3. Сентябрьское восстание 1923 года — переломный момент в большевизации партии

Мы рассматриваем антифашистское народное восстание в сентябре 1923 года, организованное и возглавленное Болгарской коммунистической партией, как переломный момент в развитии партии от теснячества к большевизму.

То, чего Коммунистическая партия не сумела добиться во время кризиса, вызванного фашистским переворотом, она попыталась осуществить позднее, когда фашистское правительство ввергло страну в новый кризис, который привел к Сентябрьскому вооруженному восстанию. В августе 1923 года при поддержке Коминтерна в руководстве партии одержало верх здоровое, марксистское ядро, которое добилось коренного изменения стратегии и тактики партии. Партия покончила со своей нрежней изоляцией, взяла решительный курс на сплочение всех антифашистских сил в единый блок трудящихся города и деревни и начала всестороннюю подготовку масс к борьбе против монархо-фашистской диктатуры, вплоть до вооруженного восстания с целью создания рабоче-крестьянского правительства.

Проводя этот новый курс, партия заключила соглашение о совместной борьбе с Земледельческим союзом, попыталась договориться с руководством македонской организации, протянула руку для совместной борьбы и социал-демократической партии, вожди которой впрягли ее в колесницу цанковщины. В сотрудничестве с Земледельческим союзом Коммунистическая партия стала во главе народного вооруженного восстания в сентябре 1923 года.

Разумеется, условия, в которых произошло Сентябрьское вооруженное восстание в 1923 году, были уже не так благоприятны, как в июне того же года. Инициатива уже перешла в руки врага. Но и в сентябре победа восстания была объективно возможной и реальной. Все зависело от энергии, настойчивости, смелости и единодушия Коммунистической партии и восставших масс. Но то обстоятельство, что не все звенья партии сверху донизу окончательно осознали ошибочность и вред тактики 9 июня, что партия, как я уже подчеркивал раньше, не была еще настоящей большевистской партией, помешало ей правильно организовать Сентябрьское восстание 1923 года, правильно руководить им и обеспечить его успех.

При этом сентябрьские события показали, что довольно значительная часть руководителей партии в центре и на местах либо вовсе не восприняла установки на решительную, непримиримую борьбу против фашизма, либо восприняла ее только на словах, без убежденности, без воли к борьбе, без желания действительно подготовить партию к такой борьбе. Именно вследствие этого события застали ряд партийных организаций не подготовленными к восстанию. Во время восстания многие партийные руководители на местах не решились или оказались неспособными предпринять какие бы то ни было действия против фашистской власти.

Именно в этом заключались главные причины поражения восстания.

Бывают, однако, поражения, которые серьезно способствуют будущей победе освободительного дела рабочего класса. Таким было и поражение Сентябрьского восстания 1923 года.

То обстоятельство, что партия стала во главе восстания, что был положен конец капитулянтству, проявившемуся 9 июня, и твердо взят курс на решительную борьбу против фашистской диктатуры, имело решающее значение для будущего партии и революционного движения в нашей стране.

Сентябрьское восстание провело такую глубокую кровавую борозду между народными массами и фашистской буржуазией, которую уже ничем нельзя было заполнить. В течение всего последующего периода фашизму уже не удалось укрепить свои позиции и создать себе широкую социальную базу. С другой стороны, самоотверженная борьба, последовательная и неустанная работа Коммунистической партии по созданию единого антифашистского фронта тесно сблизили партию с народными массами, укрепили ее связи с ними и создали предпосылки для превращения партии в подлинного вождя трудящихся города и деревни в борьбе за демократию и социализм.

Таковы были крупные завоевания, которые прочно вошли в революционный арсенал нашей партии.

Кровавый урок, который был дай партии Сентябрьским восстанием, решительно двинул вперед процесс ее большевизации. Этому помогло и открытое признание ошибки 9 июня вождем партии Дпмитром Благоевым и безоговорочное одобрение им Сентябрьского восстания.

В то же время, однако, на почве поражения и тяжелых жертв, понесенных партией и массами, в партии появилось ликвидаторство, правое и «левое» течения в се рядах. Оба эти течения выступили против Сентябрьского восстания и объединились в беспринципный блок для борьбы против сентябрьского руководства партии. Конечной целью этого блока была фактическая ликвидация Коммунистической партии.

Группа бывших деятелей Коммунистической партии во главе с Николой Сакаровым и Иваном Клинчаровым{24} объявила партию «ликвидированной» и заложила основы «независимой трудовой партии» — выкидыша оппортунизма. Рабочие встретили эту предательскую «партию» с глубоким возмущением, а ЦК исключил ликвидаторов из партии. Этот случай сигнализировал об опасности, которая угрожала партии после поражения Сентябрьского восстания и против которой необходимо было вести самую решительную борьбу.

Важной вехой в развитии партии после сентябрьского поражения и после того, как фашистское правительство объявило партию вне закона, была Витошская нелегальная конференция{25}, состоявшаяся в мае 1924 года с участием делегатов от большинства округов.

Витошская конференция солидаризировалась с оценкой событий и тактики партии в рассматриваемый период, данной Исполнительным комитетом Коммунистического Интернационала. Конференция признала, что в период 9 июня партия допустила серьезные погрешности в применении тактики единого фронта и что 9 июня она совершила роковую ошибку.

Конференция считает правильной «ориентировку партии на вооруженное восстание, принятую в начале августа, но осуждает тактику 9 июня, которую упорно поддерживало до и после сентября большинство ЦК и Партийного совета. Оправдание Центральным Комитетом ошибочной позиции сильно помешало сознательной ориентировке партии на вооруженное восстание»,— подчеркнула Витошская конференция.

Конференция сочла правильным, что партия «встала во главе восстания», начатого народными массами, «определила его цель — создание рабоче-крестьянского правительства» — и при «страшно трудных условиях» попыталась «организовать, объединить и расширить его». Этим партия доказала, что она «способна перейти от революционной пропаганды и агитации к революционному действию», что она является «подлинно коммунистической партией», которая достойно выполнит поставленную перед собой задачу — подготовить и повести трудящихся к новому вооруженному восстанию с целью установления рабоче-крестьянского правительства.

Значение Витошской конференции заключается в том, что в один из труднейших моментов в жизни партии она сумела сплотить здоровые партийные силы вокруг сентябрьского ядра ЦК па базе сентябрьской линии партии, одобренной и утвержденной Коминтерном. Но, мобилизуя массы на проведение правильной партийной линии, нанося удар по правому уклону, она не привлекла достаточно серьезного внимания партии к опасности «левых» уклонов, против которых также нужно было вести решительную борьбу.

В период, который последовал за поражением Сентябрьского восстания и запрещением Коммунистической партии и классовых рабочих организаций, положение характеризуется следующими чертами.

Во-первых, страна стояла перед перспективой возобновления борьбы за свержение фашистского правительства и создание рабоче-крестьянского правительства. Результаты парламентских выборов в ноябре 1923 года подтверждали эту оценку партийного руководства, совпадавшую с оценкой Коминтерна. Они показали, что оппозиция фашистскому правительству, представляемая Коммунистической партией и Земледельческим союзом, была очень сильна. Из этого можно было заключить, что народные массы охвачены сильным возмущением и готовы продолжать борьбу за свержение фашистского правительства.

Во-вторых, тот факт, что Коммунистическая партия и Земледельческий союз выступили на выборах с единым списком, показал, что они извлекли урок из опыта прошлого и усвоили тактику единого фронта. Совместная борьба Коммунистической партии и Земледельческого союза имела решающее значение для победы на выборах.

В-третьих, фашистская диктатура сильно затрудняла массовую легальную борьбу партии. В то же время перспектива новой вооруженной борьбы заставила партию направить внимание главным образом на военную подготовку масс.

На этой почве, а также под влияние! белого террора, проводившегося фашистским правительством, родилась опасность ультралевого уклона в партии и прежде всего в ее военной организации, которая в ответ на правительственный террор приступила к организации чет [14] и к отдельным террористическим актам.

Между тем к концу 1924 и началу 1925 года положение уже изменилось. В связи с наступившей временной и частичной стабилизацией капитализма в Европе международное и внутреннее положение фашизма временно укрепилось. Для нового вооруженного восстания уже не было никаких перспектив. В марте 1925 года заграничное представительство партии дало новую оценку внутреннему и международному положению страны и предложило снять курс партии на вооруженное восстание. Рекомендованный заграничным представительством новый курс, курс на создание массовых организаций и на развертывание массовой борьбы рабочих и крестьян за удовлетворение их насущных требований, должен был предотвратить неизбежную опасность ультралевого уклона, гибельного для партии и для революционного движения. Однако руководство партии в стране оказалось тогда не в состоянии своевременно и решительно выступить против ультралевого уклона, практически снять курс на вооруженное восстание и приступить к перестройке всей деятельности партии с учетом вновь создавшегося положения.

Фашистское правительство продолжало свою политику террора с еще большей яростью и, воспользовавшись предпринятыми руководством военной организации партии действиями, являвшимися актами отчаяния, кульминационным пунктом которых был взрыв в Софийском соборе, приступило к массовому истреблению активных коммунистов, деятелей рабочего и крестьянского движения.

Террор, последовавший после взрыва в Софийском соборе 16 апреля 1925 года, как известно, нанес партии чрезвычайно тяжелый удар. Ее руководство было дезорганизовано. Кадры партии, оставшиеся в живых после Сентябрьского восстания, были в своем большинстве перебиты, брошены в тюрьмы или вынуждены эмигрировать. Условия для нелегальной работы стали исключительно тяжелыми. И в этих условиях партия должна была обеспечивать руководство борьбой трудящихся, продолжать борьбу против фашизма. Наряду с этим она должна была извлечь для себя все уроки из поражений, которые она понесла в 1923 и 1925 годах, вскрыть основные причины этих поражений, сплотить партийные кадры и всех членов партии на основе большевизма. Поело тяжелых поражений, значительно обескровленная, лишившаяся своих лучших руководящих кадров, партия переживала особенно трудный период своего развития.

Впервые вопрос о прошлом партии и о ее большевизации был поставлен и рассмотрен в 1925 году на Московском совещании, созванном по инициативе заграничного представительства партии с согласия ИККИ; в этом совещании принимали участие спасшиеся от преследовании члены ЦК и эмигрировавшие во время событий 1923— 1925 годов партийные работники. Но оценка, данная совещанием и гласившая, что партия сумела «постепенно и безболезненно, без тяжелых внутренних кризисов перейти от эпохи органического развития капитализма к эпохе его крушения, усвоить особенности революционной эпохи и приспособиться к ним»,— эта оценка была преувеличенной и не вполне отвечала действительности. Опыт показал, что переход партии от «эпохи органического развития капитализма к эпохе его крушения» был трудным, сопровождался колебаниями и серьезными ошибками, как например ошибкой, допущенной во время Владайского солдатского восстания 1918 года, ошибкой 9 июня 1923 года и ультралевацкой ошибкой руководства военной организации 16 апреля 1925 года.

Правильная оценка характерных особенностей революционной эпохи вообще являлась серьезной и трудной задачей, но еще труднее было разобраться в специфических особенностях революционной эпохи на Балканах, где нашей партии приходилось работать. Совещание правильно отметило, что для этого нужно было усвоить марксизм-ленинизм как руководство к действию путем изучения опыта русской революции и своего собственного революционного опыта. Путем здоровой самокритики партия должна была «перевоспитать себя таким образом, чтобы быть в состоянии ориентироваться в любой исторической обстановке и, учитывая конкретные условия, правильно руководить борьбой масс на пути к международной революции».

Расширенное заседание ЦК в Вене в 1926 году не пошло дальше Московского совещания в вопросе о большевизации партии. Правда, оно особо подчеркнуло задачу «идейного сплочения партийных масс под знаменем партии и Коммунистического Интернационала и на основе ленинизма». Совершенно правильным было также то, что Московское совещание и расширенное заседапие ЦК в Вене подчеркнули огромное значение изучения собственного опыта партии в свете ленинизма для ее большевизации. Но неправильным было то, что расширенное заседание ЦК, так же как и Московское совещание, рассматривало большевизацию как «процесс органического развития», а не как борьбу за преодоление неболыпевистских традиций тесносоциалистического периода.

После Витошской конференции, сплотившей Коммунистическую партию вокруг линии Сентябрьского восстания, II партийная конференция, состоявшаяся в Берлине в конце декабря 1927 года и в начале января 1928 года, подвергла обстоятельному обсуждению деятельность партии после 1923 года, ее тактику, а также ее достижения, допущенные ошибки и понесенные поражения. На II конференции пришлось вести ожесточенную борьбу против правых и «левых» уклонов.

Существенные расхождения в оценке ошибок, допущенных партией, выявились уже на Московском совещании. Защитники капитулянтства 9 июня и сторонники ультралевого уклона, проявившегося в период апрельских событий, фактически объединились в борьбе против сентябрьского руководства партии. Представителям сентябрьского курса пришлось вести борьбу на два фронта. После обстоятельного обсуждения всех вопросов как правые, так и «левые» свернули свои знамена и формально присоединились к резолюциям, предложенным партийным руководством.

Но после совещания разногласия вспыхнули с новой силой. Правые оппортунисты и левые сектанты объединились в беспринципный блок для борьбы против сентябрьского руководства партии, что стало очевидным из II партийной конференции.

В результате тяжелого организационного состоянии партии партийные организации были представлены на конференции очень слабо и в значительной мере случайно. Кроме того, формирован не тайной ультралевой сектантской фракции в партии зашло слишком далеко, и эта фракция, состоявшая из нескольких представителей мелкобуржуазной интеллигенции, попыталась искусственно, путем подпольной агитации, создать фракционное большинство, чтобы навязать партии свои сектантские установки и захватить руководство ею.

В результате длительных и ожесточенных прений линия 9 июня и правое ликвидаторство были полностью и окончательно разоблачены и разоружены. Но ультралевая сектантская фракция, поощряемая троцкистскими и левацкими элементами в некоторых других коммунистических партиях, хотя и голосовала за резолюции, предложенные сентябрьским руководством партии, все же не разоружилась, а тотчас же после конференции продолжила и усилила свою фракционную деятельность.

Конференция сделала серьезную попытку дать анализ и общую оценку прошлому партии. Она указала, что именно сближало тесный социализм с большевизмом и помогло партии прийти к большевизму. Она указала также на ряд вопросов, в которых тесный социализм расходился с большевизмом и которые тормозили большевизацию партии. Но хотя II партийная конференция и сделала значительный шаг вперед, она не пошла до конца, не дала четкого определения коренного отличия теснячества от ленинизма по основным вопросам революции. И II конференция продолжала считать, что большевизация партии означает приспособление революционного тес-нячества к новым условиям, а не решительную борьбу за преодоление социал-демократических пережитков в партии и за ее большевистское (марксистско-ленинское) перевооружение. Подчеркивая, что в послевоенный период партия «развивалась и вообще действовала как революционная партия болгарского пролетариата», II партийная конференция заявляла, что партия последовательно переходила «от методов агитации и пропаганды и методов экономической борьбы довоенного периода к методам массового революционного действия, приспосабливаясь к нуждам и требованиям революционной эпохи». Правда, конференция подчеркнула, что это развитие «идет не по прямой линии, а зигзагообразно и с колебаниями», что большевизация партии происходит путем «борьбы между двигающими ее вперед большевистскими тенденциями и тянущими ее назад социал-демократическими пережитками», но наряду с тем она односторонне заявляла, что «революционное теснячество и сентябризм слились, образовав два основных непоколебимых устоя партии как большевистской партии болгарского пролетариата».

II партийная конференция охарактеризовала Сентябрьское восстание как «полное отрицание тактики 9 июня», как глубокий перелом в развитии партии, который заложил основу для «окончательного и бесповоротного разрыва с социал-демократизмом и линией 9 июня», как самый решительный шаг на пути к большевизации партии.

В оценке тесносоциалистического периода II партийная конференция, не отождествляя теснячества с большевизмом, все же подчеркивала прежде всего то, что сближало теснячество с большевизмом, и не полностью вскрывала то, что их различало.

Делая обзор данного периода, я должен сказать с этой трибуны, как заявлял уже неоднократно, что, к сожалению, мы, ближайшие соратники Д. Благоева, после его смерти не сумели своевременно произвести необходимую полную марксистско-ленинскую переоценку всех ценностей революционного прошлого пашей партии и болгарского пролетариата, с тем чтобы, используя до конца большой положительный капитал революционного движения, быстрее и окончательно преодолеть небольшевистские пережитки тесносоциалистического периода.

Это обстоятельство наряду с тяжелым нелегальным положением, в котором находилась партия, было использовано различными ультралевыми и случайными элементами для того, чтобы проникнуть в руководство пашей партии и даже временно взять в нем верх.