Новые попытки лобби дискредитировать Россию

Новые попытки лобби дискредитировать Россию

Реакцию лобби на новые процессы в Чечне определяли три исповедуемых русофобами ключевых мифа о России. Согласно этой мифологии, Россия, в сущности антизападная, империалистическая и автократическая страна, должна подрывать политику США на Северном Кавказе, угнетать нерусские национальности, не исключая и чеченцев, а также проводить политику безжалостной централизации власти. В свою очередь, Запад остается Западом и энергично противодействует самоутверждению России. Лобби чувствовало, насколько США хотели получить важнейшую роль в восстановлении Чечни и Кавказа, и надеялись подтолкнуть Вашингтон к проведению ужесточенной политики в отношении Москвы. Однако из-за неудач США в Ираке и тогдашнего восстановления российской экономики условия развития американо-российских отношений теперь не благоприятствовали давлению на Москву. Если лобби желало убедить Вашингтон в бесполезности переговоров с Россией и аппеляций к ее разуму, ему надо было проявить исключительную энергию и изобретательность.

Первым направлением атаки на Россию стала дискредитация российских устремлений стать союзником США в войне с терроризмом. Удар по этому направлению возглавили военные «ястребы». Они убедили Буша осуществить вторжение в Ирак, устраняя одну из сил, противодействовавших глобальной гегемонии США, а теперь вели систематическую работу по подрыву прочных отношений России с Америкой. Эти люди с новой силой обвиняли Москву в подрыве международной политики Вашингтона, а потому препятствовали, а не содействовали войне с терроризмом. Издания, связанные с Джеймстаунским фондом и прочими организаторами, занялись созданием образа России как силы, представляющей даже большую опасность, чем радикальный ислам. Например, Terrorism Monitor поддержал лобби и также обвинил Москву в «прямых контактах со вторым после бен Ладена человеком в «Аль-Каиде», египетским террористом Айманом Завахири», а Кремль — в циничном манипулировании террористом для удовлетворения своих интересов. Все это якобы происходит вместо борьбы с терроризмом⁹⁴. Российские «ястребы» считали бен Ладена творением ЦРУ, продолжавшим при этом эксплуатировать свое детище⁹⁵. Американские «ястребы», в свою очередь, были уверены в способности Кремля управлять «Аль-Каидой». Другие русофобы осуждали Россию за ее нежелание признавать террористическими организации вроде Хамас и Хезболла, которые США давно уже считали таковыми⁹⁶. Не выясняя причин популярности таких организаций (почему, например, Хамас побеждает на выборах в Палестине), отвергая выдвигаемые Москвой внятные, рациональные объяснения причин выбора стратегии сотрудничества с такими организациями, русофобы исходили из ложного предположения. Согласно ему, если какая-то страна является союзником Америки, то это означает следование курсу, проводимому США на международной арене.

При рассмотрении вопросов кавказской политики лобби подчеркивало стремление России восстановить прежний имперский контроль в регионе. Кремль, во-первых, не желал ликвидировать свои военные базы в Грузии, во-вторых, вел боевые действия в Чечне и обещал применить в особом порядке военную мощь за пределами территории России в ответ на террористические вылазки. Эти действия Кремля представители лобби истолковывали как поступки, несовместимые с целями Запада, и с обязательствами, принятыми Россией по международным договорам, то есть, иными словами, проявления империализма. Любую сохраняющуюся в регионе нестабильность связывали с неудачами Кремля или с его преднамеренными манипуляциями. Например, некоторые аналитики высказывали предположения о том, что разговоры Москвы о превентивном использовании силы — всего лишь предлог для вторжения в Грузию⁹⁷. Другие эксперты высказывали предположение о желании России поддерживать напряженность на Кавказе⁹⁸. Говоря о Чечне, американские «ястребы» предполагали следующее: поскольку Россия ведет дестабилизирующие действия в весьма обширном регионе, Вашингтон тоже должен сдерживать Кремль, манипулируя чеченским конфликтом. Как писал в газете The Washington Post Джим Хогленд, явно отсылая к книге Збигнева Бжезинского, устранение конфликта на «шахматной доске игры между Востоком и Западом не столько умеряет, сколько усиливает агрессивную решимость Путина»¹⁰⁰. Тем временем представители чеченских боевиков вели собственную игру, поддерживая стремление Запада воспользоваться ослаблением России из-за войны в Чечне. По словам Ахмеда Закаева, в противном случае Россия сможет эффективно преследовать «стратегическую цель, которая заключается в подрыве «однополярного» мирового порядка и поддержании высоких цен на нефть»¹⁰¹.

Второе направление критики России сводилось к распространению старых обвинений в «варварском» отношении к чеченцам и к дополнению старых обвинений новыми. Тут военные «ястребы» действовали совместно с «ястребами»-либералами и представителями лобби восточноевропейских националистов. Кремль обвиняли в причастности к взрывам жилых домов в 1999 году, а распространяли эти ложные сведения на Западе в числе прочих Закаев, беглый магнат Борис Березовский, бывший сотрудник КГБ Александр Литвиненко и журналист Анна Политковская¹⁰². В 2005 году к этим обвинениям добавились новые — в отравлении чеченских детей. В конце того года в больницы Шелковского района северной Чечни доставили несколько детей и взрослых, страдавших судорогами и сильной головной болью. Им поставили временный диагноз: отравление неизвестным ядовитым веществом. Поскольку число заболевших росло, издание Джеймстаунского фонда изложило историю с позиций группы чеченцев, возлагавших вину за произошедшее на российские спецслужбы. Пускай правительство Чечни распорядилось провести расследование, эксперты Джеймстаунского фонда уже установили «истину»: «Вопрос в том, что скрывают чиновники, и ответ на него таков: молодых чеченских женщин умышленно травили сотрудники спецслужб. Причина тоже ясна, однако она слишком шокирующая для того, чтобы в нее можно было поверить: российские спецслужбы проводят геноцид чеченского народа»¹⁰³. Именно так старое обвинение в геноциде снова вытащили на поверхность, пусть и в новой форме.

Лобби также продолжало энергично распространять старые обвинения в геноциде и варварском отношении к чеченцам. Словом, говоря о кризисе с заложниками в Беслане, Дэвид Саттер из Гуверовского института и Хадсоновский институт заподозрили российские власти в «списании» жизней детей, находившихся в захваченной боевиками школе, и, «возможно, даже умышленном содействии террористам при захвате школы, чтобы получить оправдание их уничтожению»¹⁰⁴. Введя в оборот предположение о тактике российского правительства, Саттер затем объяснил варварское решение российской политической культурой и «классической военной доктриной, предписывающей уничтожать укрепленные объекты, нимало не заботясь о жизни безвинных людей». По мнению Саттера, выход из кризиса заключался в принятии условий, выдвинутых лидером террористов Шамилем Басаевым. В этом Саттер видел «смысл», хотя условия Басаева включали предоставление Чечне формальной независимости и диктовались под угрозой уничтожения детей. Если Саттер обвинял российское правительство в создании бесланского кризиса и в манипулировании им, то «Американский комитет за мир в Чечне» опубликовал исследование о чеченских боевиках-смертниках. В этом документе Россию снова обвиняли в нежелании «вести переговоры с умеренными членами чеченского сопротивления»¹⁰⁵. В качестве эпиграфа к исследованию выбрали слова Бжезинского: «Можно ли ожидать умеренных действий от людей, которым отказано в надежде?» В данном исследовании не содержалось ни малейшего морального осуждения взрывов, совершенных террористами-смертниками, чьи действия объясняли «асимметричной борьбой с русскими». Тем временем Human Rights Watch продолжала собирать документальные свидетельства нарушения Россией прав человека, отказываясь систематически расследовать такие же нарушения, свершаемые чеченскими террористами, и ограничиваясь лишь риторическим осуждением этих преступлений¹⁰⁶. Наконец, в марте 2006 года группа общественных деятелей опубликовала в европейских и американских СМИ открытое письмо, где утверждалось, что «пожар» на Кавказе распространяется, а не затихает. В этом письме, подписанном в числе прочих бывшим президентом Чешской Республики Вацлавом Гавелом, бывшим президентом Ирландии и комиссаром ООН по правам человека Мэри Робинсон, а также основателем Института «Открытое общество» Джорджем Соросом, наступление российских войск на Грозный сравнивали с карой, которой Гитлер в 1944 году подверг Варшаву, и выражали глубокое сожаление по поводу «колониальных и уничтожающих авантюр», призывали к жестким действиям в отношении правительства России¹⁰⁷.

Лобби развернуло согласованную атаку на проводимую Кремлем политику «чеченизации», дискредитируя ее как политический метод обострения кризиса, а не как его решение. Такой акцент сильно походил на интерпретации чеченских террористов-маргиналов вроде Ахмеда Закаева, называвшего «чеченизацию» единственным для России способом «избежать настоящих переговоров о мире»¹⁰⁸. Поскольку ведущие органы печати вроде Financial Times и The New York Times начали сообщать об успехах политики России в Чечне¹⁰⁹, лобби стремилось придать этим сообщениям антироссийский оттенок. Некоторые его представители энергично отрицали успехи российской политики и настаивали на том, что «это явление («чеченизацию») чеченское общество, в сущности, встречает тотальной враждебностью»¹¹⁰. Другие члены лобби считали «чеченизацию» путем к независимости Чечни¹¹¹. Иные участники лобби признавали определенный прогресс в Чечне и отсутствие террористических актов в республике, но объясняли эти сдвиги изменением стратегии чеченских террористов, а не политикой Москвы¹¹².

Чтобы оказать влияние на людей, определявших внешнюю политику США, лобби с особой яростью набрасывалось на Россию в моменты ее наибольшей уязвимости — сразу после крупных террористических актов вроде Беслана или намеченных накануне американо-российских саммитов, способствующих давлению на Кремль. Возможно, наиболее мощная волна обвинений на Россию и ее власти обрушилась сразу же после бесланской трагедии, что не могло не отразиться на официальной позиции США. Американские СМИ неожиданно заполнили статьи, где от Кремля требовали или начать переговоры с «умеренными», или «дать чеченцам их собственную землю», а также поддерживали ужесточение политики США в отношении России¹¹³. 30 сентября 2004 года в западных СМИ появилось «Открытое письмо главам государств и правительств стран Европейского Союза и НАТО». Письмо было инициировано группой «Проект нового американского столетия» и подписано 115 видными политиками и интеллектуалами США и европейских стран¹¹⁴. Авторы письма обвиняли Кремль в использовании бесланской трагедии для «дальнейшего подрыва демократии в России… и проталкивания мер, приближающих Россию к авторитаризму». Поскольку Масхадов одобрил убийство назначенного Москвой главы Чечни Ахмада Кадырова, лобби стало позиционировать Масхадова как законного представителя чеченцев. Масхадов говорил, что Кадыров «получил то, чего заслуживал»¹¹⁵, и угрожал преемнику Кадырова и его сторонникам, явно потворствуя лобби. Впоследствии лобби искало замену Масхадову среди других лидеров-террористов¹¹⁶. Получив поддержку в виде откликов сторонников радикальной вестернизации России и снова действуя в соответствии с ожиданиями чеченских террористов, лобби использовало бесланский кризис как повод для нападения на Путина¹¹⁷. Путина критиковали, называли набирающим силу автократом, неспособным к переговорам¹¹⁸ и стремящимся ликвидировать в России существующие сдержки и противовесы¹¹⁹. В прессе, отражающей господствующие взгляды, немногие обозреватели могли высказать возражения против такой интерпретации событий¹²⁰.

Похожие волны нападок СМИ на Кремль произошли перед встречей глав государств «Большой восьмерки», состоявшейся в Санкт-Петербурге в июне 2006 года и во время парламентских выборов в декабре 2007 года. В обоих случаях правительство России было уязвимо для международной критики, потому что надеялось на продолжение сотрудничества с США, и в обоих случаях лобби активно пыталось добиться ужесточения позиции Белого дома. Помимо кампаний, развернутых в СМИ, конгресс США провел слушанья по России. На них выступили известные политики — Том Лантос, Джон Маккейн и Илиана Роуз-Лехтинен, резко осудившие президента Путина за авторитаризм, коррупцию, «таинственные взрывы домов в Москве» и за «вторжение в Чечню»¹²¹. Наконец, в многочисленных открытых письмах, заявлениях и политических документах, разработанных либеральными и консервативными научно-аналитическими центрами для того, чтобы оказать воздействие на администрацию Буша, постоянно присутствовал односторонний взгляд на события в Чечне. В общем, возникло крайне искаженное представление о политике России в Чечне, и оно определяло жесткую линию политики США, ставшую логическим выводом из общего неверного представления.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.