выводу — одинокие женщины гораздо реже, чем мужчины, проявляют невротические реакции и склонность к антисоциальным тенденциям. Надо ли объяснять, что жизнь каждого человека тысячью нитей связана с жизнью всего общества. Посему конфликты, вызывающие душевные расстройства, — лишь отражение объективных противоречий во взаимоотношениях, присущих общественной системе США. Так что отнюдь не случайно расстройство психики американок (в три раза более частое, чем у мужчин) интерпретировано не как объясняющееся природой, а как вытекающее из самой сущности ее жизненной роли.

Показатели душевного здоровья американок ниже потому, что общество считает женщин менее важными и ценными человеческими существами.

«В действительности то поведение, которое считается естественным женским поведением, — утверждает одна из активисток феминистского движения, В. Горник, — вовсе не естественно, а нормативно и навязывается в качестве средства выживания для женщины в мужском мире. Женские черты не являются социально престижными, они хороши не вообще, а только в представительницах слабого пола. В результате „женственные“ женщины неизбежно сознают себя менее уважаемыми человеческими существами».

К такому же выводу приходит и психотерапевт П. Рашиноф в своей недавно вышедшей книге «Почему я должна думать, что ничего не значу без мужчины». Почти 95 % обращавшихся к автору женщин признавались, что ничего не значат без мужчины и страдают от сознания этой отчаянной зависимости.

«В нашем обществе принято, что женщина, которая выходит замуж за нейрохирурга, обретает более высокий статус, чем та, что выходит замуж за водителя такси, — пишет П. Рашиноф. — Если же нейрохирург — мировая знаменитость, статус повышается. Это весьма шаткий способ самоутверждения. Он отнимает у женщин экономическую и психологическую свободу, не позволяет самим распоряжаться собственной жизнью, лишает возможности быть оцененными как индивидуальности на основе собственных достоинств и достижений, а не достижений своих мужей».

Это суждение дополняет известный американский антрополог М. Мид:

«Многие, если не все, черты личности, которые мы привыкли считать мужскими и женскими, так же слабо связаны с полом, как одежда, манеры и стиль прически, которые общество в данный период предписывает каждому полу».

От себя добавим, что идеологи женского движения обогатили передовую мысль Запада многими исследованиями, в которых всесторонне обосновали социальное, а не наследственно-биологическое происхождение типичных характеристик и стилей поведения различных полов.

«Не биология определяет судьбу женщины. Общество — это судьба» — такой контрлозунг выдвинули феминистки. Они же изготовили оригинальное рекламное объявление, предназначенное для средств массовой информации. Текст под фотографией здоровой, улыбающейся малышки гласил:

«Этот ребенок имеет врожденное увечье. Она рождена женщиной. Когда вырастет, ее возможности для получения работы будут ограниченны, а зарплата низкой. Она сможет получить только половину того, что зарабатывает мужчина. Не пора ли покончить со всем этим? Дискриминацию по признаку пола — вне закона! И она того заслуживает. Подумайте о собственной дочери — она ведь тоже имеет врожденное увечье».