Комментарии

Комментарии

1.

Струве Г. Николай Гумилев – жизнь и личность // Гумилев Н. Собрание сочинений. Вашингтон, 1962. Т. 1. С. XLIII; стихотворение Н. Моршена напечатано в журнале «Грани» (1950, № 8).

2.

Ср. зафиксированный 18 января 1924 г. разговор с одним марксистским критиком: «Среди разговора узнал от Войтоловского, что само имя расстрелянного Гумилева запрещено упоминать. Против Львова-Рогачевского, который в своей “Истории” русской новейшей литературы посвятил этому поэту отдельный раздел – страшное возмущение… Как посмел?!») (Ефремов С.О. Щоденники. 1923–1929. Київ, 1997. С. 58). Об этом периоде см. содержательную публикацию: Двинятина Т.М. Н.С.Гумилев в литературном сознании конца 1920-х годов (Из комментария к дневнику П.Н.Лукницкого) // Печать и слово Санкт-Петербурга. Сб. науч. трудов. Петербургские чтения 2003. СПб., 2003. С. 183–194.

3.

Мухарева А. Cartes postales. Стихи. Кн. 3. Саратов, 1923. С. 79–80. Антонине Николаевне Мухаревой (1891–1962) принадлежали также сборники «Стихи. Кн. 1» (Пг., 1916), «Стихи. Кн. 2» (Саратов, 1921). О первой книге Давид Выгодский писал: «Зато образцы она выбирает в большинстве случаев со вкусом: это чаще других Гумилев и Ахматова…» (Летопись. 1917. № 7–8. С. 328). До известной степени обоснованно приписывание ей появившейся тогда же в том же Саратове рецензии на «Огненный столп», подписанной инициалом «М.» (Галушкин А.Ю. (сост.). Литературная жизнь России 1920-х годов: События. Отклики современников. Библиография. Т. 1. Ч. 2. М., 2005. С. 142), но все же ряд мотивов в ней (память об отзыве И.Анненского, деление акмеистов на левое и правое крыло и др.) склоняет к предположению об авторстве М.А.Зенкевича. Ср.: «Небольшая в 70 стр., изящно изданная, вышедшая в августе сего года, книжка стихов Гумилева теперь, после его смерти, приобретает особый интерес и значительность. Ею, так же, как и еще не появившейся книгой “Посредине странствия земного”, подводится неожиданный итог творчеству поэта. И точно предчувствуя это, поэт начинает свою книгу стихотворением “Память”. <…> В ряде стихотворений (“Молитва мастеров”, “Персидская миниатюра”, “Мои читатели”) дается поэтом определение и оценка своей поэзии. Он остерегается тех учеников,

Которые хотят, чтоб наш убогий гений

Кощунственно искал все новых откровений.

И действительно, в новейшей поэзии Н.Гумилев занимал позицию правых – акмеистов парнасцев, неоклассиков, предпочитавших усовершенствовать старые испытанные приемы, чем рисковать на еще неизвестное новое. Экзотические и декоративные мотивы всегда были у Н.Гумилева лучшими в его творчестве, выделяются они и в “Огненном столпе” (“Слоненок”, “Леопард” и др.). Одним из основных устремлений Н.Гумилева как акмеиста было – стремление к мужественному в противоположность вечно-женственному символистов. В стихот<ворении> “Мои читатели”, одном из лучших в сборнике, поэт с гордостью указывает на своих поклонников. <…> Сильные, злые и веселые возят его книги в седельной сумке, читают в пальмовой роще, забывают на тонущем корабле, потому что

Я не оскорбляю их неврастенией,

Не унижаю душевной теплотой <…>

Среди современной поэзии футуристов и имажинистов, часто “оскорбляющих неврастенией”, это спокойное признание поэта особенно характерно. Последние стихи дорисовывают знакомый уже читателям по прежним книгам образ Гумилева как поэта. В них он является уверенным мастером избранного им стиля. Меньше чувствуется главный недостаток его поэзии – приподнятый и риторический пафос, за что когда-то Инн. Анненский назвал его поэзию бутафорской, недостаток общий у Гумилева с его былыми учителями Теофилем Готье и Брюсовым, и особенно заметный в первых книгах его, в “Жемчугах” и “Чужом небе”. Книга озаглавлена “Огненный столп”, и действительно, стихи ее блещут молниями каких-то предчувствий. Поэту чуется рождение в современном человеке под скальпелем природы и искусства “органа для шестого чувства” (“Шестое чувство”). Молниями каких-то прозрений пронизаны стихи “У цыган” и особенно “Заблудившийся трамвай”, где сознание поэта сливается с каким-то жившим до него и с я будущим. <…> Книга заканчивается небольшой поэмой “Звездный ужас”, в которой очнулась память поэта, понявшего что —

…Наша свобода

Только оттуда бьющий свет,

Люди и тени стоят у входа

В зоологический сад планет».

(Саррабис (Саратов). 1921. № 4. С. 12).

Ныне эта рецензия перепечатана в подборке журнальных сочинений М.Зенкевича саратовского периода (Волга – XXI век. 2008. № 3–4).

4.

Голлербах Э. Выставка «Шестнадцати» // Красная газета. Веч. вып. 1927. 30 апреля.

5.

См. репродукцию парижского портрета Гумилева работы Натальи Гончаровой (1917), озаглавленную «Поэт», в харьковском журнале «Календарь искусств» (1923. № 5).

6.

См.: Морев Г. СВ // НЛО. 2000. № 46. С. 151; автор упомянутой здесь статьи о трамвае в русской поэзии хотел было взять эпиграфом к ней «И все твое лицо прекрасно, как трамвайное кольцо. Н. Г.», но издатели бестрепетно сняли эпиграф – чтоб не дразнить цензуру. Тем более что так оно и было, но инициалы принадлежали не автору «Заблудившегося трамвая», а автору стихотворения «Окраины враждебных городов», написанного в 1965 г. в Риге, – Наталье Горбаневской.

7.

Спектр. Сборник стихов. Издание авторов. Ленинград, 1927. С. 18.

8.

Заводчиков В. Седое время. Л., 1928. С. 9. О влиянии Пастернака и Гумилева на Владимира Павловича Заводчикова (1904–1969) и Дмитрия Анатольевича Левоневского (1907–1988) см.: Чевычелов Д. О «божественном треугольнике» // Студент (Л.). 1928. 22 апреля.

9.

Братья Тур [Тубельский Л. Д., Рыжей П. Л.]. Последний романтик // Известия. 1934. 30 октября.

10.

Крути И. Альбина Мегурская // Современный театр. 1929. № 12. С. 8. Исаак Аронович Крути (1890–1955) – историк театра; разбивку на строки сохраняем.

11.

Паустовский К. Золотая роза. Заметки о писательском труде. М., 1956. С. 151; цитата, конечно, была замечена в русской зарубежной печати: Чемесова А. [Ширинкина А.] Путешествие без карты // Грани. 1956. № 30. С. 151.

12.

Герман Ю. Наши знакомые. Л., 1936. С. 480–481.

13.

Грабарь Л. Журавли и картечь: Повести. М.,—Л., 1928. С. 103; Леонид Юрьевич Грабарь (Шполянский; 1896–1938) – ленинградский прозаик, расстрелян.

14.

Красная новь. 1935. № 7. С. 32; ср. там же анонимное: «Но все же навеки сердце угрюмо, / И трудно дышать, и больно жить» (С. 5).

15.

Томашевский Б. Пушкин – читатель французских поэтов // Пушкинский сборник памяти проф. С.А. Венгерова. М.; Пг., 1922. С. 212.

16.

Садовский А., Славентатор Д. Фридрих Эрмлер // Литературный современник. 1941. № 3. С. 107.

17.

Один из примеров: в 1928 году на пленуме Сибирского краевого комитета партии обсуждался тот факт, что «один мальчик посвятил свои стихи Н. Гумилеву» (Вивиан Итин – письмо А.М.Горькому // Литературное наследство Сибири. Новосибирск, 1969. Т. 1. С. 38). Возможно, что речь шла о поэте Константине Беседине, авторе сборника «Странствования» (1923) и сотруднике многих сибирских журналов и газет (Здобнов Н.В. Материалы для сибирского словаря писателей. М., 1927. С. 13), пославшем из Новосибирска в Ленинград в 1925 г. на имя Георгия Иванова (!), уехавшего из советской России в 1922 г., свою поэму «Путешествие», посвященную памяти Гумилева и завершавшуюся строфой:

И печально память тогда

Мне шепнула, грусть затая,

Что рассеялся без следа

Мой случайный миг забытья.

Отчего – не знаю – взгрустнул…

И на столике глобуса шар

Я, задев плечом, шевельнул

И… попал на Мадагаскар…

(РО ИРЛИ. Коллекция П.Н. Лукницкого. Альбом III-4, № 37).

18.

См. например: Шенталинский В. Донос на Сократа. М., 2001. С. 236.

19.

Так, сообщалось, что критик Лев Гладков был посажен за то, что поднял тост за Гумилева (Горский И. Солнце восходит с Запада // Новое слово (Берлин). 1942. 3 июня) – будто бы по доносу поэтессы Е. Шевелевой; брат его, драматург А.К. Гладков, винил другого литератора. Только в октябре 1963 г. было прекращено дело человека, изготовившего самиздатскую книжку Гумилева «Забытое» (58–10. Надзорные производства прокуратуры СССР по делам об антисоветской агитации и пропаганде: Аннотированный каталог. М., 1999. С. 641). Ср. также: Распятые: Писатели – жертвы политических репрессий. Вып. 4: От имени живых… / Автор-сост. З. Дичаров. СПб., 1998. С. 169.

20.

Например, у С. Дрейдена (вместе со стихами Ахматовой) в 1949 г. (Распятые: Писатели – жертвы политических репрессий. Вып. 4. С. 121).

21.

Ср.: «Напомним, что лет пять тому назад возможность положительного стилистического влияния Гумилева или Георгия Иванова на русскую пролетарскую поэзию показалась бы крайним абсурдом, а в настоящее время это совершившийся факт (см., например, стихотворение <С.> Маркова “Адресное бюро” в декабрьском выпуске “Звезды” за 1928 год <…>)» (Державин В. Рец. на кн.: Рильський М. Де сходятся дороги. 1929 // Красное слово (Харьков). 1929. № 4. С. 101). Владимир Николаевич Державин (1899–1964) – филолог-украинист, поэт; его наблюдения над русской поэзией заслуживают реактивации в научном обороте.

22.

Ср.: «Особо скажу о Гумилеве. Существует мнение, что у Гумилева нельзя учиться. Мнение это ошибочно. У Гумилева есть чему поучиться. У этого поэта очень четкие вещные образы, полновесный язык, чего нет у нас. Конечно, под гумилевскую идеологию подпадать не нужно, нужно оберегать себя от этого. Но крестьянские поэты теперь же должны приняться за упорную учебу над формой. Если мы не сделаем этого, то очень долго не изживем положения, которое в крестьянской поэзии наблюдается сейчас, – когда имеются тысячи пишущих стихи, и в то же время нет хороших поэтов» (Исаковский М. // Пути развития крестьянской литературы: Стенограммы и материалы Первого Всероссийского съезда крестьянских писателей. М.; Л.: 1930. С. 102).

23.

Ср.: «Гумилев отрезан от современности не только смертью, но и всем характером своего творчества, несмотря на то, что и среди его книг добрая половина приходится на 1917–1922 годы. Эффективность творчества Гумилева оказалась гораздо сильнее многих других, – т. к. наряду с замалчиванием и игнорированием его имени в профессиональных литературных кругах, он пользуется исключительной любовью и уважением среди тех, кого можно было бы назвать старым словом “любителей и ценителей словесности” <…> Если расширить понятие низовой литературы и включить в нее поэтическое творчество молодежи, прошедшей определенную ступень литературной культуры и в силу интересов и специальности постоянно имеющей дело с запасами нашего поэтического вчера, то в этой среде имя Гумилева стоит исключительно высоко. Этот приглушенный и неофициальный культ Гумилева как бы компенсирует то, что Гумилев в сущности не имеет прямых последователей и учеников в современной русской поэзии. Блок, Маяковский, Пастернак, Есенин оставили после себя хвосты явных подражателей, у Гумилева они заменены тайными поклонниками» (Кемшис М. [Подшебякин-Баневич М.Ф.] Новейшая русская поэзия // Darbai ir dienos. (Acta et commentationes ordine philologorum). Kaunas, 1931. [T.] II. P. 223–224).

24.

Ср. отзыв А. Безыменского и С. Родова о реакционной тенденции жаровского «назад к Гумилеву» (Молодая гвардия. 1928. № 12. С. 194) и фразу И. Сельвинского о «полном отчаяния заявлении Жарова об учебе у Гумилева и первой ласточке этой учебы – “Магдалине”» (там же. С. 196); ср.: «Жаров зовет пролетпоэзию от газетчика Маяковского к экзотичнейшему парнасцу Гумилеву, поэту, у которого поэтическая форма социально-функциональная (по-своему, конечно), как ни у кого» (Третьяков С. Наши товарищи // Новый ЛЕФ. 1928. № 10. С. 1). О возможном отголоске Гумилева у самого А. Безыменского см.: Ронен О. Лексические и ритмико-синтаксические повторения и неконтролируемый подтекст // Известия РАН. Сер. литературы и языка. 1997. Т. 56. № 3. С. 40–41.

25.

Маяковский В. Полное собрание сочинений в 13 тт. Т. 12. М., 1959. С. 391; цитируемая фраза была обнародована в журнале «На литературном посту» в 1930 г. – ср. иронический отклик Г. Адамовича: Сизиф. Отклики // Последние новости. 1931. 19 февраля.

26.

Само хранение до известной степени было поступком. Возможно, что А.Е. Крученых, приторговывавший поэзией начала века, не держал у себя книг Гумилева (Алексей Крученых в свидетельствах современников / Сост. С. Сухопарова. Мюнхен, 1994. С. 180) не из-за былых литературно-групповых разногласий, а страха ради иудейска.

27.

Ср. отголосок «Капитанов» («Кто иглой на разорванной карте отмечает…») в стихах о геополитическом противостоянии СССР и США: «Это сам генерал Эйзенхауэр в нарте / На собаках влетает во тьму, / Отмечая крестом на потрепанной карте / Все, что нужно отметить ему» (Колтунов И. Гренландия // Звезда. 1948. № 4. С. 26).

28.

Из многих персонажей укажем на одного: «Пройдя школу Гумилева <…> Глушков не без успеха мог бы углублять и развивать поэтические идеи Гумилева» (Н. У. [Ушаков Н.] Киев и его окрестности // Ветер Украины. Альманах ассоциации революционных русских писателей «АРП». Кн. 1. Киев, 1929. С. 124); речь идет о Михаиле Глушкове, авторе сборника «Taedium vitae: Стихи» (Киев, 1922), «короле юмористов» (Крученых А. Наш выход. К истории русского футуризма. М., 1996. С. 150), общепризнанном как прототип Авессалома Изнуренкова в романе Ильфа и Петрова. О самом Н. Ушакове см.: «Акмеизм, уже ушедший в историю литературы, – отличная школа для современных поэтов» (Поступальский И. О стихах Н. Ушакова // Печать и революция. 1928. № 1. С. 100).

29.

Ср. запись от 23 октября 1924 г.: «Во “Всемирную литературу” пришло письмо из провинции с прекраснейшим сонетом и с письмом, в котором сообщается, что стихи получены во время спиритического сеанса от Гумилева. Сообщается также, что Гумилев находится в настоящее время на планете Юпитер и продолжает там работать. Любопытнее всего то, что стихи великолепно сработаны под Гумилева» (Сны и явь. Из альбома поэтессы Марии Шкапской / Публ. С. Шумихина // Субботник НГ. 2001. 20 октября).

Стихотворение, якобы написанное Гумилевым в тюрьме, появилось в самиздате в 1960-е. Мнение о том, что автором стихотворения является С.А. Колбасьев (Эльзон М.Д. О герое стихотворения «В час вечерний, в час заката…» // Русская литература. 2000. № 4. С. 150–153), пока не представляется доказанным. Ср.: «Помню, последний наш разговор о Гумилеве был связан с тем, что кто-то принес Ахматовой стихи, которые якобы были написаны Николаем Степановичем в камере. И мы гадали – подлинные это стихи или нет» (Волков С. Диалоги с Иосифом Бродским. М., 2004. С. 479). См. свидетельство Леонида Бородина: «…когда лязгает замок дальней двери, я уже хожу по камере и читаю шепотом (вслух больновато) стих Гумилева, который будто бы написан им в камере перед расстрелом. Доказательств тому нет, и если подделка, то талантливая.

В час вечерний, в час заката

Колесницею крылатой

Проплывает Петроград…

<…> Как и прежде, как в молодости, Гумилев действует на меня гипнотически. Мне не холодно, не больно, не одиноко. И я до ужина топаю по камере и шепотом читаю Гумилева – все, что помню» (Бородин Л. Без выбора. Автобиографическое повествование // Москва, 2003. № 9. С. 15).

30.

Горбачев Г. Н. Тихонов // Печать и революция. 1927. № 6. С. 78 («Ясность, скупую четкость, обдуманную полновесность сурового и мужественного стиха Гумилева он на первых же порах синтезирует с торжественной плавностью Мандельштама»). Георгий (Григорий Ефимович) Горбачев (1897–1937) – критик-марксист, политработник, арестован после убийства Кирова, расстрелян в Челябинске 10 октября 1937 г. Сближение двух имен, поддержанное памятью о том, что «Гумилев перед самой смертью предсказал ему большую будущность» (Адамович Г. Поэты в Петербурге // Звено (Париж), 1923. 10 сентября), – общее место у всех, писавших о Тихонове, вплоть до сравнительно недавней публикации (Шошин В.А. Н. Гумилев и Н.Тихонов: Фрагменты книги «Повесть о двух гусарах» // Николай Гумилев. Исследования и материалы. Библиография. СПб., 1994. С. 201–234), в которой рассказывается, что если нарочно написать на бумаге Гумилев, то и выйдет Тихонов. Однако после 1920-х это неистребимое сближение, как правило, дезавуировалось, например: «От редакции. В рецензии Вс. Рождественского на книгу А. Гитовича “Стихи”, помещенной в “Звезде” № 1 за 1935 г., по ошибке редакции допущено следующее выражение: “Только тогда “романтический” голос поэта, многому учившийся у мужественности Н.Гумилева и Н.Тихонова, найдет выход к подлинному реализму” и т. д. (стр. 251). Такая редакция фразы дает повод к совершенно неправильной трактовке творчества классово-враждебного писателя Н.Гумилева и проводит недопустимую аналогию между его творчеством и творчеством советского писателя Николая Тихонова» (Звезда. 1935. № 4. С. 271).

См. отклик В. Ходасевича (или Н. Берберовой) на это скандальное объявление: «фактически же его заменяет не кто другой, как сам Николай Тихонов, – человек, обязанный Гумилеву всем своим литературным бытием. Весной 1921 года Всеволод Рождественский принес Ходасевичу на суд несколько стихотворений никому неведомого поэта Николая Тихонова. Ходасевич нашел их неинтересными и написанными «под Гумилева», к которому и посоветовал обратиться. Гумилев стихи очень одобрил (на наш взгляд – опрометчиво) и в течение нескольких месяцев, до самого своего ареста, оказывал Тихонову всяческое покровительство. С этого и началась «карьера» Тихонова, который теперь бесстыдно от Гумилева отрекается» (Гулливер. Литературная летопись // Возрождение. 1935. 5 сентября). И врагам не давали про то говорить: «…у него оказывается, что советская героическая и патриотическая поэзия в лучших своих образцах (Багрицкий, Тихонов, Симонов) пошла… от Гумилева» (Кулешов В.И. С позиций эклектики и субъективизма (о книге В. Леттенбауэра «История русской литературы») // Против буржуазных и ревизионистских концепций истории русской литературы. М., 1963. С. 47; ср.: Lettenbauer, Wilhelm. Russische Literaturgeschichte. Zweite vermehrte und verbesserte Aufl age. Wiesbaden, 1958. S. 251–252).

31.

Слоним М. Десять лет русской литературы // Воля России. 1927. № 10. С. 7. В этой статье говорится: «В стихотворениях пролетарских писателей, у какого-нибудь Гастева или Казина легко найти отзвуки героической романтики Гумилева».

32.

Святополк-Мирский Д. Рец. на кн.: Светлов М. Ночные встречи // Евразия. Париж, 1928. 22 декабря. Имеются в виду «У цыган» и «Заблудившийся трамвай». В этой рецензии говорится, что у Светлова «ритмико-синтаксические фигуры Гумилева попадаются на каждом шагу <…> Эта живучесть гумилевского влияния в таких разных поэтах, как Тихонов (теперь преодолевший его) и Светлов, – любопытный факт». Ср.: «…идет перекличка с акмеизмом. И тут М.Светлов в своей учебе поступает благоразумно. Стоит только взглянуть на “Гренаду” (стихотворение эстетически отнюдь не безукоризненное, излишне растянутое и слегка поврежденное “смычками страданий на скрипках времен”), заглавье которой заставляет думать, что мы встретились с каким-нибудь надоевшим комнатным описаньем обязательно декоративного города. Но М.Светлов разочаровывает нас “мечтателем-хохлом”, надеющимся “землю в Гренаде крестьянам отдать”. <…> Акмеистичны и по материалу, и по словарю и такие вещи, как “Я в жизни ни разу не был в таверне”, “Рабфаковке”. Однако М. Светлов нигде не забывает о своей общественной позиции и не поддается легкому искусу – давать только внешние признаки. От акмеистов же М.Светлов научился крепко чувствовать вещь, и стихи его лишены бесплотности различных “легковейных весен” (беру нарочитые штампы, израсходованные еще символистами). Рисунок его отчетлив и не гиперболичен: “Платье синенькое твое / Неподвижно на спинке стула…”. Вероятно, от акмеистов же М. Светлов уловил и многопланность поэтического повествованья – “завоеванный зачет” рабфаковки после воспоминаний о подвигах Орлеанской девы» (Поступальский И. Поэзия М. Светлова // Звезда. 1929. № 4. С. 177; «легковейная весна» – например, в стихотворении Блока «В синем небе, в темной глуби…»).

33.

Эйснер А. Прозаические стихи // Воля России. 1929. № 12. С. 82 («Кто не ощутит также и мужественный гумилевский ритм в такой хотя бы строфе…»). Ср. стихотворение А. Эйснера «Роза» с эпиграфом из гумилевской «Розы» «Ее ведь смею я почтить сонетом»: «Но я помню строчку Гумилева, / Хоть читаю в жизни между строк…» (На рубеже: Орган русского студенчества в Польше (Львов). 1927. № 4. С. 4). Об Алексее Владимировиче Эйснере (1905–1984) см.: Эйснер А. Человек начинается с горя. Стихотворения разных лет / Сост. и послесл. Е. Витковского. М., 2005 (цитированное стихотворение в это издание не вошло).

34.

Державін В. Рец. на кн.: Асеев Н. Работа над стихом. 1929 // Критика (Харків). 1929. № 5. С. 131–132; этим и рядом других украинских материалов я обязан помощи коллеги Полины Поберезкиной.

35.

Оксенов И. Письма о современной поэзии // Книга и революция. 1921. № 1 (13). С. 31.

36.

Оксенов И. Критические заметки (Наумова В. Чертеж. Стихи. Л., 1932) // Художественная литература. 1933. № 4. С. 30.

37.

Оксенов И. Вокруг «поэтического наследства» // Литературная газета. 1934. 4 октября. В какой-то момент стилистическое сходство становилось идеологической компрометацией, и тогда возникало противопоставление – идеостиль Саянова напоминал Гумилева и Г. Иванова, но у тех «это реализм деталей, т. е. реализм плоский, убогий, холодный etc.» (Тарасенков А. Сибирские стихи Виссариона Саянова // Литературная газета. 1934. 8 марта).

38.

Лежнев А. Литературные будни. М., 1929. С. 132. Ученичество Багрицкого у Гумилева фиксировалось современникам уже после появления первых стихотворений, подписанных этим псевдонимом, в одесском альманахе «Серебряные трубы». Сергей Богомолов (харьковский корреспондент Блока в 1912–1914 гг.) писал тогда: «В его экзотике чувствуется влияние русского парнасца Н.Гумилева» (Бюллетени литературы и жизни. 1915. № 10. С. 218). Ср.: «в эгофутуристской манере с налетом гумилевской экзотики» (Никонов В. Статьи о конструктивистах. Ульяновск, 1928. С. 51). Земляк-поэт С. Кесельман пародировал анонс «Серебряных труб»: «Главный поэт сборника Эдуард Багрицкий (Дзюбин). Пишущий под псевдонимами 1) Н. Гумилев, 2) Теофиль Готье, 3) Леконт де Лиль, 4) Бодлер, 5) там видно будет» (Лущик С.З. Чудо в пустыне: Одесские альманахи 1914–1917 годов // Дом князя Гагарина: Сб. науч. ст. и публ. Одесса, 2004. Вып. 3. Ч. 1. С. 172). Знавший Багрицкого со школьных лет Б.Б. Скуратов свидетельствовал (в записи не совсем осведомленного работника Института мозга): «Очень сильное впечатление произвели на него “Жемчуга“ и “Капитаны“ Гумилева и “Кипарисовый ларец»“ Иннокентия Анненского. Читал эти стихотворения и другим товарищам» (Спивак М.Л. Эдуард Багрицкий: мемуары для служебного пользования, или Посмертная диагностика гениальности // Литературное обозрение. 1996. № 5/6. С. 205). Ср. воспоминания В.П. Катаева о литературном вечере 1914 года: «Он согнул руки, положил сжатые кулаки на живот, как борец, показывающий мускулатуру, стал боком, натужился, вскинул голову и, задыхаясь, прорычал:

– “Корсар”!

Он прочел небольшую поэму в духе “Капитанов”. В то время я еще не имел понятия о Гумилеве, и вся эта экзотическая бутафория, освещенная бенгальскими огнями молодого темперамента и подлинного таланта, произвела на меня подавляющее впечатление силы и новизны» (Катаев В. Встреча // Красная новь. 1935. № 12. С. 9; Эдуард Багрицкий. Воспоминания современников. М., 1973. С. 57).

При памяти об этом первоначальном генезисе поэтики Багрицкого гумилевские реминисценции в его стихах обнаруживались без особых усилий. Например: «…насыщенность стихов Э.Багрицкого чувственными, предметными деталями сближает его с отличительными признаками того же акмеистического мироощущения. Действительно, когда мы читаем у Э.Багрицкого:

Это стремглав, наудачу, в прорубь,

Это, деревянные вздувая ребра,

В гору вылетая, гремя под гору,

Дом пролетает тропой недоброй —

нам вспоминаются и Мандельштам, впервые пожелавший “из тяжести недоброй” создать прекрасное, писавший о городе, чувствующем “свои деревянные ребра”, и Гумилев, у которого древние кумиры “смеются усмешкой недоброй”, и плотоядная выразительность стихов Нарбута или Зенкевича…» (Поступальский И. Поэзия Э. Багрицкого // Печать и революция. 1928. № 5. С. 124; цитата из «Вступления» к сборнику «Шатер»).

Впоследствии охлаждение Багрицкого к наследию Гумилева стало частым сюжетом в советской критике и в высказываниях самого Багрицкого: «Гумилев был любимым поэтом юнкеров и гардемаринов» (Коваленков А. Хорошие, разные. М., 1962. С. 36); «[Багрицкий] рассказал, что очень любил Гумилева: “Но мне теперь душно его читать, я тебе дарю его книги, потому что хочу с ним расстаться”» (Варкан Е. «Я родился при царе и девять лет жизни прожил в нормальных условиях»: Вспоминает поэт Семен Липкин // Независимая газета. 2001. 15 сентября); ср. отражение изменения его привязанностей в двух вариантах «Стихов о поэте и романтике»:

Депеша из Питера: страшная весть

О том, что должны расстрелять Гумилева.

Я мчалась в телеге, проселками шла,

Последним рублем сторожей подкупила,

К смертельной стене я певца подвела,

Смертельным крестом его перекрестила.

Цензурный вариант:

Депеша из Питера: страшная весть

О черном предательстве Гумилева.

Я мчалась в телеге, проселками шла;

И хоть преступленья его не простила,

К последней стене я певца подвела,

Последним крестом его перекрестила…

Скорее назад!

(Сарнов Б. Перестаньте удивляться! М., 1998. С. 45–46; Бизнес. Сборник Литературного Центра конструктивистов. М., 1929. С. 104). Ср. попытку обеления Багрицкого: «Хотя вопрос о литературных влияниях и не имеет той решающей роли, которую ему часто приписывают, но все же на поэтической генеалогии Багрицкого следовало бы несколько остановиться. Ее чаще всего ведут от акмеистов. Думается, что это не совсем так. Во всяком случае, основная группа акмеистов осталась Багрицкому чуждой. Ни лирическая интимность Ахматовой, ни пассеистический артистизм Мандельштама не связаны внутренне с его творчеством и не отразились на нем. Больше проявилось влияние Гумилева (всего отчетливее в “Голубях“), да и то следы его довольно поверхностны…» (Лежнев А. Литературные будни. М., 1929. С. 149).

39.

Мустангова Е. Н.Асеев // Литературный критик. 1935. № 12. С. 94. Евгения Яковлевна Мустангова (Рабинович; 1905–1937). – жена Г.Е. Горбачева, 23 декабря 1936 г. осуждена на 10 лет тюрьмы, отбывала срок на Соловках в лагпункте Муксалма, 10 октября 1937 г. приговорена к высшей мере, 4 ноября 1937 г. расстреляна в урочище Сандормох в Карелии.

40.

Степанов Н. Поэтическое наследие акмеизма // Литературный Ленинград. 1934. 20 сентября («Элементы экзотики и книжной романтики, идущие от акмеизма, встречаются даже у таких далеких акмеизму поэтов, как М.Светлов. Светлов сумел преодолеть акмеистическую красивость средствами иронии, выработкой новых принципов стихового слова»).

41.

Завалишин В. Опальный юбилей (К сорокалетию расстрела Гумилева) // Новое русское слово. 1961. 27 августа; в этой статье к школе Гумилева причислены также Э. Багрицкий, В. Саянов, В. Луговской, М. Светлов, П. Васильев, Б. Корнилов, Б. Лихарев «и многие другие».

42.

Вильям-Вильмонт Н. Еще не найденная дорога // Литературная газета. 1948. 11 февраля («Но это же интонация акмеистов и их же преклонение перед варварской первоосновой жизни! Надеемся твердо, что А. Межиров дошел до таких идейно-порочных откровений не собственным умом и сердцем. Все это, надо полагать, просто литературное заимствование, литература ради литературы»).

43.

Власов Ф. О творчестве В. Гусева // Новый мир. 1935. № 7. С. 221; см. свидетельство Анатолия Якобсона о репутации Федора Харитоновича Власова (1905–1975) как крупного стукача (Улановская Н.М., Улановская М.А. История одной семьи. СПб., 2003. С. 298).

44.

Левин Л. Все пропорции должны взвешиваться // Звезда. 1935. № 11. С. 261–264.

45.

См., например: «Пусть Гамлета четыре капитана / Как воина поднимут на щитах! <…> Еще не родившийся Гумилев нашептал их, должно быть, Кронебергу» (Вейдле В. Два искусства: вымысла и слова // Новый журнал. 1970. № 100. С. 120)

Данный текст является ознакомительным фрагментом.