2. Наша партия в Коммунистическом Интернационале и начало ее большевизации

Наша партия, как известно, встретила Великую Октябрьскую социалистическую революцию с единодушным восторгом и большим воодушевлением. Она восприняла се лозунги. Она мобилизовала трудящихся нашей страны па защиту молодой Советской социалистической республики.

В период гражданской войны, империалистической интервенции и жестокого голода в Поволжье наша партия развернула замечательную политическую кампанию и кампанию помощи Советской России. Памятными в нашей истории останутся те месяцы, когда наши трудящиеся крестьяне с необычайным энтузиазмом и готовностью к жертвам отдавали значительное количество продовольствия для советских братьев и когда борьба рабочего класса иод руководством партии привела к разложению находившейся на болгарской территории 20-тысячной врангелевской армии и воспрепятствовала ее использованию черчиллевцами для военной интервенции против Советской страны.

На своем съезде в 1919 году наша партия провозгласила себя Коммунистической партией. В отличие от партий многих других стран наша партия вошла в Коммунистический Интернационал как единое целое. Более того, под руководством большевистской партии и бессмертного Ленина она приняла участие в его создании. Она приняла новую программную декларацию, в которой рассматривала пролетарскую революцию уже не как дело неопределенного будущего, а как близкую задачу, объективные условия для постановки которой уже созрели и разрешение которой зависит от подготовки субъективного фактора революции, то есть главным образом от готовности и способности самой партии быть организатором и вождем революции. На своем съезде в 1921 году партия восприняла принцип диктатуры пролетариата в форме советской власти как основного вопроса пролетарской революции. В резолюции по крестьянскому вопросу партия провозгласила союз рабочих и крестьян под руководством рабочего класса как необходимое условие победы революции. Принятие этих программных положений, которые партия широко популяризировала посредством издания на болгарском языке основных трудов Ленина, сопровождалось ее активным участием в работе Коммунистического Интернационала.

Партия в принципе восприняла и методы нелегальной борьбы, сочетание их с широким использованием всех легальных возможностей для борьбы и революционной пропаганды, какие давали парламент и общинные и окружные советы.

Партия заложила основы своей военной организации, развернула значительную пропагандистскую и организационную работу среди солдат и приступила к вооружению масс. Она возглавляла упорную борьбу трудящихся после катастрофической войны, широкое движение за амнистию, против дороговизны, против использования Болгарии как плацдарма для интервенции против Советской России, за признание Советской России.

Одновременно с этим партия вела массовую борьбу за превращение общин из орудия подавления, грабежа и эксплуатации в органы, служащие интересам трудящихся масс. Ряд важных городских общинных советов и некоторые сельские общинные советы находились под руководством Коммунистической партии. Так, в 1920 году у нас были коммунистические советы в 22 городах и 65 селах. Народная политика в вопросах хозяйственной и культурной жизни, проводившаяся ими в интересах рабочего класса и других трудящихся слоев населения, естественно, встретила ожесточенное сопротивление буржуазии и ее центральной власти. В истории нашей страны останется памятной длительная и крайне ожесточенная борьба за создание и укрепление так называемых коммун.

Конечно, без захвата государственной политической власти пролетариатом, возглавляемым партией, эти коммуны не могли долго существовать и были одна за другой разгромлены буржуазией.

Но борьба за завоевание общин трудящимися под руководством партии значительно способствовала сплочению масс в борьбе против эксплуататоров и грабителей плодов народного труда и еще больше укрепила доверие этих масс к партии.

Наша партия вообще связывала борьбу за непосредственные нужды трудящихся с подготовкой к решительным боям за победу революции. Когда же дело касалось особо важных интересов трудящихся или когда политические права и свободы последних находились под серьезной угрозой, партия без колебаний прибегала и к организации всеобщей политической забастовки, как ото было, например, в 1919—1920 годах во время забастовки транспортников, и к крупным массовым выступлениям, как это было в 1922 году, когда она пошла на сотрудничество с правительством Земледельческого союза для борьбы с поднимающейся реакцией и фашизмом. Так партия сплотила новые широкие массы города и деревни.

Но, даже являясь членом Коммунистического Интернационала, добившись серьезных и значительных успехов в своем развитии в качестве руководителя классовой борьбы трудящихся в условиях революционной обстановки непосредственно после войны, партия все еще не понимала — а партийное руководство и тогда не сумело конкретно разъяснить ей — коренного различия между теснячеством и большевизмом, с тем чтобы извлечь из этого различия все необходимые уроки и возглавить борьбу за преодоление отрицательных пережитков теснячества, за перевооружение партии марксистско-ленинским учением.

Правда, партия накапливала и свой собственный революционный опыт, но в ней еще продолжали преобладать навыки легальной пропагандистской работы, представление о марксизме скорее как о доктрине, чем как о руководстве к революционному действию.

Это особенно ярко продемонстрировала позиция партийного руководства 9 июня 1923 года, когда в нем взяло верх именно тесносоциалистическое доктринерское понимание революционного процесса. В оправдание провозглашенного партийным руководством злополучного «нейтралитета» выдвигались не отвечавшие действительности и чуждые революционному марксизму мертвые доктринерские соображения. Партийное руководство придерживалось того взгляда, что, поскольку правительство Земледельческого союза скомпрометировало себя своим правлением, народные массы якобы не поднимутся для его защиты от фашистского переворота. С другой стороны, поскольку крестьяне якобы еще не готовы к борьбе за рабоче-крестьянское правительство, они не откликнутся на призыв Коммунистической партии к восстанию против фашизма. Партийное руководство, очевидно, недооценивало огромный авторитет, который Коммунистическая партия завоевала в массах своей борьбой. Оно недооценивало силу ненависти масс к фашизму и к олигархии банкиров и милитаристов — ненависти, которую навлекли на себя представители двора и буржуазно-монархических клик и которую разжигала сама Коммунистическая партия. Если бы наша партия поступила так же, как поступила партия большевиков во время попытки Корнилова произвести переворот (сентябрь 1917 года), если бы она объединилась со здоровыми силами Земледельческого союза и решительно выступила против фашистских заговорщиков, фашистский переворот, несомненно, был бы подавлен.

Именно потому, что в партийном руководстве 9 июня и в последующие дни 1923 года преобладало небольшевистское, тесняческое представление о революции, партия потерпела морально-политическое поражение; была упущена чрезвычайно благоприятная обстановка для полного разгрома монархо-фашистских сил еще в самом начале их наступления, для завоевания серьезных позиций в борьбе против капитализма, за социализм.

Таким образом, тесный социализм как идейно-политическое оружие рабочего класса нашей страны не выдержал испытания истории в новых условиях послевоенного кризиса капитализма и непосредственной борьбы за власть. Это оружие оказалось явно недостаточным и непригодным для обеспечения победы пролетариата в пашей стране.

Наша партия должна была осознать это, увидеть в свете своего собственного революционного опыта разницу между теснячеством и большевизмом и перестроить всю свою политическую и организационную деятельность в духе марксизма-ленинизма, решительно преодолевая наслоившиеся в ней отрицательные социал-демократические представления, навыки и методы прошлого. Здоровые марксистские тесносоциалистические традиции, добродетели и опыт нужно было, как я уже об этом говорил, переварить в большевистском котле.

Наша партия тогда уже вступила на этот путь. Однако ее очищение от отрицательных пережитков прошлого и ее большевизация протекали под непрерывным и жестоким обстрелом врага, в тяжелых условиях подполья и белого террора после разгрома Сентябрьского восстания.