НОВЫЕ АКЦЕНТЫ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ РОССИИ

НОВЫЕ АКЦЕНТЫ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ РОССИИ

«КТО ЕСТЬ МИСТЕР ПУТИН?»

Российская делегация, которой на международном экономическом форуме в Давосе в конце января 2000 года был задан этот вопрос, предпочла просто промолчать. Даже российские политики и бизнесмены, которые приехали на этот раз в Швейцарию для неофициального обсуждения проблем мировой экономики, мало что могли сказать об экономических приоритетах будущего российского президента. Еще больше неясностей было тогда по вопросам направления и стиля внешней политики В. Путина.

В 1998—1999 годах частые смены премьеров и частые болезни президента Б, Ельцина вносили элементы нестабильности не только во внутреннюю, но и во внешнюю политику нашего государства. Однако и в первые месяцы 2000 года Владимир Путин, как исполняющий обязанности президента РФ, не имел еще тех полномочий и авторитета, которые позволили бы ему не только определять какие-либо новые направления или акценты внешней политики, но и решать накопившиеся с прошлых лет проблемы.

Еще осенью 1999 года, а затем и в первые месяцы 2000 года Владимир Путин провел много встреч в Белом доме и в Кремле с политиками разных стран. Однако это были, как правило, встречи не на высшем уровне, и главной целью иностранных государственных деятелей была не выработка каких-либо новых соглашений, а изучение ситуации в России и знакомство с новым российским лидером. Это и понятно: в стране происходила смена как политического режима, так и политических поколений. В 1998—1999 годах ни один из аналитических центров Запада не предсказывал появления во главе России такого необычного политика, как Путин. Здесь был список из 10—12 имен, но имени Путина в этом списке не было. Даже в ЦРУ, как оказалось, о Путине практически ничего не знали.

Теперь нового российского лидера внимательно изучали политики и бизнесмены, политологи и журналисты. В печати за-ладных стран еще в октябре-декабре 1999 года были опубликованы сотни статей о Путине. Здесь было много критических оценок, связанных главным образом с работой Путина в «органах». Однако вместе с чувством раздражения и даже горечи были очевидны удивление и неподдельный интерес к новому российскому лидеру. «В борьбе за место преемника Ельцина, — писала газета “Вашингтон пост”, — неожиданно вышел на авансцену Путин, который сделал ставку на исход непредсказуемой войны. Профессиональный разведчик, который долгое время был агентом КГБ на линии фронта холодной войны в Восточной Германии, Путин ведет себя на публике сдержанно, сурово и сухо. Опираясь на имидж “крутого парня”, он использует чувство оскорбленного самолюбия и раздражение, которые преобладают в настроении россиян. Он завоевал лояльность вооруженных сил, чувствующих себя униженными. Ясно одно — у Путина большое политическое будущее».¹

«За истекшие 100 дней, — писала парижская газета "Фигаро”, — Владимир Путин прочно обосновался у кормила власти. Этот прежде неизвестный деятель, на которого никто не стал бы делать ставку, теперь намного опережает всех других при всех опросах. Бывший агент КГБ стал знаменосцем войны в Чечне, полностью взяв на себя ответственность за военные операции. Поддерживаемый общественностью и генералами, он обеспечил себе широкое поле для маневра и невиданную популярность. Все представители либеральных партий собираются один за другим под его знамена. Даже коммунист Геннадий Зюганов, а также Евгений Примаков и мэр Москвы Юрий Лужков, считающиеся его самыми ярыми противниками, не исключают возможности сотрудничества с ним. Это ошеломляющее развитие событий позволило Путину предстать во всем своем блеске, обеспечивая ему все большую независимость от “семьи”» ²

«У Путина нет харизмы, — отмечала немецкая газета “Таге-санцайгер”. — Он говорит тихо, но ясно и понятно и не любит жестикулировать. Иногда он шутит, но сразу становится серьезным. Путин не вызывает у населения того чувства неловкости, которое вызывал Ельцин. Несмотря на свою сдержанность, премьер олицетворяет собой решительность и достоинство русского народа, и населению это нравится. Его популярность удивительно высока и сравнима лишь с былой популярностью Ельцина, а чеченская война превратила Путина в национального героя».³

Сходные, хотя и более сдержанные оценки Путину давали те политики, которым довелось в октябре—декабре 1999 года встречаться и беседовать с российским премьером. Во всяком случае, все отмечали информированность и компетентность Путина и его умение вести дискуссию.

После добровольной отставки Бориса Ельцина и назначения досрочных выборов Президента Российской Федерации внимание западной печати к Путину, естественно, возросло, но усилились и сомнения. Путина называли «уравнением со многими неизвестными», «котом в мешке», «чистым листом», даже «волком в овечьей шкуре». Газеты писали о Путине как о «загадочном политике», который «поднялся вверх с головокружительной быстротой» и «цели которого не ясны». Одна немецкая газета писала с удивлением, что «Путин производит впечатление человека, способного ходить по поверхности воды».⁴

Тем более интересными были оценки Владимира Путина со стороны крупных западных политиков, которые в первые месяцы 2000 года встречались с президентом РФ. Неоднократно и очень высоко оценивал нового российского лидера британский премьер Тони Блэр, который был первым из западных лидеров, встречавшимся с Путиным в начале года. «Путин в высшей степени разумен и точно знает, чего он хочет добиться в России», — сказал, в частности, Блэр. Французский министр иностранных дел Юбер Ведрин, который имел с Путиным в начале февраля довольно продолжительную и острую беседу, был более конкретен: «Этот человек наделен сильным характером. Я увидел в нем патриота, охваченного идеей величия его страны. Он желает, чтобы Россия заняла подобающее ей место и была уважаема в мире. Умный, сосредоточенный и острый собеседник, Путин не ведет записей. Он живо реагирует на беседу, прерывает говорящего и демонстрирует ясный, точный и быстрый ум и видение ситуации. Это одновременно хладнокровный и увлеченный человек».⁵

Вполне благоприятное впечатление произвел Путин и на госсекретаря США Мадлен Олбрайт. «Это человек, с которым можно иметь дело», — сказала американская «железная леди». Общий смысл ее высказываний сводился к тому, что Путин — это хуже, чем хотелось бы американцам, но гораздо лучше, чем могло бы быть.⁶ На Олбрайт, как и на Ведрина, произвело сильное впечатление то обстоятельство, что около трех часов (гораздо дольше, чем это планировалось) Путин обсуждал с ней самые разные и сложные темы, включая Чечню, контроль над вооружениями и проблемы нераспространения ядерного оружия, а также проблемы ПРО (противоракетной обороны), не заглядывая при этом ни в какие бумаги.

Победа В. Путина на президентских выборах 26 марта 2000 года также широко комментировалась в печати всех стран, которые были в той или иной степени связаны с Россией. Однако многие из оценок влиятельных западных газет были крайне поверхностны и неадекватны. «Российские толстосумы помогли Путину взобраться на вершину власти, — писала британская газета “Обсервер”. — С победой Путина Россия отправляется в путешествие в неизвестность, и вполне вероятно, что крупный капитал будет играть в этой стране все большую и большую роль. Путин дружит с Березовским и, может быть, находится в его руках», — замечала газета, ссылаясь на мнение Игоря Малашенко.⁷ «Победа Путина — это победа, и очень большая победа, российской олигархии», — сообщала своим читателям испанская газета «Мундо».⁸ «Ни у кого не вызывает сомнений, — заявляла итальянская газета “Коррера делла сера”, — что своим неудержимым взлетом Путин обязан безоговорочной поддержке со стороны своих “друзей”-олигархов, контролирующих телевидение и газеты».⁹

Были, правда, и прямо противоположные суждения о том, что Путин быстро положит конец коррупции и власти олигархов, что он «незамысловат, как стакан чая», что это всего лишь «второй Андропов». Наиболее разумным было, пожалуй, суждение американской газеты «Бостон глоб». «В ходе поразительной избирательной кампании, — писала эта газета, — Путину удалось показать каждой группе избирателей волшебное зеркало, в котором каждая из них увидела скрытого сторонника собственных устремлений. С философской точки зрения, три качества Путина стояли выше других: реализм, прагматизм и патриотизм. Ни один предыдущий российский лидер не говорил со своими гражданами с такой жестокой откровенностью. Все это предоставляет западным разработчикам политики прекрасную возможность для сотрудничества, и президент Клинтон не должен упустить этот шанс, хотя его администрация и вступает в последний год своей деятельности».¹⁰

О НОВОЙ КОНЦЕПЦИИ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ

После официального вступления в должность Президента Российской Федерации активность Владимира Путина во внешней политике стала возрастать, Уже в мае 2000 года Путин провел встречи и беседы почти со всеми лидерами государств СНГ. В Кремле готовились к визиту в Москву президента США Билла Клинтона, а также к большой поездке российского президента в страны Западной Европы. Одновременно шла разработка обновленной концепции внешней политики Российской Федерации.

Россия больше не ставила перед собой каких-либо глобальных, а тем более идеологических задач супердержавы. Новая концепция была концепцией многополярной системы международных отношений, реально отражающей многоликость современного мира с многообразием его интересов. Однако положение России в мире определялось здесь не только как одного из европейских государств, но и как великой евразийской державы, которая несет ответственность за поддержание безопасности в мире по всем направлениям как на глобальном, так и на региональном уровне. «Являясь постоянным членом Совета Безопасности ООН, — говорилось в этом документе, — обладая значительным потенциалом и ресурсами во всех областях жизнедеятельности, поддерживая интенсивные отношения с ведущими государствами мира, Россия оказывает существенное влияние на формирование нового мироустройства».¹¹

В. Путин не только руководил разработкой нового варианта внешнеполитической концепции, но и подчеркивал необходимость не столько оборонительного, сколько наступательного проведения ее в жизнь и самой активной работы по защите национальных интересов России. Подобного рода установки нового российского руководства не встретили почти никаких возражений в странах Западной Европы, в странах Азии, в Японии и в странах СНГ Влиятельная испанская газета «Мундо» писана в конце мая: «Россия — огромная страна, в которой почти никогда не садится солнце, она продолжает играть роль решающего фактора в мировом порядке, ибо при всех своих трудностях она имеет второй в мире ядерный потенциал, по природным богатствам является самым богатым государством мира, а ее народу свойствен весьма высокий интеллектуальный уровень. Не оценивать эту очевидную истину могут только невежественные и близорукие политики».¹²

К сожалению, немало именно таких, не столько невежественных, сколько ангажированных, но влиятельных политиков имелось в США, где появление во главе России такого лидера как Путин многие встретили с откровенной досадой. Еще в апреле 2000 года, выступая на одной из международных конференций по геополитике, Збигнев Бжезинский говорил, сравнивая Путина с Андроповым: «У обоих этих персонажей есть один общий недостаток. Путин, как и Андропов, явно приверженец величия страны и ее державной внешней политики. Это не устраивает Россия не должна даже помышлять о том, что возьмет пример с Франции де Голля. После крушения СССР Россия ничего не имеет. Нет в России ни демократии, ни реформ, нет вообще функционирующего государства. Потеряны армия и внешняя политика. Для России должна быть уготована примерно такая же роль, как для кемалистской Турции, принявшей лидерство Запада».¹³ То же самое говорил в конце мая 2000 года в Конгрессе США недавний директор Агентства национальной безопасности Уильям И. Одом: «Надо преодолеть инерцию мышления холодной войны, согласно которому Россия является самым главным государством в мире. Россия переживает трудные времена. Она попала в классическое положение “слабого государства”, типичное для современных стран третьего мира. Она не сможет оправиться за ближайшее десятилетие и, возможно, за ближайшие несколько десятилетий. Мы мало что можем сделать в связи с этим. Америка должна отойти в сторону, скромно признав, что российские проблемы огромны и что только русские могут их решить, если это вообще можно сделать. Но мы должны сказать русским, что они должны прекратить широкомасштабное вмешательство в Чечне, и они не должны вмешиваться во внутренние дела бывших советских республик».¹⁴

Эти высказывания принадлежали политикам, давняя неприязнь которых к Советскому Союзу и к России ни для кого не была секретом. Советский Союз с его известными внешнеполитическими концепциями и амбициями вызывал среди большинства политических лидеров Запада не только раздражение и недовольство, но и страх, и именно этот страх, недовольство и раздражение многие из западных политиков перенесли на Россию — правопреемницу Советского Союза. Несмотря на все поражения и потери последних десяти лет, Россия оказалась в целом не такой слабой и деморализованной державой, как этого хотелось бы недавним противникам СССР. Сильная и независимая от Запада Россия тоже пугает многих — и не только в Прибалтике, Западной Украине или в Восточной Европе, но и в других странах. Об этом можно было бы говорить как о примере недальновидности в политике, но это реальность, с которой российским политикам приходится иметь дело. У Советского Союза в прошлом было немало друзей на Западе, и не только в коммунистическом движении, но и в кругах левой интеллигенции, в движениях за мир, против вьетнамской войны и расовой дискриминации и в других левых течениях. Сегодня этот левый политический спектр существенно уменьшился, но и здесь появилось немало критиков России, и оснований для такой критики со стороны западных левых Россия в последние десять лет давала немало.

Конечно, и без России Западу было бы не очень уютно: давление Востока и Юга рождает здесь новые страхи. Это давление испытывает и Россия, и потому разумные политические компромиссы и экономическое сотрудничество России и Запада необходимы. Однако осознание всех этих новых реальностей требует времени и терпения.

Нельзя не отметить, что внешнеполитическая активность Владимира Путина встретила критику и в России, и не только в кругах крайних радикалов. Так, руководитель независимого Совета по внешней и оборонной политике России Сергей Караганов писал: «Концепция многополярности предполагает активную внешнюю политику по всем направлениям. В целом этот подход во многом соответствует интересам России, но у него есть и серьезные изъяны. Этот подход неэкономичен, растягивает очень скудные дипломатические и иные ресурсы и требует от России проведения политики глобальной державы, в то время как она является пока слабеющей региональной державой. Нужно ли было вовлекаться в конфликт вокруг Югославии с теми ресурсами, которые у нас были? Что мы выигрываем от маневров вокруг Ирака?»¹⁵

С. Караганов неправ. Россия не региональная держава. Без России и сегодня невозможно представить ни Европу, ни Азию, она доминирует в северных районах планеты; только несколько десятков морских миль отделяют Россию от Аляски и Японии, она граничите Китаем и Кореей, у нее есть давние связи с Индией, со странами Центральной Азии, Среднего и Ближнего Востока. Российская Федерация просто не может отказаться от многих еще и сегодня действующих обязательств, которые она приняла на себя как правопреемница Советского Союза. При разумном проведении активной международной политики Россия могла бы не растрачивать, а увеличить свои дипломатические и иные ресурсы. В настоящее действительно трудное время только положение и поведение России как одной из великих ядерных держав может обеспечить наши национальные, государственные и экономические интересы, и с этим обстоятельством не может не считаться ни один из политических лидеров страны, если он рассчитывает сохранить власть и влияние.

В июне и июле 2000 года преимущества такой активной политики как раз и показал В. Путин.

ПОЕЗДКА В ЗАПАДНУЮ ЕВРОПУ

Вскоре после встреч и переговоров с Биллом Клинтоном в Москве, главной темой которых был новый американский проект развертывания национальной системы ПРО, проект, в который были вложены уже громадные средства и который нигде, пожалуй, кроме США, не встретил поддержки, Владимир Путин, как президент России, совершил два своих первых официальных визита в страны Западной Европы — сначала в Италию, а через несколько дней в Испанию и Германию. Путин встречался с лидерами этих стран, с общественными деятелями и бизнесменами, участвовал в некоторых культурных мероприятиях, был принят в Ватикане Папой Римским. Были обсуждены некоторые важные инициативы, например создание общей европейской системы ПРО — в ответ на сомнительный американский проект.

Сенсаций не было, но общие результаты этих визитов были оценены всеми экспертами как хорошие. «Я буду долго и хорошо сотрудничать с Путиным. Это несомненно», — заявил в одном из своих интервью об итогах встречи с российским президентом канцлер ФРГ Герхард Шредер. Неплохими были результаты и экономических переговоров. Страны, в которых побывал Путин, не относятся к членам ядерного клуба, хотя и входят в НАТО. Но именно поэтому все они с очень большим сомнением отнеслись к американским планам ограниченного национального. ПРО, а к предложениям Путина отнеслись, по крайней мере, с явным интересом. Как говорили профессиональные дипломаты, Путин предпринял атаку с флангов на американский проект, вовлекая неядерные страны в обсуждение главных вопросов европейской безопасности.

Нет необходимости говорить здесь о всех деталях стремительного, но насыщенного, визита В. Путина в страны Западной Европы. Европейские лидеры увидели настойчивого, уверенного в себе и компетентного политика, очень сильно отличающегося от Бориса Ельцина и по стилю поведения, и по характеру ведения переговоров. Не было никакой фамильярности, встреч «без галстуков». Путин не стремился изображать из себя ни царствующую особу, ни супермена. Он не проявлял ни высокомерия, ни дешевых попыток обязательно понравиться собеседнику, он не нарушал принятый этикет. Как отмечал профессиональный дипломат и бывший министр иностранных дел СССР Александр Бессмертных: «Путин — скорее европейский, немного скучноватый тип современного политика, деловитого и прагматического, добивающегося своих целей. Для нынешней России это хорошо».¹⁶ Одна из статей в германской печати имела заголовок: «Путин — немец». И действительно, немцам очень понравилось, что президент России говорил с ними на хорошем немецком языке.

Однако именно в этом для партнеров Путина были и трудности: у них уже сложился свой стереотип русского лидера — от Хрущева до Ельцина, и Путин этому стереотипу не соответствовал. Один из российских экспертов из Академии государственной службы при президенте РФ, Екатерина Михайлова, писала по этому поводу: «Все, что Путин демонстрирует мировому сообществу, для зарубежного политического истэблишмента неожиданно, странно и непривычно. Это идет вразрез с восприятием государственных деятелей СССР и России, выработанным за прошедшие десятилетия. Вместе с тем ясно, что перед ними политик нового типа, за которым при этом громадная, ядерная держава, Это и пугает, и настораживает, заставляет не только искать политические контакты, но и демонстрировать взаимопонимание и лояльность. У Запада нет опыта работы с государственными деятелями этого типа, все политические методики отработаны с учетом менталитета членов Политбюро, партхозактива, секретарей обкома и т. д. Даже Горбачев, который пытался проводить политику гласности и открытости, сам политиком нового типа не был».¹⁷

Нет сомнений, что и западные политики и эксперты внимательно фиксировали все подробности стиля и характера Владимира Путина. Однако бросалось в глаза, что западная печать и телевидение, которые уделяли много внимания Путину в январе, марте или мае 2000 года, в июне говорили о нем мало, хотя теперь он был ближе. Сообщения о встречах и пресс-конференциях Путина почти не излагались на первых страницах газет. Некоторые обозреватели связывали это показное равнодушие западных СМИ с войной в Чечне или с «делом Гусинского». Но война в Чечне шла давно, а «делу Гусинского» на Западе также не уделялось большого внимания. Еще по освещению событий 1999 года в Югославии мы могли убедиться, что западная печать достаточно хорошо управляема, и надо полагать, что она реагировала в июне 2000 года на какие-то ясные для нее сигналы.

Поражала и тенденциозность многих материалов о Путине. Например, итальянский журналист Джульетто Кьеза, бывший коммунист, двадцать лет работавший в СССР и России, друживший с Михаилом Горбачевым, писал о визите Путина в Италию; «Сразу видно, что он шьет костюмы в старом советском стиле. Это заметно по длинным рукавам пиджака Путина, которые покрывают его вспотевшие на летнем солнцепеке руки. Это видно и по узлу его галстука. Так галстук уже не принято завязывать даже в самой России. Узлы на галстуке поменялись после того, как молодые реформаторы, вроде Чубайса, Авена, Березовского и Гайдара, стали заказывать себе одежду прямо из Лондона, Парижа и Рима. Нам, итальянцам, удалось рассмотреть вблизи человека, олицетворяющего собой результат самого невероятного, самого фантастического и самого циничного манипулирования целой страной. План манипуляторов, как известно, заключался в том, чтобы в течение шести месяцев привести к власти человека, который до этого был “никто”. Да и самому этому человеку никогда не могло прийти в голову, что он может оказаться на вершине политического Олимпа. Складывается впечатление, что его выбрали с помощью компьютера, дав задание отыскать человека, не имеющего ни прошлого, ни лица, ни харизмы. Не подлеца, но и не героя. Человека, имеющего обычные добродетели и пороки, со скромным и ограниченным мировоззрением. Операция удалась на славу, и 26 марта господин “Никто” стал Царем».¹⁸

Сходным образом писали и говорили о Путине и многие другие журналисты, но это было в декабре 1999 года или в январе-феврале 2000 года (хотя и без того высокомерия, которое странным образом возобладало в статьях Джульетго Кьезы). Но в июне 2000 года казалось неуместным публиковать все эти примитивные конспирологические рассуждения в духе теории заговора как главной движущей силы истории. Очень большой объем информации о Путине и его пути к вершинам власти в России уже не позволял говорить о нем как о господине «Никто», да и как о «Царе».

Впрочем, сам Путин спокойно отнесся ко всем обстоятельствам и комментариям, связанным с его поездкой в страны Европы, и, как мы убедились в июле, внес надлежащие коррективы.

ПОЕЗДКА НА ВОСТОК

В июле 2000 года восточное направление стало основным во внешней политике президента России. Первым этапом здесь было участие В. Путина во встрече «Шанхайской пятерки» в Душанбе. В это объединение входили до сих пор Россия и Китай, Казахстан, Киргизия и Таджикистан. Туркмения давно уже объявила о своем полном нейтралитете в регионе и отказалась входить в какие-либо объединения. Пытался дистанцироваться от России и Узбекистан — самая развитая в экономическом и культурном отношении страна в Средней Азии, претендовавшая на лидерство в регионе. Но на этот раз в Душанбе прилетел и президент Узбекистана Ислам Каримов, для чего были веские причины.

Именно летом 2000 года радикальное исламское движение «Талибан» одержало ряд побед на севере Афганистана, что позволило талибам приблизиться к границам государств постсоветской Средней Азии. Это воодушевило вооруженных фундаменталистов Таджикистана, Узбекистана и Киргизии, укрывшихся в труднодоступных горных районах обширного региона. При поддержке талибов одна из крупных банд радикалов начала наступление на Узбекистан. Конечной целью похода было, по мнению экспертов, создание исламского государства в плодородной и многонаселенной Ферганской долине. В регионе складывалась обстановка, потенциально более опасная, чем в Чечне в 1999 году.

Между тем ни одно из постсоветских государств, включая и Казахстан, не подготовилось к эффективному отпору мусульманским фанатикам: за десять лет после распада СССР здесь так и не было создано достаточно эффективных силовых структур — армии, разведки, пограничной охраны, спецподразделений по борьбе с терроризмом. Оставляли желать лучшего и взаимоотношения стран этого региона, и все это очень беспокоило не только Россию, но и Китай с его исламскими территориями. В Среднюю Азию хотели перебраться и некоторые наемники из Чечни, что позволяло сделать вывод о каком-то общем руководстве, синхронизирующем военные акции афганских талибов, узбекских и таджикских моджахедов и чеченских террористов.

Встреча в Душанбе лишний раз показала, что именно от России и Китая в наибольшей степени зависит поддержание стабильности в огромном регионе Центральной Азии. Владимир Путин заявил на встрече, что Россия не только сохранит, но и увеличит свое военное присутствие в Таджикистане, а также окажет необходимое военно-техническое содействие другим среднеазиатским государствам. Лидеры «Шанхайской пятерки» поддержали позицию КНР по тайваньскому вопросу, а также «справедливые действия России в Чеченской республике». Они выразили стремление сформировать в регионе новую модель безопасности, которая будет отличаться от союзов и блоков времен холодной войны. При этом мало кто мог оспаривать важность стабильности в этом регионе в обшей системе международных отношений. Было решено также преобразовать «пятерку» в «Шанхайский форум», куда вошел и Узбекистан.

18 июля 2000 года с переговоров в Пекине началось дальневосточное турне президента В. Путина. Западные газеты писали, что визит Путина в Китай не принес сюрпризов и был выдержан в традиционной для Путина «активной манере». Как и ожидалось, лидеры двух стран подписали не только общую «Пекинскую декларацию», но и специальное заявление с возражениями по поводу попыток развертывания в США «ограниченной» национальной системы ПРО. Россия и Китай подтвердили курс на стратегическое партнерство.

В данном случае речь шла не просто о дипломатии. Заявление России и Китая было требованием двух ядерных держав, являющихся постоянными членами Совета Безопасности ООН. Лидеры КНР и РФ договорились о сотрудничестве по нескольким крупным экономическим проектам, об увеличении продажи Китаю продукции военно-промышленного комплекса и о расширении приграничной торговли. Очень хорошее впечатление произвела и общая атмосфера встречи Цзян Цзэминя и Владимира Путина. Стороны демонстрировали не просто приветливость, а дружеское расположение, взаимное понимание и уважение, какого на встречах лидеров наших двух стран не приходилось наблюдать уже несколько десятилетий.

В. Путин был искренне тронут оказанным приемом, и ему было приятно убедиться в том, что некоторые из китайских руководителей знают русский язык. Эти люди, включая Цзян Цзэминя, в 50-е годы учились и работали в СССР, и они знают и любят Россию. «Москва—Пекин: ось или копье?» — задавалась вопросом британская радиостанция Би-би-си. На этот вопрос ответил Цзян Цзэминь. «Москва—Пекин, — сказал он, — это новый тип взаимоотношений двух стран, это союзнический альянс, который не направлен против третьих стран, это проведение в жизнь идей многополярного мира».

Встречи в Пекине подготовили и успех визита В. Путина в Корейскую Народно-Демократическую Республику — визита, который в печати разных стран и разных направлений не без оснований называли сенсацией и прорывом. Ни советские, ни российские лидеры никогда не посещали Пхеньян. Никогда не посещали КНДР и лидеры западных стран. Поэтому визит Путина можно было считать успехом и для Северной Кореи — она начинала выходить из полной международной изоляции.

Известно, что политика этой почти закрытой для внешнего мира страны вызывала озабоченность в западных странах, а особенно в Японии и в Южной Корее. Именно ракетная программа КНДР стала главным доводом и оправданием для США в попытке разработать собственную национальную систему ПРО. Здесь нет необходимости говорить об идеологии и формах северокорейского тоталитарного режима. Очевидно, однако, что продолжение внешней изоляции этого режима только усиливало представление северокорейцев о своей стране как об осажденной крепости. Уже поэтому визит Путина в Пхеньян мог считаться историческим для всего региона.

Масштабы почестей, которые оказали президенту РФ, были беспрецедентными, радость сотен тысяч корейских граждан казалась совершенно искренней. Самым важным результатом проведенных переговоров стало согласие лидера КНДР Ким Чен Ира отказаться вообше от северокорейской ракетной программы, «если более развитые страны помогут КНДР провести запуски спутников для нужд связи и для исследования космоса». Рассказывая через день о своих встречах в Пхеньяне, Путин отметил, что Ким Чен Ир, которого он пригласил в Россию, показался ему хорошо информированным современным политиком и что Россия и КНДР могут существенно увеличить свое экономическое сотрудничество.

Некоторые из российских газет и журналов пытались утверждать, что от визита В. Путина в Пхеньян выиграл только Ким Чен Ир, который «рассказывал неопытному российскому президенту разные байки о корейской мирной ракетной программе». Писали и о том, что Япония была чем-то сильно обижена и т. п.

Но это было не так. Дальневосточное турне Путина вызвало большой интерес, повышенное и в основном благожелательное внимание в Японии. Японские газеты писали о том, что именно Россия выводит Северную Корею из тупика и это увеличивает политическую весомость голоса Москвы. Раздражение чувствовалось лишь в комментариях некоторых консервативных европейских газет. «Владимир Путин отправляется на Окинаву, чтобы принять участие в своем первом саммите “восьмерки”, — писала лондонская “Таймс”. — По дороге он занимается шоуменством. Его визиты в Китай и Северную Корею — это не более чем шоу. Путину важно выставить в витринах на Окинаве собственный товар, и идеальный способ вызвать интерес США к России как к глобальному игроку — это разыграть “китайскую карту”».¹⁹

Но именно лейбористский британский премьер Тони Блэр приветствовал Путина на Окинаве с наибольшей теплотой.

САММИТ НА ОКИНАВЕ. УСПЕШНЫЙ ДЕБЮТ В. ПУТИНА В МИРОВОЙ ПОЛИТИКЕ

Журнал «Коммерсантъ-Деньги», отражая взгляды и настроения людей из окружения Бориса Березовского, заявлял, что президент Путин делал в Окинаве одну ошибку за другой и что Россия потерпела на саммите «восьмерки» тяжелое поражение, которое можно сравнить только с разгромом российской эскадры в Цусимском проливе в 1905 году.²⁰ Это утверждение нет смысла опровергать. По мнению всех серьезных политических обозревателей, да и самих участников трехдневного совещания, лидеров восьми наиболее развитых индустриальных стран, участие президента Путина в работе саммита оказалось успешным и важным и для Путина, и для других лидеров.

Владимир Путин прибыл на Окинаву из Благовещенска вечером 21 июля и не участвовал в первой рабочей встрече собравшихся лидеров. Но уже после ужина он имел часовую беседу с Биллом Клинтоном и подробно рассказал ему о своих переговорах в КНР и КНДР. По большому счету Клинтон был доволен. Он сам загнал себя в угол, заявив ранее, что США обязательно примут решение о ПРО в августе 2000 года. Но Клинтон не смог убедить ни своих союзников, ни оппонентов в целесообразности такого решения, нарушающего ракетно-ядерную стабильность. К тому же первые испытания моделей «звездного оружия» были неудачными, а вся система первой очереди ПРО оказалась и слишком дорогой, и слишком ненадежной. Теперь Клинтон мог отложить решение, не теряя лица. Это и было сделано фактически в совместном заявлении Путина и Клинтона по завершении их встречи. Уже через несколько недель президент США официально объявил об отсрочке в развертывании национальной противоракетной обороны НПРО. Решение было оставлено на усмотрение следующего президента Соединенных Штатов.

По оценке экспертов, это означало, что договору по ПРО 1972 года продлена жизнь еще как минимум на шесть лет, конечно, в случае победы демократов на президентских выборах в США. Все дипломатические и военные эксперты рассматривали это решение Б. Клинтона как самую крупную дипломатическую победу России за последние несколько лет. При этом она была достигнута без длительной и острой полемики. Все лидеры стран, собравшихся на саммит «восьмерки», приветствовали достигнутый компромисс. Они с большим вниманием выслушали также рассказ Путина о его поездке в Китай и КНДР. Именно Путин оказался в центре внимания всех участников встречи; его выступление, ответы на вопросы и дружеская полемика с ним стали центральной частью общего обеда восьми лидеров.

В большом итоговом документе окинавского саммита нашли отражение и российские предложения, особенно в разделах о сокращении вооружений и об опасности международного терроризма.

Нет необходимости подробно говорить обо всех результатах этой насыщенной переговорами, заявлениями и предварительными соглашениями встречи, на которой обсуждались ракетно-ядерная стабильность и СПИД, роль информационных технологий и проблемы старения населения, развитие мировой торговли и вопросы экологии. Никаких конфликтов на саммите не было. Владимира Путина приняли в клуб глав государств даже с некоторым воодушевлением. Комментарии мировой прессы также были в основном благожелательными: «Владимир Путин удачно провел свой международный дебют. Он проявил как твердость и настойчивость, так и способность к компромиссам», «Президент России стал звездой саммита “большой восьмерки”», «Российский президент новичок в “восьмерке”, но он как никто другой сумел извлечь выгоду из состоявшегося саммита», «Путин получил нашивки руководителя высшего ранга: он приехал новобранцем, а уехал ветераном», «Загадочный господин Путин весьма непринужденно вошел в круг сильных мира сего». Это цитаты из статей самых влиятельных газет Италии, ФРГ, Франции, Швейцарии.

«С тех пор, как два года назад Россию пригласили в полноправные члены “восьмерки”, — писала газета “Вашингтон пост”, — остальные лидеры обращались с президентом бывшей супердержавы как с бедным родственником. Клоунские ужимки путинского предшественника Бориса Ельцина на последних двух встречах только укрепили впечатление лидеров “восьмерки”, что Россия, несмотря на весь свой ядерный арсенал, не имеет такого руководства, которое можно принимать всерьез. Своим уверенным и отточенным выступлением на саммите в Окинаве новый президент России Владимир Путин начал менять это впечатление. Комментарии нескольких лидеров “восьмерки” и высокопоставленных лиц показывают, что 47-летний бывший агент спецслужб приблизил Россию к тому, чтобы ее считали заслуживающей доверия мировой державой» ²¹

Еще 22 июля 2000 года в газете «Сегодня» — любимом детище В. Гусинского — главный политолог этой газеты Автандил Цуладзе писал: «Запад еще не решил, как относиться к России, а западные лидеры хотят услышать от российского президента о его внутренней политике*. Однако, к огорчению Гусинского и Цуладзе, никто не просил В. Путина давать на саммите в Окинаве отчет о его внутренней политике. Никто не спрашивал В. Путина о военных действиях в Чечне, никто не задавал ему вопросов о судьбе Гусинского и "Медиа-Моста". И уже 27 июля все тот же А. Цуладзе, обобщая отклики западных СМИ на окинавский саммит, был вынужден констатировать, что «американцы ставят теперь на Путина». При этом Цуладзе указал целых семь причин того, что побудило Запад сделать ставку именно на Путина, а не на его оппонентов в России.

Вполне вероятно, что именно это обстоятельство привело в самом конце июля двадцать одного «олигарха» в Кремль на встречу с Путиным и побудило В. Гусинского к фактической капитуляции, а затем и к бегству из России.

ВОКРУГ СВЕТА ЗА ДЕВЯТЬ ДНЕЙ

Осень 2000-го и зима 2000/2001 года по числу и насыщенности встреч на высшем уровне, а также других внешнеполитических контактов и переговоров не имели прецедентов в российской дипломатической истории. Владимир Путин за шесть месяцев провел столько встреч и переговоров с лидерами других стран, сколько Борис Ельцин не провел за все годы своего президентства. Президент Российской Федерации посетил страны Дальнего Востока и Западной Европы, Центральной и Южной Азии, Латинской и Северной Америки. Он побывал в Закавказье и в Монголии. В. Путин не был в эти месяцы только в Африке и Австралии, но и здесь по его поручению побывали вице-премьеры российского правительства Илья Клебанов и Валентина Матвиенко.

В самом начале сентября 2000 года Владимир Путин вылетел из Москвы на Камчатку, и после короткого пребывания в Петропавловске-Камчатском и встречи с руководителями этого края отправился в Токио, где начался его официальный визит в Японию. Путин встречался здесь с императором Японии, вел переговоры с премьером Ёсиро Мори, выступал перед политиками, общественными деятелями и бизнесменами. Этот визит не стал прорывом, он мало приблизил наши страны к решению проблемы «северных территорий» — нескольких островов Курильской гряды — и к подписанию мирного договора. Однако некоторые взаимовыгодные экономические соглашения были подписаны, и общая атмосфера в отношениях России и Японии, по крайней мере, не ухудшилась. «Президент Путин произвел в Токио впечатление сильного лидера, — писала газета “Асахи”, — и он защищал престиж великой России и ее государственные интересы»²².

5 сентября 2000 года самолет с российским президентом на борту взял курс из Токио на Восток в сторону США и после многочасового перелета приземлился в аэропорту Нью-Йорка. «Саммит тысячелетия», или юбилейная 55-я сессия Генеральной Ассамблеи в Нью-Йорке, на которую были приглашены главы государств и правительств более чем 160 стран, была не столько деловым, сколько рекламным для ООН мероприятием, продолжавшимся три дня — с 6 по 8 сентября 2000 года. Наибольшее внимание прессы и участников саммита было приковано к личности и встречам президента США Билла Клинтона, который должен был покинуть свой пост в конце года. Но на втором месте по вниманию был, несомненно, Владимир Путин, президентский срок которого только начинался.

Подготовка к встречам в Нью-Йорке шла в России много месяцев и с участием многих людей. Но главную работу должен был проделать все же сам президент, и он справился с ней хорошо. Высказывались сомнения не в том, соответствовал ли новый российский лидер ожиданиям, а в том, нужны ли вообще такие дорогостоящие и помпезные встречи, и что остается от них в мировой политике. Многие газеты в России, в США и в других странах писали, главным образом, не о том, что сказал на пленарном заседании Ассамблеи Владимир Путин в отведенные ему по регламенту пять минут, а о посещении Путиным выставки русского авангарда в музее Гугенхейма, о том, где он обедал и ужинал и чем его угощали в различных ресторанах. Да и как вообще можно комментировать деятельность российского президента, который только в первый день саммита провел более десяти важных встреч, в том числе с президентами США, Китая, Мексики, Индонезии, Ирана, Кипра, Турции, с премьером ФРГ?

Каждая из таких встреч готовилась в МИД России несколько месяцев и включала много вопросов, но на каждую из них отводилось лишь 30 минут, включая время на перевод. Рабочий день В. Путина начинался в Нью-Йорке в 7 часов утра, а заканчивался в 12 часов ночи.

За поведением и стилем работы Путина следили политики, политологи, журналисты, спецслужбы. Но никаких сенсаций не было. Президент Путин сохранял все эти три дня тот же стиль и характер поведения, какой был у него во время июньского визита в страны Европы: внешне холодный и спокойный порядок ведения переговоров, невозмутимость, даже некоторую отрешенность.

Конечно, Путину потребовалось выказать не только терпение, но и выносливость. Газеты писали о способности российского лидера как к мгновенному расслаблению, так и к столь же быстрой мобилизации сил, характерных для хорошего спортсмена. Уже по окончании саммита и, вероятно, для демонстрации своих возможностей В. Путин, вопреки советам большинства своих помощников, согласился на часовое интервью в прямом эфире с одним из самых популярных телеведущих США Ларри Кингом, который считается очень трудным собеседником, предпочитающим задавать политикам самые неожиданные и неудобные для них вопросы.

Но оказалось, что Путин знает ситуацию в России гораздо лучше, чем Ларри Кинг, сведения которого не шли дальше поверхностных комментариев нью-йоркских газет. Поэтому В. Путин был в большей мере готов отвечать на вопросы о России, чем Ларри Кинг был готов задавать их новому лидеру нашей страны. Одна из российских газет писала, подводя итоги «саммита тысячелетия»: «За 55-летнюю историю ООН в ее штаб-квартире в Нью-Йорке видели Россию всякой: упрямой, безалаберной, щедрой, простодушной, но не всегда ставящей во главу угла собственные интересы и действительные выгоды. Поэтому уходящий из большой международной политики Клинтон — это для саммита событие. А пришедший в большую политику Владимир Путин — явление. В Ноевом ковчеге “юбилейной сессии” на них смотрели, за ними наблюдали, их сравнивали. Для этого покинувшие зал после выступления Клинтона возвращались на свои места и слушали Путина. Все видели — у России появился характер».²³

Из Нью-Йорка Владимир Путин улетел в Москву, завершив таким образом свое кругосветное путешествие, которое продолжалось девять дней.

ДЕЛА В СНГ

Во второй половине сентября в центре внимания В. Путина оказались дела СНГ. Он вел переговоры с президентами Украины, Молдавии и Армении. Но наиболее важными для России были переговоры в столице Казахстана. На встрече в Астане был подписан Договор об образовании ЕАЭС, или Евроазиатского экономического сообщества. Образцом для этого нового объединения был, несомненно, Европейский союз. В ЕАЭС вошли Россия, Белоруссия, Казахстан, Киргизия и Таджикистан. Здесь не предполагалось создавать каких-то центральных органов, наподобие Еврокомиссии в Брюсселе, Европейского парламента и т. п. У участников ЕАЭС очень большой опыт сотрудничества еще со времен Советского Союза, они использовали для делового общения русский язык и принимали как нечто естественное лидирующую роль России.

Параллельно с работой ЕАЭС в столице Киргизии Бишкеке был проведен и саммит государств СНГ, подписавших Договор о коллективной безопасности, в котором участвовал и президент Армении. Именно центральная роль России во всех этих объединениях не устраивала Узбекистан и Украину, и президентов этих государств не было в Астане и Бишкеке. Однако самый большой ущерб от неучастия в обшей работе несли не Россия или Казахстан, а сами Узбекистан и Украина. Экономическая и политическая интеграция на постсоветском пространстве — это объективный процесс, и он определяется в первую очередь геополитическими факторами, историей, экономикой и географией.

Вопрос об отношениях с Россией оказался главным и для государств Закавказья, но и здесь он решался по-разному. Дружеские и союзнические отношения между Россией и Арменией не подвергались сомнению с первых дней СНГ. Гораздо более трудными оказались отношения между Москвой и Баку. Дружеский визит Владимира Путина в Азербайджан уже в январе 2001 года, его радушная встреча с президентом Гейдаром Алиевым показали, что руководство Азербайджана начинает пересматривать свое представление о Турции и НАТО как о своих главных экономических и политических партнерах. Почти миллион граждан Азербайджана работали в России, главным образом в торговле, и этот фактор не только экономической, но и социальной жизни наших государств никто не мог игнорировать. Россия подписала с Азербайджаном договор о разделе Каспийского моря и ряд других соглашений. Визит Путина в Баку был полон разного рода многозначительных жестов, которые нет нужды толковать. Владимиру Путину были вручены диплом и мантия профессора Университета славистики, Гейдару Алиеву — копия диплома специальной ленинградской школы КГБ, которую молодой Алиев окончил в 1949-м с отличными оценками...

Еще за два месяца до визита В. Путина в Баку власти Азербайджана передали российским правоохранительным органам четырех чеченских боевиков, обвиняемых в организации взрыва дома в Дагестане. Это был важный шаг, который означал конец политики «нейтралитета», а порой и потакания сепаратистам, элементы которой можно было видеть в Азербайджане. Не без основания предполагалось, что некоторые из тайных троп шли из Чечни через горы Дагестана в Азербайджан и еще дальше — в Афганистан. Можно было надеяться, что весной и летом 2001 года эти тропы будут перекрыты более эффективно.

Иная ситуация сложилась в Грузии, где в Панкисском ущелье нашли приют и убежище не только несколько тысяч чеченских беженцев, но и отдельные отряды боевиков. И по другим «направлениям» руководство Грузии продолжало в 2000 году проводить политический курс на изоляцию от России. Поэтому введение для граждан этой страны визового режима при въезде и выезде из России оказалось неизбежным. О возможности такого шага