2. Первые сведения о мафии

2. Первые сведения о мафии

С 1901 по 1909 год в треугольнике, образуемом городами Палермо, Трапани и Агридженто, было совершено 5084 умышленных убийства, в среднем около 250 убийств в год в Палермо, около 130 в Кальтаниссетта, более 100 в Трапани и около 140 в Агридженто. Если по всей Италии с 1900 по 1910 год было зарегистрировано чуть более 2500 умышленных убийств в год, то в сицилийских провинциях, где господствовала мафия, т. е. на территории, занимавшей менее половины острова, была совершена почти третья часть всех умышленных убийств, совершенных в Италии с 1900 по 1910 год. С 1906 по 1910 год в среднем по Италии было зарегистрировано 9,93 убийства на каждые 100 тыс. жителей, в то время как в Палермо это число подскакивало до 39,53; в Кальтаниссетта достигало 39,23; в Агридженто оставалось на уровне 34,04; а в Трапани равнялось 26,73. В первые годы нашего века первенство по количеству убийств, бесспорно, принадлежало Сицилии, хотя не все из них были совершены мафией. Показательно, что в то же десятилетие — 1900–1910 годы — Трапани, Палермо, Агридженто, Кальтаниссетта находились на уровне чуть ниже среднего национального, указанного в статистических данных, касающихся общей преступности (от убийства и кражи до нарушения правил дорожного движения), в то время как эта средняя цифра оказывалась почти удвоенной по Неаполю и его провинции.

Следовательно, на рубеже XIX и XX веков Италия с полным основанием связывала мафию с Сицилией. Считалось, что остров как бы сам по себе порождает мафию.

В 1875 году депутат парламента Бонфантини писал в связи с очередным парламентским расследованием, что сицилийское общество не стояло перед социальными или политическими проблемами, что основная ответственность за происходящее на Сицилии ложилась на Бурбонов и что мафия являлась построенным «на инстинктивной, жестокой, своекорыстной солидарности сообществом, которое объединяло в ущерб государству, закону и правовым органам всех тех лиц и те социальные слои, которые желали извлекать средства для своего существования и благополучия не трудом, а насилием, мошенничеством и угрозами».

В 1876 году Франкетти и Соннино, авторы самого блестящего исследования, когда-либо посвященного мафии, установили, что мафия — это «стоящее над законом сообщество», не вызывающее враждебности местного населения, потому что это сообщество оценивает человека «не в зависимости от отношения к нему властей и законов», а в соответствии с глубоко укоренившимся в сицилийском обществе понятием, согласно которому власть может основываться лишь на силе и насилии.

Кое-кто из членов комиссии Ячини, проводившей в 1884 году обследование земель Сицилии, связывал причины распространения преступности на острове с его климатом, отличающимся часто почти африканской жарой. В эти же годы Ломброзо, давший независимо от своей теории точный анализ системы функционирования мафии, считал, что в ней проявлялась атавистическая наследственность жестоких обычаев и нравов первобытного населения острова. И наконец, Ничефоро в конце прошлого века прямо говорил о «сицилийской расе», которая по своим наследственным качествам решительно асоциальна и в высшей степени преступна, а потому должна быть признана низшей расой.

На подобные теории сицилийцы реагировали с вполне оправданным негодованием.

По мнению молодого Палермского маркиза Антонио ди Рудини, которого в 1876 году называли «чудо-ребенком итальянской политики», следует отличать «порядочную мафию», основанную на мужестве, непокорности и стремлении не дать взять над собой верх, от «вредной мафии», выросшей на преступлениях и круговой поруке. В 1896 году Джузеппе Питре, один из крупнейших социологов, лингвистов, исследователей сицилийского фольклора, опубликовал статью, в которой утверждал, что слово «мафия» является синонимом «преувеличенного представления о значимости индивидуальной силы, нетерпимости к превосходству, самоуправству и деспотизму другого человека». Тогда же, в 1898 году социалист Каммарери Скурти, придерживающийся скрупулезной точности в своих исторических выводах, рассматривал всю жизнь Сицилии как сплошной «ад», пропитанный всевозможным насилием и своеволием власть имущих, в котором мафия, сама по себе не всегда воплощение преступности, обозначала для отдельного человека «необходимость преуспеяния в жизни».

Наряду с этими спорами, в которых проступала их идеологическая основа, в эти же годы берет свое начало и мифологизация образа жизни мафиози, хотя, как недавно доказал Титоне, «засада» — излюбленная тактика, к которой почти всегда прибегала мафия, — сама по себе была «подлостью и трусостью», то есть привычкой нападать врасплох на человека, лишенного возможности обороняться.

К сожалению, ожесточенные споры о «сицилийском характере» мафии, сопровождаемые бесконечными укорами и взаимными обвинениями, продолжаются и в наши дни, и это, как замечает Нандо Далла Кьеза, перевело вопрос о сицилийской мафии в плоскость моральной болезни и скрыло ее глубокое и вполне определенное политическое содержание.

Я думаю, что, помимо характерных черт, присущих «южному вопросу», возникшему на рубеже XIX–XX веков и исследовавшемуся многими политиками и социологами, начиная от Джустино Фортунато до Грамши и Дорсо, власть мафии, укоренившаяся на Сицилии во второй половине XIX века, имела свою отличительную особенность. В это время в Италии известны и другие районы (Апеннинские горы, большая часть провинции Венето, предгорья Альп под Бергамо, ущелья Пьемонта), где царила страшная нищета и самый настоящий голод, однако только на Сицилии отмечались постоянные волнения и восстания местного населения, выступавшего против почти всех правительственных мер. Даже те умышленные убийства, о которых говорилось выше, показывают, что на Сицилии к концу XIX и началу XX века деятельность государства не находила одобрения. Недаром в эти годы среди островитян ходили поговорки: «В римской верхушке одни потаскушки», «Правительство в столице хуже блудницы».

Вопрос о власти мафии этого периода должен рассматриваться в связи со следующими основными вопросами:

1. Как воспользовались плодами Рисорджименто победители и побежденные?

2. Какие формы новой власти образовались на острове, почему они возникли на Сицилии после ослабления, а затем и падения монархии Бурбонов?