Читайте также
152. ТОМАСУ МАРТИНУ{265}
[Приблизительно апрель 1897 г.]Мой дорогой друг! Я хочу сказать тебе только то, что, если бы ты появился в Редингской тюрьме год назад, жизнь моя была бы куда веселее. Все говорят, что я стал лучше выглядеть — словно помолодел.И все потому, что у меня
154. ТОМАСУ МАРТИНУ{267}
[Тюрьма Ее Величества, Рединг][17 мая 1897 г.]Будь добр, узнай фамилию А.2.11. И еще фамилии детей, которых посадили за кроликов, и величину штрафа. Если я заплачу, их выпустят? Как было бы хорошо устроить это завтра. Друг мой, пожалуйста, сделай это для меня.
Томасу Манну
Шантарелла в Энгадине, 20 февраля 1931Дорогой, многоуважаемый господин Томас Манн,большое Вам спасибо за привет и за статью Вашего брата. Нинон[1] тоже очень рада привету от Вашей жены, всю Вашу троицу[2] мы много раз на дню дружески вспоминаем.В настоящий момент
Томасу Манну
Цюрих, март 1932Дорогой господин Томас Манн,на этих днях моя жена читала мне вслух Вашу книгу о Гете и Толстом[1], и я наслаждался, как бывало уже не раз, не только четкими и ясными формулировками Вашей великолепной работы, но еще больше - отвагой, с коей Вы вопреки
Томасу Манну
21 апреля 1933Дорогой господин Манн,с радостью увидел я в цюрихской газете статью Шу[1] (которого давно ценю) и полагаю, что и Вам она доставила удовольствие.Ваша теперешняя ситуация[2] очень глубоко меня затрагивает по ряду причин. Частью потому, что во время
Томасу Манну
После Троицы, 1933Дорогой господин Манн,мы искренне были рады получить от Вас известие, спасибо Вам за Ваше милое письмо! Очень сожалею о неудаче с Базелем[1]; сам не знаю почему, но я воспринимал это как некоторое соседство.Что касается специфически немецкой
Томасу Манну
Середина июля 1933Дорогой господин Томас Манн,Ваш сын Михаэль написал мне милое письмо, свой ответ я прилагаю. Наши жены тоже обменялись письмами, теперь очередь за мной, хотя в последнее время дел очень много; но я часто думаю о Вас, и в последнее время мне
Томасу Манну
Монтаньола, 26 апреля 1942Дорогой господин Манн,три дня назад получил Ваше милое письмо от 15 марта, значит, относительно быстро. Вы обрадовали меня им, а это в наши дни кое-чего стоит. Рад я также, что мой последний оттиск дошел до Вас; страшно много экземпляров
Томасу Манну
Монтаньола, троицын день 1945Дорогой господин Томас Манн,несколько дней назад пришло Ваше письмо, рассказавшее мне о Вас и о Вашем чтении «Игры в бисер». Это очень обрадовало меня, особенно Ваши заметки о забавной стороне моей книги[1]. И с особой радостью и
Томасу Манну
Баден близ Цюриха, 15 декабря 1945Дорогой господин Томас Манн,под конец своего лечения в Бадене, за несколько дней до возвращения домой, я получил Ваше письмо, в котором Вы высказываетесь по поводу истории с капитаном Хабе-Бекеши[1] и которое просто своим хорошим
Томасу Манну
Монтаньола, 25 октября 1946Дорогой господин Томас Манн,великий недуг, угнетающий духовную часть Европы и меня, родил и нечто приятное, подарив мне письмо от Вас, которым Вы очень обрадовали меня. Спасибо от души за этот знак памяти в минуту серьезного кризиса
Томасу Манну
Монтаньола, 3 июля 1947Дорогой сударь и друг,когда, обращаясь к знаменитому человеку, его называет «другом» человек незнаменитый или менее знаменитый, в этом я всегда нахожу что-то смешное. Но если уж один раз назвать Вас так, то именно сейчас, когда для этого
Томасу Манну
13 октября 1947Дорогой, глубокоуважаемый Фома Генрихович[1],уже некоторое время я все хотел написать Вам какой-нибудь привет, подать какой-нибудь признак жизни, послать знак памяти и симпатии, ибо мы много о Вас думаем и недавно перечли почти все статьи из
Томасу Манну
Баден, 12 декабря 1947Дорогой господин Томас Манн,ничего лучшего в эти скучноватые, сонные недели лечения в Бадене я не мог и пожелать себе, чем письмо от Вас, и притом такое приятное и многообещающее, ибо оно сулит мне две чудесные вещи или, во всяком случае,
Томасу Манну
Март 1953Дорогой господин Томас Манн,это была славная и полная неожиданность! «Ага, Круль!» - подумал я, вскрывая бандероль, а книга оказалась совершенно нежданная. Я порадовался, разглядывая ее и ощупывая, порадовался прежде всего милой дарственной надписи,