Николай Переяслов НЕПЛЯЖНОЕ ЧТИВО

Николай Переяслов НЕПЛЯЖНОЕ ЧТИВО

Более неуместное занятие было себе трудно и вообразить — вокруг, спасаясь от тридцатитрехградусной жары, бултыхались в струящихся водах Клязьмы счастливые загорелые дачники, а я лежал на раскаленном песке и читал трилогию Александра Трапезникова ("Завещание Красного Монарха", "Третьего не дано" и "Операция "Ноев ковчег"), посвященную разоблачению многовекового масонского заговора против России. "Любая революция, — читал я в первом из трех романов, — прежде всего направлена против христианства. А на Православие дьявол особенно злобно и яростно точит когти. Революционную саркому России привили через масонов-декабристов, Герцена, Белинского и прочих людей без Отечества. Не ставших, а рожденных внутренними эмигрантами. Белинский и сам заявлял, что он — призрак, что для него и дружба, и любовь, и Родина, и все устремления — только призрак... Возьмем так называемый "Орден русской интеллигенции", слепленный по образцу известных масонских лож... Это братский Оркестр, в котором мы видим различные инструменты, разные породы и типы людей, но играют-то все эти музыканты слаженную и единую мелодию, управляемые опытным Дирижером. Кто стоит за дирижерским пультом, пояснять нет нужды. Люцифер..."

Я поднимал глаза от книги и видел вокруг себя беззаботно купающихся в реке, загорающих и балдеющих от наконец-то пришедшего в Подмосковье лета дачников, оглядывал заставленный иномарками берег Клязьмы, выглядывающие из зеленой июльской листвы особняки красного кирпича и чувствовал себя как бы между двух не совмещающихся друг с другом миров. Я шел к реке, окунался в ее бегущие от сотворения века воды, проплывал между желтеющих кувшинок, а затем возвращался к книге и погружался в совсем иную реальность:

"...И большевики, и нынешние демократы, — писал автор, — суть одно и то же. Все они подвержены той доктрине, которая выражена в так называемом "Новом Завете Сатаны". Знающие люди не удивятся, когда увидят, сколь прочно он пересекается с "Протоколами Сионских мудрецов". Итак, что же мы находим в этом любопытном документе? Что предлагается принять к исполнению?..

1. Управление людьми — управление общественным мнением; возбуждение народного недовольства, распространение бездуховной, нечистой, противной литературы; окончательная утрата людьми ориентировки и самосознания.

2. Всегда ставить во главу угла слабости людей, все дурные привычки, все ошибки, пока они не перестанут понимать друг друга.

3. Борьба с силой отдельной личности, поскольку нет ничего опаснее (и один в поле воин!).

4. Возбуждение зависти, раздоров, ненависти и войн; болезней, голода, заразы.

5. Революции и столкновения народов.

6. Замена денег квитанциями, векселями и т. д.

7. Лишение веры в Бога.

8. Лишение способности мыслить самостоятельно.

9. Подрыв всех подлинных свобод — законодательства, порядка выборов, прессы, свободы личности, системы воспитания и образования. Кто владеет молодежью — тот владеет будущим.

10. Сила денег должна быть единственной силой, движущей массами (полиция и солдаты должны оставаться при этом неимущими).

11. Экономические кризисы и встряски.

12. Продажность и покупаемость всех высших государственных должностных лиц, всех чиновников.

13. Внушение мысли о неизбежности установления Мирового правительства, мирового порядка..." — и так далее.

Страницы исследований мирового масонского заговора против России чередовались в романе с мастерски написанными остросюжетными приключениями двух друзей, одному из которых — Алексею Киреевскому — пришлось заменить собой внезапно умершего идеолога тайной патриотической организации "Русский Орден" (созданной в противовес вышеупомянутому масонскому "Ордену русской интеллигенции"), а другому — Сергею Донцову — как раз расследовать таинственную смерть этого самого идеолога и искать его пропавшую рукопись.

Содержание "Завещания Красного Монарха" оказалось настолько захватывающим, что я позабыл о реке и валялся с книжкой под палящим солнцем до тех пор, покуда весь не обгорел, так что, когда через пару дней с меня начала клочьями слезать пузырящаяся кожа, я имел все основания приплюсовать к счету злодеяний мирового масонства и свой личный пунктик обвинения. А надо сказать, что приплюсовывать — было к чему...

Опираясь на глубокие аналитические исследования истории, герои трилогии Александра Трапезникова с каждой страницей постигали, что "никогда мир не был так близок к своему концу, как сейчас. И самое страшное, что на исходе ХХ века люди воспринимали это с самоуверенным расчетом, что все идет к лучшему, покоряясь "реформаторам" Земли, которые наконец-то почти добились поставленной цели. Мешала лишь Россия, сужающийся берег Православия..."

Расследуя с виду чисто уголовное, давно уже закрытое следствием дело, герои трилогии Трапезникова оказываются в самом эпицентре борьбы сил мирового зла за расчленение и уничтожение России. Это зло — далеко не безлико и не абстрактно, у него есть имя, и автор без всяких недомолвок и ужимок называет его — Сионизм, борьба мирового еврейства за власть над всей планетой, которая осуществляется при помощи мировых валютных банков и повсеместно распространяющихся масонских лож. "Еврейское племя сумело проникнуть во все государства, и нелегко найти такое место во всей вселенной, которое бы это племя не заняло и не подчинило своей власти", — еще в I веке н.э. отмечал историк Страбон, и за прошедшие с той поры 20 столетий их позиции в мире отнюдь не ослабились. Более того, Александр Трапезников бесстрашно показывает, что именно представителями этой нации захвачены сегодня в России и государственная власть, и ключевые посты в экономике, и ведущие средства массовой информации, и лидерство в политических партиях и общественных движениях, и руководство судебными органами, культурой, финансами, образованием... По сути дела, показывает нам своими романами Трапезников, Россия сегодня почти стопроцентно оказалась в руках мирового еврейства, противостоит которому один только таинственный "Русский Орден", с которым ведут ожесточеннейшую борьбу давно подчиненные масонам спецслужбы.

Задавшись извечным в России вопросом "что делать?", один из героев трилогии Трапезникова говорит себе: "...Ну ладно, шахтеры стучат своими дурацкими касками, словно думают напугать этим Ельцина и правительство, которых и подсадили на своих плечах в Кремль, требуют зарплату за полгода-год; бюджетники ноют, униженно просят выдать им деньги, студенты бузят — как комарики в медвежьей берлоге, вместо того, чтобы переворачивать и жечь машины; а что же "человек с ружьем", он-то чего на коленях ползает? Чем больше Анатолий думал об этом, тем сильнее поражался загадочности русской души. В армии офицеры среднего и младшего звена стали стреляться пачками, совершая чуть ли не коллективные самоубийства. В оставленных на прощанье записках красной нитью проходит одно: "Жизнь больше невозможна. В моей смерти прошу никого не винить". Как же "никого"? — думал Анатолий. Неужели так уж никто и не виноват! Что ж вы за слепые котята такие? Неужто не видно и не ясно, кто довел вас, вашу семью, детей и всю Россию до такого скотского состояния? Зачем же направлять дуло пистолета себе в лоб, если можно найти другую цель? Один выстрел — и ты станешь национальным героем, народ тебе памятник поставит... Нет, в 1917-м году "человек с ружьем" вел себя иначе..."

Пересказывать, а тем более цитировать трилогию Александра Трапезникова почти невозможно, так как она представляет собой самый настоящий идеологический трактат, хотя, правда, и нанизанный на увлекательнейшую художественную интригу. (Я бы назвал жанр, в котором написаны эти вещи, "информационным романом", ибо в центре внимания повествователя, а через него — и читателя, находятся все-таки не столько персонажи, сколько именно познаваемая ими информация.)

Должен признаться, что три эти небольшие по объему книжечки произвели на меня едва ли не самое сильное впечатление из всего, что я прочитал за последние месяцы, и я не могу понять, почему наши патриотические журналы не дерутся за рукописи этого безоглядно смелого автора, а публикуют нечто идейно блеклое и художественно аморфное. Думаю, что ответ на этот вопрос не менее важен, чем и на недоумение героя Трапезникова, пытающегося понять, почему русские офицеры сегодня стреляют в себя, а не во врагов Отечества.

Вот и один из главных героев самого, на мой взгляд, сильного произведения о защитниках Белого дома 1991 и 1993 годов — романа Капитана Н. "Черные береты" (М.: Библиотечка журнала "Милиция" "Щит и меч", 1994), который мне довелось прочитать как раз в дни празднования демократами 10-летней годовщины августовского путча, — сорвав с себя погоны в знак протеста против использования ОМОНа против мирных жителей в искреннем недоумении восклицает: "...Почему не все положили на стол рапорта? Мы же русские офицеры. Мы всегда служили идее, а не деньгам. Где наша честь? Стоит в очереди за квартирой? За близким очередным званием? За выслугой лет? Измельчали мы..."

И вот это его: "ИЗМЕЛЬЧАЛИ" — является, как мне кажется, гораздо более страшной правдой о нас сегодняшних, чем самые сокровенные подробности о каких бы то ни было заговорах против России и Православия. Потому что сила врага подпитывается только нашей собственной слабостью и наши твердыни разрушаются не столько его мощью, сколько нашим собственным предательством веры своих отцов и забвением святынь своего Отечества. И пока, как пишет в романе "Поле битвы" (М.: ПРА, МФ "Семигор", 2001) писатель Валерий Хатюшин, в душах русских людей остается хотя бы малая толика веры в Христа, захватившее всю полноту власти в России еврейство не может испытывать ни полного покоя, ни полной радости от своей кажущейся победы. И чтобы добыть себе эти покой и радость, они идут даже на союз с бесами, лишь бы только те помогли им убить в душах русского народа веру в истинного Бога и тем самым окончательно покорить Россию.

Роман В.Хатюшина более чем смел, хотя правды ради надо сказать, его художественный уровень и снижает некая лобовая прямолинейность. Но по сравнению с книгой Александра Солженицына "Двести лет вместе", представляющей собой не более как попытку всего лишь обозначить существование данного вопроса (которая и то вызвала немедленную негативную реакцию представителей еврейской нации!) его вообще можно назвать самоубийственным, ибо он в открытую говорит о самом тайном в истории еврейства — о его многовековой борьбе против Христа и против России: "...Вас не должно быть, — делает страшные признания герою романа разоткровенничавшийся в порыве осознания своей власти бес (он же — еврейский эмиссар Яков Исаакович). — И вас не будет. Это уже решено. России конец, Иванов. Мы сократили и разоружили вашу армию до полного ничтожества. Здесь всегда будут только наши президенты. Ни одна ракета отсюда никогда не взлетит. В ближайшие годы по всей России начнется настоящий голод, и зимой в городах перестанут отапливать дома. Мы отключим у вас электричество, а газ пойдет исключительно за границу. Ты сам знаешь, ни на какое восстание ваше безмозглое население уже не способно. Эти бараны будут ковыряться в помойках и молчать... Мы завезли сюда кавказцев. Больше миллиона кавказцев... Они ждут нашей команды..."

Такой вот видится автору мрачная перспектива нашего дальнейшего существования. И хотя, на первый взгляд, противопоставить этому прогнозу и нечего, душа все-таки улавливает в написанном некоторый потаенный и, может быть, не осознаваемый и самим сочинителем подвох. Ведь создавая свой роман, писатель рисует концепцию развития мира, исходя единственно из сегодняшней роли Бога в происходящем на Земле, а на сегодня Его роль в судьбе России откровенно ПАССИВНА, так как земные испытания как раз для того нам Богом и попущены, чтобы, проходя через них, мы доказали Ему свою веру. Бог проявит Себя, когда наступит время решать нашу судьбу в Вечности...

Но роман — это все-таки произведение художественное, от которого читатель вправе ожидать четко прорисованной идейной картины, а в "Поле битвы" люди фактически брошены один на один с бесами, Бог же, я повторяю, присутствует в романе только в качестве декларируемого героями СИМВОЛА их грядущей победы, и от этого их завтрашний день носит весьма неуверенный характер.

В этом плане книга перекликается и с рассмотренной выше трилогией Александра Трапезникова, и с романом Владимира Солоухина "Последняя ступень", и со многими книгами Григория Климова. Авторы их, может быть, и мечтали бы показать, как Господь спускается с небес и "мочит в сортирах" врагов России, но поскольку этого пока наяву не происходит (да Божья помощь и не должна носить МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКИЙ характер, ибо направлена на спасение ДУШИ человека!), то книги такого рода завершаются, как правило, жертвенным финалом и остаются как бы неоконченными. Но, слава Богу, они переводят в русло открытого обсуждения извечно запретную для России тему, а это — уже и само по себе является победой...