90. Редактору «Дейли телеграф»{100}

90. Редактору «Дейли телеграф»{100}

Лондон

2 февраля 1891 г.

Милостивый государь, в связи с интересной статьей о мужской одежде и модах следующего сезона в сегодняшнем номере Вашей газеты позвольте мне заметить, что костюм, в котором играет сейчас в комедии «Лондонская самоуверенность» мистер Уиндхэм, можно было бы взять за основу для нового отхода от традиционного — не в стиле, а в цвете современной вечерней одежды. Упомянутый костюм относится к 1840 или 1841 году и восхитителен тем, что выбор цвета фрака целиком зависит от вкуса и фантазии его владельца. Свобода в подобном выборе цвета является необходимым условием внесения разнообразия и индивидуальных отличий в мужской костюм, а одинаковые, как униформа, черные фраки, которые носят теперь, хотя и выполняют полезную функцию на званом обеде, обособляя и, так сказать, обрамляя туалеты женщин, все же однообразны, скучны и унылы сами по себе, и это придает сугубо мужскому обществу в клубе или на обеде для мужчин удручающе монотонный и неинтересный вид. Нотку индивидуального, которая и придает прелесть наряду, можно сегодня привнести, только варьируя цвет и форму цветка в петлице. Это достойно всяческого сожаления. Цвет фрака должен всецело зависеть от хорошего вкуса того, кто его носит. Решать должен он — это доставит массу удовольствия и внесет в современную жизнь очаровательное разнообразие цветовых эффектов.

Другая важная черта чрезвычайно изящного и элегантного костюма мистера Уиндхэма состоит в признании декоративного значения пуговиц. В настоящее время у каждого из нас нашито на фраке более дюжины бесполезных пуговиц, а так как мы неизменно отдаем предпочтение черным пуговицам, одинакового цвета со всем костюмом, это мешает нам сделать из них нечто красивое. А ведь бесполезная вещь обязательно должна быть красивой — иначе ее существование бессмысленно. Пуговицам следует быть либо позолоченными, как на костюме Уиндхэма, либо сделанными из материала, поддающегося художественной отделке: стразы, эмаль, инкрустированный металл и т. п. Ливреи слуг выглядят красиво почти исключительно благодаря ярким пуговицам.

Предлагаемые перемены отнюдь не будут ни бурными, ни резкими, ни революционными, ни рассчитанными на то, чтобы до смерти напугать робких духом, рассердить серых и скучных и разъярить почтенных филистеров. Ведь костюм 1840 года имеет по сути дела такой же рисунок и такую же форму, как наш. Конечно, рукава у него поуже, а манжеты завернуты, как и следует тому быть. Брюки тоже уже, чем носят сегодня, но общий покрой одежды остается таким же. Тогдашний мужской костюм, так же как и наш, состоит из фрака, открытого жилета и брюк.

Можно отметить еще две черты. Первая — сорочка с жабо, которое нарушает скучное однообразие ровной полированной поверхности туго накрахмаленного полотна, создавая весьма приятный для глаза эффект. Вечерние сорочки современных англичан слишком уж монотонны. Во Франции — или, вернее сказать, в Париже — носят гораздо более красивые сорочки, чем у нас. Вторая черта — красивые и практичные плащи, в которых появляются на сцене мистер Уиндхэм и мистер Артур Бурчье. Они темные, какими и должны быть плащи, предназначенные для постоянной носки. Просторные, с широкими складками, они живописны и удобны. Их яркие подкладки восхитительны, причудливы и нарядны. Их пелерины греют, придают человеку в плаще импозантный вид, а самим плащам — богатство и сложность очертаний. Плащ — восхитительная вещь. Из наших предметов туалета ближе всего к нему пристежная накидка; с ватными плечиками и черной атласной подкладкой она по-своему очаровательна. И все же у нее есть если не рукава, то рукавные отверстия. Плащ надевается, или накидывается, гораздо легче. Плащ, кроме того, теплее, и в него можно закутаться на холодном ветру. Нам следует носить плащи с красивыми подкладками. Иначе наш костюм будет совершенно незаконченным.

Так вот, фрак в будущем сезоне привнесет утонченную цветовую ноту и обретет к тому же важное психологическое значение. Он будет подчеркивать серьезную и глубокомысленную сторону мужского характера. По цвету фрака мужчины можно будет судить о его взглядах на жизнь. Цвет фрака должен быть символом. Это станет составной частью изумительного символистского движения в современном искусстве. Жилет не позволит дать волю воображению. По жилетам мы будем судить, способен ли мужчина восхищаться поэзией. Это принесет неоценимую пользу. Законодательницей мод на сорочки станет Прихоть. Скучных людей можно будет распознать с первого взгляда. Каким путем должна быть осуществлена эта перемена, догадаться нетрудно. В Париже цвет фраков изменил герцог де Морни. Но англичанам претит индивидуализм. Нам как минимум нужно, чтобы палата представителей торжественно приняла резолюцию по этому вопросу. Неужели среди наших законодателей не найдется людей, способных серьезно интересоваться серьезными вещами? Неужели они все до одного с головой ушли в обсуждение проблемы взыскания церковной десятины через суды графств? Я искренне надеюсь, что члены палаты внесут какое-нибудь предложение по этому вопросу, а первый лорд казначейства назначит день для обсуждения данной темы, имеющей поистине общенациональное значение. После того как резолюция будет принята, слуг, разумеется, попросят одеваться так, как одеваются сейчас их хозяева. В качестве слабой компенсации придется увеличить, а то и удвоить им жалованье.

О нравственном значении и моральном воздействии такого дивного костюма я, пожалуй, говорить воздержусь. Дело в том, что к моменту, когда мистер Уиндхэм и мистер Бурчье появляются в своих восхитительных костюмах, они вели себя из рук вон плохо. Во всяком случае так ведет себя мистер Артур Бурчье, да и поведение мистера Уиндхэма, кажется, было довольно-таки предосудительным. Но если уж приходится вести себя дурно, лучше уж быть дурным и элегантно одетым, нежели дурным и одетым неэлегантно, и будет только справедливо добавить, что в финале пьесы мистер Уиндхэм выслушивает выговор с достоинством и учтивостью манер, которые могут быть приобретены только в результате привычки носить восхитительные наряды. Остаюсь, милостивый государь, Ваш покорный слуга

О.