Бессрочный произвол

Бессрочный произвол

Продолжение ельцинизма при Путине наиболее явно выразилось в попрании закона о запрете занимать губернаторскую должность (должность главы региона) более, чем на два избирательных срока. Уловка номенклатуры состояла в том, что третий срок она начинала отсчитать с момента принятия соответствующего закона. Но были и более экстравагантные варианты, когда сверх этой уловки приходилось добавлять еще и ссылку на региональный закон, который должен был приводиться в соответствие с федеральным, но не приводился. Так завершение полномочий для ельци-нистов удалялось все дальше и дальше. Сложилась новая геронтократия — из старых коммунистических кадров, разбавленных «молодыми, да ранними» приятелями Путина.

Увы, федеральная власть не только не противостояла этим уловкам (по сути — издевательству над здравым смыслом и законом), но обеспечила ельцинистов своей защитой. Мне довелось убедиться в этом в 2004 году в переписке по поводу губернаторских выборов в Рязанской области. Сейчас это уже «вчерашний снег», присыпанный пеплом отмерших законодательных актов. Но интересен подход бюрократии, ее выкрутасы с законом. В этом смысле для меня Рязанская область оказалась модельной: если здесь так, то и в других местах — не лучше.

Законодательством Рязанской области было предусмотрено ограничение, согласно которому глава администрации Рязанской области не мог избираться на указанную должность более двух сроков подряд. 06.10.1999 г. был принят Федеральный закон «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации», где также указано, что одному и тому же лицу запрещается избираться на должность высшего должностного лица субъекта РФ более двух сроков подряд. В ст. 30 Федерального закона предписано: «в целях приведения законодательства субъектов Российской Федерации в соответствие с настоящим Федеральным законом и обеспечения преемственности власти устанавливается переходный период — два календарных года со дня вступления в силу настоящего Федерального закона». То есть, изменения должны были произойти с октября 1999 по октябрь 2001, не позже.

Закон — ничто, если его некому защищать. Его просто не станут исполнять. Так и получилось в Рязанской области, где местная власть приняла закон об изменениях, предписанных федеральным законом, после указанного срока — только в 2002 году. Казалось бы, хватит уж занимать пост губернатора — 8 лет прошло! Нет, бюрократия цепляется за подлокотники своих кресел. Она определили, что в Рязани третий срок будет отсчитываться именно с 2002 года. Хотя логика вещей говорила, что отсчитывать надо никак не позднее, чем с октября 2001.

По этому поводу я попытался затеять переписку с Центральной избирательной комиссией. Но результат был нулевой: глава ЦИК ответил: «Субъекты Российской Федерации… вправе решить вопрос об исчислении указанных сроков полномочий и по окончании установленного ст. 30 Федерального закона двухлетнего срока». Но это прямо означало, что такого рода вопрос может «висеть в воздухе» бессрочно, а федеральное законодательство фактически тем самым отменяется! Если санкции за такое положение дел не существует, значит, выборы главы субъекта федерации можно считать сущей профанацией, а суверенитет России — фикцией! Если же санкция есть, то следует усматривать ее именно в том, что законодатель ввел ограничение на срок принятия решений по вопросу об исчислении сроков. Нарушение установленного срока, разумеется, есть нарушение закона. Никакое решение за переделами этого срока просто не может быть законным! То есть, рязанское решение принципиально не может считаться действующим.

Увы, глава ЦИК написал о некоем «смысле» закона, отвлекаясь от его буквы. Получилось, что «определение порядка» исполнения закона отличается от собственно исполнения закона. Утверждалось, что затягивание «определения порядка» вовсе не есть нарушение закона. То есть, норма федерального закона — просто ничто! Если это кому-нибудь нужно. Ну а таковые всегда находились на разных этажах бюрократии.

В случае если срок исполнения не имеет значения, он не устанавливается. Если же срок установлен, то соответствующая правовая норма действует именно в течение этого срока. За пределами этого срока принятие формально законной нормы становится, таким образом, нелегитимной, что и произошло в Рязанской области. Но этого никто и не подумал учитывать.

Безнадежность переписки заставила меня прекратить ее, признав полную несостоятельность юридических аргументов председателя ЦИК и фиктивность этой структуры. Фактически мной был установлен факт произвольной отмены федерального закона при попустительстве тех, кто должен был скрупулезно следовать ему. Из чего следовало, что нарушения закона самим ЦИК не заставит себя долго ждать. Действительно, в последующие годы массовые нарушения избирательного законодательства всегда проходили под покровительством этой неуважаемой структуры.

Переписка с Генеральной прокуратурой была еще менее конструктивной. Ответы из Генеральной Прокуратуры сплошь состояли из ссылок на статьи законов; какие-либо аргументы в них отсутствовали. Как я заметил в дальнейшем, принцип круговой поруки в органах прокуратуры использует именно этот стиль. Ссылки на закон не сопровождаются аргументами о том, что именно данная норма закона должна быть применена в данном случае, и что эту норму закона для данного случая следует трактовать определенным образом. Так образуется тотальное беззаконие, которое можно покрывать ссылками на законы без всякой связи положений данного закона с реальностью. В дальнейшем я не раз убеждался в том, что Генеральной Прокуратурой закон либо игнорируется, либо применяется произвольно — так, как сказало начальство. А если оно ничего не сказало, то задача прокуроров состоит в том, чтобы не позволить закону сдвинуть ситуацию с мертвой точки. То есть, в этом случае мы имеем дело с саботажем.

По сути дела, Генпрокуратура отрицает саму возможность анализа правоприменения в конкретных случаях, что ведет ее к неспособности системно противодействовать правонарушениям и исполнять положенные ей законом функции. Огромная армия правоохранителей, таким образом, оказывается предельно неэффективной. При наличии самых современных средств борьбы с преступностью и правонарушениями институт прокуратуры недееспособен — в силу подчинения его бюрократии. Если «человеческий потенциал» никудышный, никакими техническими средствами он не может быть оживлен.

В данном конкретном случае проявился преступный заговор против России, результатом которого было почти повсеместное сохранение за старыми ельцинскими кадрами своих постов — не только на третий, но и на четвертый сроки. Некоторые территории России оказались буквально захвачены мафиозными кланами. В связи с этим, у меня не было никаких сомнений в том, что выборы, профанированные во всех отношениях, должны быть отменены. Решение об отмене выборов глав регионов было поддержано и большинством членов фракции «Родина». Впрочем, заговор от этого не рассеялся, поскольку наиболее одиозные представители региональной власти оказались переназначенными на свои посты указами Президента Путина, а уходить начали лишь в 2010 году — при Медведеве. Тем самым Путин подтвердил свою зависимость от политики Ельцина, полное единодушие с кадрами, разоряющими страну в 90-е.

Разрывы логики в прокурорских ответах, как в дальнейшем мне пришлось многократно убедиться, являются для правоохранительных органов повсеместной практикой. Они не привыкли складывать свои аргументы в цепочки и выводить одно из другого. Все, что они могут-утверждать то, что им в данный момент кажется выгодным или правильным. На доказательство они не способны. Норма закона в этом случае просто бесполезна. При любом законе можно утверждать все что угодно. И нет разницы, возглавляет ли в России прокуратуру В.В.Устинов или Ю.Я.Чайка. Беззаконие носит системный характер в силу произвольности суждений прокуроров и отсутствия у них элементарных профессиональных навыков.

Что творилось со статусом и порядком обретения должности на уровне губернаторов, повторялось в самых уродливых формах и на муниципальном уровне. Уже в 2004 году местные олигархии начали использовать не просто административный ресурс, а все свои административные рычаги, чтобы не допускать участия в выборах неугодных кандидатов в депутаты.

В Москве выборы вообще с 1990 года не бывали свободными. Но с 2004 года начались тотальные фальсификации — приводы к избирательным участкам студентов и военнослужащих, обзвоны и обходы граждан, которые ставили свои подписи в поддержку того или иного кандидата в депутаты, а потом и вовсе «волшебные урны» с двойным дном и «карусель» — голосование одних и тех же лиц на многих избирательных участках. Позднее практика давления на граждан, пользующихся своими правами выдвигать тех или иных кандидатов или вступать в политические партии, стала столь обширной, что Верховный Суд, рассматривая очередную жалобу, прямо постановил, что чиновники могут проверять все и вся и навещать граждан всюду, где бы они ни находились.

В 2004 году в Москве проходили муниципальные выборы. Мне довелось разбираться с ситуацией, возникшей в избирательной комиссии района «Аэропорт». В ходе проверки подписных листов с подписями избирателей представителями территориальной избирательная комиссия (ТИК) проводила телефонный опрос граждан, поставивших свою подпись в поддержку своего кандидата, о чём были свидетельства целого ряда избирателей района. Таким образом, было допущено нарушение Избирательного кодекса Москвы, запрещающего установление достоверности подписей избирателей методом опроса. Помимо этого был нарушен федеральный закон «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации», который указывал на то, что «установление достоверности подписи избирателя методом опроса запрещается».

ЦИК РФ просто отправил мое обращение на московский уровень. В ИК Москвы объявили, что никаких опросов не было, а были некие заключения рабочей группы. То же самое мне сообщили из территориальной ИК. Это было стопроцентное вранье. Только угроза прокурорской проверки заставила чинуш зарегистрировать кандидата, которому чинили препятствия. Но у бюрократии была следующая линия обороны — фальсификация голосования. Назначенные группы чиновников без граждан и помимо их воли определяли, кто будет представлять в местных муниципальных собраниях интересы граждан.

Именно тогда, наблюдая за методами московской бюрократии и предпринимая попытки противодействовать беззаконию, мне довелось предсказать, что отдавать власть на выборах представителям народа никто не собирается, что избирательные кампании 2007–2008 годов будут тотально фальсифицированы через подтасовки избирательных бюллетеней и подделки протоколов избирательных комиссий. Поэтому из политики будут выключены все неугодные лица и неугодные организации. Этот прогноз полностью сбылся.

Судя по репрессиям против русских общественных активистов и уничтожению самодеятельных политических организаций, можно понять, что политика остается только на улице и в неформальной пропаганде. Она перестает быть предметом дискуссий, выбора и компромисса. Она переходит в стадию самого жесткого конфликта. Причем ключевой темой этого конфликта стали национальные отношения и положение русского народа, который сегодня ущемлен во всех проявлениях своей воли — прежде всего, воли к определенной форме государственности, к восстановлению своих исторических традиций и прекращению власти коррумпированной бюрократии.

Регламентированная политическая конкуренция ушла из России, больше ее не существует. Соответственно, реальная конкуренция за идеи, конкуренция за умы будет происходить вне разрешенного политического пространства, вне партий. А это значит, что действующий режим готовит себе ту же участь, что и Коммунистическая партия Советского Союза в 1991 году, когда все ресурсы у нее были, но реальная политическая борьба была отодвинута куда-то на задворки: именно там и проходило формирование обще-схвенного сознания. И, в конце концов, это общественное сознание порушило власть. Тяжелые последствия мы имели и для государственности, но такой партии, как КПСС, больше нет. Что вселяет надежду, что и преемницы ее методов — «Единой России» — скоро тоже не станет.

Еще в 2007 году я уверенно прогнозировал убийственный для партии бюрократии кризис, который наложится на экономический кризис и социальный коллапс. Исходя из имеющихся данных о принципах деятельности захватившей власть бюрократии, можно сказать одно: власть ожидает развал. И проблема в том, кто решится выгнать из власти безумцев и воров. Ведь в ближайшие десятилетия мы будем решать свою судьбу на грани жизни и смерти, а масштабные потрясения, к которым страну вели Ельцин и Путин, займут многие годы. Если у нации отыщется воля к жизни, то появятся и решительные государственные мужи, которые обеспечат сменяемость руководства на всех уровнях, а захватчиков власти из «Единой России» посадят на скамью подсудимых.