Как Сталин предсказал

В ноябре 1939 года А.М. Коллонтай, советский посол в Швеции, имела встречу с И.В. Сталиным. В ходе беседы (полный её текст опубликован в спецвыпуске газеты «Досье» «Великий и загадочный Сталин. Он был провидцем» 37 , находящемся на этом сайте) он сказал много провидческого. Привожу небольшой фрагмент.

«Многие дела нашей партии и народа будут извращены и оплёваны, прежде всего за рубежом, да и в нашей стране тоже.

Сионизм, рвущийся к мировому господству, будет жестоко мстить нам за наши успехи и достижения. Он всё ещё рассматривает Россию как варварскую страну, как сырьевой придаток. И моё имя тоже будет оболгано, оклеветано. Мне припишут множество злодеяний.

Мировой сионизм всеми силами будет стремиться уничтожить наш Союз, чтобы Россия больше никогда не могла подняться. Сила СССР – в дружбе народов. Острие борьбы будет направлено прежде всего на разрыв этой дружбы, на отрыв окраин от России. Здесь, надо признаться, мы ещё не всё сделали. Здесь ещё большое поле работы.

С особой силой поднимет голову национализм. Он на какое-то время придавит интернационализм и патриотизм, только на какое-то время. Возникнут национальные группы внутри наций и конфликты. Появится много вождей-пигмеев, предателей внутри своих наций.

В целом и будущее развитие пойдёт более сложными и даже бешеными путями, повороты будут предельно крутыми. Дело идёт к тому, что особенно взбудоражится Восток».

Всё так и получилось. При Горбачёве загромыхали первые грозовые раскаты, которым не дали даже должную политическую оценку, а уж вовремя остановить – к такой задаче вожди-пигмеи и не подступались. Опускаю кровавые вылазки националистов в Казахстане и Киргизии, расскажу только о тех событиях, к которым были причастны наши сотрудники и я.

Начали мы с прекраснодушного приглашения в редакцию «для откровенного разговора» руководства Литовской ССР. Прибыла делегация во главе с первым секретарём ЦК Бразаускасом, чего мы даже не ожидали. Мы очень мило поговорили в торжественной атмосфере зала заседаний редколлегии. Гости рассказывали о существующих в республике проблемах, просили правильно понимать проявления растущего национального самосознания. Бразаускас несколько раз повторял, что никто в Литве и не думает о выходе из Советского Союза. Кривил душой или недооценивал нажима националистов?

Наши сотрудники – участники войны хорошо помнили, как в июне 41-го литовские дивизии, влившиеся в Красную Армию после вхождения Прибалтики в состав СССР, перестреляли русских командиров и открыли фронт немцам, предопределив военную катастрофу на Западном направлении. Как после войны «лесные братья» вели свою беспощадную войну против Советской власти до тех пор, пока их частично уничтожили, частично осудили вместе с другими предателями, которых набрался целый ГУЛАГ. В 70-х, отбыв свой срок, вражья стая возвратилась в родные места. А в 80-х начала активно действовать, к ней присоединились подросшие потомки, – образовалась весьма влиятельная сила. Обсудив итоги встречи, мы решили не давать о ней никакого материала. Описывать её в розовых красках нельзя, обижать гостей – невежливо…

Следующая акция была успешнее. В Абхазии, в посёлке Гульрипши находился дом творчества «Литгазеты». Побывавшие там сотрудники рассказывали, что за какой-то год наша любимая Абхазия стала неузнаваемой. Если на улице встречались старые знакомые грузин и абхазец, кто-нибудь переходил на другую сторону, чтобы не здороваться. У меня возникла идея попробовать восстановить между двумя основными национальными группами республики нормальные отношения, направив туда нашу делегацию из писателей, журналистов, артистов. Связались с первым секретарём Сухумского горкома партии, верным другом редакции незабвенным Галактионом Константиновичем Начкебия, получили согласие. Договорились провести в городском театре большой концерт с участием представителей всех национальностей, встречи в Союзах писателей и журналистов.

Кроме сотрудников редакции, в десантную группу вошли секретарь СП СССР прекрасный поэт Владимир Костров и полный состав молодёжного театра, созданного Евгением Рубеновичем Симоновым, который руководил Театром дружбы народов и с которым мы давно дружили. Всё, что намечалось, прошло с успехом. При нашем участии сели, наконец, за один стол абхазские и грузинские писатели, журналисты. На театральной сцене выступали абхазские, грузинские и армянские артисты, вёл концерт грек. Симоновская молодёжь в заключение так лихо сыграла старинный водевиль, что аплодисментам не было конца.

Результат? По словам наших знакомых, национальный конфликт в Абхазии зашёл слишком далеко, чтобы его можно было погасить таким образом. Но, говорили они, напряжение после нашего приезда спало, а вспышку его с вандализмом и жертвами удалось отодвинуть минимум на полгода.

А теперь я должен покаяться в своих ошибках, совершённых вследствие самоуверенности и непонимания, что из всех тонких дел межнациональные отношения – самое тонкое.

Первая ошибка была сделана в Риге. На одной из литературных встреч меня задело за живое выступление молодой русской писательницы, критиковавшей приехавших в Латвию людей из других республик за нежелание приобщаться к языку коренных её жителей. Предложил написать для «ЛГ» статью об этом. Вскоре статья поступила, её начали готовить к печати. Мудрый Ахияр Хасанович Хакимов пришёл ко мне и сказал, что публиковать её нельзя, я не понимаю, какие это сейчас может вызвать последствия. Я, действительно, не понимал, что в огнеопасной атмосфере конца 80-х такая публикация могла сыграть роль мгновенно воспламеняющегося хвороста, брошенного на тлеющие дрова. Статью, к несчастью, опубликовали. Мы получили комплименты от латышей, а жившие в Латвии русские новые проблемы, которые переросли потом в унижения и притеснения.

Ко второй ошибке меня вынудил наш прекрасный собкор Зорий Балаян. «Американские армяне приглашают в месячную поездку по США. Всё за их счёт, Обещаю интереснейший материал». Как отказаться от такой возможности? Балаян начинает оформление выездных документов. Через некоторое время раздаётся звонок из ЦК КП Армении: мы против этой поездки. Почему? Не объясняют,

думают, что я сам должен догадаться. Увы, не догадался, опять самоуверенность подвела. Не могу утверждать, ибо не имею фактов, но думаю, что истинной целью заокеанских армян была пропагандистская подготовка к захвату Нагорного Карабаха и сбор средств на эту операцию. По возвращении Зорий восторженно сообщил, что за 30 дней он выступил перед армянскими общинами в 30 городах. А вскоре произошло следующее. Во время визита в США горбачёвской четы состоялась её встреча с армянской общиной. Встреча была не случайной. В период работы на Ставрополье Горбачёв поддерживал тесные связи с армянами, которые «держали» в крае большую часть торговли. Те за покровительство ежемесячно передавали ему через Раису денежный оброк, по тем временам немаленький. Теперь община преподнесла Горбачёву большой ценности картину Айвазовского, а супруге – чёрный бриллиант, вообще цены не имеющий в силу своей уникальности. Прощаясь, её представитель задал перед телекамерой вопрос: какова будет судьба Нагорного Карабаха? Мадам, не дав открыть рот супругу и ни на минуту не задумываясь, продекламировала: «Карабах является законной частью Армянской Советской социалистической республики». На следующий день началась война.

Эх, не суйся в воду, не зная броду!

Самыми драматическими в этом ряду стали для редакции и меня лично известные события в Тбилиси.

Первого или второго апреля 1989 года ко мне пришёл Юрий Рост с просьбой срочно отправить в командировку в Тбилиси. Его грузинские друзья договорились с первым секретарём ЦК Компартии Грузии Патиашвили об интервью для «Литгазеты». Вылетать надо немедленно, так как потом Джумбера Ильича уже не будет. (Как в воду глядел!) Выступление первого лица союзной республики – украшение любой газеты, а для нашей, где крупные партийные работники выступали крайне редко, тем более. Командировку оформили без проволочек.

Юрий Рост был в редакции на особом положении. Он работал в созданном Василием Песковым жанре: оригинальный снимок, непохожий на привычные для газет фотографии, сопровождаемый выразительным текстом. «Окна Роста», как потом окрестили его публикации, рассказывали о духовной красоте наших людей, их богатой, всегда особенной внутренней жизни. Появлялись они не часто, примерно раз в месяц, и многие становились украшением номера. Юрий Михайлович был баловнем редакции и в силу таланта, и по причине редкого личного обаяния. Ему создали все условия для творчества и предоставили полную свободу в выборе тем и сюжетов. Такой режим позволял Росту всюду бывать, заводить массу знакомств, быть в курсе множества процессов и событий.

В понедельник, когда подписывался очередной номер, из Тбилиси шли и шли сообщения одно тревожнее другого. Корреспонденты ТАСС, радио и телевидения писали, что к зданию ЦК движется огромная процессия. Люди несут цветы, поют. Вечером телевидение сообщило, что дорогу ей преградили военные, вооружённые сапёрными лопатками. Они напали на мирных манифестантов, били их лопатками, пустили газ «черёмуха», что привело к многочисленным жертвам.

Такого содержания краткую корреспонденцию передал из Тбилиси и наш Рост с припиской, что немедленно вылетает с документальными свидетельствами происходящего. Вся редакция, разумеется, была в курсе, в коридоре старого здания, где велась работа над номером, шло горячее обсуждение сообщений из Грузии.

Что-то у меня во всём этом вызывало недоверие. Зачем мирному шествию с цветами идти к зданию ЦК? Если оно мирное, почему против него вышли войска? Чтобы наши солдаты (а участвовали со стороны власти именно они) рубили женщин лопатками? Да ни один русский человек этому не поверит. Вопросов множество, и ответов на них в Москве не получить. Звоню в ЦК Грузии, зная, что там в командировке наш куратор Сергей Сидорович Слободянюк. Он рассказывает, что в городе второй день неспокойно, в ЦК звонят с угрозами расправиться со всеми партийными и советскими работниками и их семьями. Семьи вывезены в безопасное место, работники аппарата находятся в здании ЦК, входы в которое заблокированы. На площади беснующаяся толпа с плакатами вроде «Долой Советскую власть!», «Дави русских!» Милиция присутствует, но бездействует. Похоже, что готовится переворот с целью отделения Грузии от СССР. Обстановка накаляется. О дальнейшем сказать трудно.

Что было делать? Сам пишу заметку со слов Слободянюка и скромно ставлю в номер на вторую полосу, чтобы в следующем номере, когда дело прояснится, дать более полный материал. Вокруг бушуют наши «демократы», у которых, похоже, уже есть установка, как надо освещать события в Тбилиси. Мною возмущаются: вот он партийный диктат, вот как душат свободу слова.

На следующий день прилетает Рост, рассказывает: проходила многотысячная мирная демонстрация. Люди зажигали свечи, пели, танцевали, никаких проявлений агрессии не было. Показывает вышедший наутро после трагедии номер грузинской молодёжной газеты с его снимками тел погибших женщин. Поперёк лица страшные шрамы от сапёрных лопаток. Пока мы их рассматриваем, лаборантка приносит отпечатки тех же снимков, сделанных с отданных ей Ростом для обработки плёнок. Кадры те же самые, что напечатаны в грузинской газете, с одной лишь разницей: никаких шрамов на лицах жертв нет. Каждому профессионалу понятно: для тбилисской газеты они нанесены ретушёром. Конфуз! Объяснить его Рост не может, говорит, что плёнки обрабатывали без него.

Вечером он уже с телеэкрана повторяет свою версию и заявляет, что ему стыдно за публикацию в «Литгазете». Другие участники передачи заставляют содрогнуться аудиторию рассказами вроде того, как русский солдат бежал по улице, преследуя пожилую женщину, догнал её и убил ударом по голове пресловутой лопаткой. Рост в один вечер становится пожизненной знаменитостью.

Теперь, после атаки грузинских войск на Цхинвали, мы все уже знаем, какие в Грузии есть мастера провокации и дезинформации. Тогда об этом знали не все, и искусно разыгранная многоходовая и многофигурная комбинация большинством была принята за чистую монету. Наша газета, упорно стоявшая на своём, оказалась белой вороной в огромной стае стервятников, день ото дня раскалявших страсти вокруг случившегося. По Центральному телевидению выступили «свидетели», рассказывавшие о применении против мирной демонстрации отравляющих веществ, и в тбилисские больницы тут же обратились сотни людей с симптомами отравления. Медики всем выдавали справки, подтверждавшие: отравили!

Что же произошло на самом деле?

Выяснять это у Роста я считал бессмысленным. Он на какое-то время стал бессменным участником всех обвинительных телешоу, в глазах многих, в том числе и литгазетчиков, был бесстрашным борцом за правду. Открыть же подлинный характер тбилисских событий, когда со всех сторон хлещут потоки лжи, встать против неё, могут немногие. Рост не из их числа – он по характеру приспособленец. Что толку требовать от человека то, чего он не может? Я для себя нашёл ему такое оправдание. Репортёр, а не въедливый борец за истину, как, например, Рубинов, видит лишь то, что ему показывают безмерно гостеприимные (в Грузии-то!) хозяева. Свечи и цветы показали, а бесчинства у подъездов ЦК не показали. Но как не заметить обращение к толпе патриарха Илии

с призывом покинуть площадь во избежание кровопролития? Эпизода, когда Гамсахурдиа вырвал у него мегафон и заревел «Пусть прольётся кровь!» Предположить, что Роста, как Собчака, особенно старавшегося в раскрутке тбилисской провокации, элементарно подкупили, я не мог. Собчака в момент получения денег предусмотрительные грузины запечатлели скрытой видеосъёмкой, плёнка хранится до сих пор. Ну, а наш очаровательный плутишка… Бог ему судья. Хотя подозрения развеялись не совсем. Ведь были опубликованы документы, показания участников событий, заключения медиков о том, что несчастные женщины в роковой для них день погибли, задавленные толпой, как 46 лет назад гибли люди на похоронах Сталина, а вовсе не от выдуманных провокаторами газов или злосчастных лопаток. Подлинными их убийцами являются Шеварднадзе и Горбачёв, не принявшие предупредительных мер по обращениям в Москву руководства Грузии и командующего Закавказским военным округом генерала Родионова. Но Рост вот уже 20 лет при каждом удобном случае крутит ту же, что и в 1989 году, заезженную пластинку.

Много лет спустя близкий грузинский друг познакомил меня с человеком, работавшим во время тбилисской трагедии заместителем начальника городского управления внутренних дел. Воспроизвожу его рассказ, записанный на диктофон.

– Готовил это Гамсахурдиа со своей командой. Легко можно было всё пресечь в самом начале, но им дали полную волю, они делали, что хотели. Гумбаридзе (начальник КГБ Грузии, потом первый секретарь ЦК) шага не делал без Шеварднадзе. Гнилым насквозь он оказался. Вскоре после событий с ним говорил Примаков (я помог им встретиться), предупреждал, что Шеварднадзе мерзавец, погубит Грузию и тебя. Что сделал Гумбаридзе? Всё рассказал Шеварднадзе.

Этот, конечно, всё знал. Горбачёв, получив доклад чекистов, велел ему немедленно лететь в Тбилиси и навести там порядок. Шеварднадзе посмел ослушаться, чтобы не мешать заговорщикам, и прибыл утром 9-го. А провокация началась в 4 утра. Я ответственно заявляю: всё, что произошло 9 апреля, организовал Шеварднадзе вместе с ЦРУ.

Подготовка проводилась около полутора лет. Примерно за месяц до апреля в центре города появились палатки. В них разместилась националистически настроенная молодёжь. Раньше у нас в Грузии национализм не был заметен, но в последние годы, с началом перестройки очень развился. В советское время мы жили в десять раз лучше, чем русские. У нас не было нищих. Сталин для Грузии ничего особенного не сделал, он был русофил. Берия – тот сделал.

Позволю себе прервать рассказ фрагментом из «Послания внучкам» Светланы Аллилуевой. Приехав в Грузию после долгих скитаний, она обнаружила «глубокую неприязнь к «северу» , то есть к России и укоренившийся здесь национализм, часто дикий и нетерпимый ко всему иному». О Шеварднадзе она написала, что у него не два, а несколько лиц. Николай Цискаридзе сказал: «Тбилиси – лицемерный город. Это вызывает у меня отвращение».

В ночь на 9 апреля вокруг палаток собралось много людей. Их просили разойтись, милиция попробовала оттеснить их от центра, но бесполезно. Тогда пошли русские войска. (Генерал Родионов писал, что получил, наконец, приказ вытеснить демонстрантов с площади). Но какие это были войска! 18-19-летние мальчишки, худенькие, неопытные. А на них пустили сборные Грузии по регби, самбо, дзюдо и другим видам борьбы. Организовано всё было чётко – грузины бы так не смогли. Думаю, работали опытные иностранные инструкторы. Как потом в «революцию роз». Хотя правильнее и то и другое обозначать не розовым цветом, а зелёным – всех купили.

На площади потом было найдено 19 трупов. Врачи всем говорили, что они отравлены газом. Но в это трудно поверить: мои сотрудники были везде, но ни один из них даже не кашлянул. Насчёт сапёрных лопаток. Солдаты вынуждены были отбиваться. Нападали-то жестоко. (Генерал Родионов: ранения получили 189 военнослужащих – колотые и черепно-мозговые травмы).

Милиции сказали: не вмешиваться. Единственная задача была – не пропустить к Дому правительства. Мы стояли на лестницах перед ним и никого не пропустили. На следующий день Гамсахурдиа и его приспешники были арестованы милицией. Когда приехали за Гамсахурдиа, он спрятался под диваном. Вытащили, набросились на него: «Из-за тебя, негодяя, 19 человек погибли!» «Не может быть, отвечает, должно быть больше».

На следующий день ввели комендантский час, всё сразу прекратилось. Шеварднадзе вроде бы навёл порядок и уехал. Но мы-то знали, что это его рук дело. Молчали, конечно. Тут же убили бы.

Методы Шеварднадзе у нас хорошо известны. Одно время Би-би-си передавало главы из книги его камерного агента, когда тот был министром внутренних дел. Он описывал, как по его приказу пытал людей, уничтожал. Вся республика слушала. И вдруг Би-би-си прекратила эти передачи…

Теперь вкратце о том, чего добились грузинские националисты этой провокацией. Началось формирование «национальной гвардии». Технику и оружие для неё силой брали с армейских складов, отбирали у милиции, ДОСААФ. Грузин разрешали брать на службу только в части, находящиеся на территории Грузии. В августе 1990 года советских военнослужащих лишили избирательных прав и официально объявили « оккупационной силой». Для выхода из состава СССР всё было подготовлено. План этой акции был продуман и осуществлён с американской чёткостью. Денег не жалели.

Сочтя, что репетиция прошла с многообещающим успехом, 4 июня американцы устроили то же самое, но с другим размахом в Китае на площади Тяньаньминь, сразу после визита сладкой парочки Горбачёвых. Китайцы своих провокаторов проучили так, что урока и им, и организаторам хватит надолго. Цзянь Цземин высказался так: «Спасибо советским товарищам, после событий в Тбилиси мы сделали очень серьёзные выводы».