Николай Переяслов ИЗ МЫСЛЕЙ ДЛЯ СЕБЯ

Николай Переяслов ИЗ МЫСЛЕЙ ДЛЯ СЕБЯ

***

…Длинная фраза у прозаика или чрезмерно длинное стихотворение у поэта (если это не поэма) являют собой неоспоримое свидетельство его нарциссизма. Он не может остановить себя, потому что постоянно внутренне любуется собой говорящим, как будто бы видит себя на трибуне. От этого нарциссизма всего один шаг до графомании…

***

…Возвращался вчера в поезде из очередной командировки. Долго смотрел на погружающиеся в вечерний сумрак леса за окном вагона. Не собирался ничего писать, однако строки застучались в душу сами: "Полощут душу сквозняки, / но поезд мчится по Отчизне / сквозь сосняки, березняки — / и сердце снова верит жизни..." Ощущение такое, что поэзия просто висит над землёй, как дождевые облака, и, попадая иной раз в такую зону, оказываешься орошённым ею, точно лёгким дождичком. А выехал из-под такого "облачка" — и опять "сухой", опять говоришь и мыслишь прозой…

***

…Набирая текст одной из своих статей, я случайно зацепил пальцем за клавишу лишней буквы и вместо слова "литература" набрал "литературва". Я, конечно же, сразу исправил эту ошибку, а сам между тем подумал — а не точнее ли это "неправильное" слово выражает внутреннюю сущность сегодняшней литературы, в которой всё отчетливее проступают черты то ли оторвы, то ли отъявленной курвы?..

***

…Глядя на то, что происходит сегодня в нашей стране, и, сопоставляя всё это с многовековым историческим опытом России, невозможно не прийти к выводу, что русский народ способен быть организованным только при воздействии на него какого-либо мощного силового поля — в этом смысле он удивительно похож на металлические опилки, высыпанные на листок бумаги, которые сами по себе будут хоть вечность лежать в виде бесформенной кучки, но зато мгновенно выстраиваются в хорошо видимые всем (будто вычерченные) линии под воздействием сильного магнитного поля. Без таких вот силовых линий мы тоже пребываем аморфными и бездейственными, а потому нам просто жизненно необходимы либо сильная национальная идея, либо великая цель, либо же, как это ни печально, какая-нибудь продолжительная всенародная беда типа войны, способная напомнить нам, что мы — единый народ, сплотить нас и выстроить в чёткие силовые линии…

***

Из случайных рифм:

"Август режет лето, как солому. / Воробьи купаются в пыли. / Сочиняя реквием былому, / плачет птица певчая вдали. // Ещё сухо. Дождь пока не месит / грязь дорог немыслимой длины. / Всё равно. Он самый страшный месяц / для моей мистической страны..."

***

…Прочитал на днях в выпуске газеты "НГ — Ex libris" (№ 29 от 21 августа 2003 г.) манифест бывшего автора газет "Патриот" и "Правда", бывшего члена Центрального совета НПСР Михаила Бойко "Как я стал либералом", в котором он, в частности, пишет: "Оглядываясь назад, на своё патриотическое прошлое, я не вижу ничего, кроме лжи и позора... Алкоголическое мычание патриотов не имеет никакого отношения к национальным ценностям... В патриотическом лагере нет ни одного человека, который бы сносно писал. Цветник этот разбушевался на чернозёме мизантропии, подбадриваемый горячительными вливаниями..."

Увы, как ни обидно читать ТАКОЕ про свой же лагерь, но приходится с сожалением признать, что в сказанном выше не так уж и много перебора. По крайней мере, к целому ряду тех, кого я знаю как лидеров патриотического крыла нашей литературы, эти слова подходят почти со стопроцентной точностью...

***

…Находясь осенью 2003 года в Самаре, я узнал, что в эти дни Москве умер Юрий Поликарпович Кузнецов, поэт, с которым я вёл спор по поводу его поэм о Христе. И у меня родились такие строки:

"Жил поэт среди русских равнин, / он в стихах своих мыслил не мелко. / Говорил о себе: "Я — один. / Остальные — обман и подделка!" // Он сюжеты срывал, как с куста — / пел про Вовочку, про маркитантов, / про Царевну-Лягушку, Христа — / всем на равных хватало таланта! // Всех он выстроил в рифменный ряд, / наделив сочинённой судьбою, / ну а после — отправился в Ад / и повёл их туда за собою. // Но вскричал адских бездн господин, / увидав, что невыгодна сделка: / "Остаёшься у нас — ты один. / Сам сказал, что другие — подделка!.."

Скорее всего, мои коллеги по Союзу писателей крепко на меня за эти строчки обидятся, поскольку многие относились к нему при жизни и относятся после смерти с беспрекословным почтением, почти как к поэтическому божеству, а я считаю, что его поэзия заслуживает самого серьёзного и трезвого обсуждения, которому бы не мешали ни дружеские отношения с поэтом, ни имевшие место размолвки. Ведь его стихи и поэмы, в которых дано абсолютно материалистическое понимание Господа, продолжают теперь своё самостоятельное существование, оказывая почти такое же влияние на умы читателей, как и богоборческие работы Льва Толстого. Который, как мы помним, был за высказываемые им греховные мысли и проявленный дух гордыни отлучён от Церкви…

***

…По пути в правление, обратил внимание на то, что сегодня чуть ли не у каждого встречного можно увидеть в руках мобильный телефон фирмы SIEMENS. Так что можно сказать, что в России сейчас протекает период всеобщей SIEMENSтруации…

***

Из случайных рифм:

"Мы выросли отнюдь не дураками, / коль пол-Москвы читает Мураками..."

***

…Будучи как-то мимоходом в Литературном институте, зашёл в его книжную лавку и купил там роман известного критика Вячеслава Курицына "Акварель для Матадора". Об этом романе много говорили в прессе, но я его не читал, а теперь решил сделать себе подарок к Новому году. Однако, начав читать, я понял, что подарочек оказался далеко не ахти… Роман представляет собой весьма стандартную историю про оперативника-наркомана, который ведёт дело о новом наркотике. Днём он крушит челюсти подозреваемым в наркоторговле, а по ночам сам ловит "глюки" от наркотиков… Написано это очень плоско и примитивно, нет ни второго, ни третьего, ни какого-нибудь иного плана, так что даже не верится, что автор этой скучноватой галиматьи выступает сегодня в российской литературе как пропагандист и даже чуть ли не идеолог всяких там супернавороченных модернизмов-хренизмов...

***

...Глядя на огромное количество лежащих на всех газетно-книжных лотках изданий эротического, а то откровенно порнографического характера да на идущие по всем каналам ТВ сексуально перенасыщенные фильмы и, опять же-таки, эротические и порнографические программы, можно утверждать, что на рубеже девяностых годов XX века в России произошла СПЕРМАнентная революция...

***

…Последние дни мы с Мариной чуть ли не каждое утро наталкиваемся на какие-нибудь маленькие забавные эпизодики, касающиеся нетрадиционного (или же как раз — традиционного?) русского словоупотребления. Так, например, доходя позавчера до станции метро "Братиславская", мы встретили хорошо одетого молодого человека, разговаривающего с кем-то по мобильному телефону о делах своей фирмы или банка. Высыпав на собеседника набор каких-то бухгалтерско-экономических терминов и названий иностранных компаний, он в завершение инструктажа громко добавил: "Ты только проследи там за этим лично, а то они привыкли всё через жопу делать…" А вчера, выйдя из своего подъезда, мы увидели бригаду дворников нашего ЖЭУ, очищающих освободившиеся от снега газоны от обнажившегося на них мусора. "Ну, прямо как будто не люди тут живут, а какие-то засери!" — с неудовольствием подбирая с земли и складывая в мешок пластиковые бутылки и грязные полиэтиленовые пакеты, громко (чтобы слышали все находящиеся в этот момент во дворе жильцы дома) проговорила одна из дворничих…

***

…По пути с работы зашёл на почту и получил пришедшую на моё имя бандероль, в которой екатеринбургская поэтесса Любовь Ладейщикова прислала мне свою новую поэтическую книгу "Бездна", сопроводив её очень горьким письмом о сегодняшней ненужности поэтов не только обществу, но даже друг другу. "Я печатаюсь 40 лет, — пишет она в нём. — Член Союза писателей СССР с 1980 года. Автор десяти книг, изданных в московских и региональных издательствах. Поэт, открыто заявляющий о своей любви к Отечеству и о верности "опальной" ныне гражданственной, вырубаемой в масштабах всей страны, традиционной, правдивой и гуманной ветви литературы... Но за последние полтора десятилетия (!) ни в центральных газетах, ни в журналах не было ни моих стихов, ни рецензий на мои книги; не удостоен автор также и попадания ни в одну из выходивших за эти годы антологий, ни на страницы каких-либо других, близких по духу, патриотических изданий... Причина всего этого, как мне думается, тут одна — меня просто НЕКОМУ ПРОЧЕСТЬ..."

Ознакомившись с этим полным безысходности посланием (да плюс ещё — с аналогичными приписками на форзацах самой книги), я, в общем-то, даже и не знаю, что тут можно возразить, потому что по большому счёту она абсолютно права, и мой собственный опыт показывает, что патриотическое единомыслие нашего писательского союза на деле, к сожалению, нередко оказывается только кажущимся, ибо каждый здесь действует почти исключительно в своих собственных интересах, не замечая тех, кто работает с ним рядом, не интересуясь их успехами, практически не читая друг друга и уж тем более — не собираясь никому, кроме своих личных приятелей, помогать издаваться или печататься. Сегодняшняя русская литература хронически поражена мелкой завистью писателей друг к другу, их незаинтересованностью в укреплении своих рядов и росте авторитета своего же творческого союза, социальной апатией, а также откровенным равнодушием авторов и к тому, что они сами делают в литературе, и к роли этой литературы в жизни общества, и, похоже, порой и к судьбе самой России тоже…

***

...В очередном номере "Дне литературы" помещена большая новелла Тимура Зульфикарова, напечатанная в связи с его 65-летием. До сих пор не могу понять, нравится ли мне его творчество или нет. Он пишет так, как рисуют лубок — когда, забыв о центральной теме картины, художник вдруг начинает выписывать цветок в углу, увлекается этим, делает лепестки всё больше и больше, и вот уже появляется несоразмерный персонажам экзотический куст сказочного растения. Потом он начинает рисовать над головой своего героя воробья — пёрышко к пёрышку, розовое, жёлтое, синее (ну что малевать-то серым? неинтересно), и вот уже летит по небу расписная жар-птица невиданных размеров и окраски... Так и Тимур — весь в деталях, в нескончаемых вереницах дублирующих друг друга глаголов и прилагательных, в густоте которых иной раз теряются и мысль, и сюжет. Да и играют ли они у него вообще какую-то роль?..

(Прочитав позже в "Литературке" притчи Тимура о ходже Насреддине, я не удержался и написал небольшой поэтический отклик на них: "Не боясь, что грянет Божья кара / и слетит шальная голова, / жил Тимур из рода Зульфикара, / выплетая дивные слова. // Мир писал лишь прозой и стихами, / ну а так, как он — лишь он один. / (Ибо ТАК вещал его устами / свою правду людям — Насреддин.) // Как ковёр, слова узор сплетали, / слог был — то игрив, то прян, то зол... / Жаль, что мудрость эту прочитали / лишь ходжа да друг его — осёл.")

***

…Самая невыигрышная тема для искусства — это счастье. Вокруг всего другого можно навертеть столько страстей! — вокруг трагедии, вокруг безответной любви, вокруг непонимания близких людей и прочего, — а что говорить о счастливой паре? Ну, любят и любят друг друга, ну, живут и живут себе. Никакого сюжетного развития. Сплошная статика…

***

Название нового творческого метода: "Постмодернизм с человеческим лицом".

***

Из набросков к ненаписанной поэме:

"...Заходил Парпара — / намекал, что давно, мол, пора, / отрешившись пера, / снова Зимний нам брать на "Ура!" // Забегал Верстаков / и ругался, что нас, простаков, / надо сбрасывать, на фиг, / с подмостков, мостов, и мостков, // потому что страну / мы продули врагу не в войну, / а, как Разин княжну, / сами с борта столкнули в волну..."

***

…Прочитал вчера газету "Московский литератор" со статьёй Александра Боброва "Агрессивность унылой этики", в которой он с обидой и возмущением пишет о своего рода воцаряющемся в нашей литературе засилье добровольной "православной цензуры" в лице неких критикесс с "неудовлетворённым сердцем", которые "зарубили" в одном из московских издательств книгу Боброва "Поэзия русских имён", показавшуюся им недостаточно православной, да и вообще рассматривают всю художественную литературу так, как будто это — учебники по богословию. Понятно, что с точки зрения СВЯТОСТИ авторские произведения сегодняшних писателей ВСЕГДА будут проигрывать Библии, но ведь их авторы и не брали на себя обязательств следовать исключительно духу и букве Священного Писания! Писатель — это творец, и он создаёт свой мир, и главное при этом — чтобы населяющие этот мир герои приходили к Богу, а не к Его извечному противнику. В своё время я тоже полемизировал с Владимиром Ивановичем Гусевым и Юрием Кузнецовым по некоторым религиозным вопросам, но там речь шла о трактовке некоторых конкретных понятий православной веры, но вовсе не о самом ПРАВЕ ВЫБОРА ими темы для творчества…

Буквально вчера, думая в автобусе о поведении некоторых из моих товарищей по Союзу писателей, я записал у себя в блокноте несколько мыслей, перекликающихся с содержанием статьи Боброва:

"Бойтесь тех, кто неустанно говорит повсюду о необходимости любви к ближнему — эти-то предадут вас в первую очередь. Бойтесь тех, кто, где надо и где не надо, демонстрирует всем (как выставляемые напоказ чётки) свою нарочитую православность — эти переступят через любую из Господних заповедей, лишь бы заполучить себе какую-нибудь моральную или материальную выгоду..."

К сожалению, всё это действительно так, мы слишком много стали в последнее время говорить о православной морали, а сами при этом живём практически абсолютно по другим принципам, гонясь за незаслуженными почестями и незаработанными наградами. Так что раздражает не столько сам факт появления в обществе людей, с чрезмерной демонстративностью пропагандирующих православную нравственность, сколько то, что личная жизнь самих этих людей ни в малейшей степени не соответствует тем ценностям, которые они навязывают окружающим…

***

Из случайных рифм:

"Я предан друзьями, врагами забыт, / не знаю ни лести, ни чести, ни мести. / Давно седина в бороде уж сквозит, / а жизнь, как машина, буксует на месте. // Струятся мгновенья в песочных часах, / тревога покой, словно дверь вышибает. / Надежды, как чайки, парят в небесах, / а век, как гроза, их к земле прижимает..."

***

…Цель нынешней власти — сделать Россию такой, чтобы она стала абсолютно никому из нас не нужной, чтобы она настолько опротивела каждому из русских, что ему было уже не жалко ни покинуть её, ни отдать чужеземцам. Поэтому они и принимают один закон хуже другого, доводя жизнь русского человека до лишённого всякого смысла абсурда...

***

…Лёжа минувшим летом рядом с Мариной и Алинкой на горячем песке феодосийского пляжа, я вдруг, не знаю уж, по какой ассоциации, вспомнил известную строчку Станислава Куняева "Добро должно быть с кулаками" и, отталкиваясь от неё, написал такое стихотворение: "Добро должно быть с кулаками. / Весь мир наполнен дураками. / Страна читает Мураками / и пьёт глотками "Рыжий ап". / А я лежу под облаками, / сжимая голову руками, / и мысль рождается рывками: / "Я — Бог, я — царь, я — червь, я — раб!.."

Вот так поэтическая энергия и перетекает, как из сосуда в сосуд, из одного поэта в другого: от Державина — через Куняева — и к лежащему на пляже мне…