Лобби: защита олигархов и дискредитация Путина

Лобби: защита олигархов и дискредитация Путина

Интересы стремящихся к гегемонии американских кругов и интересы Ходорковского совпали: и американские гегемонисты, и Ходорковский выступали против российской стратегии консолидации государства и потому решили объединить свои усилия.

Ходорковский начал обхаживать друзей в Вашингтоне задолго до встречи с Чейни. В начале 2001 года, едва Джордж У. Буш занял Белый дом, российский олигарх пытался встретиться с новым советником по вопросам национальной безопасности Кондолизой Райс. Ему отказали во встрече с Райс по причине «обвинений в допущенных в прошлом нарушениях правил ведения бизнеса», но олигарх продолжал попытки и в 2002 году встретился с рядом заслуженных членов политического истеблишмента Америки, начиная с министра энергетики Спенсера Эбрахама и заканчивая бывшим президентом США Джорджем Г. У. Бушем⁵⁷. Ходорковский установил тесные деловые отношения с Carlyle Group, инвестиционным фондом, который консультировал Буша-ст. В своих попытках упрочить отношения с семейством Бушей Ходорковский пожертвовал деньги в благотворительный фонда Лоры Буш⁵⁸, однако он не упускал возможности завести и более широкие политические связи в Вашингтоне. Олигарх встретился с бывшим сенатором-демократом от штата Нью-Джерси Биллом Брэдли, который был советником Фонда «Открытая Россия», филантропической организации, находящейся в Великобритании и финансируемой Ходорковским. Помимо создания собственного «мозгового центра» в России он сделал щедрые пожертвования Библиотеке конгресса США, а также различным вашингтонским научно-аналитическим центрам либеральной и консервативной ориентации, таким как Фонд Карнеги за международный мир (500 000 долларов) и Американский институт предпринимательства⁵⁹.

Хотя многие из упомянутых выше лиц и организаций отрицают какую-либо связь между финансовыми пожертвованиями и своей критикой ареста Ходорковского, реакция лобби на этот арест вряд ли была настолько бурной, не будь этих пожертвований. При финансовой поддержке Ходорковского и других олигархов лобби стремилось представить арест как пример подавления в России в сущности прозрачного и эффективного частного сектора и возврата к старинной модели концентрации власти для проведения антизападной политики. Люди, ставшие особенно заметными в нападках на Кремль и в обелении Ходорковского и других российских олигархов — выходцы из неоконсервативных и либеральных кругов истеблишмента.

В месяц ареста олигарха влиятельный член «Проекта нового американского столетия» и советник Пентагона Ричард Перл дал газете The Washington Post интервью, в котором настаивал на том, что США должны занять более жесткую позицию по отношению к Путину: запретить получение Россией контрактов на восстановление Ирака и исключить Россию из «Большой восьмерки». Перл сказал, что члену «Большой восьмерки» не следует дозволять «вести себя подобным образом с одним из ведущих российских бизнесменов»⁶⁰. Несколько дней спустя Джон Маккейн выступил в сенате с заявлением, в котором предупреждал о «ползучем перевороте против сил демократии и рыночного капитализма» и утверждал, что «пришло время посмотреть в лицо неприятным фактам о России»⁶¹. Вместо попыток понять российские реальности — особенности концентрации богатства и связанную с этими особенностями известную слабость государства — проблему формулировали исключительно в категориях рыночной эффективности и политической свободы. Вслед за Перлом и Маккейном призывать администрацию к более жесткой политике в отношении России вскоре начали и многие другие члены конгресса, в том числе сенатор-демократ от штата Коннектикут Джозеф И. Либерман, сенатор-демократ от штата Делавэр Джозеф Р. Байден-мл. и сенатор-республиканец от штата Индиана Ричард Дж. Лугар. Проведенные вскоре слушания о состоянии демократии в России должны были оказать давление на администрацию. В этих слушаньях приняли участие представители ЮКОСа, а сенатор Лугар посетовал на недостаточность финансовой поддержки правозащитных и демократических групп в бывшем Советском Союзе⁶². В тот момент немногие хотели вспоминать о том, что пару лет назад действия Ходорковского считались «нарушениями правил ведения бизнеса». Вместо этого олигарха с почтением называли одним из «ведущих бизнесменов». Теперь лобби полностью приняло сторону олигарха, который характеризовал свою компанию как самую честную, эффективную и прозрачную⁶³.

СМИ и научно-аналитические центры, в том числе получившие финансовую поддержку Ходорковского, также оказывали мощную поддержку российскому олигарху. В дополнение к многочисленным телешоу и рекламным акциям в ведущих национальных СМИ, восхвалявших олигархов и осуждавших «автократию» Путина, западные газеты публиковали тысячи комментариев, авторы которых выражали сочувствие Ходорковскому. Этот информационный вал был равносилен тому, что некоторые обозреватели назвали «новой холодной войной СМИ против России»⁶⁴. Упоминания о ЮКОСе, в которых дело против этой компании характеризовали как гулаговский синдикат и как торжество коррумпированных, циничных и некомпетентных правителей, демонстрировали крайнюю степень враждебности к Кремлю⁶⁵. Представители научно-аналитических центров повторяли и развивали приведенные выше доказательства антикапиталистического и антидемократического характера новой энергетической политики Кремля. Леон Арон из Американского института предпринимательства осудил то, что он считал неэффективным, в общем, отходом от либеральных реформ на энергетическом рынке и движением к новой централизации и национализации. Действия государства в отношении олигархов Арон сравнивал с забоем гусей, несущих золотые яйца⁶⁶. Член Центра стратегических и международных исследований Бжезинский выразил глубокое сожаление в связи с «приходом к власти фашистского режима, устанавливающего удушающую политическую централизацию»⁶⁷.

В обелении Ходорковского особенно отличился Фонд Карнеги за международный мир. Эксперты этого фонда, проживающие как в США, так и в России, обрушились на Кремль с жесточайшей критикой. Претензии на ее основательность они подкрепляли ссылками на российских комментаторов. Андрес Ослунд представлял ЮКОС как одно из частных предприятий с наилучшим управлением. Олигархов Ослунд считал двигателями развития России и называл священность их прав собственности одним из факторов основ быстрого экономического роста⁶⁸. Майкл Макфол описывал «дело ЮКОСа» как часть систематической тактики, с помощью которой Путин разрушает основы хрупкой российской демократии, и призывал Белый дом дистанцироваться от Кремля⁶⁹. Лилия Шевцова утверждала, что ЮКОС был обречен в силу прозрачности и законности своей деятельности, поскольку Кремль не мог терпеть ни то ни другое⁷⁰.

На Кремль в России и в западных СМИ⁷¹ обрушились и некоторые другие российские комментаторы и политики, в том числе Андрей Илларионов⁷² и Гарри Каспаров. Их высказывания обеспечили нападки американских критиков Путина дополнительной «легитимностью». Например, отвечая на вопросы журналистов об ужесточении политики в отношении России после своего выступления на конференции в Вильнюсе, вице-президент Чейни сказал: «Самым любопытным на той конференции был факт, что самую жесткую речь о России произнес не я. Ее произнес человек по имени Андрей Илларионов, который сам является русским. Он предъявил уничтожающее обвинение тому, что происходит с демократией и демократическими процессами в России. Заслуживает внимания и обстоятельство, что в прошлом Илларионов был экономическим советником Путина. Илларионов — очень известный человек, руководящий экономическим институтом в Москве»⁷³.

Таким образом, лобби использовало комментарии Илларионова и других российских оппозиционеров в удобном для себя ключе — исключительно для дискредитации законности политики, проводимой Кремлем⁷⁴. Американские комментаторы в подавляющем большинстве забыли упомянуть отмеченные выше моменты уязвимости России для давления извне или необходимость восстановления равновесия между государственной властью и крупным бизнесом.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.