Предисловие

Последнее десятилетие Советской власти было самым счастливым в моей жизни. Я был приглашен на работу в «Литературную газету», о чем давно мечтал. Это была совсем особая газета, непохожая ни на одну другую. Ничуть не преувеличу, если скажу, что она была важной составляющей духовной жизни общества. Ее читали вся интеллигенция и еще огромное количества людей разного рода занятий. Яркие статьи обсуждала вся страна, от научной лаборатории и заводского цеха до Политбюро. Каждого номера ждали миллионы людей. Газета имела очень высокий авторитет. Подписка являлись одним из видов престижного дефицита. «Золотые перья» редакции были известны всей читающей публике.

С тех пор, как я работал в «Литературной газете», ее сотрудниками выпущено десятка два книг, появилось немало журнальных публикаций о ее золотых годах. Казалось бы, чего же боле? Что я еще могу сказать?

Резонов, чтобы по долгому размышлению засесть за нелегкую эту работу, нашлось по крайней мере три.

Первый — самый важный. Многих из моих тогдашних коллег уже нет. Мемуаров никто из них не оставил. Нынешние же мемуаристы пишут главным образом о себе, сильно преувеличивая собственную роль в газете, что вполне естественно и извинительно. Так что же, другие-то — были и нет? Вот я и хочу в меру сил, которые не переоцениваю, воздать должное тем, кто это заслужил.

Резон второй. Мои предшественники в описании газетного бытия исходят из своих знаний о нем, обычно ограниченных кругом людей и проблем, внутри коего они находились. Но нужна же и более или менее целостная картина (прошу прощения за штамп). Удастся ли ее нарисовать? Хотелось бы.

Наконец, третий. С детства не переношу несправедливость. И когда читаю мерзкую статью о Чаковском мастера судебных очерков, который при нем был само подобострастие… Или опус почтенной экономической дамы, всегда бывшей со всеми тю-тю-тю, а теперь изливающую на прежних товарищей по работе поток змеиного яда, называющей их бездарностями и тупицами… Наверное, что-то можно объяснить возрастными изменениями психики, развитием тяжелых комплексов. И все же, все же, все же! Зачеркнуть подобные гадости по отношению к тем, кто уже не может ответить, просто рассказав о них правду — долг порядочного человека перед их потомками и миллионной тогдашней аудиторией ЛГ.

Дорогой мой читатель! Вы наверняка заметили, что на юбилейных торжествах и даже на поминках люди больше говорят о себе, чем о юбиляре или усопшем. Автор не исключение.

Я начал читать «Литературную газету» еще старшеклассником. В ту пору (это был конец 40-х) по всей Москве висели газетные витрины, и каждый желающий мог, пройдя, к примеру, Тверской бульвар просмотреть, а захочется, и прочесть все свежие номера.

К сожалению, «Литературную» там не вывешивали, но я не ленился доехать на троллейбусе от родной Спиридоновки до Цветного бульвара, где редакция прямо под стенами редакции можно было спокойно изучить все четыре страницы тогдашнего формата газеты.

Что же так привлекало? Необычность тем, языка, взглядов авторов. Проблемы внутренней жизни, которых другие издания не касались. Литературный раздел тоже вызывал интерес. Подобно большинству тогдашней молодежи, я прочел уже все книги русских и советских классиков, советских и издававшихся у нас зарубежных писателей, но до чтения профессиональной критики дело как-то не доходило. Белинского, Чернышевского, Добролюбова читал с увлечением, особенно Писарева, чьи взгляды горячо излагал на уроках литературы, получив за это прозвище «Писарев». Статьи критиков и литературоведов открыли для меня много нового. Ну, а про международные материалы и говорить не приходится. Вместо протокольного стиля — литературный, обязательного мало, а неожиданного много. Мог ли я в 16 лет подумать, что когда-нибудь сам буду делать эту единственную в своем роде газету? Да никогда!

Но неисповедимы пути господни. Сейчас я думаю, что те поездки на Цветной бульвар сыграли какую-то подспудную роль в решении пойти на факультет журналистики. С отличием окончив его, я работал потом в очень разных изданиях. Второкурсником начал печататься в «Московском комсомольце», где потом стал замом главного редактора. Серьезную профессиональную школу прошел в карельской республиканской «Ленинской правде». Потов волею судеб попал в ни на что не похожие «Пионерскую правду» и «Вечернюю Москву», где опять занимал замредакторские должности, и в еще одно особое явление прессы — журнал «Молодой коммунист».

Во всей журналистской среде «Литературная газета» была очень уважаема, а многие ее авторы безоговорочно относились к журналистской элите, хотя немало «золотых перьев» было тогда и в классических «Известиях», и в горячей «Комсомольской правде».

За шесть десятилетий работы в прессе я хорошо освоил свое ремесло и поверьте, умею закрутить лихой сюжет, нашпиговать текст жареными фактами, увлекательными домыслами, с первых строк захватить читателя раскрытием сногсшибательных тайн, разоблачением известных личностей и всем таким в этом роде. Но не буду уподобляться вышеупомянутым бывшим коллегам, не опущусь до дешевки. Уважаю тех, кто читал советскую «Литературную газету», и надеюсь, что не это ищут они в моих воспоминаниях.

Кроме тем редакционных и литературных, хочу затронуть общеполитические, дать свое понимание происходивших в СССР и вокруг него сложных процессов, приведших к крушению великой державы, потере завоеваний трудового народа, добытых в кровопролитных битвах с внешними и внутренними врагами. Я многое узнал за два минувших десятилетия о том, что ранее было скрыто даже от людей моей среды, считавшейся более других информированной.